Муха в самолете

Дарья Донцова, 2005

В канун Нового года все несчастья мира свалились на бедную голову Виолы Таракановой! Сперва наглая сотрудница издательства, где печатались мои детективы, заявила, что я смертельно всем надоела. Прощай, слава! Да еще мой муж Олег после ссоры выскочил из дома с воплем «Развод!». С горя я нанялась работать... Снегурочкой при Деде Морозе. Вообще-то, деда зовут Васей, и он крепко любит поддать. На его машине мы объехали всех клиентов, но к последнему визиту он вырубился, и я понеслась разруливать ситуацию. Похоже, нас в этой коммуналке никто не ждал, в квартире были только три пьяные тетки и их соседка Ася, которая любезно пригласила меня выпить чаю. Пока я мыла руки, Асю кто-то хлопнул. Со скоростью пули я вылетела на улицу, довезла пьяного Деда Мороза домой, далее... мрак. Очнулась я в квартире у Васи через два дня. Побежала мириться с мужем, но нашла в своей постели чужую бабу в неглиже. Ужас! Но я еще задам всем перцу – расследую убийство Аси и напишу бестселлер! А неверный Куприн будет на коленях умолять меня вернуться...

Глава 1

Неприятности никогда не приходят внезапно. Добрая судьба всегда посылает нам предостережения, иногда завуалированные, в виде вещих снов или странных предчувствий, либо откровенно прямые, но большинство людей просто не понимают, что Мойры их решили предостеречь, и отмахиваются от этих знаков, словно от назойливых мух. Я сама не раз игнорировала такие намеки и бывала наказана. Далеко за примером ходить не надо. Не так давно я собралась пойти в издательство и обнаружила, что в моей квартире заклинило входную дверь. Я и так и эдак вертела ключ в замке, но дверь не собиралась открываться. Нет бы мне сообразить: добрый ангел-хранитель предостерегает Виолу Тараканову, то бишь писательницу Арину Виолову, не высовывать нос на улицу. Что стоило внять предостережению, полученному свыше! Ан нет! Я твердо решила достичь поставленной цели и, вместо того чтобы преспокойно усесться у телика, позвонила папеньке и устроила скандал.

Не прошло и получаса, как рукастый Ленинид примчался ко мне и справился с замком, я понеслась к метро, попала каблуком в выбоину на тротуаре, сломала его и чуть не зарыдала от злости. Наверное, другой женщине пришла бы в голову простая мысль: две неприятности подряд — это уж как-то слишком, кто-то явно предостерегает меня, предлагает остаться дома. Но я, закусив удила, с тупым упорством решила двигаться к издательству и побрела в «Марко» на цыпочках.

Ну и чем закончилась моя затея? На станции «Войковская», выйдя из вагона, я налетела на старушку — толпа, вытекающая из поезда, толкнула меня, вот я и не удержалась на ногах.

— Извините, — пролепетала я, подхватывая падающую бабулю, — ей-богу, это не нарочно!

Старушонка ничего не сказала, и я было подумала, что незначительный инцидент исчерпан, но тут откуда-то сбоку вырулил здоровенный бугай и заорал:

— Мамонька! Она тебя убила!

— Убила, сыночек, убила, — мигом запричитала пенсионерка, — вон, телефон сломала!

Мужик двинулся на меня.

— А ну, покупай мамоньке новую трубу!

Я удивилась и попыталась спокойно объяснить ему:

— Я всего лишь слегка задела вашу маму.

— Вашу маму? — взвился здоровяк. — Ты еще и ругаешься!

Вокруг нас мгновенно собралась толпа, тут же прибежал парень в форме и оттащил участников происшествия в отделение. Там бугай наврал с три короба. По его версии получалось, что я сшибла бабуську, та, упав, разбила: лицо, зубы, очки, телефон; выронила кошелек с десятью тысячами долларов и потеряла из ушей антикварные бриллиантовые серьги — семейное достояние, передающееся от матери к дочери на протяжении многих веков.

