Микстура от косоглазия

Дарья Донцова, 2003

Вы бывали когда-нибудь в морге? Надеюсь, что нет! А вот мне, Виоле Таракановой, пришлось посетить сие заведение в ходе очередного расследования. В погоне за сюжетом для своего нового детектива чего только не сделаешь. А началось все очень прозаично: как-то по дороге с рынка я заскочила в секонд-хенд и купила себе новую белую куртку с биркой. Придя домой, я обнаружила за подкладкой паспорт на имя Ани Кузовкиной. Я очень удивилась! Чтобы вернуть удостоверение личности, я поехала по указанному адресу. Дверь открыла пожилая женщина. Увидев меня, она тут же упала в обморок. Оказывается, Аня пропала год назад. Я решила все выяснить, для чего и вернулась в секонд-хенд. Поиски привели меня в... угадали, именно в морг... Хотите узнать, чем дело кончилось? Тогда купите мой новый детектив. Удовольствие вам гарантировано!

ГЛАВА 6

С самым сладким выражением на лице я вошла в магазин и спросила у охранника:

— Где тут встреча с писательницей Ариной Виоловой.

— Через полчаса, — ответил парень.

— Это я.

— Кто?

— Я Арина Виолова.

Секьюрити изогнул одну бровь.

— Да? Очень приятно. Сейчас открою вам парковку.

— Спасибо, не надо.

— Встали у метро? Велите своему водителю подъехать к входу, мы специально место резервируем.

— Не стоит беспокоиться.

— Нет, пусть приедет, — настаивал противный юноша.

Пришлось сказать, что я без машины.

— Пешком?

— Да!

— На метро??

— Да!!

— Ага, — забубнил охранник, — всяко бывает, оно и правильно, ближе к народу, поднимайтесь на второй этаж, в кабинет директора.

Я нашла нужную дверь, толкнула ее и увидела полную даму со слишком ярким макияжем.

— Вы ко мне? По какому вопросу? — настороженно поинтересовалась она.

— Я Арина Виолова!

— Очень приятно, — засуетилась директриса, — будем знакомы, Тамара Львовна. Чай, кофе? Вам парковку открыли?

— Да! — рявкнула я.

Мигом появились чайничек и тарелка с нарезанным тортом, и тут я ощутила легкий укол. «Птичье молоко» было явно куплено для Смоляковой, она во всех интервью рассказывает, что обожает именно это лакомство. Мне достались объедки.

Выпив чай, я согрелась и расслабилась. Наверное, зря обозлилась. Может, они купили два одинаковых торта. Наконец настал час «икс». Меня с почетом вывели в торговый зал и усадили за слишком маленький, неудобный столик. В качестве стула была предложена вертящаяся табуреточка. Я умостилась на ней и принялась крутить лежащие передо мной ручки. Тамара Львовна кивнула:

— Начинай, Лена.

Высокая худая темноволосая женщина взяла микрофон и завела:

— Уважаемые москвичи и гости столицы, сегодня вы имеете уникальную возможность получить автограф у молодой талантливой писательницы Арины Виоловой, автора суперпопулярных книг «Скелет бегемота» и «Гнездо в шкафу».

— «Гнездо бегемота» и «Скелет в шкафу», — поправила я.

Лена покраснела.

— Бога ради, извините!

— Ерунда, — улыбнулась я.

— Тут до вас Смолякова сидела, — вздохнула Лена, — нас чуть фанаты не разорвали! Вот у меня голова и закружилась, не обижайтесь.

— И в мыслях не было.

— Спасибо, — обрадовалась Лена, схватила микрофон и заявила: — Встреча с Ариной Виоловой, автором великолепных книг «Бегемот в шкафу» и «Скелет в гнезде»… Ой!

— Попробуйте еще раз, — предложила я, чувствуя, как из глубины души поднимается нечто темное, с зубами и острыми когтями.

Но Лена решила не рисковать.

— Поднимайтесь на второй этаж, — предложила она, — Виолова ждет вас.

Потянулись минуты. По залу бродило множество людей, но ни один не проявил ко мне даже легкого интереса.

