Аквариум

Даниил Кочергин (2024)

Возникали ли у вас сомнения в реальности нашей жизни, мира, Вселенной наконец? Задавали ли вы уже себе эти вопросы: как нам отличить иллюзию от реальности, если то и другое есть продукт нашего сознания? Если мы осознаём реальность так, как проецирует её наше сознание, так что же: сколько «сознаний», столько реальностей? А какова объективная или абсолютная реальность? И есть ли она вообще, и что тогда «преподносит» нам наше сознание? Автор приглашает читателя поразмышлять над ответами на эти вопросы вместе с своим героем. Вас ждут необычные происшествия, внутренние коллизии героя, удачное сочетание занимательных приключений с легкими философскими рассуждениями, психологическими зарисовками… Присоединяйтесь, друзья, уверяю вас, будет интересно!

4. Держатель печати Салим и божественная Бахтия

Витражные окна распахнуты. Снаружи ярко светит солнце. Нагретый солнцем воздух ощущается в зале.

— Хорош спать! — это Сава стоит у стола, одет в бордовый вышитый золотом халат, под халатом виднеются желтые шёлковые штаны и рубаха. Семен Львович и Виталик в таком же одеянии, только вышивка у всех отличается, сидят за столом, завтракают, что-то обсуждают. На столе запеченное мясо и рыба, огромные варенные а-ля страусиные яйца, много сыра и творога. Я с удовольствием потягиваюсь, рад снова оказаться в Атике, рад Саве, всем рад.

Сали помогает мне встать и умыться. Проверяю плечо — целое. Облачаюсь в красную шелковую рубаху, белые штаны, поверх всего этого синий с золотом халат и усаживаюсь за стол. С удовольствием жую хлеб с сыром, поглядывая на сотрапезников.

— Этой ночью мне приснился очень реалистичный сон, — обращаюсь к Семену Львовичу, — даже не знаю, сон ли это был или выход.

— Ну-ка, расскажи, — Сава подсаживается ко мне. Вкратце рассказываю.

— Интересно, — Семен Львович, откинувшись на стуле, смотрит в открытое окно, — каких-либо серьезных объяснений всему этому нет, только теории. По чьей воле мы перемещаемся между мирами и перемещаемся ли мы на самом деле? Ведь может быть и так, что все это игра разума, пока тело пребывает в коме в какой-нибудь больнице, или, или…Очень много «или», а пока будем считать Ваше путешествие очередным выходом. То, что нет раны на плече ничего не объясняет, Ваш выход, если это был он, мог иметь место в будущем относительно нашего сегодняшнего состояния…

Рассуждения Семена Львовича прерывает Син, она входит в зал через центральную дверь и приглашает нас последовать за ней на небольшую экскурсию по дворцу. Подвязав халаты, отправляемся в путь. Сали — рядом со мной. Мы проходим длинный арочный коридор, стены в белом мраморе, золотой фриз, потолочная роспись. Далее — тематические залы, оформленные в стиле времен года, ночного неба, или просто выдержанные в определенных цветовых гаммах, а также картинные и портретные залы, столовые и кабинеты. Время от времени поднимаемся по дворцовым лестницам, украшенным сквозными резными балюстрадами, расписными вазами и канделябрами, проходим мимо декоративных фонтанов, мраморных статуй, огибаем роскошные клумбы.

По ощущениям и нескольких дней не хватит, чтобы обойти весь дворец. Мы же, увидели только его парадную часть. Наконец, мы оказываемся в приемной Салима, просторной комнате со множеством портретов. Вход в кабинет Салима охраняет золотой караульный Бахтии.

— Многочисленные предки Салима, — кивая на портреты поясняет Виталик, — очень долгое время его род на службе у Бахтии.

Салим не заставляет себя ждать. Вхожу один, остальные остаются в приемной, расположившись на длинном кожаном диване, напротив огромной чаши с фруктами. Кабинет обшит деревом, каменный камин, на деревянных стеллажах большое количество книг, огромная карта Атики, большой глобус Дзело, телескоп, барометр, и ещё некоторые незнакомые приборы. Такой стереотипный кабинет ученого в викторианском стиле. Очевидно, Салим не только политик, но и исследователь, можно это использовать.

