Джай Форс и коридор жизней. Часть 1

Дан Адхип

Студент Джай и его друзья делают случайное открытие: оказывается, тело человека – это сложная структура порталов в иные измерения. Рассказать об этом нельзя – никто не поверит. Остаётся только погружаться в исследования, чтобы собирать доказательства. Новые знания переворачивают представление о привычном мире и втягивают Джая в опасное приключение. На кону – жизнь и свобода.

Глава 9. Форсирование событий

Следующее утро начиналось с видеоконференции, которую мы запланировали позавчера ещё до того, как у Роберта родилась безумная идея полететь ко мне в гости.

Будильник прозвенел заранее, но я несколько раз его переставлял, пока не понял, что до выхода в эфир остаётся полчаса и тянуть с подъёмом больше нельзя. Выходил из комнаты с угрызением совести — гостя завтраком не накормил, чаем не напоил. Однако вид спящего Роберта вернул мне спокойствие.

— Роберт, вставай! Конференция через полчаса.

— Я не сплю, — раздался очень сонный голос с дивана. — Наука превыше всего!

— Точно, по тебе видно, — рассмеялся я. — Приходи на кухню, я по-быстрому приготовлю яичницу и бутерброды — успеем поесть.

Пока завтракали, придумывали, как сделать так, чтобы больше людей натолкнулись на те же открытия, что и мы. Надо было ускориться в работе над книгой.

— Кто начнёт рассказ о вчерашнем, ты или я? — спросил я Роберта.

— Ты прыжок к дваркам имеешь в виду?

— Да.

Откусив бутерброд, он помотал головой и промычал:

— Ито!

— Чего?

Прожевав, повторил:

— Никто, говорю. Не надо рассказывать про мясорубку у дварков, да и вообще про путешествие.

— Не понял? — поднял я бровь и задержал у рта вилку с куском поджаренного белка. — Как это не надо?

В моих глазах заплясали огоньки ярости. Кто такой этот Роберт Шарп, чтобы скрывать моё открытие? Это я его привёл к дваркам, это я нас вывел оттуда, когда всё пошло к чертям, это я…

— Выложим всё как есть, и большинство разбежится, — объяснил Роберт. — Скажут, что мы чокнулись. Как раз ситуация подходящая: я прилетел к тебе в гости, мы вместе накидались психотропами и наловили глюков на целый роман.

Я хотел возразить, но Роберт добавил:

— Они даже вообразить не могут то, что мы вчера видели, а ты хочешь преподнести это как факт.

Вилку с яичницей я положил обратно на тарелку. Недовольство подхватило меня:

— Они что, глупее нас? Пахнет снобизмом.

Роберт словно не замечал моего напряжения:

— Какой снобизм, Джай? Посуди сам: вот если бы я тебе рассказал такую историю пару месяцев назад, ты бы хоть слово воспринял серьёзно?

Я уже принципиально не хотел соглашаться с Робертом, но острый вопрос немного отрезвил.

— Может быть, и поверил бы, — буркнул я, зная, что это неправда.

Начинало раздражать неравенство: мы что-то открыли, но будем молчать, потому что считаем себя умнее других?

Как будто отвечая на мою мысль, Роберт сказал:

— То, что мы вчера увидели, — это знания не для общего применения. Это наш с тобой бред, слишком субъективный для громких заявлений. Тот опыт даже с книгой не связан, разве что косвенно. Я не могу адекватно объяснить эту связь. А ты?

В точку. Знаний, готовых для передачи, у нас не было. Роберт за несколько месяцев тренировок дальше мета-мира не заходил, а я понятия не имел, почему так легко попал к дваркам. Да и все визиты к ним хорошо не заканчивались. Чему мы могли научить других?

Моя упёртость начинала раздражать Роберта. Как ни странно, меня она раздражала тоже, но остановиться не получалось.

— Там опасно, — твердил я. — Ты же видел вчера. О таком надо заранее предупреждать других!

— Вчера ещё были цветочки, — подхватил Роберт.

Он отложил недоеденный бутерброд и заглянул мне в глаза. Странное ощущение: он будто установил канал между своим мировоззрением и моим. Его слова перестали проходить через мой эмоциональный фильтр, и я, наконец, стал слышать, что он говорит:

— Если ты покажешь человеку проторенную дорогу, он по ней и пойдёт, даже если она кривая, разбитая и в булыжниках. Будет идти, пыхтеть и считать её тернистым путём к истине. А ты уверен, что то, где мы вчера были, — и есть прямой путь к истине или знаниям?

— Не уверен.

— Вот и я тоже. А хочется, чтобы для других дорога стала не мучением, а приключением. Навяжешь свой путь другим — и просто не дашь людям открыть их собственные! А ведь таких путей наверняка тысячи. Если бы я был снобом, который наслаждается, что все вокруг идиоты, я бы ещё ночью записал видеоролик о нашем великом походе. А ещё вероятнее: сидел бы у себя дома в обнимку с книгой.