Я захлопала глазами и закричала:

— Он врет! Старушка лишь слегка покачнулась, и потом, я сильно сомневаюсь, что она имела при себе все вышеперечисленные деньги и украшения. Только сумасшедшая станет раскатывать в подземке с такими суммами!

— Докажи обратное! — взревел бугай.

Милиционер, похоже, сочувствовал мошеннику, и мне пришлось вызвать в отделение Олега.

Муж приехал лишь через пару часов, и все это время здоровяк и мент «ломали» меня. Сначала огромный мужик потребовал:

— Гони деньги, живо!

Я расстегнула кошелек и вытащила сто рублей.

«Потерпевший» обозлился:

— Ну сейчас милиция ущерб оценит, поедем к тебе домой! Придется заначку распатронивать.

— Сядьте, гражданин, — нарочито официальным голосом велел милиционер и тут же поинтересовался: — Мобильничек какой разбили?

— Супернавороченный, — мигом ответил дядька, — эксклюзивная модель, стоит две тысячи евро, купил мамочке два дня назад, хотел на Новый год подарить, да не утерпел, отдал раньше.

Дежурный положил ручку, взглянул на меня и тихо сказал:

— Может, дело миром уладим? Съездите домой, я вам сопровождающего дам, возьмете денежки. А то ведь дело на хороший срок потянет.

Тут до меня дошло, что, скорей всего, этот трюк, бабушка — сынок — мент, давно отработан мошенниками.

— Ничего я вам не привезу, — заявила я, — сейчас мой муж появится, с ним и разбирайтесь, он у нас по деньгам главный.

Бугай хмыкнул, а дежурный окинул взглядом мое не слишком новое зимнее пальто и кивнул:

— Ладушки, подождем парня.

Представляете себе выражение лица мерзавца, когда в небольшую комнатку ввалились Олег и Славка Ремизов. Они предъявили служебные удостоверения, мошенники перепугались почти до потери пульса. Бугай мигом испарился, мент попытался порвать протокол, но Славка схватил оборотня за руку…

Короче говоря, в издательство я не попала, а Куприн и Ремизов до вечера разбирались с парнями, которые зарабатывали нехилые деньги, обманывая и пугая наивных теток. Самое интересное выяснилось позже: «бабушка» была моложе меня, седые волосы оказались париком, а морщины и дряблая кожа — мастерски нанесенным гримом.

— Все люди как люди, а от тебя сплошные неприятности, — сердито заявил Олег, когда мы вернулись домой.

— Ты же видел, они мошенники, — попыталась отбиться я, — выбирали в толпе пассажиров подходящую кандидатуру и «ощипывали» ее. Кто-то сразу «отступные» платил, но были и такие, что домой ехали, и тогда в руки мерзавцев попадал особо крупный куш.

— Интересное дело, — продолжал злиться муж, — почему это из сотен пассажиров они остановили взгляд именно на тебе? Вот Славкина жена Нинка спокойно по городу ходит, к ней никто не привязывается. А ты вечно в неприятности вляпываешься: то твою сумку разрежут, то цыганки кошелек вытащат, теперь еще к «разгонщикам» попала. Что у тебя в лице есть такого, а?

Я отвернулась к окну. Нинка Ремизова в юности была капитаном баскетбольной команды, потом вышла замуж за Славку, родила ему кучу детей и сейчас при почти двухметровом росте весит сто пятьдесят килограммов. Ну и как вы думаете, станут с ней связываться воришки и мошенники? Ясное дело — нет, ежу понятно, коли Нинок двинет локотком, так и убить ненароком может.

— Впрочем, зря я задал вопрос, причина у тебя на лбу написана, — раздраженно продолжил Олег, — глупость в обнимку с тупостью. Шла небось разинув рот. О чем ты думала? Сюжет очередного детективчика плела?

Вот тут я разозлилась и парировала удар:

— Лучше размышлять о книгах, чем соображать, как разобраться с висяками. Между прочим, в моих, как ты выразился, детективчиках всегда есть логичное объяснение происходящему. А в твоем отделе частенько не дорываются до истины. Ну-ка, нашли вы, кто убил Виноградову?