Салим приветствует меня стоя, предлагает кресло. Обмениваемся дежурными любезностями. Салим наливает и передает мне металлический бокал с вином, при этом старается незаметно рассмотреть меня, на что гожусь. Снаружи доносится хруст яблок. Это Сава без устали поглощает одно за другим. Улыбаюсь.

— Полагаю, Вам известны все детали наших договорённостей с Даримиром, — переходит к делу Салим, в голосе слышны нотки высокомерия, — с учетом известных объективных обстоятельств, остаются ли наши договоренности в силе?

— Да, я посвящён во все детали, и да, договоренности остаются в силе. По-другому и быть не может.

— В таком случае хотел бы просить Вас озвучить свое видение, как в текущих реалиях Вы собираетесь действовать? Можем ли мы рассчитывать на ещё одну партию меха от Даримира?

Как действовать? Деталей мы ещё не обсуждали. Действительно, а есть ли ещё мех, или Даримир, одержимый любовью, выгреб все закрома подчистую? Главное, мне не нравится этот экзаменаторский тон. Что ж попробуем направить разговор в иное русло.

— Как собираемся действовать? Действовать собираемся, как Вы изволили выразиться, в текущих реалиях. В реалиях, когда все наши планы и договоренности стали известны Вашим врагам. В реалиях, когда ко дну ушли отряд отборных лучников и крупная партия меха.

Салим на секунду морщится. Ему не нравится мой тон, моя уверенность.

— Вы думаете, что винары имеют к этому отношение?

Я вальяжно откидываюсь на спинку кресла.

— Нас атаковало большое парусное судно без опознавательных знаков, но его форма… Эта форма кораблей винарского флота. Кроме того, по пути следования мы встретили не одно торговое судно, но атаке подверглись только мы. Значит, ждали именно нас. Били по нам аккуратно с намерением взять на абордаж, значит знали о ценном грузе, — выжидающе смотрю на Салима.

— И как, по-Вашему, они узнали?

— Ну, давайте рассуждать…, кто был посвящён в наш план? Достаточное количество народа, мы, главы семей, волхи. Но конкретно об отправке меха знал ограниченный круг. Это конечно Даримир, — демонстративно загибаю пальцы, — вы и, как не странно, Морэ!

— А позвольте узнать, откуда?

— Могу Вас заверить, что наши источники не в Атике.

— Видимо это хорошие источники.

Салим говорит несколько раздраженно, наверняка не хочет поднимать тему с Морэ. Думаю, о том, что информация к винарам ушла через Морэ он и сам знает, или, по крайней мере, догадывается. Но беспокоит его, скорее всего, поиск виноватых в потере драгоценного груза. Ну что же, поднажмём ещё:

— Ранее Вы просили подтвердить наши договоренности. Хотел бы в свою очередь просить Вас подтвердить их.

— Разве я дал повод сомневаться? — Салим заерзал в кресле

— Разве нет? — Держу паузу, делаю глоток вина, — наша договоренность, предусматривает ряд выгод для нашей стороны, которые, скажем так, требуют решений на самом верхнем уровне.

Салим поджал губы. Знает куда клоню.

— Морэ это глава совета, — холодно продолжаю, — второй человек Атики, а, учитывая божественность Бахтии, то и первый. И что получается? Человек такого уровня не просто не поддерживает нас, он действует вопреки. И, кроме того, не может не беспокоить то, что информацию он получил от человека, с которым непосредственно были достигнуты известные договоренности.

— Давайте так, — перебивает Салим, пытается взять инициативу, — что касается прежних договоренностей, то они в силе и обеспечены словом Бахтии, и этим все сказано. Что же касается Морэ, то я надеюсь, что Вы искренне заблуждаетесь на его счет. И…

— К моему сожалению, нет, не заблуждаюсь, — теперь я перебиваю Салима, — и рано или поздно нам придется вернутся к этому вопросу. Потерян очень ценный груз, и кто-то должен за это ответить.

Конец ознакомительного фрагмента.