Развод с чудовищем

Даниэлла Ник (2024)

Моя жизнь превратилась в ад. В то время, как я обрела любящего мужчину — известного продюсера Артема Глинских, страстью ко мне воспылал мой бывший муж — профессиональный и успешный фотограф — Артем Михайлов. Похоже, он окончательно съехал с катушек, потому что шантажирует меня старыми снимками и тем, что похитит нашего трехлетнего сына. Он ставит меня перед жестким выбором — или сын, или возлюбленный. Вдобавок ко всему, бывший муж злоупотребляет вредными привычками, и путает реальность и забвение. И, похоже, он не остановится, пока я не приму решение. А мне придется это сделать. Ведь на карту поставлен мой сын и карьера телеведущей.

Глава 8. Естер

Я мгновенно засыпаю и вижу невероятный сон. Признаюсь честно, за всю мою жизнь не припомню, чтоб он был таким реалистичным.

Я сижу в ресторане за столом и поедаю роллы. Их очень много, буквально весь стол заставлен. А я все ем, и никак не могу насытится. Внезапно мне хочется пить, и я зову официанта. Но ко мне подходит не официант, а Артем Глинских.

— Ты здесь работаешь? — удивляюсь я, заинтересованно оглядывая его сверху вниз. Он буквально пышет тестостероном. Рубашка на нем оказывается расстегнутой, и я вижу проработанные кубики пресса, темную дорожку коротких волос, убегающую в брюки. Грудные мышцы прокачены и придают образу мускулинности. Его торс очень сильный и крепкий, мне безумно хочется его потрогать. Темно-синие брюки сидят на нем как влитые, и топорщатся в районе паха так сильно, что мне становится не по себе. Я никогда не видела члена такого размера.

— Нет, я пришел за тобой! — заявляет Артем, и берет меня за руку. Мы выбегаем из ресторана, смеясь и спускаемся в столичную подземку. В метро пустынно и прохладно от мраморной облицовки стен, кроме нас никого нет. В воздухе витает смесь запахов масла, металла, смазки и пластика.

Артем прислоняет меня к высокой колонне с лепниной, на которой выбит серп и молот и буквально набрасывается с поцелуем. Мужские губы оказываются мягкими и теплыми, очень приятными. От удовольствия я ощущаю легкую пульсацию внизу живота.

— Ах, Артем! — выдыхаю я и обвиваю руками его шею. Он жарко дышит и снова впивается в мои губы. По-хозяйски расталкивает зубы и принимается ласкать язык, небо. Он целуется так превосходно, что у меня подкашиваются ноги.

— Тшш, малышка! — на секунду отвлекается он, и приподнимает меня за ягодицы, крепко привлекая к себе. Промежностью чувствую твердость его ширинки и трусь об нее как мартовская кошка. Безумно хочу этого мужчину, и он без слов меня понимает. Прижав к колонне, резко снимает с меня брюки. А затем, удерживая меня одной рукой, рывком снимает штаны, вызволяя на волю налитый член. Он длинный, ровный, увитый венами и с крупной розовой головкой. — Готова?

— Да, да! — в исступлении стону я. Мне требуется разрядка, я невероятно возбуждена! Смазка течет по внутренней стороне бедра. Глинских проводит головкой по моей разгоряченной промежности и с чавканьем погружается в нее, насаживая меня до предела, растягивая изнутри.

— Боже! — кричу я. — Да! Да!

Артем двигается во мне без раскачки, сразу набирая такой темп, что у меня темнеет в глазах. Я глажу его спину, царапаю шею, мы целуемся как бешеные, обмениваясь слюной. Это просто помутнение рассудка от страсти и желания. Воздух вокруг нас концентрируется. Есть только я и он на этом свете, больше никого.

— Сладкая девочка, Естер. С первого дня хочу тебя! — рычит мужчина, не сбавляя темпа.

Огненный вихрь закручивается в области таза, перед глазами пелена, я уже охрипла от стонов, как вдруг на меня сокрушительно накатывает оргазм такой силы, что буквально искры из глаз сыпятся.

Я просыпаюсь с бешено бьющимся сердцем. Не сразу понимаю, где нахожусь, слепо смотрю по сторонам. Моя правая рука в пижамных штанах, я трогаю себя, и там просто потоп из смазки, невероятно возбуждена. Осознав, что это был сон, откидываюсь на подушки и в два счета довожу себя до оргазма. Он получается не такой яркий, как во сне, но тоже неплохо. Охренеть можно! Мастурбировала на малознакомого мужчину. Мама Ануш повела бы меня к психиатру, смеюсь я про себя, а затем поворачиваюсь на бочок и сладко засыпаю.

На утро Михайлов встречает меня на кухне с горячим кофе и сырниками. Глаза красные, воспаленные, руки слегка подрагивают.

— Это что за царский подгон? — цежу я, подозрительно оглядывая стол.

— Садись, Естер. Надо поговорить.

— Да ладно? — фыркаю я. Из вредности щелкаю чайник и достаю себе из холодильника йогурт.

— Ко скольки Левику в садик?

— До девяти часов нужно привести!

— Я отведу.

— Не надо строить из себя добродетель! — кривлюсь, присаживаясь на стул и открывая кисломолочный продукт. — Ты опять нажрался, Михайлов. Как тебе не противно?

— Противно, до тошноты противно! — трет он себя по лбу. — Прости за вчера, не знаю, что нашло. Хотя нет, знаю. Я не могу без тебя.

— Бла-бла-бла! — закатываю глаза и передразниваю его. — Я тебя люблю, ты для меня значишь все в этой жизни, без тебя я сдохну.

— Это правда!

