Моя девушка – суперзвезда

Дарья Михайловна Сорокина (2024)

Всё началось с телефонного звонка, меланхоличного голоса в трубке и сексуального ирландского акцента. Мне просто нужен был тот, кто хорошо обращается с камерой, а теперь Дэн Кавана, мужчина, который не даёт мне упасть.Всё началось с телефонного звонка, с голоса, от которого защемило в сердце от едва уловимой хрипотцы и обволакивающей нежности. Теперь только Китти Морнинг может заставить меня летать.

Глава 8 Его девочка

Ден

Дёрнулся от Мор, как ошпаренный школьник и проблеял:

— Да, сейчас, уже идём, ма.

Как, чёрт возьми, вовремя, мама. Без шуток. Хорошо, что она зашла и остановила меня от самой большой глупости в жизни. Нельзя эту девушку вот так взять и поцеловать сейчас. Рано. Она ещё не здесь. По глазам вижу, чувствую, как её якорем тянут грёбанные неоконченные отношения. А ко мне она льнёт, потому что под руку подвернулся очень кстати, потому что серьёзно меня не рассматривает как парня, а вот забыться на вечер можно. Почему нет?

Но всё равно внутри словно вилами всё переворачивает от её дыхания, глаз, губ. Толкает, дёргает, рвёт на части.

Прижался к её лбу и спросил, старясь звучать не слишком жалко:

— Отложим?

— Угу.

Не отстранилась, но попыталась вырулить ко мне своим личиком. Э, нет, хитрая! Сегодня я играю в недавашку.

— Можно попросить об одолжении? — шепчу, когда шаги моей матери раздаются на лестнице.

— Конечно.

— Подыграй…

— М?

— Старики думают, что я одинокий и несчастный неудачник. Давай, сегодня я не буду хотя бы одиноким?

— Я плохая актриса, Ден.

Ден… Наконец-то не мистер Кавана. А то излупить её хотелось за чёртов официоз.

— Зато я хороший, просто сиди рядышком и кивай.

— Значит, я теперь твоя девушка?

Да что с ней такое?! Не актриса? А какого дьявола в голосе её такая удушающая надежда. Нет, Морнинг, ты не хочешь меня, хватит притворяться, хватит сводить меня с ума, я же поведусь, я же в том состоянии, что легко могу запихнуть тебя в то корыто на колёсах и рвануть в Вегас. Даже не поймёшь, как замужем окажешься. Закину тебя на плечо и спрашивать не буду.

— Моя.

Пьяно отвечаю, и не могу свой лоб от её оторвать. Надо чуть отдышаться, вернуть роже веселого пофигиста. Улыбаюсь, ржу зачем-то, помогаю ей слезть со стола, а затем просто несу на первый этаж на руках, потому что она ногу себе доломает иначе, потому что хочу её нести.

Не сопротивляется. Жмётся, как котёнок. Уже в роль вошла? Боже, как она вообще нашла меня?! Что за извращённые нити судьбы привели её на почту к Дастину? Надо будет спросить. А пока…

— Ну рассказывай, Денни, — хрипло спросил отец, большим пальцем подцепив крышку на горлышке пивной бутылки. У меня всё внутри затряслось от запаха горькой хмели, и я даже забыл Мор на пол поставить, просто вдавливал её в себя, в надежде, что жажда в глотке и мозгах стихнет.

— Райан, а о чём мы говорили с тобой. Куратор трезвости чётко дал понять, что мы должны поддерживать сына и не пить в его присутствии. Убери пиво.

— Я у себя дома, Абигейл! А если этот сопляк сорвётся из-за грёбанной бутылки, то грош цена его жалким потугам, пусть закаляется. На улице и в барах всем тоже дружно бухло спрятать, когда Его Величество Денвер идёт?

— Спасибо, папа…

— Не за что сын, — он чокнулся со мной по воздуху, и клянусь, если бы не Китти в руках, я бы вырвал бутылку у отца и осушил в один глоток. — Что притащился-то? Сегодня не Рождество, вроде. Квартиру спалил?

— Нет, — цедил сквозь зубы, боялся, что даже пропитанный хмелем воздух лишит меня права считаться трезвым.

Осторожно усадил свою молчаливую ношу на стул, а она уставилась на моего отца с таким злым выражением, что даже мне стало страшно.

— Вы отвратительный человек, мистер Кавана!

Я охренел, а отец подавился и зашёлся кашлем. И пока он бил себя кулаком в грудь, моя Мор продолжала.

— Может быть, это и ваш дом, но это не даёт вам права издеваться над человеком, который пытается исправить ошибки прошлого. Ваш сын — достойный мужчина, который когда-то оступился, и теперь выгребает из того дерьма против течения. А вы! Вы камни сейчас в него кидаете. Мы уходим, Ден!

Она вскочила с места, и путаясь в длинных штанинах, шагнула ко мне. Поймал её до того, как она споткнулась и расшиблась об пол. И куда он собралась в таком виде?

