Дневники ведуна

Даниил Абрамов (2025)

Я всегда был скептиком, не верил в мистику, и привык доверять только собственным глазам и ушам. Но произошедшее со мной в этом отпуске, перевернуло мир с ног на голову. Мы с сыном отправились в глухую деревню, где с нами начали происходить необъяснимые, пугающие события, не поддающиеся объяснению.

2. ВИДИТ

Как же приятно бывает вернуться на свою малую родину, в деревню, после долгого отсутствия, прогуливаться с сыном, вспоминать свою молодость: вот тут мы каждую зиму катались с горки, а тут рыли тоннели в огромных, как нам тогда казалось сугробах. В детстве мы редко выезжали за пределы этой деревушки, а потому она и была для нас всем миром. Мы знали каждый закоулок, знали всех жителей, кого и как зовут, кто чей сын или дочь, с кем можно пошутить, а кого лучше обходить стороной. В деревне есть душа, каждый человек на улице обязательно поздоровается, спросит, как дела, а в городе хоть и полно людей, но они все какие-то чужие.

Мы с Артемом уже несколько дней находились у моих родителей, днем гуляли, ездили купаться на речку. Вечером я, как правило, допоздна засиживался с отцом, часов до двух ночи могли просидеть за бутылочкой чего-нибудь крепкого и разговорами о политике, рыбалке, жизни, детях и так далее.

Артем на удивление быстро, буквально в первый же день познакомился с местными ребятами и ходил вечером с ними гулять, а недавно сдружился с девочкой Варей. Вроде та была его ровесницей. Я спрашивал у мамы кто эта девочка, она ответила: «Не знаю, наверное в гости к кому-то на лето приехала».

Про случившееся по дороге в деревню начали потихоньку забывать, расстраивал тот факт, что мы из своего непродолжительного отпуска лишились трех дней. О том, что случилось, мы не разговаривали, пытались сделать вид, что вовсе ничего не произошло, лишь мама периодически просила, что бы мы с Артемом на обратном пути заехали к бабке Нюре, ведунье или что-то типа того, она жила километрах в восьмидесяти от нашей деревни, аккурат по пути в город.

— Заскочите к ней на часик, она добрая, расскажите о случившемся, может что посоветует, я сама к ней ездила как-то, так она мне и прошлое, и настоящее и будущее рассказала, сильная она, — говорила мама.

Я же всегда отшучивался или отвечал дежурной фразой: «Хорошо, если получится — заедем», но, честно говоря, ехать к какой-то гадалке мне совершенно не хотелось, да и в мистику я особо не верил, а произошедшее тогда в лесу, ну должно этому быть какое-то рациональное объяснение. Если я не понимаю, как телефон передает голос на тысячи километров — это же не значит, что телефон волшебный. Так и с этим случаем, я просто не вижу пока рационального объяснения, но это же не значит, что его нет.

Дни пролетали быстро, мы очень сблизились с сыном, я был счастлив, что наконец-то мог проводить время с ним. И когда отец позвал меня на рыбалку с ночевкой, я ответил, что без Артема не поеду.

— Артемка, поехали на рыбалку на озеро, там знаешь какие караси ловятся, вот такие! — сказал отец и показал руками размер крупной рыбы. — Уедем сегодня в обед, сетки поставим, переночуем в избе, потом утренний клев, на удочку половим, снимем сетки и завтра к обеду уже вернемся домой.

— Не, деда, меня сегодня Варя погулять позвала вечером, обещала что-то важное показать, я не могу, а вы езжайте! — ответил Артем.

— Ну как же, такой клев будет, ты… — начал было отец, но я прервал его.

— Хорош, не видишь пацан с девахой гулять идет, дело молодое, курортный роман назревает, — сказал я, достал бумажник, вытащил из него пару банкнот и протянул Артему. — На, мороженное поедите, а мы с дедом тогда на рыбалку сегодня.

— Хорошо, спасибо! — ответил смущенно Артем и спрятал деньги в карман.

Сборы заняли часа два, мы сгрузили снасти, еду и спальники в лодку, погрузились сами, попрощались с домашними и отчалили от берега.

— Жена, а ты для сугреву-то положила нам? — крикнул отец маме, стоявшей на берегу.

— Да куда же без этого! — ответила мама.

Отец улыбнулся, завел мотор, и мы поехали. Ехать до места назначения нужно было около часа. По дороге я любовался красотами местной природы, погода стояла отличная, ярко светило солнце, по берегам реки уже открылись пески, на которых целыми стаями сидели бледно-зеленые, практически белые бабочки. Мы их называли в детстве капустницами. За всю дорогу нам навстречу проехало только пару лодок и один буксир, тянущий баржу, загруженную щебнем.

Наша лодка причалила к крутому берегу, изрытому норами. В которых гнездились стрижи, летавшие сейчас вокруг нас.