— Лена, — сердито сказала Тамара Львовна, — не спи, объявляй, может, заинтересуются.

Лена принялась тараторить. Книги мои она предусмотрительно больше не называла, зато без всякого стеснения сыпала эпитетами: блестящая, талантливая, великолепная, умнейшая, супер-вупер-пупер Виолова… но тщетно. Я, глупо улыбаясь, восседала за столиком, чувствуя себя совершенной кретинкой. Интересно, долго мне придется тут торчать? Наконец к столу подошел мужчина в кепке. Я несказанно обрадовалась, схватила ручку… Дядька глянул на меня.

— Девушка, где тут книги по эзотерике?

Стило выпало из моих пальцев. Впервые в жизни мне захотелось убить человека.

— Направо, за стеллажом «Религия», — быстро ответила Лена.

— Я у нее спросил, — обиделась «кепка», — отчего она сидит и молчит?

— Это автор, Арина Виолова, — затарахтела Лена, — купите ее книжку, она вам автограф даст. Берите, не пожалеете!

— Она писатель? — протянул дядька. — И о чем же пишет?

— Детективы, замечательные, не оторваться.

— Я такое дерьмо не читаю, — буркнул он и удалился.

У меня в носу защипало. Тамара Львовна укоризненно покачала головой:

— Ну и народ у нас, никакого воспитания! Что думает, то и говорит!

От ее заявления мне стало еще хуже, и тут к столику подлетели две потные тетки.

— Ой, как хорошо, что мы вас застали! — сказала одна.

— Все ваши книги прочитала, прямо умираю по ним, — добавила другая, — подпишите, меня Варя зовут.

Я взяла ручку, чувствуя огромную радость, значит, не зря пришла, кто-то читал Виолову. Но тут мой взгляд упал на обложку услужливо подсунутой книжонки. «М. Смолякова. Бассейн с пираньями».

— Простите, но я Арина Виолова, — заявила я.

— Да? — растерянно сказала Варя. — То-то я гляжу, вроде Милада Сергеевна по телику другая. А почему на двери объявление про встречу со Смоляковой?

— Так она уже уехала, — ответила Лена, — два часа автографы раздавала, ей прямо руку скрючило.

Я практически никогда не плачу, но сейчас к глазам подступили слезы.

— Купите Виолову, — предложила Тамара Львовна.

— Да, — протянула Варя, — ну… оно, конечно… нет, погодим пока.

Женщины отошли в сторону и зашептались, разглядывая меня.

— Сегодня плохой день для торговли, — заявила Лена.

— Да, — подхватила Тамара Львовна, — народу никого, в следующий раз стойки снесут!

Сотрудницы книжного магазина явно старались утешить не пользующегося популярностью автора, мне же понадобилась вся сила воли, все умение держать себя в руках, чтобы позорно не разрыдаться на виду у читателей чужих книжек.

И тут Варя приблизилась к столику.

— Давайте «Гнездо бегемота», попробуем.

— Правильное решение, — засуетилась Лена, — ах, как хорошо, видите, Арина, как вас любят! Сейчас люди валом пойдут.

Но больше никто не пришел. После окончания встречи я зашла в супермаркет, купила в кафетерии стаканчик сока и, прислонившись спиной к батарее, принялась прихлебывать напиток. На душе было гадко.

— Да не расстраивайтесь вы так, — раздалось сбоку.

На столик шлепнулся пакетик с глазированными сырками. Я подняла глаза и увидела Лену.

— Наплюйте, — сказала она.

— Легко сказать, вон у Смоляковой сколько читателей, — вздохнула я.

Лена обняла меня за плечи.

— Между прочим, пять лет назад ее никто не знал. Очень хорошо помню, как «Молодая гвардия» Миладу впервые на встречу позвала. Еще хуже, чем у вас, получилось, ни одной книжки не продали. И, между нами, пишет-то она ерунду, ваши дюдики намного больше всем нравятся!

Неожиданно Лена показалась мне очень симпатичной.

— Но ее покупают! — возразила я.

