Семейный ужин

Данил Дмитриевич Яров, 2020

Что может произойти во время обычного семейного ужина? Как он может повлиять на судьбы людей, которые поводят время вместе, разговаривая и обсуждая обычные, повседневные вещи? Ничто не намекает на серьезность происходящего, но разговоры героев постепенно становятся более откровенными и личными, а темы, которые они затрагивают, более злободневными и насущными. Проблемы, которые герои долго держали в себе, но которые больше не в силах скрыть от близких людей, становятся известными, пусть лишь для отдельно взятых людей компании. Веселая встреча старых приятелей превращается в суд, где каждый сам себе выносит приговор и признается себе и всем остальным в своих ошибках, чтобы очиститься от всего и начать жизнь заново. Найдут ли они в себе силы для того, чтобы изменить себя и свою жизнь в лучшую сторону?

2

Мы подошли к небольшому пятиэтажному дому, очень уютному с открытыми балкончиками, где гуляли коты, сидели днем бабушки, росли цветы и лежали лыжи.

Мы позвонили в домофон, трубку подняла тетя Соня:

— Да? Кто?

— Дед Пихто! Открывай, Соня, это мы. — сказала мама.

— О, какие люди!

Дверь открылась. Мама осторожно зашла в подъезд с букетом. В подъезда приятно пахло какой-то морозностью. В нашем подъезде всегда пахло какими-то кошками или канализацией из подвала.

Мы поднимались выше и выше. Я уже слышал, как тетя Соня открывала дверь квартиры. Не успели мы подняться на 3-ий этаж, как услышали радостные голоса:

— О, а вот и они! — сказала тетя Соня.

— Ну что, по штрафной? — сказал дядя Антон.

Мы поднялись, зашли в квартиру. Папа и дядя Антон пожали друг другу руки и обнялись. Мама и тетя Соня поцеловались в щечку и обнялись.

— Ого! Костик как вырос! Ничего себе! — сказала тетя Соня.

— Да? За две недели, которые ты его не видела? — спросил папа.

— Какие две недели?

— Я же тебя отвозил в театр с Костей.

— Не помню.

— Стареешь, мать. — пошутил дядя Антон.

Мы разулись, сняли куртки и прошли в зал. За столом уже сидели Степан Андреевич, Женя и Галя. Степан Андреевич был самым старшим из присутствующих. Все его называли по имени и отчеству. Женя и Галя хоть и были весьма пожилыми людьми, но этого совсем не чувствовалось. Они просили называть всех их по именам. Они много путешествовали. Любили посещать светские мероприятия, быть в гуще событий, много говорить и рассказывать. В них по-настоящему «текла жизнь», я бы сказал, даже «бурлила». Тетю Соню они называли «дочкой», хотя она была им снохой.

— О! Вот они, мои дорогие! — воскликнула Галя и встала со стула. Подошла всех расцеловывать. — Катюш, вот ты прям цветешь на глазах, серьезно, я прям на любоваться не могу.

— Ой, да что ты. Расцвела…

— Олежа, ну тебя просто не узнать. Похудел что-ли? — продолжала Галя. — Ну красавец просто.

Комплименты просто сочились. Галя действительно умела красиво говорить. Хоть я и не люблю тосты, комплименты. Но Галю было приятно слушать. Она все что угодно могла красиво рассказать. Любую историю.

— Ах! Костик! Нет, вы посмотрите, а! — Галя обернулась ко всем. — Какой красавец! Как возмужал, а как на отца похож!

— Так, давайте, проходите за стол, присаживайтесь. Накладывайте. Салаты, закуска. — говорила тетя Соня.

— Олег, тебе чего налить? — сказал дядя Антон.

— Давай виски.

— Катюш, тебе чего? Вина? — спросила тетя Соня.

— Какого?

— Есть полусладкое, испанское. Есть сухое, французское.

— Ого! Откуда?

— Это мы вам из путешествия привезли. — сказала Галя.

— Это вы где так путешествуете?

— Мы поехали в автотур по Европе, на автобусе. — сказал Женя, муж Гали. Он был на несколько лет моложе своей супруги, но это не замечалось. Женя хоть и выглядел молодо, но такой живости как у Жени у него не было.

— Вы знаете, в Милане так красиво! Господи! Вот говорят: «Увидеть Париж и умереть». А когда ты видишь Милан, ты снова рождаешься.

— Да? А в чем разница? Негров поменьше? — спросил отец.

— Нет, ты знаешь, негров по всей Европе достаточно. Но если в Париже от туристов, я извиняюсь, ни вздохнуть, ни….это самое, то Милан он полегче в этом плане.

— Но там и подороже все, как не странно. — добавил Женя.

— Ну, ты знаешь, лучше доплатить за комфорт.