Словно сон: сага о Хильде

Даниил Олегович Шварцман, 2021

Нет хуже участи, чем пасть бесчестно вне поля боя. Хильда, дочь Харальда, теряет своего мужа и всеми возможными силами пробивается в мир мёртвых – Хельхейм – куда попал её муж вместо положенной Вальгаллы. Девять миров, девять испытаний, девять снов. Один, норны и прочие существа мифологии, против одной человеческой женщины, которой движет любовь и вина. А может это всё всего лишь сон?

Kafli eitt: þar byrjar það allt^[1]

Холод. Как же холодно. Кусачий ветер дул со всех сторон, замораживая всё живое на своём пути. Голые чёрные горы, словно зубы ужасного чудища, окружали весь Ётунхейм, не давая главной головной боли Асов выбраться слишком далеко. Земля совершенно бесплодна — лишь камни и блестящие голубым цветом морской волны кристаллы, что освещали путь Хильде. Она ранена, она еле передвигала ногами, на ресницах образовалась тонкая корка льда. Капли крови замёрзли на её пальцах, прямо где она держала свою синюю от холода ладонь — глубокий порез от удачного, а может, и счастливого удара мечом Ётуна. Уже здесь и сейчас всё могло закончиться, ведь всем девяти мирам известно, что бури на земле великанов — самые суровые и в них выживают лишь сами Ётуны и Тор Громовержец, которому всё нипочём. Хильда не один из Асов — она простой человек, который погибнет при ужасном морозе — а по-другому назвать мороз тут нельзя!

Пещера — тёмная и холодная, но это единственное спасение от лютого мороза. Хильда сделала три шага внутрь, упала, проползла чуть подальше от входа и потеряла сознание. Бой измотал её, а глубокая рана оставляла ей мало времени, и вряд ли ей дожить хотя бы до окончания бури, на холодных камнях она испустит дух ещё скорее.

«Проснись!» — звучал её собственный голос в голове. Она не может сдаться сейчас, когда уже смогла пройти через два мира и так близка к своей цели. Ветер завывал снаружи, по земле бежал холодок, её ноги начали неметь.

От входа прямиком на неё надвигалась корка белого льда, что хрустел и трещал, будто пожирая и перемалывая камни под собой. Ходила легенда, что бури в Ётунхейме живые и не любят гостей. Хильда пыталась отползти, но ноги и руки настолько замёрзли, что перестали слушаться. Кричать нет сил, хотя и хочется. Не может она погибнуть сейчас вот так! Она была так близко к цели, совсем рядом — но судьба решила над ней посмеяться.

Яркий луч света пробивался через вход в пещеру, и всякий лёд оборачивался в воду и плавно стекал по неровным порогам вглубь пещеры. Её зрение было мутное, и даже камни казались ей людьми, но что-то живое стремительно приближалось в мешковатом плаще. Из последних сил она протянула руку, прошептав «помогите», и упала без сознания.

Голова болела, трещал огонь, и яркие язычки весело играли на тёмных стенах пещеры. Поленья свежие, будто кто-то только что подложил, но перед костром никого не было.

— Холера! — выкрикнула Хильда, пытаясь встать. — Как же болит! — она протянула руку к перевязанной ране на бедре, где кто-то слегка спустил её окровавленные и все в саже штаны. Рану прижгли и наложили пережёванные травы, которые остановили воспаление.

Она поднялась на локте и посмотрела в сторону выхода — снаружи светло, и буря прошла. Она с облегчением сглотнула и прислонилась к прохладной стене. Кто бы её ни спас — она будет вечно должна этому человеку, ведь помимо ухода за её смертельной раной он подобрал меч, который она скинула с себя, когда было идти невмоготу. Где-то в глубине пещеры капала вода, эти звуки напомнили ей звон колоколов церквей Англии, которые она разоряла с другими норманами. Воительница Хильда подтянула меч к себе и настороженно посмотрела в мрак чрева горы. В небольшой лужице она заметила чистую талую воду и припала губами к неё, чтобы утолить терзающую её жажду.