Услыхав о деле, над которым безуспешно ломали голову специалисты, Куприн посинел, разинул рот и…

Скандал у нас получился феерический, такого еще не случалось ни разу. Обычно, если Олег или я начинаем беседовать на повышенных тонах, тут же появляется Томочка и быстро задувает пожар. Но в тот день мы, вот уж редкость, были дома совершенно одни. Семен, Томуся, Никита и Кристина уехали в подмосковный дом отдыха, купили путевки на десять дней. Мы с Олегом должны были присоединиться к ним 31 декабря, чтобы весело справить вместе Новый год.

Поэтому сейчас нам никто не мешал ругаться. Сначала Олег заявил, что жена «лентяйка, безалаберное существо, отвратительная хозяйка, думающая лишь о глупостях». Я обиделась и ответила:

— Кстати, эти глупости, то есть мои книги, кормят семью.

— Всего-то два раза хороший гонорар получила, а уже пальцы растопырила, — зашипел Куприн.

— Не два, а четыре, — напомнила я, — лучше вспомни, на какие деньги ты смог иномарку купить, а? Именно из моих гонораров нужная сумма накопилась, твоя зарплата целиком на еду уходит!

Олег скрипнул зубами.

— Ты Салтычиха! — внезапно заявил он.

Можно я не стану вам пересказывать весь скандал? Закончился он ужасно, Олег схватил дубленку и выскочил из дома с воплем:

— Развод!

Я побегала по пустой квартире, потом неожиданно заснула, прокемарила почти до полудня следующего дня, зевая, вылезла на кухню и вдруг сообразила, что вчера в издательство так и не попала, а ведь меня там ждут с названиями для новой рукописи.

Я схватила телефон. Моя редактор Олеся Константиновна, увы, теперь сидит дома с ребенком. Вернее, я очень рада, что у Олеси родился сынишка. Как Виола Тараканова я пришла от этого известия в полный восторг, но писательнице Арине Виоловой стало очень трудно. Немногословная, спокойная, никогда не рвущая волосы ни на своей, ни на чужой голове, Олеся тащила огромный воз, набитый рукописями. Непостижимым образом она всегда ухитрялась вовремя прочитать их, исправить и сдать в производство. Говорят, даже в предродовой палате она читала очередную Смолякову. Кстати, с Олесей произошел совершенно анекдотический случай. Едва родив сынишку, она схватилась за новую повесть Милады. Рукопись следовало быстро отредактировать, издательство крайне заинтересовано в книгах Смоляковой, а Милада, милая голубоглазая блондинка, с самой ласковой улыбочкой заявила хозяину «Марко»:

— Мои детективы будет править только Олеся, больше никому свои романы не доверю. Олеся в роддоме? Значит, книгу я вам не сдам.

Вот поэтому бедная Олеся Константиновна отправилась рожать в обнимку с очередной нетленкой Милады и, едва оправившись, схватилась за ручку, дабы облагородить очередной опус детективщицы.

Муж Олеси устроил любимую жену в боксе (это такой отсек из двух комнат, между которыми находится санузел). Олеся лежала в одной палате, а вторую занимала дама, за которой ухаживала очень активная, говорливая мамаша.

Поработав над рукописью, Олеся решила отложить стопку бумаги на тумбочку, и тут в комнату заглянула та самая болтливая мать соседки.

— Вам ничего не надо, деточка? — спросила она.

Очевидно, дочь тетки заснула, и даме было некуда направить льющуюся через край активность.

— Спасибо, — ответила Олеся, — все в порядке.

Она надеялась, что дама уйдет, но та и не собиралась покидать палату.

— Ой, вы совсем одна!

— Муж поехал кроватку покупать, — спокойно пояснила редактор.

— Ой, вам скучно!

— Нет, — попыталась отбиться Олеся, — мне просто замечательно!

— Вы грустите!

— Нет, все чудесно.

— Ой, я сейчас!

Не успела Олеся охнуть, как дама метнулась в соседнее помещение и мигом вернулась, держа высоченную стопку книг.

— Вот, дорогуша, — радостно заявила она, — почитайте. Ей-богу, вам понравится, развеселитесь, про печаль забудете. Что же вы с собой книжечек не прихватили? Кстати, знакомы с этим автором? От души рекомендую!

