Альдов выбор

Дарья Быкова, 2018

Если ты – простая травница, никому не рассказывай о своих видениях, молчи. Будь умнее. Будь тише. Свари себе зелье, чтобы забыть. Не высовывайся. И тогда опасности обойдут тебя стороной. Если ты – простой альд, не вмешивайся в дела людей, не спасай травниц, не верь запискам, не перечь сыну своего короля. И тогда после бесславной смерти удостоишься, быть может, доброго слова… Не можешь? Не обессудь. Ты в игре, партия уже началась, и ход за тобой. Каков твой выбор, травница? Что поставишь на кон, альд?

Глава 8

Асия

Я беру блокнот и забираюсь в самое укромное из известных мне на территории Академии мест. На старое, раскидистое дерево на окраине, оно даже упирается в глухой высокий забор некоторыми своими ветвями.

Пишу наверху чистой страницы «Ривтер». Кто бы ни стоял за странными событиями вокруг моей подруги, вряд ли его целью была сама Иннаси. Скорее, убрать хотели именно её жениха, а её просто подставили, чтобы полиция и не думала искать настоящего убийцу.

Мотив — неизвестен. Возможно всё, что угодно — от личного до политического. Ривтер занимал неплохую должность во дворце, но я совершенно без понятия, чем именно он занимался. Честно говоря, думаю, что и Иннаси не особо знает.

Дальше — шкатулка. Чья она? Вероятно, Ривтера. Раз её искали и у него в доме, и у Иннаси, и, возможно, даже в Госпитале, куда Ривтер пришёл умирать. Или шкатулка не его, но как-то к нему попала. По работе? По личному делу? Тоже никакой определённости…

Что в шкатулке? Тут у меня тоже нет никаких версий, потому что вариантов бесконечно много: от украшений до каких-нибудь секретных политических писем. Всё, что угодно, и даже больше.

Следы какого-то воздействия на одежде Иннаси… опять слишком много вариантов.

Я тяжело вздыхаю и, опустив взгляд вниз, вздрагиваю: под деревом стоит Йар. Интересно, давно ли? И как он меня нашёл? А может, и не искал, и у него тут свидание с какой-нибудь Лайной?

— Слезай, — говорит он. — Дело есть.

Видимо, всё же искал.

— Какое? — подозрительно спрашиваю я, не торопясь спускаться. И злюсь на себя за то, что настроение, стоило взглянуть в зеленющие глаза альда, тут же подскочило вверх.

— Важное. И безотлагательное, — уверяет меня Йар, но смешинки в его глазах говорят, что не такое уж срочное и серьёзное у него дело. Если оно вообще есть. Так что убираю блокнот в сумку и устраиваюсь поудобнее. Поговорим, альд?

— А что ты делал вчера под моей дверью? — спрашиваю, внимательно его рассматривая. Нет, он всё-таки слишком хорош. Даже для альда. А ещё он не ровня тебе, Асия, совсем не ровня. Вернее, ты ему. Одна его рубашка дороже, чем всё твоё имущество вместе взятое…

— Думал, — чуть щурится от яркого света Йар.

Я молча поднимаю брови. О чём думал и что надумал, альд?

А ещё он скоро уедет. Вот прямо после бала, скорее всего, и уедет. Шестой курс — последний. Не знаю, есть ли у альдов практика, но если и есть, она точно не совпадает с практикой травниц, так что видеть его мне осталось, вероятно, меньше недели…

— О том, какое мне и в самом деле дело до того, что ты наживёшь себе смертельные неприятности, — неожиданно серьёзно отзывается он. И смотрит так, что я крепче вцепляюсь в дерево, просто на всякий случай. А то мало ли голова закружится…

— Никакого дела? — любезно подсказываю ответ.

— Ещё какое, — не соглашается Йар, чуть покачав головой. — Слезаешь?

— Нет, — активно мотаю головой. Хитрый, коварный альд. Ничего толком не сказав и не пообещав, заставил моё глупое сердце почти поверить во взаимность. Что у него ко мне что-то более серьёзное, чем одноразовая близость. Как же.

— Я познакомилась с Лайной, — мстительно сообщаю ему. Увы, реакции ноль.

— С кем? — совершенно равнодушно переспрашивает Йар. — А! И что?

Действительно, и что? Пока я пытаюсь покорректнее сформулировать вопрос, альд начинает терять терпение:

— Слезай, — говорит он. — Или это приглашение подняться?..