Тут она поняла, что нет самого главного — её грубого холщового мешочка, который она носила у себя на поясе. Судорожно она пробежала взглядом по стенам и углам пещеры — но его нигде не было. Её охватил гнев, а затем и страшная грусть. В её глазах скопились слёзы, и они дружно стали падать вниз.

— Не из-за этого ли ты плачешь? — Хильда вздрогнула: справа от неё стоял высокий бородатый мужчина и держал перед собой холщовый мешочек с красными пятнами. — Полагаю, это принадлежит тебе? — Хильда кивнула. Старец опустил мешочек перед ней, и она его выхватила, словно в нём находился весь смысл её жизни.

— Ты меня спас? — не отрывая глаз от мешочка, спросила Хильда.

— Да, и, как понимаю, в самое последнее мгновение! Меня зовут Лицо-Тень, я странник.

— Хильда, дочь Харальда.

— Хильда Кусачий Меч? — она кивнула. — Наслышан я о тебе, воительница. Храбра ты сердцем, раз решилась на такой опасный путь — но что же ты забыла в этом проклятом месте?

Хильда долго думала — отвечать правду или солгать? Если он странник, то сможет провести до Хельхейма безопасным путем, может, даже коротким.

— Я держу путь в Хельхейм, к богине Хель.

Странник присел у огня и склонил лицо к пламени:

— Глупа ты, Хильда, дочь Харальда, ни один смертный не может пройти врата Хельхейма. Ужасный пёс Гармар охраняет его и великанша Модгуд. — Лицо-Тень поднял голову, но широкий, как мешок, капюшон скрывал его лицо, — лишь седая борода торчала, и было видно, как шевелятся губы. — Что за дело у тебя в Хельхейме?

— Мой… — Хильда затихла, её голос надорвался, и уже тише, сдерживая эмоции, она продолжила: — Муж, он был убит без чести, и его лишили шанса на Вальгаллу.

— А он был ли достоин стать ейнхьярнар — одним из воинов Один? — спросил странник.

— Да, как никто другой.

— Твой поступок благороден, — тихо произнёс старец. — Но глуп, ведь тебе не пройти врата Хельхейма.

— Ты можешь меня провести! — Хильда придвинулась поближе в надежде увидеть его лицо, но увидела лишь пустоту. — Знаешь ты тайные тропы, скрытые проходы, что приведут меня к Хель! Безоговорочно, я твоя должница лишь за то, что ты спас мне жизнь, но если поможешь и сейчас, то я отдам тебе всё, что пожелаешь!

Лицо-Тень задумался. Возможно, под своим толстенным капюшоном он размышлял, кривил губы в сомнении и слегка мычал. Вода всё так же капала: «кап-кап-кап», а в костре догорали поленья. Рана совсем не болела, хотя давала о себе знать каждый раз, когда Хильда двигала ногой.

Прошло достаточно времени, но когда Хильда пожелала спросить о его решении, то он выставил ладонь вперёд, высокомерно встал и вышел из пещеры. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Вздохнув, она подсела ближе к огню.

Мешочек содержал в себе что-то округлое, два кровавых пятна были похожи на глазницы. Одно большое пятно находилось на нижней части мешочка. Свет костра освещал мешок и становилось понятно, что в нём — человеческая голова. Хильда прижала мешочек к своему покрытому грязью лбу и начала шептать что-то тихо-претихо.

Ётунхейм не такой и ужасный, как его описывала её бабка, а после неё и её отец с матерью. Да, земли бесплодны, и на них растут только камни, но взору открываются необъятные просторы, где свободно может парить разум, прячась за высокими горами и буйными реками. К слову о реках — они все здесь ядовиты для человека и Асов, но их цвет манит к себе, и их воды так и хочется испить. Ётунхейм казался безжизненным, пустынным, и только камни и неистовые великаны проживают на этих оледеневших землях, — но это не так. Эти равнины и горы заселены троллями, что достают до небес и имею хвост размером с драккар. Ужасные и клыкастые, похожие на волков чудища, которые гоняются за мелкими троллями; их туловище покрыто толстой бронёй, будто они выращивают из кожи кольчугу.

