Глава 4
Не успел я спуститься на первый этаж и пройти к двери, как услышал приятный баритон:
— Иван Павлович, здрассти.
Из маленькой комнатки, расположенной у лифта, выглянул паренек в черной форме. Я остановился и кивнул:
— Добрый день, Алексей.
Раньше в нашем подъезде дежурили милые старушки, божьи одуванчики, мирно дремавшие на стульях. Я не понимал, какой толк от престарелых дам. Оказать сопротивление преступнику они не способны. Ну зачем их приняли на работу? Разве что в виде жеста благотворительности? У состарившихся женщин крохотная пенсия, прожить на которую совершенно невозможно, а служба консьержкой приносит ощутимую прибавку к ней: в нашем доме живут обеспеченные люди, которые не скупятся на оплату прислуги. Но несколько месяцев назад положение изменилось: дряхлые тетушки исчезли, их место заняли крепкие юноши в черной форме, с пистолетами в кобурах. Кажется, их трое, но я знаю по имени лишь одного, того, что сейчас со мной поздоровался.
— На улице дождь, а вы без зонта, — вежливо завел разговор Алексей.
— Я на машине, — пояснил я, — не пешком пойду.
— Испортилась погода, — пригорюнился Алексей, — я собирался завтра на природу, и, пожалуйста, ливень.
— Не расстраивайтесь, — сказал я, — авось тучи унесет.
Алексей кивнул. Я счел беседу завершенной и шагнул к двери.
— Простите, Иван Палыч, — тихо сказал охранник.
— Слушаю, дружок.
— Вы вроде человек образованный?
— В некотором роде да, — кивнул я, хотя это вопрос, что считать образованием. Я имею диплом Литературного института и легко могу рассказать вам ну, допустим, о символистах или таком малоизвестном ныне поэте, как Буало. Только какой толк от этих знаний, если я останусь один на один с пробитым колесом? Мне ни за что не сменить баллон, я непременно погибну в лесу от холода и голода, не сумею ни зверя убить, ни огня развести. Нельзя все знать и уметь. Человеку, который кичится своим высшим образованием, хорошо бы помнить сию простую истину!
Алексей кашлянул.
— Оно, конечно, правильно. Только… понимаете… у меня небольшая… проблемка…
— Говорите смелей, помогу, если сумею!
— Я кроссворды разгадываю, — смущенно сообщил охранник, — хобби такое.
— Хорошее занятие, — похвалил я парня, — развивает интеллект.
— Я в этом деле профи, — похвастался Алексей, — получил кучу призов.
— Да ну?
— Даже стиральную машину для матери отхватил, — засмеялся секьюрити, — а сейчас застопорился, прямо замучился, не понимаю, о чем речь. Кстати, за этот кроссворд мотоцикл получить можно. Сделайте одолжение, Иван Палыч, помогите, авось вы сообразите.
— Я не мастак в кроссвордах, но могу попытаться, читайте вопрос.
— Средство для закапывания.
Пару секунд я стоял молча. На мой взгляд, игра в слова не имеет никакого отношения к уму и образованию, скорей уж человек, забавляющийся вписыванием букв в клеточки, должен обладать хорошей памятью. Средство для закапывания?
Алексей с надеждой смотрел на меня, и тут я сообразил, что имел в виду составитель головоломки.
— Это же лопата!
— Ну спасибо, такое простое слово мне в голову не пришло, — обрадовался охранник и нырнул в каморку.
Сев в машину, я набрал номер телефона, который нацарапала на бумажке Соня. Трубку взяли сразу.
— Алло, — нервно воскликнул мужской голос, — говорите живей.
— Можно Андрея Вяльцева?
— По поводу интервью обращайтесь к пресс-секретарю, — гаркнули из телефона, и раздались частые гудки.
Я покачал головой и повторил попытку, на этот раз человек с той стороны провода был еще конкретнее.
— Что надо?
— Андрея Вяльцева.
— Дергайте Николая Рагозина, он беседует с журналюгами, — буркнули в ответ, и снова трубка противно запищала.
Глубоко вздохнув, я потыкал в кнопки и быстро проговорил:
— Добрый день, вас беспокоит продюсерский центр Джона Кеннеди. Мы имеем деловое предложение к Андрею Вяльцеву — съемки в блокбастере. С кем возможно побеседовать?
— Слушаю вас, — подобострастно ответил растерявший всю грубость хам.
— По телефону затруднительно проводить переговоры, — замурлыкал я, старательно изображая человека из мира кино. — Желательно поболтать, так сказать, фэйс ту фэйс.
— У меня съемка в восемнадцать, — ответил Вяльцев, — если согласитесь приехать немедленно, то сумеем пообщаться сегодня.
— Готов прибыть по любому адресу.
— Записывайте, — оживился Вяльцев.