— Знаете, в чем дело, — улыбнулась Лена, — она количеством берет, настрогала сорок книжек, вот народу и стало интересно. Попомните мое слово, вы на пятнадцатом детективе станете такой известной, такой знаменитой, такой… в общем, лучше Смоляковой! Ладно, я побежала, меня дома сын ждет.

Схватив пакет с сырками, она растворилась в толпе. Я мрачно посмотрела ей вслед. «На пятнадцатой книжке»! Легко сказать! Их ведь еще написать надо! А у меня полный аут с сюжетами. История с Аней Кузовкиной из загадочного похищения превратилась в банальное ограбление. Вот съезжу завтра в морг, к Зинаиде, а потом… Не знаю, что потом! Куплю водки и напьюсь с горя!

Зинаида оказалась круглощекой, румяной девахой, а книга учета невостребованных тел — компьютером.

Увидев торт с приложенным конвертиком, Зиночка вспыхнула огнем, быстро спрятала «борзого щенка» в сумочку и радушно предложила:

— Может, чайку? С вашим тортиком.

Но я поспешила отказаться. В помещении, где сидела Зина, было чисто, но в нем стоял очень неприятный запах непонятного лекарственного средства, и никакой охоты вкушать бисквит с кремом у меня не было.

— Кого ищем? — деловито осведомилась Зинаида и включила системный блок.

По экрану заскакали надписи.

— Девушку двадцати лет с небольшим, одетую в белую куртку с меховым воротником. Пропала год назад.

— Ясненько, — протянула Зина и потянулась к мышке.

Во весь компьютер появилось изображение жуткого одутловатого лица. Я поспешила отвернуться.

— Правильно, — одобрила Зина, — с непривычки стошнить может, некоторые совсем отвратительно выглядят.

Какое-то время она молча щелкала клавишами, потом воскликнула:

— Вот, кажется, нашли! Труп молодой женщины, предположительно двадцати лет. Одета в белую куртку с мехом, синие джинсы «Коллинз», красный свитер без ярлыка, черные колготки, трусы белые, сапоги кожаные, серые, на шпильке, производство Италия. Документы и личные вещи отсутствуют, особая примета: на левом предплечье татуировка: сердце, внутри написано «Вадим». Она? Да вы взгляните, не бойтесь, совсем не страшно.

Я осторожно глянула на экран. Передо мной была самая обычная девушка, с простым, абсолютно незапоминающимся лицом. Небольшой нос слегка вздернут, рот приоткрыт, глаза тоже. Кто-то постарался, чтобы она выглядела как живая, ей даже аккуратно причесали волосы, но все равно отчего-то сразу становилось понятно, что перед вами тело без души, просто оболочка.

— Она? — спросила Зина.

Я заколебалась. До сих пор я видела Аню только на фотографии в паспорте. Я вытащила красную книжечку. Вроде похожа, нос такой же. А может, нет, глаза, кажется, другие, и волосы лежат иначе.

— Не пойму никак, — пожала я плечами.

Зина заглянула в паспорт.

— Ну разве так разобрать. Фотки на документах жуткие, как только в них милиция ориентируется. К нам иногда привезут тело с улицы, ну ДТП, допустим, все документы при нем: права, паспорт, служебное удостоверение, начинаешь смотреть, ну прямо бред, везде разные снимки, на одних блондином смотрится, на других брюнетом, мрак.

— А что с ней случилось?

— Сейчас посмотрю. Ага, понятно, умерла.

Однако замечательный ответ, естественно, что в морг не привезли живую.

— Какая причина смерти?

— Так… — забормотала Зина, — перфорация матки, похоже, аборт она сделала не у профессионала. Эх, дуры девки!

— Что?

Я продолжала смотреть на снимок.

— А откуда ее доставили?

— Секундочку! Ломакинская улица. Жильцы сообщили, в подъезде она сидела, на лестнице, на ступеньке. Сначала, должно быть, подумали, пьяная. А когда разглядели, перепугались и милицию вызвали.