Снаружи спокойно дул легкий ветер, и белые, как пена от волны, облака заслонили небосвод. Лицо-Тень стоял у лазурной реки и совсем не шевелился. Хильда наблюдала за ним из-за угла пещеры и ждала, когда же он закончит думать. Когда Лицо-Тень шевельнулся, она увидела, что у него на руке сидел чёрный ворон и внимательно слушал своего хозяина. Странник вскинул рукой, и ворон взмыл в небо, улетая куда-то далеко за тёмные горы.

Кому он мог отправить послание? Хильда недоверчиво смотрела на него. Выйдя из пещеры, она неспешно, будто прогуливаясь, ступала к страннику.

— Как я вижу, ты себя чувствуешь лучше, — развернувшись к Хильде, Лицо-Тень протянул ей руку, — она осторожно посмотрела на неё, будто вместо руки он протянул змею.

— Ты меня проведешь до Хельхейма? — снова спросила Хильда.

— Многое я знаю и многое видел. Покажу тебе короткий путь до него, но что лежит после него — тебе придётся пройти самой. Думается мне, что известны тебе ужасы мира мёртвых. Ты должна запомнить кое-что: когда будешь проходить реки Гьёль и Лейп, не смотри на лица мертвецов.

— Чего ты желаешь взамен? Ни один человек не делает что-либо просто так.

— Если тебе удастся пройти в Хельхейм и выйти оттуда живой, то ты станешь моим телохранителем и в пути сопровождать меня будешь.

Хильда пожала руку Лицо-Тени и, поправив пояс, где висели меч и мешочек, она последовала за странником. Всё же пейзажи мира великанов впечатляли воительницу, хоть и казалось всё здесь безрадостным.

Хильда шла позади Лицо-Тени, который знал каждый уголок, каждый камушек, каждую речку. К вечеру снова поднялась буря, и они укрылись в заброшенном деревянном домике. Пар изо рта так и валил, сидеть было холоднее, чем стоять — так хотя бы кровь двигается по жилам, а сидя можно окоченеть и превратиться в лёд. Хильде были известны истории о том, как путешественники, которых застала буря, замерзали до состояния льда, и по сей день они стоят на просторах Ётунхейма, напоминая всем странникам о суровости этих мест.

Сухое дерево вспыхнуло в печке, и согревающая волна обволокла дом с быстротой мухи, и через пару мгновений даже стало жарко. Хильда скинула тяжёлую шкуру кабана, которую она носила у себя дома в Норвегии, и уселась на кровать. Она достала меч из ножен и принялась его очищать от засохшей крови.

Протерев дол меча, она увидела своё отражение: усталая и побитая женщина с непереносимой болью в глазах, потерянная, с обречённым взглядом. Всего этого могло бы не быть, если бы не её тревоги ещё тогда, дома, до смерти мужа. Сколько всего она могла ещё повидать, сколько счастья испытать, но в один день явился ей знак во сне, и преследовал он её девять дней, а на десятый день её муж был убит. Сколько боли она перенесла в тот день, но если бы она держала себя в руках, возможно, ничего бы и не случилось. Но к чему ворошить прошлое?

— Вижу я, с какой заботой ты относишься к с своему оружию, — сказал Лицо-Тень. — Ты закалилась в боях ничуть не хуже стали, из которой сделан твой меч.

Хильда грустно опустила глаза на меч:

— Он не мой, — вздыхая, проговорила она. — Этот меч принадлежал моему мужу.