— Приехали, дальше пешком, — сказал отец, поднимая мотор.

— Да помню, пап, — ответил я, с грустью предвкушая, как придется около километра тащить все наши вещи по лесной тропе до избушки.

Мы вытащили все наше имущество на берег, загрузили на себя, в основном конечно на меня, и выдвинулись в путь. Тропа практически заросла, путь предстоял тяжелый, руки мои были заняты сумками, на плечах висел старый советский рюкзак. Поэтому я опустил голову, чтобы не получить по лицу веткой, и смотрел себе под ноги, отец же шел впереди, с единственной сумкой в руках.

Мы почти дошли до избы, когда я заметил, что рядом с тропой кто-то стоял. Всего человека разглядеть не удалось, так как голова моя была опущена, я увидел его только до колен. Подумал, что это отец остановился отдохнуть и пропустил меня вперед.

— Только не отставай, я дорогу не помню, — обратился я к отцу.

— Что? — переспросил отец, по-прежнему идущий передо мной.

Я удивился: «Мимо кого я тогда только что прошел?». Обернувшись, я обнаружил позади, только густой молодой тальник, затянувший тропинку, которая раньше была вполне себе полноценной дорогой.

— Что говоришь? — переспросил отец.

— Эээ… да нет, ничего, просто показалось, — ответил я.

— Что показалось?

— Да не важно, пришли почти! — ответил я и указал на избу, виднеющуюся в десяти метрах от нас за зарослями тальника.

Изба стояла на берегу озера, которое представляло из себя практически идеальный круг, диаметром около полкилометра. В детстве мы с отцом ездили сюда рыбачить, я даже как-то пытался переплыть его полностью, а потому знал, что оно не глубокое, по всей площади озера глубина составляла примерно полтора метра, дно было илистое и кишело пиявками. Но обычно здесь водилось очень много карасей, потому рыбалка обещала быть захватывающей.

Дойдя до избушки, мы разгрузились, стрелки часов показывали пять вечера, поэтому было принято решение, сначала выставить сетки, а потом разобрать вещи.

Подготовка заняла около получаса, отец разобрал и уложил снасти, я нарубил палок из тальника, росшего повсюду, спустил лежавшую неподалеку от избы старенькую деревянную лодочку на воду, загрузил все необходимое, и мы отчалили.

Погода стояла отличная, ветра почти не было, озеро порывала незначительная рябь, поэтому на выставление сетей у нас ушло не больше часа. После того как все три снасти были установлены, отец предложил проверить первую, так как часть поплавков ушли под воду, а остальные подергивались.

Мы уже подплывали к первой снасти, когда я посмотрел на стоявшую на берегу избу и увидел, что радом с ней кто-то ходит. До избы было метров двести, но я четко увидел человеческую фигуру, находившуюся рядом и ней.

— Кто это там, рядом с избой? — посмотрев на отца, спросил я.

— Где? — удивлённо переспросил он.

— Да вон же… — ответил я, указывая на избу, но оборвался, увидев, что никого рядом с ней уже не было.

— Ты часом на солнце не перегрелся? — спросил отец.

— Да нет вроде, ну был же там кто-то, зуб даю, точно был!

— Ну может мираж, жара такая, испарения от воды поднимаются, люди в такую погоду часто видят мираж. Это как-то связано с преломлением лучей в испарениях, что-то вроде зеркала воздушного получается, люди говорят даже отражения свое иногда в воздухе видят, но я точно не знаю как там да что, — попытался успокоить меня отец, — а тут вряд ли кто-то есть, лодок на берегу ведь не стояло, да и кому сюда ездить, народу в деревне практически не осталось, а рыбаков вообще по пальцам пересчитать можно.

Слова отца меня успокоили, мы проверили снасть, поймали несколько карасей, и вернулись к избе. Обойдя избу, я обнаружил только наши с отцом следы. «Наверное действительно показалось, — подумал я. — а мимо кого я тогда прошел в лесу, по пути к избе? Бред какой-то! Не о том я думаю, надо расслабиться и получать удовольствие от рыбалки!»

— Батя, может по маленькой? — предложил я отцу.

Отец конечно же согласился, мы выпили по сто грамм, закусили маминым пирогом и принялись за приготовление ухи.

Отец остался разжигать костер и чистить картошку, я же отправился к озеру, чтобы разделать рыбу. Сидя на берегу, я вдруг услышал позади себя какие-то голоса и подумал, что отец мне что-то говорит.

— Что говоришь? — выкрикнул я.

— Я молчал! — ответил отец. — А что?

Я прислушался, было слышно, как усилившийся ветер шелестит листвой деревьев, где-то неподалеку чирикают птички, иногда плещется рыба в воде, голосов никаких слышно не было.