Я ведусь на эту незамысловатую угрозу и всё-таки слезаю. Йар подхватывает меня и ставит на землю. Предлагает руку:

— Идём.

И я зачем-то снова принимаю руку и послушно иду рядом.

— Так что там про Лайну?

— Что про Лайну? — переспрашивает альд.

— Она правда пыталась тебя загипнотизировать?

— Правда, — Йар ведёт меня куда-то за пределы Академии.

— Ни с того ни с сего? — подозрительно уточняю я. Лайна, конечно, немного странная, но не до такой степени.

— Ага, — кивает альд. Так, что очевидно — неправду говорит.

— Не-а, — улыбаюсь я. И Йар рассказывает. В его исполнении история выглядит почти безобидной и даже где-то забавной, если забыть, что Наир мёртв.

Альд ведёт меня в престижный район с магазинами, и я начинаю подозревать неладное — кажется, он решил приодеть меня к балу. Вполне естественное желание — конечно, ему хочется, чтобы его спутница на балу выглядела хорошо, но кем я буду себя чувствовать, взяв у него деньги? Именно что той самой продажной девкой, за которую принял меня его слегка покалеченный нынче соотечественник. От того, что зеленоглазый альд этого не понимает, мне хочется взвыть.

— Йар! — с отчаянием говорю я, изо всех сил упираясь перед дверью какого-то ателье. — Так нельзя!

— Заходи, — упрямо подталкивает меня чёрствый альд. — Не собираюсь я тебе ничего покупать, даже не надейся.

От удивления я всё же делаю шаг внутрь роскошного помещения. На звон колокольчика выбегает молодая, немного взбудораженная женщина, она внимательно меня рассматривает и радостно кивает:

— Отлично! То, что нужно!

В её глазах так много энтузиазма, что я на всякий случай делаю шаг назад к двери, но путь к отступлению надёжно отрезан альдом.

— Меня зовут Мира, — тем временем улыбается женщина, на мужской манер протягивая мне руку, которую я машинально пожимаю. — Я предлагаю тебе пять золотых за то, что ты сходишь на бал в моём платье и по половине золотого за каждого, кто придёт по твоей рекомендации в моё ателье! Пойдём, покажу платье!

Меня не оставляет ощущение подвоха, но логически мне не к чему придраться. Мира недавно совсем открыла ателье, ей не хватает клиентов, а среди студентов Академии полно представителей весьма состоятельных семей. То, что я иду на бал с Йаром — гарантия того, что на меня обратят внимание все. Так что формально он просто нашёл мне работу. Очень хорошо оплачиваемую работу.

Хитрый, коварный альд. Когда я оборачиваюсь, чтобы сказать ему сама не знаю что, его уже нет, а Мира хватает меня за руку и тянет куда-то — примерять, подшивать, доделывать!

Платье… невероятное. Оно прекрасно. Настолько, что мне страшно к нему прикасаться, и если бы я поставила себе задачу придумать идеальное платье, платье мечты, пожалуй, я бы придумала что-то в разы хуже.

Особенно меня завораживает цвет — глубокий синий, он делает мои глаза необыкновенно яркими. Неужели бывают такие совпадения, и я всего лишь идеально подошла к этому платью?

Мира отпускает меня только через два часа, взяв слово, что я загляну ещё завтра, накануне бала, и я иду к зданию суда — узнать про дело Иннаси: когда заключительное слушание, и когда время посещений, если они вообще будут дозволены. В глубине души я очень надеюсь, что обыск в доме Рыжей связан с этим делом, и что знакомый мне следователь, или кто-то из его более проницательных и ещё более амбициозных коллег пожелал разобраться, чтобы не отправлять невиновную девушку на казнь или в ссылку, но… Короткий и ёмкий вердикт «виновна, приговорена к смерти» ощущается как физический удар под дых. Сильный и жестокий. Как виновна? Уже? По предварительному слушанию без всяких доказательств? Я невольно цепляюсь за стенку побелевшими пальцами, и меня тут же подхватывают под локоть.

— Асия, — с непонятной, но отнюдь не дружелюбной интонацией говорит следователь. — Как прекрасно, что ты зашла. Пойдём пообедаем.

Я собираюсь отказаться, упрямо сверля взглядом листок с вердиктом, словно это глаза меня обманывают, и стоит их хорошенько потереть и несколько раз моргнуть, и всё наладится; но пальцы на моём локте предупреждающе смыкаются.