Лицо-Тень стянул капюшон, и взору Хильды предстал мужчина с седой бородой, но не старый. С худым лицом, но не болезненным. С тёмными волосами, а не седыми.

— Его навершие, — Лицо-Тень подошел к Хильде и протянул руку, как бы прося посмотреть меч поближе. Она его передала. — Да… — тихо говорил он. — Знаю я руны, написанные тут: шестнадцать их всего, открылись они Верховному Богу на девятый день, и познал он их мудрость, и с людским родом поделился он магией рун, и Ванирам подарил знания их.

Лицо-Тень вернул меч Хильде и присел на стул у печки. Его взгляд заинтересованно бегал по полу, а когда он поднял свою голову, увидела Хильда, что глаза одного у странника нет. Она не желала делать поспешных выводов, поэтому робко опустила голову и вновь уставилась на меч — он всё ещё не блестит.

Ночь была тёмной и густой. Свет из печки не справлялся и освещал лишь кровать, где сидела Хильда, и стол, за которым сидел Лицо-Тень. По всей видимости, он уснул сидя — Хильда поняла это по его сопению. Она стянула свои грязные кожаные штаны, чтобы посмотреть на свою рану — всё так же выглядит плохо, но мазь помогает. Приставив меч к стене и положив мешочек рядом с собой на соломенную подушку, она уснула.

Болото заполнено трупами. Она вязнет в нём по локоть, пробирается сквозь тела, отодвигая их в стороны и сдерживая рвотные позывы. Трупы все лежат лицами вверх, и глаза их наблюдают за ней. Белые глазные яблоки с чёрными точками следуют за её движениями и смотрят в спину. Она их чувствует, более того — она ощущает смерть каждого человека здесь. Чувства, словно хлыст, бьют её прямо по сердцу и заставляют кричать и идти быстрее, но болото кажется бесконечным. Трупы — они везде! Их руки тянутся к ней: набухшие, бледно-зелёные, с трясиной на пальцах и длинными ногтями…

Одной руке удается её схватить, она замедляется — и сотни рук тянутся к ней разом, раздирая её по кусочкам, отрывая сначала кожу, а потом мясо. Какая боль! Какой ужас её охватывает! Руки мертвецов лезут ей в рот и вырывают язык. Кровь хлещет в мутную воду болота. Агония, боль, страх… Её тянет на дно — кто-то схватил её ноги и стремительно погружает в воду. Хильда старается сопротивляться, но всё тщетно — она уже по шею в воде. И только сейчас видит она берег, а на нём стоит её муж в жёлтой тунике и пустым взглядом провожает её.

Её пробудил Лицо-Тень с настороженным и взволнованным лицом. Это был лишь кошмар, но какой…

Они сидели тихо за столом и пили тёплую настойку из трав, которые странник носит с собой в плаще. Оттуда же он достал хлеб и вяленое мясо. У Хильды пропал аппетит, как только она вспомнила свой сон — те ужасные мёртвые лица, которые таращились на неё, и те руки, что разодрали её по кусочкам.

Настойка из трав придавала сил и взбадривала. Буря затихла, и белый свет полился в окна. Лицо-Тень вытащил из своего кармана ещё разных съестных припасов и предложил их Хильде.

— У тебя бездонные карманы, странник? — смеясь спросила Хильда. Смех был необходим, дабы забыть паршивый кошмар.

— Этот плащ — волшебный! — тут он вытащил из кармана нож, ложку и точильный камень. — Сами гномы сковали его для меня. Мне пришлось раздобыть материал, который почти не существует!

— Это какой же? — спросила Хильда.

— Бесконечность.

— И где же ты это достал? — Хильда усмехнулась и посмотрела на Лицо-Тень как на чудака.