«Что это было? — подумал я. — Сначала эти ноги, потом какой-то человек рядом с избой, теперь вот эти голоса. Либо здесь кто-то есть, либо мне нужно к психиатру».

— Что случилось то? — переспросил отец, тем самым прервав мои раздумья.

— Да опять какая-то ерунда послышалась, — ответил я.

— Ну ты давай там побыстрее, самогонка стынет, а уха еще не готова! — с усмешкой крикнул отец.

Пока я разделывался с рыбой, меня не покидало ощущение чьего-то присутствия, казалось, кто-то наблюдает за мной. Я периодически оглядывался по сторонам, но никого не видел, ощущение было не из приятных, поэтому я постарался как можно быстрее закончить с рыбой и вернулся к избе.

Оставшийся вечер прошел без происшествий, мы приготовили уху, покушали, проверили сети, поймали три десятка карасей, посадили рыбу в садок, пару часиков просидели у костра, разговаривая в основном о рыбалке, после чего пошли спать. Будильник я завел на четыре часа утра, чтобы встать, позавтракать и идти на утренний клев, порыбачить на удочку.

Выпили мы не мало, поэтому, завалившись на нары в избушке, и укрывшись спальником, я довольно быстро уснул. Спал я как убитый.

В четыре часа утра меня разбудил звонок будильника, просыпаться совсем не хотелось, поэтому первую минуту я пролежал с закрытыми глазами, нащупывая под подушкой телефон, чтобы отключить будильник. Когда я наконец его нашел, то приоткрыл глаза. Лучше бы я этого не делал.

В избе был полумрак, единственным источником света сейчас служило небольшое окошко, через которое уже пробивались лучи утреннего солнца. Приоткрыв глаза, я сразу увидел, какого-то мужика, стоящего рядом с моей кроватью. Длинная борода, покрывала практически все его лицо, а густые брови, нависали над глазами. Сам он был одет явно не по времени года, стояло жаркое лето, а на нем были тулуп и меховые рукавицы, да шапка-ушанка. Он стоял с приоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами смотрел на меня.

— Ты кто такой, твою мать? — выкрикнул я, и одним движением сел на нары.

Незнакомец не ответил, лишь отодвинулся на шаг назад, и все так же пристально смотря на меня широко открытыми глазами. Я взглянул на отца, лежащего на нарах у противоположной стены, и увидел, что он спит, а рядом с ним спиной ко мне стоит еще один незнакомец, тоже одетый в какой-то старенький тулуп и меховую шапку.

На лбу выступил холодный пот, толи от похмелья, толи от пронзившего меня чувства опасности.

— Кто вы такие, черт возьми? — выкрикнул я.

Но незнакомцы не ответили, бородатый мужик лишь медленно поднял руку и указывая на меня пальцем произнес хрипящим, басистым голосом: «Видит!». После этой фразы второй незнакомец обернулся, я смог понять, что это был худощавый мужчина лет сорока, со впалыми глазами, и гладко выбритым лицом. Эти двое начали обступать меня.

— Кто вы такие? Чего вам нужно от меня?

— Видит! Он видит! — повторил бородатый.

— Он нам нужен! — ответил ему второй, голос которого звучал, будто тот набрал в рот воды и пытается при этом говорить.

Они начали приближаться и тянуть ко мне руки, меня сковал страх, сердце сильно заколотилось в груди, а по спине и рукам побежали крупные мурашки. Все было как-то странно, как во сне. «Откуда они взялись тут? Кто они такие? Почему они не реагируют на мои вопросы? И чего им от меня нужно?» — вопросы которые я задавал себе и на которые у меня не было ответов. Я сидел без движения скованный страхом, а руки этих двоих тянулись к моему лицу, и вот когда они уже практически коснулись меня, я собрался с духом, зажмурился и с криком ринулся вперед, ожидая, что сейчас собью их с ног и выбегу на улицу. К моему удивлению, сопротивления с их стороны я не встретил, они будто разошлись, точно я сказать не могу, так как глаза мои были закрыты, но я их даже не коснулся. Открыв глаза, я резко выскочил на улицу, и отбежал на несколько метров от избы.

— Батя! — закричал я, схватил лежащую на земле палку и хотел было забежать обратно в избу, но вдруг увидел взволнованного отца, выбежавшего ко мне.

— Что случилось, Семен? — испуганно спросил он.

— Где эти ублюдки?

— Какие? — удивился отец, протирая глаза.

— Те… эээ… которые были в избе, я проснулся, а они за нами наблюдают, что это за извращенцы такие? Кто это?

— Да нет там никого, с тобой все в порядке сынок? — встревоженно спросил отец и подошел ко мне поближе. — Ты ничего не употребляешь?