Из груди Олеси вырвался протяжный стон. Суетливая дама протягивала бедной редакторше десяток томиков Смоляковой. Представляете, как обрадовалась несчастная молодая мать, только что отложившая рукопись Милады? Все принесенные романы она лично довела до ума и знала их почти наизусть.

Но я не Смолякова, в произведениях Арины Виоловой «Марко» не слишком нуждается, поэтому моими рукописями теперь занимается девушка по имени Фира. Пообщавшись с новым редактором пару раз, я пришла в глубочайшее изумление: ну с какой стати «Марко» держит такого работника? Сдав новую книгу Олесе, я через некоторое время получала список недочетов, которые следовало устранить. Олеся Константиновна никогда не подсмеивалась надо мной и не выражалась туманными фразами, Фира действует иначе.

— Ваша книга мне категорически непонятна, — заявила она сразу после нашего знакомства.

— Да? — испугалась я.

— Чушь какая-то, — скривилась Фира, — на пятнадцатой странице пропала собака, а на сорок восьмой ее вроде видели.

— В конце книги есть объяснение этому факту, — напомнила я.

— Я еще не дочитала до эпилога, — сообщила Фира, — но уже непонятно и не нравится. Пишите лучше.

— Давайте исправлю, — предложила я.

— Нет необходимости, так выйдет. Пишите лучше.

— Как? — растерялась я.

— Лучше.

— Вы что имеете в виду?

Фира закатила глаза:

— Ну… я, если бы время нашла, написала книгу по-другому, лучше, то есть талантливее. Только я вынуждена чужое барахло править, в общем, работайте над собой.

Сами понимаете, что после подобного разговора желание общаться с Фирой у меня испарилось навсегда. А еще моя нынешняя редакторша страшно необязательная, постоянно болеющая девица. То у нее проблемы с зубами, то с ушами, то голова болит. Наверное, по этой причине лицо Фиры не покидает недовольная гримаса, а в голосе слышится не высказанная вслух фраза: «Как вы мне все надоели».

— Алло, — донеслось из трубки.

— Фира?

— Да, — буркнула девчонка и отчаянно закашляла.

Все понятно, теперь у нее бронхит, зато она перестанет жаловаться на сердце и гастрит.

— Арина беспокоит. Моя…

— О-о-о, — перебила меня Фира, — опять вы!

— Ну да, — слегка растерявшись от откровенного хамства, ответила я. — А что? Я так вам надоела?

— До смерти, — сообщила Фира, — хватит трезвонить! Вы всех уже до обморока довели.

На какое-то мгновение я оцепенела, но потом, собрав всю волю в кулак, прошептала:

— Хотите сказать, что моя книга…

— Послушайте, — перебила меня Фира, — в «Марко» подобрались одни мямли, неспособные сообщить человеку правду. Но я, слава богу, другая. Вы абсолютно бесталанный человек, прекратите шляться по коридорам издательства, вам просто не могут сказать: «Оставьте нас в покое». Рукопись ужасна, в ней…

Я отбросила трубку, как ядовитую змею. Странно, но слез не было. Наверное, потому, что я давно ожидала подобной отповеди, считая, что занимаю чужое место: Виоле Таракановой лучше было не начинать писать детективы, Арина Виолова тихо скончалась, над ее могилой не прозвучал салют и не стали рыдать толпы фанатов. Следовало признать: стезя прозаика не для меня.

Не успела в душе утихнуть буря, как раздался звонок, я осторожно взяла трубку и, приготовившись к очередным неприятностям, спросила:

— Кто там?

— Сто грамм и огурчик, — ответил Ремизов, хихикая. — Ну ты даешь! Кто же так разговаривает?

— Ты позвонил мне, чтобы преподать урок ведения беседы по телефону? — обозлилась я.

— Экая ты злая, — вздохнул Славка, — ясно теперь, почему Олег разводиться надумал. Я-то, дурак, решил тебя успокоить, сказать: «Не переживай, Вилка, Олег пока у меня, Новый год встретим вместе». Ну не хочет он тебя видеть, ничего, потом помиритесь. А ты как собака: гав-гав. Нет бы подумать головой: кому ты нужна с таким характером? Писательница, блин.