— Всё в девяти мирах однажды кончится, у всего есть конец! Люди, Асы, Ётуны — все исчезнут, и память о них тоже. Иггдрасиль тоже не вечен. Лишь одна вещь в девяти мирах бесконечна — это…

Торопливый стук в дверь прервал Лицо-Тень и заставил Хильду напрячься. За окнами мелькали две тени, и были слышны голоса, низкие и хриплые. Снова раздались удары в дверь, уже настойчивее. Хильда обнажила меч и закрепила мешочек у себя на поясе. В окно прилетел огромного размера булыжник и, вышибив ставни, упал перед ногами Хильды.

— Заклинатель! — крикнул мужской голос по ту сторону двери. — Мы знаем, что ты тут! Отвори дверь, и мы сравняем счёт!

Хильда озадаченно посмотрела на Лицо-Тень — он стоял совершенно спокойно и смотрел одним своим глазом на воительницу. Дверь принялись выбивать, хлипкая деревяшка на ставне долго не выдержит — Хильда приготовила свой меч.

— Посвящаю эти убийства богу войны Одину! — Хильда кинула клич, дверь слетела с петель и глухо упала.

Две фигуры, обмотанные в чёрную ткань, вошли в дом. Хильда ринулась на них и застала одного врасплох: он не смог отразить лёгкий удар воительницы, и меч пронзил ему брюхо. Вторая фигура атаковала Хильду топором, но она успешно отбила атаку, парировала, выбила топор из рук незваного гостя и с лёгкостью рассекла ему шею, тёплая кровь окатила лицо Хильды. Два трупа лежали под ногами воительницы, а ведь она их убила, сама не знает за что. Но её эта мысль не очень беспокоила, ведь ничто и никто не может встать у неё на пути к Хельхейму.

— Будьте прокляты Брокки и Хетри. — Лицо-Тень подошёл к трупам и презрительно посмотрел на них. — Благодарен я тебе, Хильда Кусачий Меч. Нам пора идти, — бросил он и вышел из избы.

— У тебя много «доброжелателей», — протирая лицо от крови рукавом, процедила воительница.

— Когда ты путешествуешь по всем девяти мирам, волей-неволей найдутся те, кому ты причинишь неудобства. Полагаю, что ты выплатила свой долг за твоё спасение. Жизнь за жизнь.

Лицо-Тень ускорил шаг, будто стараясь исчезнуть отсюда как можно быстрее. Хильда не бралась судить его за то, что он мог совершить, ибо сама она не без порока. Человек человеку волк, и чтобы выжить, ты либо убиваешь, либо убивают тебя. Хильда забыла про слова «мир» и «спокойствие» — они умерли вместе с её мужем.

Добравшись до границы Ётунхейма, Лицо-Тень огляделся по сторонам, его рука юркнула в карман, оттуда он достал серебряное кольцо, что искрило, когда свет падал на него. Странник вручил его Хильде, она приняла и надела на безымянный палец. Она быстро осмотрела его и увидела одну руну залитую золотом.

Пустота. Граница миров выглядела завораживающе и отдавала чем-то очень близким, родным и знакомым, будто после долгих странствий ты вернулся в свой родной дом. Гинунгагап — бездна, откуда началось всё. Её синевато-фиолетовое мерцание преследует вспышки из Мюспельхейма — огненные, красные, разрушительные. Где-то далеко внизу лежит Нифельхейм, где лёд соприкоснулся с огнем Мюспельхейма, первичный хаос. Эти истории рассказывала Хильде её мама, а та, словно зачарованная, слушала.

Три портала открылись перед ними, Лицо-Тень выставил руку и пробормотал что-то себе под нос. Два портала со скрежетом растворились, как отражение на воде, — и остался один зелёный, а из него дул сладкий свежий ветер. Странник обернулся и сказал:

— Следуй за мной и не снимай кольцо, пока не выйдешь из портала, — и он шагнул в него.

Хильда вошла следом и оказалась в кромешной тьме, в пустоте, в Гинунгагап. Каждый её шаг отражался громким эхом, откуда-то исходил жужжание. Вон оно — портал стоял впереди и отливал зелёно-перламутровым. Она сжала рукоятку меча и забежала в портал. Звуки рассеялись, и по ушам ударила тишина. Что-то всё ещё жужжит?