— Денни напомни, как зовут эту хамку? — папа прокашлялся и теперь смеялся.

— Мор.

— Мора… возлюбленная. Что ж, хоть за один твой выбор мне не стыдно, сын. Упустишь, пристрелю на пороге в следующий раз. Надо же… Отвратительный я человек, Абби, ты слышала?

Улыбка сама собой мазнула по губам. Он так редко это говорит мне. Перевёл взгляд на свою защитницу, которая смотрела на меня безумно виноватыми глазами. Ну да, прекрасное знакомство с родителями вышло, ничего не скажешь.

Мор

Я налажала. Боже, что я натворила. Наорала на его отца, отвратительным назвала. Но просто не могла смотреть, как Райан Кавана унижает Денни. Я физически ощущала его ломку, видела, как дёргается кадык, когда его отец делает жадные глотки из грёбаной бутылки. Он просто не может сдаться сейчас. Он для меня маяк, символ того, что и я смогу выплыть без последствий и забыть Итана.

Дрожала. Задрала голову и с надеждой взглянула на Дена, лишь бы увидеть в его глазах хоть один намёк на то, что я не поссорила его с отцом.

— Ты помнишь, что на тебе сейчас нет трусов, Мора? — спросил, склонив голову набок.

Замерла, осознавая, что резинка великоватых для меня штанов приходится где-то на середину задницы сейчас, а значит…

— Бампер, конечно, слабоват у неё Денни, — продолжал ржать мистер Кавана, и даже мама Денвера едва сдержала смешок. — Я думал, тебе более фигуристые нравятся.

Я в аду!

— А вот и не правда, — возмутился Кавана младший. — Это как раз мой размерчик.

Он осторожно натянул мне штаны обратно, но оторвать лицо от его груди я уже не могла.

— А что с её одеждой приключилось-то?

Нет. Нет. Нет. Ты не скажешь, Ден! Ты не…

— Описалась она.

Мудак!

— От восторга, что с Даблом Денни теперь мутит?

— Если бы! Поймала шокер вместо меня.

— Чёрт. Женись на ней. Без шуток сын. Она за тебя пулю схватить готова, старика твоего на место ставит. Идеальная женщина.

— Женюсь, конечно, вот только джинсы достираем и сразу поедем священника искать.

— Поешьте сначала, — напомнила Абигейл, и мне всё же пришлось оторваться от Каваны и вернуться за стол.

Шикарное чаепитие намечается, почти по Кэрроллу. Акцент этих троих вкупе с постоянными бестактными комментариями и вставками на ирландском лишь глубже загнал меня в атмосферу тотального безумия.

— А как вы познакомились, Денни? — спросила миссис Кавана, подливая мне чай, которые я пила, как виски залпом, надеясь забыться и опьянеть к чертям.

— На работе, — ответил он, а мне лишь оставалось бессильно сдавливать виски руками.

— О! — только и выдохнул Райан, и знаю, о чём он подумал. К чёрту, даже оправдываться не буду. Пусть думают что хотят.

— Не на той работе, — быстро исправился Ден. — Я клип для неё снимаю. Мор шикарно поёт.

Градус заинтересованности в комнате заметно возрос, вызывая у меня ещё большую неловкость.

— Правда? — спросила меня уже Абигейл. — Денни наш тоже раньше музыкой занимался.

— Ага, пока у него голосок был, как у девки, слаба богу, сломался, а то пищал как евнух.

— Ты пел? — посмотрела на Дена, которому не переставало прилетать от отца. Он показал мне отставленный большой и указательный палец.

— Чуть-чуть. В церковном хоре.

Теперь уже и мне хотелось смеяться. Это самые странные и милые люди, которых я когда-либо встречала, и нравятся они мне своей искренностью и прямотой. Чокнутая, но такая дружная семейка.

— Споёшь нам, Мора? — попросил мистер Кавана.

— Да, — согласилась, не раздумывая. — Только гитару из машины принесу.

— Я сам, а то сбежишь ещё, — Ден положил мне руку на плечо и не дал встать. — Я сейчас вернусь, не напугайте мою девочку ещё сильнее!

Его девочка…

Не парься, Денни, мне уже не страшно. Не здесь и не сейчас. Спасибо, за сказку. Очень жаль, что уже скоро наступит утро, и этому безумию придёт конец, когда я поеду в Пало-Альто, а ты перестанешь претворяться что я твоя.

Кавана вернулся с моей гитарой протянул её мне, но едва я попыталась ухватиться за гриф, как он отступил назад, вовлекая меня детскую игру. И я вовлеклась, боролась с ним на глазах его родителей, смеялась, забылась.

