Пай-убийцы
Спит счастливый скот, зовущийся людьми
— Стефан Малларме
— Нам всем необходимо отдохнуть, — констатировал желтоволосый парень, поднимаясь со своего табурета. — Кто будет кофе? — устало предложил он.
Пустыня не рассчитывал столкнуться с настолько нравственно бедными людьми. Они больше печалились о трагедии своей жизни, чем о гибели жертв. Кто-то даже не осознавал, чего лишил себе подобного.
— Я не откажусь! — щёлкнул пальцами Сальери. — Только плесни немного молока, — указал он.
— Никакого молока! — взвизгнул Калигула, хватаясь за цилиндр пышной причёски.
— А я не перевариваю любое кофе, — повело плечом Жиголо.
— Кофе относится к мужскому роду, — из принципа поправил Сальери, хотя как можно упрекать в такой оплошности человека, который даже свой пол не может определить?
Пока картнуарился «Карт Нуар», Пустыня переводил дух. Но вскоре ему пришлось снова собраться с ним и заглянуть в просторный зал с белым паркетом.
— А Боженька лучше нас, — рассказывал Мама.
— Но ведь его не существует! — возмущался Сальери.
— Этим-то он и лучше, — посмеивался Мама.
Тем временем дождь продолжал капать на мозги. Ещё капля — и нервная система Пустыни заболеет анорексией.
— А вот и кофе! — прервал он спор, передавая кружки с ароматными лужами.
Анубис тут же начал поглощать конфеты, растворяя их в горячем напитке. И казалось, что они самая обычная беззаботная компания, а не пачка бесчувственных убийц.
Спустя несколько минут непринуждённой беседы они позволяли себе некоторые вольности и некорректные шутки.
— Почему плюшевые акулы такие популярные? — задумывался, к примеру, Сальери.
— Не знаю. Наверное, все убийцы известны и милы, — отвечал Калигула. — Все убийцы очаровательные няшки, — хихикал он.
Пустыню же раздражали такие стереотипы. Глупые, дурацкие штампы! Вот только на практике всё не так смешно. На практике это ужасно и непоправимо.
— В каждой персоне мы видим своё отражение, и если оно кажется нам плохим, то мы разбиваем зеркало. Таким образом мы всегда убиваем себя. Рвём свой неприятный портрет, вымещенный на прохожего, — взялся за лекцию Пустыня, глубоко сомневаясь, пригодна ли эта формула в случае Жиголо. Или Мамы. Или Анубиса. Или Сальери. Или Калигулы. Пригодна ли она вообще?