Я поблагодарила приветливую Зиночку и двинулась в сторону метро. Что ж, дело за малым. Сейчас съезжу к Елене Тимофеевне, узнаю у нее, была ли у Ани татуировка на руке, а потом направлю несчастную мать в морг. Если говорить честно, я ни секунды не сомневалась: в подъезде была найдена Кузовкина Анна Филипповна и по истечении положенного срока похоронена как неопознанная.

Что-то во дворе дома Елены Тимофеевны показалось мне странным. Отчего-то около ее подъезда отсутствовал снег, зато там было полно черных луж. Внутри подъезда пахло гарью, на ступеньках лестницы кучками лежали какие-то тряпки, обрывки бумаги, осколки посуды. Я поднялась на пару пролетов вверх, шагнула в сторону квартиры Елены Тимофеевны и… онемела. Двери не было. Вместо нее зиял обгорелый проем, за ним открывался коридор, вернее, то, что от него осталось. На полу квартиры валялись обгорелые остатки вещей и мебели, в воздухе висел омерзительный запах, повсюду виднелись жирные клочья сажи.

Я вошла внутрь обгоревшего помещения и крикнула:

— Есть тут кто? Отзовитесь!

Послышалось звяканье, и из глубины пожарища вынырнула женщина лет пятидесяти. На руках у нее были резиновые перчатки.

— Вы агент? — мрачно спросила она. — Не ходите дальше, испачкаетесь, подождите на лестнице, сейчас выйду.

Я покорно втянула голову в плечи, попятилась и снова вздрогнула: дверь в квартиру Лизы болталась буквально на одном гвозде, и внутри, насколько хватало глаз, было черно. Впрочем, вход в третью квартиру, расположенную слева, выглядел не лучше. Похоже, огонь уничтожил все жилье на этом этаже.

— Похороны у нас в пятницу, — сообщила тетка, появляясь передо мной, — никаких излишеств не надо, денег нет. Гроб самый простой, дешевый, без украшательств, один!

— Простите, — я осторожно перебила ее, — где Елена Тимофеевна?

Женщина запнулась.

— Вы кто?

— Э… э… я частный детектив.

— Кто?!

— Елена Тимофеевна пару дней назад наняла меня, чтобы узнать, куда подевалась ее дочь, Аня.

— Деньги ей девать было некуда! — всплеснула руками тетка. — Ну учудила! А я теперь из своего кармана похороны оплачивай! Умерла Лена, сгорели они все.

У меня закружилась голова.

— Все?

Женщина устало прислонилась к стене.

— Звать-то вас как?

— Виола.

— Ну а я Мария Тимофеевна.

— Вы сестра Елены Тимофеевны? — догадалась я.

Она кивнула.

— Вон, видишь, что случилось, один пил, а все пострадали. Убивать таких надо! Но нет! Сам жив остался.

— Кто?

Мария Тимофеевна кивнула в сторону крайней слева квартиры.

— Сережка Лыков, алкоголик чертов. Сколько он тут людям в подъезде пакостил, словами не передать! Нажрется водки, и понеслось. То окна побьет, то дверь входную сломает, то на лестнице наблюет. А самое страшное: курит он. Завалится в кровать с сигаретой и засыпает. Два раза уже горел, но его спасали. В апреле Лена дым унюхала, вызвала пожарных. Очень вовремя успели, у Сережки уже пол занялся. Потом в августе он опять с цигаркой уснул, и вновь ему повезло, огонь по занавескам побежал. Жара, окна открыты. Мужики во дворе увидели, кинулись в дом, дверь пинком выбили и загасили все. Очень уж народ в последний раз перепугался, ведь сгорит подъезд из-за одного дурака! Сережку даже побить хотели, да пожалели, и, выходит, зря. Видите, что получилось? Все выгорело, ночью вспыхнуло, люди крепко спали. Сам он обгорел только, а на тот свет троих отправил: Лену, Полину, соседку Лизу, никого не осталось. Три трупа увезли, да таких страшных, одно названье что люди, головешки черные.