— Пойдём, — с нажимом повторяет он. И я, так и не сумев увидеть ничего другого, иду.

— Когда казнь? — заставляю спросить себя, не расплакавшись. На меня наваливается чувство огромной вины: пока я примеряю платье и теряю голову от альда, Иннаси на волоске от смерти, да что там на волоске…

Мы молча проходим ещё несколько шагов, следователь оглядывается и, чуть склонившись ко мне — куда ближе, чем мне хотелось бы, вполголоса говорит:

— Когда поймают.

— Что? — невольно переспрашиваю я, заставляя его тем самым приблизиться ещё раз.

— Если поймают, — уточняет он. И мне становится легче дышать.

Иннаси сбежала. Вряд ли сама, скорее, отец организовал ей побег. И это с одной стороны плохо — если он на это пошёл, значит, шансов на справедливое разбирательство не было — ведь побег считается безоговорочным признанием вины, а с другой стороны хорошо — по крайней мере, ей не отрубят голову в ближайшие дни.

— А чтобы её искали не очень-то усердно, — говорит мой спутник, открывая передо мной дверь какого-то трактира, — неплохо бы ей кое-что вернуть! Или не ей, — добавляет он, усаживаясь за небольшой столик в углу.

Я бы предпочла куда больший стол — за этим слишком мало места, ноги долговязого следователя под ним вообще еле помещаются, так что мне приходится сесть боком. Впрочем, есть я всё равно не собираюсь.

— Что вернуть? — спрашиваю я, решив не заострять внимание на явном посыле, что я как-то поддерживаю связь с беглой Иннаси.

Следователь неопределённо пожимает плечами: то ли и сам не знает, то ли говорить не хочет, допуская всё-таки, что я не в курсе. Он делает заказ — всего по два, не предлагая мне никакого выбора и игнорируя мой отказ от еды. Надеюсь, у господина следователя просто хороший аппетит, а не проблемы со слухом…

— А что у тебя с альдом? — вдруг спрашивает он, в упор уставившись на меня своими светлыми глазами. Теперь моя очередь в высшей степени неопределённо пожимать плечами: во-первых, я и сама не знаю, во-вторых, я точно не хочу это обсуждать вообще ни с кем, тем более с Вами, господин следователь.

— Влюблена, — презрительно бросает он, принимаясь за еду. И мне мерещатся в его голосе нотки разочарования, впрочем, наверняка лишь мерещатся. — Я думал, ты умнее. Иди, Асия, раз брезгуешь.

Это больше похоже на призыв начать оправдываться, нежели и в самом деле уйти, но я предпочитаю понять его буквально — ухожу, заменив всё-таки, правда, «до свидания» на «не брезгую, просто не хочу». Он ведь имел в виду еду, а не себя самого?

И ответное «ещё увидимся» мне ведь послышалось, правда?

Я медленно бреду в сторону лавки для знахарей, пытаясь осмыслить, сказанное следователем. Вряд ли это было эксклюзивное сообщение для меня, уверена, что до отца Иннаси и всех, кто с ней может быть как-то связан, донесли то же самое. Хочешь остаться в живых — верни шкатулку. Ну или, скорее, нечто, лежащее в этой шкатулке. Знает ли сам следователь, что там? Думаю, что нет, не знает. Но очень хочет выслужиться. Что же касается всего остального… у меня вообще такое ощущение, что после того, как Йар пригласил меня на бал, как минимум у половины мужчин вокруг включился спортивный интерес — столько заинтересованных взглядов как за последние несколько дней мне не доставалось за все четыре года обучения, так что вряд ли мне стоит беспокоиться по поводу немного странных вопросов и высказываний господина следователя…

Я не решалась додумать до конца так и эдак подступающую мысль: а надо ли мне продолжать поиски? Чтобы что-то отыскать или выяснить, надо обладать деньгами, связями и властью. Ну или хотя бы чем-то одним из перечисленного. У меня нет ничего, в отличие от отца Иннаси, у меня и времени-то нет — уже на практику уезжать через несколько дней, а я ещё не удосужилась даже зайти и узнать, куда именно меня определили…

В лавке одна единственная покупательница — в отличие от меня, пришедшей в обычной, даже лёгкой — день выдался жарким — одежде, она вся закутана в плащ. Но я узнаю голос, и с праздным любопытством присматриваюсь к тому, что покупает Лайна, пытаясь угадать, что она собралась варить. Парализующее зелье, судя по всему, и… приворот? Или наоборот, отворот, ингредиенты-то большей частью одинаковые. Интересно, действует на альдов приворот? По идее не должен, раз не действует гипноз, да и наверняка Йара уже не раз пытались опоить за время учёбы…но отворотное зелье я, пожалуй, на всякий случай сварю.