Когда отец отошел от двери, я увидел, как прям за его спиной из избы вышли эти два незнакомца, при свете солнца мне удалось разглядеть, что вся их одежда была насквозь мокрая, лица мертвецки бледные, а глаза серые будто их поразила катаракта. И у безбородого мужика все лицо было в порезах, это были не шрамы, а именно порезы, но крови не было.

Отец подошел ко мне вплотную, а эти двое остановились в паре метров позади него, и пристально широко открытыми глазами смотрели на нас. Я вновь на несколько секунд впал в ступор, но потом пришел в себя.

— Батя, они прямо за тобой! — прошептал я испугано.

Отец резко обернулся.

— Да нет же никого тут! — ответил он, озираясь вокруг и будто не видя этих двоих.

Сердце мое заколотилось быстрее, и настолько сильно, что я слышал, как пульсирует кровь в ушах. Я не понимал, что происходит, не знал кто это такие и почему отец их не видит, хотя смотрит прямо на них, знал я только одно — надо валить отсюда и как можно быстрее.

Бородатый протянул руку в мою сторону и указал на меня пальцем.

— Помоги нам! — громко и протяжно произнес он своим хриплым голосом.

— Батя, валим отсюда! — крикнул я и попятился назад.

— Что? Куда валим? Я ничего не понимаю! Что с тобой? У тебя белочка? — затараторил отец.

— Не время объяснять, валим пожалуйста!

— Ну пойдем собирать вещи! — ответил он, и пошел в сторону погасшего костра.

Эти же двое начали приближаться ко мне.

— Помоги нам! Помоги! — повторял бородатый, безбородый же приближался ко мне и просто глубоко дышал.

— Да что вам от меня нужно, твари! — закричал я, пятясь назад.

— Да что с тобой происходит? На кого ты кричишь? — встревоженно и немного с раздражением спросил отец.

— Да вот же они, прямо передо мной!

— Нет тут никого, сынок, с тобой явно что-то не так, нужно к врачу, наверное, — сказал отец, и схватил куртку, висевшую неподалеку от того места, где ночью был костер, — идем к лодке.

Я обрадовался тому, что мы уберемся из этого жуткого места, схватил свою ветровку, висевшую рядом с отцовской курткой, и мы направились к лодке. Всю дорогу я оглядывался, эти двое следовали за нами не отставая, они уже оба повторяли одну и ту же фразу: «Помоги нам! Помоги нам!». Так продолжалось до самой реки.

Мы спустились к лодке и запрыгнули в нее! Но как только я отчалил, эти двое, стоявшие к тому времени на высоком обрывистом берегу практически одновременно громко закричали. Этот крик я не забуду никогда. Это был даже не крик, а скорее завывание. Они стояли на берегу тянули руки в нашу сторону и орали настолько сильно, что даже когда отец завел мотор, его шум не смог заглушить этот ужасный вопль.

Мы поехали в сторону дома, я сидел и смотрел на две удаляющиеся фигуры, стоящие на берегу, до тех пор, пока они не скрылись за изгибом реки. Как только они пропали из виду, я опустил голову и взялся руками за виски, пытаясь осмыслить, произошедшее только что.

Отец, будто поняв, что я их больше не вижу, заглушил мотор и мы остановились прямо посреди реки.

— Что с тобой? — спросил меня отец.

Я рассказал ему все, что со мною происходило в мельчайших подробностях, начиная с нашего приезда и заканчивая этим ужасным криком. А когда стал описывать отцу внешность этих двоих, он аж побледнел.

— Да быть такого не может! — воскликнул он.

— Ты их знаешь? — спросил я.

— Не важно.

— Да говори же! Я не понимаю, что со мной происходит, это фигня какая-то, а тут еще ты что-то не договариваешь.

— Да я не знаю сам, просто ты когда описывать их начал, я вспомнил, как в начале девяностых, я тогда твоего возраста был, двое рыбаков, отец с сыном, провалились в полынью зимой, аккурат под тем берегом, где мы лодку оставляли. Тела их так и не нашли вроде, сына Федором звали, я его знал, он лет на пять — семь меня старше был, а имя отца его… даже не припомню! Но самое странное — то, что по описанию они примерно так и выглядели. Но этого же не может быть…

— Батя, да я их видел так же, как тебя сейчас, отчетливо. Может и правда к этой бабке съездить, про которую мама говорила, как ее там зовут…

Отец лишь пожал плечами, завел мотор, и мы поехали домой.

Как только телефон поймал сеть, мне начали приходить пропущенные вызовы от мамы, Артема и с незнакомых номеров, в общей сложности около двадцати пропущенных. «Что-то случилось» — подумал я, потому, как только мы причалили к берегу, я быстро направился к дому родителей, деревня еще спала, но стоило мне только открыть входную дверь как на пороге меня встретила встревоженная мама, по ее внешнему виду я понял, что эту ночь она точно не спала.

— Сынок, ты только не переживай! С Артемом все в порядке, но тут вчера такое произошло…