И она судорожно вздохнула, я молча стояла, разглядывая то, что осталось от квартир. Пьяница, засыпающий с непотушенной сигаретой, — настоящее бедствие для окружающих. Рано или поздно тлеющий окурок выпадет из пальцев. Хорошо, если он потухнет, но чаще бывает наоборот, упадет на тряпки или газеты, мигом вспыхнет костер. Очень часто алкоголики гибнут от собственной беспечности, и что уж совсем ужасно, при этом страдают абсолютно невинные люди, которым не повезло с соседями.

— Вот оно как бывает, — прошептала Мария Тимофеевна, — сначала Анечку убили, а потом и Лена с Полей на тот свет ушли. Господи, пошли им там встречу.

— Откуда вы знаете, что Аню убили? — машинально спросила я.

— А что они еще с ней сделали? — удивилась Мария Тимофеевна. — Деньги несла с почты, кто-то и позарился. Анечка-то хорошая девочка была, только бог ей счастья не дал. Сначала Ваня погиб, жених ее, потом сама преставилась. Царствие им всем небесное, земля пухом.

И она начала широко креститься, приговаривая:

— Пресвятая Дева, прости нам грехи тяжкие.

Я продолжала тупо обозревать головешки. В душе было пусто, нужно распрощаться и уйти, но ноги отчего-то отказывались мне повиноваться.

— Ой, — послышалось снизу, — ой, нет, это неправда.

— Ты не волнуйся, — закричал другой голос.

— Ой, что вы говорите, — частило девичье сопрано, — нет! Не может быть! Сейчас умру!

— Стой, погоди!

— Пустите, я посмотреть хочу.

— Не на что смотреть.

— Отвяжитесь!

Послышался грохот, вскрик, шум шагов, и передо мной возникла раскрашенная, растрепанная Лиза с сумкой в руках.

— Лиза! — закричала Мария Тимофеевна, отступая к стене. — Ты жива?

— Ага, — растерянно кивнула девушка, — вроде. Мамочки! Моя квартира!

Бросив на пол сумку, она рванулась на пепелище.

— Кошмар, — послышался ее задыхающийся голосок, — катастрофа! Где теперь жить-то!

Причитания сменились бурными, истерическими рыданиями.

— Во дела, — выкрикнуло новое действующее лицо: полная старуха в синем халате, — Лизка-то живехонька! Кого же из ее квартиры вынесли?

— Не знаю, Клавдия Степановна, — растерянно пробормотала Мария Тимофеевна, — сама никак в чувство не приду, я Лизочку за покойницу посчитала, а тут смотрю — по лестнице идет, вот уж стресс!

— Надо ее оттуда увести, — воскликнула Клавдия Степановна, — еще в обморок упадет!

Мы вошли в квартиру и нашли Лизу около подоконника, вернее, около того, что было когда-то подоконником.

— У меня тут кактус в понедельник зацвел, — растерянно сказала она, увидав нас, — никогда не распускался, и вдруг такая красота. Очень жаль.

— Ты, деточка, лучше радуйся, что жива осталась, — вздохнула Мария Тимофеевна, — чего дома не ночевала?

— К подружке поехала, — пояснила девица, — день рождения у нее был, выпили немного, меня развезло, вот и осталась.

— Считай, второй раз родилась, — покачала головой Мария Тимофеевна.

— Кого же тогда из твоей квартиры вынесли? — полюбопытствовала Клавдия Степановна.

— Как вынесли? — побелела Лиза.

На всякий случай я пододвинулась поближе к ней, еще упадет сейчас в обморок.

— Так Елену Тимофеевну и Полину у них нашли, — заявила не отличавшаяся тактичностью Клавдия Степановна, — Сережка, ирод, у себя был, а у тебя кто? Тело обнаружили, мы-то грешным делом сказали милиции: «Лиза это, она одна жила». Тебе теперь надо поторопиться. Беги к домоуправу, пусть сообщит куда надо, а то объявят умершей, потом намучаешься документы выправлять. Эй, ты чего? Стой!

Лиза сделала шаг вперед, вытянула руки и, вскрикнув:

— Рита! — обвалилась в кучу липкой сажи.

Я, хоть и подозревала, что события могут развиваться подобным образом, не успела подхватить ее.