Я снова отшвырнула телефон, похоже, год заканчивается просто замечательно, разводом. И потом, Славка ошибся, я больше не писательница, а так, не пришей кобыле хвост. И что делать?

Главное, не зарыдать! Слезы потоком хлынули по щекам, я побежала в ванную и больше часа ревела, облокотившись на рукомойник. Потом, кое-как успокоившись, уставилась в зеркало, обозрела распухший нос, глаза-щелочки и попыталась начать мыслить. Что делать? Ясно одно, Томочке пока ничего сообщать не надо, подруга расстроится, и все празднование Нового года пойдет насмарку. Ладно, про ситуацию в издательстве Томуся узнает не сразу, в принципе я могу полгода помалкивать о том, что мне дали от ворот поворот, но как объяснить отсутствие 31 декабря за праздничным столом Олега? Сказать: «Куприн заболел»?

Томуська всплеснет руками и ринется лечить его. Наврать: «Олега оставили дежурить на работе»? Семен моментально начнет звонить другу на мобильник, желая принести свои соболезнования. Куда ни кинь — везде клин.

Я вернулась в спальню, рухнула на кровать и в ту же минуту опять вскочила, потому что на тумбочке начал возмущаться телефон. Взяв в очередной раз трубку, я прошептала:

— Слушаю.

— Вилка, — послышался голос Тамарочки, — что поделываешь?

Собрав все отпущенные мне господом артистические способности, я с фальшивой радостью заявила:

— Сижу в полной тишине, дописываю рукопись.

— Не скучаешь?

— Нет, что ты.

— Все в порядке?

— Абсолютно!

— Ну-ну, — протянула подруга.

— Почему ты интересуешься моим настроением? — насторожилась я.

В голову внезапно пришло простое соображение: вдруг Олег позвонил Семену и сообщил о предстоящем разводе?

— Понимаешь, — смущенно забубнила Томуська, — тут такая штука…

— Какая? — встрепенулась я. — Говори!

— Ты не обидишься?

— Нет. Что произошло?

Тамарочка заговорила. Чем дольше она излагала новости, тем яснее я понимала: наконец-то мне повезло.

В доме отдыха Сеня неожиданно наткнулся на своего давнишнего приятеля Петра. Теперь Петя владелец крупного турагентства, богатый, но одинокий человек, ни жены, ни детей, ни близких друзей у него нет. Увидав Сеню, Петя обрадовался до потери пульса и тут же предложил встретить Новый год вместе, на Кипре. Он решил подарить семье вновь обретенного приятеля путешествие.

— Мы отказывались как могли, — лепетала Томуся, — но он такой прилипчивый, прямо пластырь. Сегодня приволок билеты, а когда Сеня сказал, что мы хотели праздновать Новый год в Подмосковье с родственниками, заявил: «Ладно, значит, я тебе не нужен. Хорошо, прощайте, пойду повешусь!» В общем, Сеня сейчас у этого идиота в номере сидит, а я не знаю, как поступить!

— Езжайте на Кипр! — заорала я.

— А вы?

— Встретим праздник вдвоем!

— Правда?

— Точно! Давно мечтали об этом, — самозабвенно врала я, убеждая подругу. — Кипр — это классно, Кристя будет в восторге.

Итак, большая половина нашей семьи улетела в Ларнаку, я осталась одна, от Олега на следующий день не было ни слуху ни духу. Сам он не звонил, а я тоже решила проявить твердость характера. В конце концов, я не сделала ничего плохого, стала жертвой мошенников и вместо сочувствия и утешения услышала от супруга вопль: «Развод!»

Из издательства тоже не было вестей, похоже, в «Марко» поставили крест на писательнице Арине Виоловой. По всем статьям выходило, что я оказалась в пролете, как муха в самолете.Надо использовать двухнедельное отсутствие домашних, чтобы найти работу, я категорически не умею сидеть на чужой шее.