Она сделала несколько шагов. Жужжание словно от роя пчёл стало громче — это точно портал. Хильда прошла через него и оказалась в лесу. На секунду она почувствовала себя потерянно, но запах моря быстро привёл её в чувство — она дома.

Высокие сосны, мох, серовато-чёрные валуны — это всё ей было так знакомо, но радости не принесло совсем. Почему она вновь в Мидгарде? Ей с таким трудом удалось его покинуть, и теперь она снова там, куда не хотела возвращаться. Её испугал Лицо-Тень, который прикоснулся к её плечу. Он снова натянул капюшон, и его лицо утонуло под ним.

— Почему мы в Мидгарде?! — возмущённо спросила Хильда.

— Кратчайший путь лежит через мир людей, ведь отсюда они отправляются в обитель Хель.

— А не дуришь ли ты меня, Лицо-Тень? — Хильда не на шутку взбеленилась. — Если ты пытаешься меня обмануть, то я прямо сейчас снесу твою голову с плеч!

— Знаю я о твоём недоверии ко мне, но не беспокойся — у меня нет цели обмануть тебя. Держу я слово своё и доведу тебя до короткого пути в Хельхейм. Знаю я много и бывал много где, довериться мне ты должна.

Хильда фыркнула и махнула рукой, чтобы тот вёл её к пути. Возможно, ей стоило уточнить с самого начала, куда они пойдут, но в последние дни ей не удавалось мыслить рационально. Кем бы ни был Лицо-Тень — это явно не Всеотец, хоть и похож исходя из описаний.

Они двигались из леса в сторону моря, и чем ближе к берегу — тем сильнее дул ветер, а коса светлых волос Хильды крутилась и вертелась, шлепая её по лицу так сильно, что ей пришлось взять её в руку. Стихия неистово швыряла в неё солёную воду, брызги которой, как кинжалы, впивались в лицо. Огромная волна взмыла вверх над выступом скалы и окатила её холодной водой.

Странник будто не замечал всего этого и продолжал путь. Она кричала ему: «Куда мы держим путь?» Но ответа не получала, ведь ветер был слишком могуч, чтобы его перекричать. Она знала, что огромный орёл Ведфольнир сейчас взмыл ввысь и облетает все девять миров. Именно он разгоняет волны на море и разносит ветра во всех мирах.

Землю покрывал тёмно-зелёный мох, который был весь пропитан водой. Лес остался далеко позади, а они всё шли и шли, и море всё бушевало и бушевало. С севера надвигались громовые тучи — грядёт шторм. Лицо-Тень остановился, и Хильда, не заметив этого, стукнулось о его спину. Она подняла голову и увидела, как странник тычет пальцем в крошечную избу вдали. Кто мог построить жилище именно здесь? Тут ничего не растет и ничего нет вокруг, кроме камней и мха.

— Тебе туда! — перекричав ветер, Лицо-Тень тыкал на избу. — Там живёт слепой шаман — он тебя направит к Хельхейму! Скажи ему, что ты от Седобородого, и он тебе поможет.

— Ты не пойдёшь со мной? — спросила Хильда. Ветер сдувал её.

— Знаю я многое и то, что ещё увидимся мы, тоже знаю! Да направит тебя Тор!

Лицо-Тень удалялся, а Хильда, вся промёрзшая и промокшая, брела к избе. Она решила оглянуться и посмотреть на Лицо-Тень в последний раз, но того уже и след простыл. Делать нечего — придётся брести до избы. Если она пережила бурю в Ётунхейме, неужели не переживет непогоду Мидгарда? Её закалённая сила воли не давала ей даже задуматься о том, чтобы сдаться, и добравшись до избы, она отворила дверь и вошла внутрь.

Примечания

1

Глава первая. Там, где всё началось.