Лайна быстро и воровато прячет покупки в сумку под плащом и уходит, кажется, так и не взглянув на меня, что к лучшему.

Я приветливо здороваюсь с хозяйкой и выкладываю на прилавок полученный от Миры золотой. Единственное, чем я могу отблагодарить альда — сварить для него несколько редких зелий, благо почти все ингредиенты он мне сам и подарил, осталось докупить сущую мелочь. А травница из меня и в самом деле хорошая, правда, заслуги моей в этом практически нет — помогает дар пророчицы, вернее, прилагающаяся к нему повышенная чувствительность к магии.

Почему-то от мысли сделать что-то для Йара мне поразительно тепло внутри и радостно, возможно, следователь был не так уж и не прав? Впрочем, мне всегда хотелось сварить универсальное противоядие и ещё некоторые необычные вещи, а возможности не было, может, дело лишь в этом?

В лаборатории совершенно пусто, если не считать солнечных зайчиков, рассыпанных по всему помещению, но они мне совершенно не мешают, а вот встретить Лайну я немного опасаюсь. Но она, вероятно, пойдёт сюда ночью — судя по тому, как тщательно куталась в плащ и старалась соблюсти инкогнито, благо формально ещё идёт сессия, и лаборатория, как и библиотека доступна круглосуточно.

Начинаю я с микроскопической дозы универсального противоядия — велик шанс, что ничего не получится, а я совершенно не хочу испортить баснословно дорогие ингредиенты. Мне, честно признаться, немного неловко от собственной самонадеянности — кто я такая, что вообще взялась за это зелье высшей степени сложности, зелье, которое удаётся в лучшем случае у одной травницы из ста, да ещё и лишь в каждом пятом случае, но с другой стороны… не было ещё ни одного зелья, которое бы у меня не получилось. Если что, это просто будет первым.

Я выныриваю обратно в реальность только через несколько часов. Мне пора уже бежать на дежурство в Госпиталь — пришлось поменяться на ночное сегодня, чтобы освободить вечер послезавтра для бала; чувствую я себя так, словно эти несколько часов лезла на отвесную скалу с рюкзаком за спиной, полным камней… а во флаконе на столе переливается всеми цветами радуги универсальное противоядие. Я придирчиво рассматриваю флакон на свет: никаких нареканий и никаких сомнений — получилось. Иначе жидкость была бы тускло-чёрной.

Я едва успеваю спрятать вновь сваренное зелье в карман и сгрести в кучу ингредиенты — в лаборатории появляется Лайна. Она испуганно отшатывается назад при виде меня, но я успокаиваю её, что уже ухожу. Я и в самом деле уже должна бежать.

Я подрабатываю в Госпитале со второго курса, то есть уже почти три полных года. Я ходила по этой дороге и очень ранним утром, и невероятно поздним вечером, даже практически посреди ночи несколько раз приходилось тут проходить, и ни разу со мной ничего не происходило. Госпиталь хоть и принимает бесплатно бедняков, но находится во вполне благополучном районе города…

Но в последнее время моя жизнь стала с ног на голову, засыпая меня как нежданными подарками, так и испытаниями. Вот и теперь: мне оставалось преодолеть всего пару домов по узкому и безлюдному переулку, чтобы вынырнуть на широкую улицу практически прямо перед Госпиталем, когда на меня напали. Дёрнули за руку куда-то в сторону, одновременно закрывая рот ладонью, которую я то ли не догадалась, то ли побрезговала укусить, а затем в глазах у меня потемнело — и от страха, и от накинутого на голову мешка.

— Не дёргайся, ничего с тобой не случится, — просипели мне на ухо, одновременно стягивая руки верёвкой. — И не ори. Хотя… можешь орать — мешок зачарован и не пропустит ни одного звука!

Мои похитители — кажется, их было не меньше двоих, протащили-пронесли меня несколько метров и запихали в экипаж, который тут же тронулся.

Мне было отчаянно страшно, и в голове вместо планов побега и спасения, пусть и самых фантастических, билась одна-единственная мысль: раз закрыли глаза, может, не убьют?