— Я давала тебе шанс неоднократно, и ты все просрал. Послезавтра у нас развод. Окончательный. С Левой сможешь встречаться, предъявив мне справку от нарколога и чистые анализы на запрещенные препараты.

— Господи, да я чистый, говорю же. Ну, поторчал немного, с кем не бывает? — стонет он, роняя голову на сложенные руки.

— Со мной не было ни разу, и не будет. Потому что это — зло!

— У тебя тоже раз было, не пизди! — фыркает он.

— Это подмешали в шампанское! Я не знала! — шиплю я.

— Но тебе ведь понравилось? Признайся!

Тот вечер я помню смутно. Мы были вместе на какой-то выставке его приятеля. Его работы выглядели максимально странно, но Артем был в восторге. Я весь день ничего не ела, поэтому подумала, что меня так развезло с шампанского.

Вдобавок ко всему меня охватил жар и такое необузданное желание секса, что я начала жадно скулить и тереться о руку своего мужа прямо в выставочном зале.

Артем быстро смекнул, что мне надо, и мы забурились в какое-то подсобное помещение, где он отымел меня дважды как последнюю шлюху. А я рыдала и просила еще. Тогда мы впервые опробовали анальный секс. Расплата пришла утром. Я думала сдохну с похмелья, вспоминая вечер как тумане. Вдобавок ко всему очень сильно болел анус. Тогда мой муж признался, что в напитки был подмешан какой-то новомодный порошок, привезенный с Тибета, который действовал на всех по-разному. Кто-то дико веселился, кого-то пробивало поговорить, а кого-то, как меня, дико сношаться. Я была вне себя от злости и не разговаривала с ним неделю.

— Нет, мне не понравилось. Это было против моей воли, ты меня изнасиловал.

— Ну да, конечно. Трижды, и ты сама запрыгивала на мой член, непорочная дева.

Я обиженно замолкаю и поедаю йогурт. Скорее бы все закончилось, видеть его не могу.

— Ремонт в моей квартире заканчивается. В субботу меня уже здесь не будет. Ты точно не передумаешь?

— Нет.

— Ты нужна мне как воздух.

— Значит, задохнешься!

Резко встаю и иду будить сына.

— Не уходи никуда, пожалуйста! — просит Артем, стоя в прихожей. — Я отведу Леву, и мы закончим.

— Мамочка, пока! — машет мне варежкой сынок.

— До вечера, милый! — целую его на прощание.

Когда дверь за ними закрывается, иду принимать душ, надежно закрыв за собой дверь. Клюшка стоит здесь же, в углу. Мало ли что?

Выйдя из ванны, переодеваюсь в джинсы и простую белую футболку, чтоб, не дай бог не спровоцировать мужа. Даже на ноги натягиваю носки. Волосы мне укладывать очень долго, поэтому я промакиваю их полотенцем, и выхожу в гостиную.

Артем уже вернулся и снова пьет кофе, зависнув в телефоне.

— Я здесь, и слушаю тебя. У меня не так много времени, мне нужно на работу.

— Ты понимаешь, что штамп в паспорте ничего не решит? — смотрит он на меня, прихлебывая кофе. Машинально отмечаю, что отложенный айфон лежит экраном вниз. И меня это безумно веселит.

— Решит. Я стану свободна.

— Ты и так можешь делать, что угодно. Хочешь — работай, хочешь — нет, денег я дам тебе столько, сколько и не снилось. Будешь как настоящая армянская женщина сидеть дома. Даже готовить мне не надо!

— Я не люблю тебя, Артем. Неужели, это для тебя ничего не значит?

— А что такое любовь? И зачем она вообще? Ты ведь здравомыслящий человек. Любовь — это страсть, которая потом трансформируется в уважение. Невозможно прожить в браке десять лет и огнем гореть. Так не бывает!

— А вот и бывает! — спорю я.

— Ты романов начиталась женских? Ну у кого так бывает? Полюбили, расписались, детей родили. Все как у нас. Что тебе не хватает?

— У Давида и Кристины, например. Они любят друг друга безумно и горят от страсти.

— Ооо, они сектанты вообще. Есть еще варианты? Остальные твои родственники живут в любви? Агван трахает все, что движется, у Баграта вторая семья, Ваган тоже не самый добропорядочный семьянин, Грета одна дома, еще и пиздюлей получает, с синяками ходит. Тебе чего не хватает, милая?

— Развода. Мне нужен развод. Ты не можешь контролировать себя, у тебя имеется зависимость, я тебя не люблю, ты мне изменяешь, твоя агрессия выходит из-под контроля, ты пытался меня изнасиловать. Дальше продолжать? — загибаю пальцы.

— Нет. Все, Естер. Клянусь, это был последний раз, когда пытался поговорить. Впредь такого не будет. И клянусь тебе, ты пожалеешь.

— Ты мне угрожаешь? — хмыкаю я.

— Предупреждаю! Машину можешь оставить себе, это подарок. Квартиру продаем и пилим деньги, подыщи себе другую. Новая оформлена на маму, к ней ты не имеешь никакого отношения.

— С чего это? — вскидываюсь я. — Я не буду ее продавать! Выкуплю свою долю. Говори цену.

— Откуда у тебя такие деньги? — хохочет он, вновь превращаясь в злого, чужого мужика.

— Накопила. Сколько?

— Если у тебя нет такой суммы, я продам свою половину цыганам за копейки!

— Дурак ты, Михайлов! Ничего, что здесь твой сын живет?

Он задумывается на мгновение. Видимо, об этом он не подумал.

— Тридцать!

— Хорошо! — я в ужасе от цены, но я найду эти деньги, чего бы мне это и стоило. Свобода бесценна. — А цыгане меня не пугают. Они веселые!