— И шептал бы ей «моя прелесть», — усмехнулся я.

Недовольство отступило.

Роберту понравилась шутка. Он скрючился, изобразил обезумевший взгляд и сложил руки так, как если бы держал толстенный талмуд и медленно его гладил.

— Мне кажется, некоторые меня так и представляют, — заулыбался он. — Может, и надо таким быть: чахнуть над своим сокровищем, а не придумывать способы расшевелить других. Только я их шевелю не потому, что я такой добренький глазораскрыватель, а потому, что в одиночку я с этим не справлюсь. Мне нужно, чтобы ребята всё узнали как можно быстрее, но я почти ничего не могу им рассказать. Дурацкий парадокс!

Чтобы люди стали свободнее, пришлось отложить свободу слова до лучших времен.

Мы второпях доели.

За пару минут до конференции Роберт достал свой ноутбук из чемодана и устроился на кресле в гостиной. Я принёс из спальни свой и сел на диване.

Видеоконференция началась.

Роберт традиционно поприветствовал и поблагодарил всех, кто нашёл время для нашего некоммерческого проекта, и рассказал, как вчера прилетел в Европу ко мне в гости. На вопрос, связан ли приезд с исследованиями, ответил «да» и пояснил, что я нашёл интересные эффекты упражнений, которые вызвался регулярно выполнять несколько недель подряд.

Роберт говорил искренне, хотя я думал, что он будет избегать конкретики и постарается быстро передать слово другому участнику. Он честно признался, что наши первые совместные эксперименты с вниманием дали огромный материал для последующей работы, но из-за разрозненности полученных знаний мы пока не можем их использовать. Роберт не запутывал и не сбивал людей с их собственных идей. Вместо этого он вдохновлял затронуть те аспекты работы, которые приведут каждого человека к самостоятельному открытию межпространственных перемещений.

Мои представления о свободе распространения информации вмиг перевернулись.

Я слушал, как Роберт описывает опыт, бережно и с уважением относясь к нынешнему мироощущению всех участников проекта. Не зря Роберт отговорил меня выдать тираду про опасности. Ей бы я только загубил уникальные идеи исследований, которые зрели в ребятах. Бросил бы им «ужасную правду», в которой сам до конца не разобрался, и лишил бы их возможности творить.

Одна и та же информация способна создать или разрушить. На собственном примере я увидел, как человек готов крушить и громить всё подряд без разбора, уверовав лишь в ничтожную часть непостижимой бесконечности.

И так строилась вся моя жизнь.

Мне вспомнилось, как в младшей школе я раньше времени узнал об отрицательных числах. Я сразу поспешил рассказать всем одноклассникам, что нас обманывают и что если от двух отнять пять, получится не ноль, как мы думали, а минус три. Одноклассники начали путаться в вычитании, и несколько ребят получили плохие оценки за очередное задание.

Теперь я отчётливо видел последствия того действия. Я несвоевременно вывалил на школьников информацию — они растерялись и запороли контрольную. Некоторые наверняка пострадали от ругани недалёких родителей, когда принесли домой «двойки-тройки». Жизнь детей бесповоротно изменилась из-за моей безответственности. А ведь казалось, что я открываю одноклассникам глаза. Но кто меня об этом просил?

Сколько таких событий проходит в жизни человека? Каждое слово, каждое дело порождает резонанс. Чаще всего человек даже не способен уловить, что каждую секунду создаёт, а что разрушает.

Этого закона коснулись мы с Робертом, когда полёт к дваркам привёл к смерти многих из них. Для нас гиперпрыжок был увлекательным экспериментом, а для них — предвестником погибели.

В один миг на границах моего восприятия осыпались стены, и я осознал невероятный масштаб взаимосвязи всего со всем.

От этого осознания на лоб и затылок легла болезненная тяжесть, и ширина восприятия снова сократилась. Я закрыл глаза и слегка надавил пальцами на веки — мышцы лица немного расслабились, и тяжесть отступила. Именно в этот момент Роберт переключил на меня камеру, передавая слово:

— Джай, не спи, — шёпотом сказал он, пока я тёр глаза.

Какая неожиданная проверка моей находчивости.

— Да, Роберт прав насчёт новых данных, — тут же подобралась фраза. — Это я так зажмуриваюсь от удовольствия, предвкушая их использование.

Ребята поощрили мой весёлый настрой улыбками. Я посмотрел на Роберта и увидел одобрение и поддержку: он догадался, что последние несколько минут меня изменили, и больше не переживал за то, что я скажу.

Конец ознакомительного фрагмента.