Здание, в котором обитал актер, выглядело шикарнее дома Норы, подъезд был выложен мрамором, к лифту вела ковровая дорожка, и повсюду стояли кадки с пальмами.
— Вы к кому? — строго спросил охранник.
— В сто пятую квартиру, — мирно ответил я: зачем обижаться на службу безопасности, она выполняет свои обязанности.
— Секундочку, — придержал меня секьюрити, потом быстро набрал номер и осведомился: — Дежурный беспокоит, ждете гостей? Простите, как вас зовут?
Последний вопрос относился ко мне.
— Джон Кеннеди, — с самым честным лицом соврал я.
— Джон Кеннеди, — эхом повторил парень, — есть, конечно, проходите.
Я кивнул бдительному юноше и вошел в лифт, отделанный изнутри деревом. Тихо шурша, кабина вознесла меня на двадцать восьмой этаж. Чем выше забирался подъемник, тем сильнее у меня на душе скребли кошки. Стыдно признаться, но я боюсь высоты и меньше всего хотел бы жить в пентхаусе на крыше небоскреба. Интересно, почему квартиры, расположенные почти под облаками, стоят, простите за каламбур, заоблачные деньги? На мой взгляд, самым дорогим должен быть первый этаж, к земле поближе, в случае непредвиденных обстоятельств, да хоть при пожаре, можно легко выскочить.
Продолжая размышлять на тему цены апартаментов, я дошел до роскошной дубовой двери и ткнул пальцем в звонок. Створка распахнулась, и передо мной возник весьма симпатичный блондин, похожий на фото из журнала «Счастье». Накачанное тело покрывал ровный загар, светлые волосы в художественном беспорядке окружали лицо, большие темно-карие глаза, крупный рот и широкие брови дополняли образ, о котором грезили тысячи идиоток. Я невольно вспомнил меткое определение, вылетевшее из уст Сони: мачо чужой мечты.
Поймите меня правильно, я не имею ничего против мужчин физически крепких. Но думается, что мускулы и загар должны появляться на теле естественным путем. Моряк, нефтяник, строитель, путешественник не вызывают у меня никаких эмоций, кроме положительных. Бицепсы и трицепсы у таких людей свидетельствуют о недюжинной силе, а загар говорит о том, что парни много времени проводят на воздухе. Но Вяльцев явно «потемнел» в солярии и рельеф мышц приобрел в фитнес-клубе, абсолютно идиотском, на мой взгляд, месте. Ну какой смысл наращивать массу тела, просто двигая железки. Зачем? Вы собираетесь побеждать на соревнованиях или решили освоить работу грузчика? Если нет, то к чему бугры на руках и спине? И еще, Андрей явно красил волосы, хотя для артиста это вполне естественно.
— Добрый день, — поздоровался я, пытаясь побороть неприязнь к красавчику.
— Джон Кеннеди? — прищурился хозяин.
Я кивнул.
— Вы не похожи на американца, — с подозрением отметил Вяльцев.
— Разве я представился гражданином США?
— Нет, — усмехнулся Андрей и сделал шаг назад, — но, когда слышишь имя Джон, да еще в сочетании с фамилией Кеннеди, невольно приходит на ум Америка. Проходите, думаю, в гостиной нам будет удобно.
Резко оборвав фразу, хозяин повернулся и двинулся по коридору, я поспешил за ним, ощущая, как легкая неприязнь трансформируется в несвойственную мне злобу. Да этот Вяльцев просто хлыщ. Интересно, почему женщины падают штабелями к его ногам?
Андрей спокойно шел в глубь квартиры, на заднем кармане его джинсов сверкала выложенная стразами надпись «boy». На поясе был прицеплен брелок причудливой формы. При каждом шаге Андрея ярко-розовая безделушка в золотом обрамлении подскакивала вверх, потом падала вниз и била мачо по филейной части. Если бы меня при каждом шаге что-то стукало, я мигом бы это оторвал. Но Вяльцеву, похоже, брелок нравился. Вот только что он изображает?
Я прищурился, пригляделся и вздрогнул. Пенис. Почти десятисантиметровой длины, выполненный с анатомическими подробностями, а розовый цвет делал аксессуар вообще пугающе натуральным. Меня передернуло. Я вовсе не ханжа, весьма толерантен и спокойно отношусь к футболкам с малоприличными надписями и скабрезными рисунками. В конце концов, если тебе не нравится чужая одежда, отвернись и не смотри на человека. Но брелок в виде члена! Согласитесь, это уже слишком!
— Устраивайтесь, — проговорил Вяльцев и исчез в комнате.
Борясь с брезгливостью, которую стихийно начал испытывать к актеру, я шагнул в гостиную и невольно вскрикнул.
В первую секунду мне показалось, что я сейчас упаду вниз. Не было пола, стен, потолка, перед глазами расстилалась пустота. Чуть впереди открывалась панорама Москвы, крыши домов и серое дождливое небо.
