Поход Вишенки и Кота от зимы к весне на плоту

Дани Полани

Бесконечная река, обманчиво тёплая осень. На маленьком плоту Вишенка и Кот плывут в неизвестность, зная лишь, что они – носители важной миссии. Они заходят в пустые дома на островах посреди реки, те наполняются уютом и светом, а потом снова угасают, едва странники покидают их. Смогут ли Вишенка с Котом прорвать осаду настигающей их зимы? И если да, то какой будет цена?Философская сказка для взрослых о дружбе, фантазии, поисках смысла и надежде в тёмные времена.

* * *

Плот кротко качался на волнах, влекомый течением реки. Мимо проплывали острова, на многих стояло по дому. Вот симпатичный коттедж со свежекрашенными белыми стенами и лазоревой крышей, а вот покосившаяся лачужка будто смотрится в своё отражение в реке. Кот лежал, развалившись на палубе, и грелся в прозрачных лучах осеннего солнца. Вишенка сидела на рундуке, одной рукой придерживая весло, а в другой вертя телефон.

— Что делаешь? — спросил Кот.

— Я скучаю, — Вишенка помахала телефоном. — По людям в чатике. Как ты думаешь, они умерли? — и, не дождавшись ответа, продолжила. — Они мне как-то рассказали, что открыли магазин. Они назвали его в мою честь. Магазин называется «Вишенка». Они сказали, что дали рекламу для этого магазина. Или мне это приснилось… Я боюсь, что они умерли, понимаешь, Кот?

— Может быть, это мы умерли? — Кот обстоятельно потянулся.

— Это не имеет никакого значения. Я чувствую запах осени и старых досок нашего плота. А ты валяешься на солнце. Но я не знаю, что чувствуют люди в чатике.

— Когито эрго сум, получается?

— Я слышала, что один профессор изобрёл специальную машинку. Нажимаешь на кнопку, и появляется фигурка. Сто раз нажмешь, появится сто фигурок. А другой профессор её разобрал и увидел, что внутри ничего нет. А значит, и фигурок нет. Но он же держал их в руках. А значит, и рук нет, и профессора нет. И он от этого отчаялся и умер.

— Такие дела.

— Ага. А я думаю: какая разница? Я себе верю. Всем верю. Нужно верить каждому, иначе по-настоящему сойдёшь с ума. Я всё принимаю за чистую монету. Ре-ци-прок-ность.

— В магазине твоего имени наверняка продаются такие машинки. Это так на тебя похоже.

— Спасибо, Кот. — Вишенка встала на колени, наклонилась над Котом и почесала его между ушами. — Ты меня понимаешь.

— А ты, похоже, не понимаешь, что значит реципрокность.

Вишенка улыбнулась, взяла Кота на руки и обняла его.

— Я сошью тебе кепочку.

* * *

Они пристали к острову, на котором не было дома. Вместо дома там громоздилась куча бутылок из толстого зелёного стекла. Каждая была такой большой, что Вишенка, наверное, могла бы забраться внутрь и встать во весь рост. Их мощные широкие горлышки были закупорены огромными пробками.

— Пустые, — сказала Вишенка. — Как ты думаешь, что в них было?

Кот поставил передние лапы на бок одной из бутылок и вгляделся внутрь. От дыхания маленького Кота на стекле появилось запотевшее пятнышко.

— Наверное, там было то, что никогда не было чем-то.

— Содержимое без содержания… — пробормотала Вишенка. Она поднялась на цыпочки и упёрлась руками в край пробки. Та не подалась ни на миллиметр.

— Они такие большие. Представляешь — поставить такую в дом? Она заняла бы всю комнату.

— Ага, — согласился Кот. — Она заняла бы всю комнату пустотой.

— А потом её было бы очень трудно вытащить, потому что она не пролезла бы в дверь. Ладно, Кот. Отдать швартовы!

Вишенка запрыгнула на плот и ногой оттолкнулась от берега. С тихим плеском плот вонзился в речную гладь.

— Это похоже на ненависть, Кот, — ловко орудуя веслом, Вишенка вела плот прочь от острова бутылок. — Ненависть не консистентна в том смысле, что не имеет собственного содержания. То место, которое она занимает в твоей жизни, она занимает пустотой. Поэтому, по-хорошему, для неё никогда нет места.

Кот посмотрел на спутницу, устраиваясь на баке.

— Зачем же ты так бесстыдно разворачиваешь метафору? — сказал он с лёгким упрёком. — У нас всё-таки постмодернизм.

— Знаешь, что я думаю? Постмодернизм никогда так и не преодолел модерн. Он просто спутал все карты. Породил вместо одного множество равнозначных модернов. И все дурацкие.

— Может, и две книги для тебя было слишком, а, Вишенка?

— Я хочу сказать, что у нас-то с тобой никакой не постмодернизм. У нас важная миссия.

— Ты только не пиши ни о чём таком в чатике. Там к этому явно не все готовы.

— Отличная мысль, — заключила Вишенка, доставая телефон.