— Садитесь, — любезно предложил Андрей и поплыл по воздуху к дивану.
Я сглотнул слюну и внезапно понял, что пол в комнате зеркальный, потолок тоже, внешняя стена гостиной сплошь из стекла, похоже, помещение оформлял сумасшедший дизайнер.
— Что же вы? — ухмыльнулся Андрей. — Не стесняйтесь.
Я осторожно ступил на сверкающую плитку.
— Ой, — заорал Вяльцев, — падаем! Летим в пропасть.
В мою спину словно воткнули железный прут, я дернулся, прыгнул назад и уцепился пальцами за косяк.
— Прикол, — заржал хозяин, — ну все одинаково реагируют. Лешка Панков чуть не описался, правда, он пьяный приехал. Ха-ха! Да не рушится ничего, просто эффект такой. Стебно?
— Очень, — хмуро согласился я.
— Ни у кого такой гостиной нет, — радовался Вяльцев, — у нас с дизайнером договор подписан: данный интерьер уникален, он не тиражируется.
— Мало найдется людей, способных отдыхать в такой комнате, — не вытерпел я.
— А я живу в другом месте, — объяснил Андрей, — стану я к себе всяких пускать. Это офис, для журналистов, режиссеров и прочих зверей. Ладно, времени мало, излагайте ваши предложения.
Наверное, следовало еще немного поломать комедию, поприкидываться и постепенно перейти к причине своего визита, но жуткая гостиная действовала на нервы, более всего мне хотелось покинуть ее, поэтому я без экивоков заявил:
— Соня просит вас дать разрешение на поездку Марка в Крым.
Андрей откинулся на подушки, поджал под себя ноги и закивал:
— Понятно, дальше.
— Вы согласны?
— Ну… продолжайте.
— Нам надо отправиться к нотариусу, тут недалеко, я договорился, нас примут без очереди, в обеденный перерыв, посетителей не будет, вас никто не увидит.
— Так, хорошо!
— Это все.
Вяльцев нахмурился:
— Малобюджетное?
— Простите?
— Интеллектуальное?
— Извините?
Андрей схватил со стеклянного столика пачку тонких темно-коричневых сигарет. Забыв предложить гостю закурить, хозяин щелкнул зажигалкой и язвительно сказал:
— Знаете, чем отличается великая интеллектуальная лента, снятая слишком умным режиссером, от сериальчика?
— Нет, — опешил я.
Вяльцев с наслаждением затянулся, выпустил струю сизого дыма и усмехнулся:
— Шедевр станут вымучивать пять лет, потому что постоянно будут заканчиваться бабки. Гонорар актерам дадут копеечный или не заплатят вовсе, кассы лента не сделает, зритель не пойдет на нуднятину. И какие новые истины откроет режиссер? Всё крутится вокруг столба любовь — секс — деньги. Ну еще смерть! Но человеку неохота лишний раз слышать о неминуемой кончине. В интеллектуальное кино артистов заманивают обещанием премий, но только чего-то в Россию с «Оскарами» не возвращаются. Ну получат хрустальную хрень на каком-нибудь местном фестивале в Крыжополе, и кому она нужна? Спасибо, конечно, за оказанную честь, но я в таких соревнованиях не бегаю. Андрей Вяльцев человек простой, он хочет бабла и не стесняется признаться в любви к презренному металлу. Да и зачем презирать деньги? Без них даже самый интеллектуальный режиссер не просуществует, а если он гордо говорит: «Мне ничего не надо», значит, он альфонс, живет на содержании у жены или матери. Могу вам такие имена назвать! Вроде гений, а у своих баб на сигареты клянчит. Да, вот еще чего понять не могу: ну почему фильм «Бриллиантовая рука», идиотская, между прочим, комедия, — это наше все, а сериал про Каменскую — это плохо? Че, в первом случае речь идет о фильме, который заставляет задуматься о смысле жизни, так это чушь! Ерунда!
— Вы решили, что я пересказываю сценарий! — догадался я.
— Разве нет?
— Вам в действительности, так сказать, в реальном времени, надо сейчас поехать со мной к нотариусу.
— Зачем?
— Марку требуется разрешение на поездку в Крым.
— Это кто?
— Марк? Ваш сын.
Вяльцев пожал плечами.
— У меня нет детей.
— Вы забыли? Про мальчика?
— Никогда не имел сыновей, впрочем, дочерей тоже.
— Ваша жена…
— Я не был женат…
— Послушайте же! Давайте побеседуем спокойно! Разрешите представиться, я Иван Павлович Подушкин, начальник следственного отдела агентства «Ниро».
Выпалив последние слова, я на секунду задумался, так ли называется моя должность? Постоянно путаюсь, сообщая о своем служебном положении, да и Нора хороша, то называет меня «заведующий розыскной частью», то именует руководителем «оперативного подразделения». Нам надо, в конце концов, договориться о моем статусе.