Он сел рядом со мной, когда я по привычке подтянула колки, пригладила струны. Я знала, что хочу спеть сейчас. Это было кое-что из старого, что я так и не решилась записать и выложить в сеть. Слишком уж грустной мне казалась песня. Она была о семье, о той идеальной, о которой мечтала я. Где матери, действительно, было дело до среднего ребёнка. В песни я не была забытым промежуточным звеном, которое скинули сначала на старшую сестру, а потом благополучно стерли из памяти, когда появилась младшая милашка. Я не злилась, не обижалась, мне просто было горько, и я слишком быстро решила повзрослеть и найти себя в чем-то поглощающем: в музыке, в лживой нежности Итана, в тумане ночных клубов.

Я не обвиняла никого, просто рассказывала о мечтах. А когда мои пальцы в последний раз пробудили угасающие вибрации струн, то тишина стала вдруг давящей. Только что трем незнакомцам я открыла душу, и теперь мне страшно.

— Это ты написала, Мора? — нарушила молчание мать Денни, и я лишь кивнула.

Даже у мистера Кавана не нашлось колких замечаний, он лишь почесал свой щетинистый подбородок и выдохнул:

— Повторяюсь, Ден, просрёшь это чудо, домой больше не приходи.

Даже грустно стало, когда это ночное чаепитие подошло к концу, зато Кавана снова бесцеремонно подхватил меня и понес наверх. Впитывала его заботу без остатка, чтобы не потерять по пути ни капли, прижималась к теплой груди.

— Устала? — участливо спросил меня, когда усадил на свою постель.

— Немного. Мы спим вместе сегодня? — притянула к себе одеяло, пока меня не выгнали в гостевую комнату. Надо бы побыстрее притвориться спящей.

— Ну, мама занесла чистое постельное белье сюда, так что… — он смущенно взъерошил волосы на затылке. — Если тебя что напрягает, я могу перебраться на диван внизу.

Решение я должна принять? Это уж слишком, так что я просто молчала, пока Ден перебирал свежие наволочки.

— Черт, — выдохнул он и начал ворошить вещи в поисках чего-то.

— Что случилось?

— Да, мамка не принесла клеёночку.

Заржал, а я швырнула в него подушкой. Только он ловко поймал её на лету, а затем одарил меня таким диким взглядом, что я даже попятилась к изголовью, словно Ден собирался наброситься на меня.

— Ты ведь понимаешь, всю уязвимость своего положения, Китти? — игрался с моим именем, отчего у меня по коже змеилось электричество

— А ты? — быстро перебросила мяч на его поле, и он лишь хмыкнул. Мы оба сегодня достаточно обнажились. Я увидела его семью, узнала так много секретов сексуального Дена Каваны, что мои мокрые штанишки не шли с этим ни в какое сравнение.

Долго смотрели друг друга, пока Денвер смешно не поджал губу.

— Ладно, ты победила, Китти Морнинг. — Он взбил подушку и предложил мне.

Знала же, что в этом услужливом жесте была ловушка, но все равно купилась. Вытянула руки, и тут же получила перистым бочком по щеке.

Вскочила на кровать и приготовилась продолжить эту шуточную драку с Денвером. Сдула со лба прядь и замахнулась.

Вот только Кавана не защищался, смотрел на меня зачарованно.

— Ты в курсе, какая ты красивая, Мор?

Замерла, прижала подушку к груди.

— Красивых девушек не бросают.

— С твоей самооценкой нужно что-то делать, — он покачал головой. — А бросают всех. Тебя, меня. Ты, наверняка тоже кого-то бросала.

— Не правда, — быстро возмутилась, но Ден явно не верил.

— Как часто ты разворачивала конфету, пробовала, морщилась и откладывала, Мор?

— Хочешь, сказать мы с тобой конфеты? — не понравилось мне его сравнение, в но в чем-то он прав, я чувствовала себя надкушенной карамелькой. У меня у самой в сумке лежит мерзкий приторный леденец. Но я не выкидываю его. Потому что однажды я зверски заходу чая и чего-нибудь сладкого, и тогда он обязательно пойдет в расход.

Видимо, так и мыслит Итан. Я его мерзкий приторный леденец на черный день.

По моему просветленному лицу Ден понял, что его сравнение оказалось метким, и я вновь села на постель, крепче обняв подушку.

— Ну, живых людей я хотя бы не бросала и не мучила, — только и буркнула в ответ.

— И это очень хреново, вдруг эта печальная статистика начнётся с меня?

Не играл, не флиртовал, был со мной обжигающе честен.

— Что бы эта статистика началась с тебя, мы должны начать встречаться, — аккуратно продолжила его игру.

— Ну, насколько я помню, ты уже моя девушка. Ты мылась моим гелем, познакомилась с предками, спишь в моей постели и носишь мои шмотки.

— Больше похоже на сказку про трех медведей.

Кавана нахмурился на мгновение, а затем громко рассмеялся.

— Чёрт, ты прелесть. Уверяю, младший медведь совсем не против обнаружить в своей кроватке Златовласку.

— А сам не будешь спать? — спросила Дена, когда он принялся рыться у себя в рюкзаке, пока не достал ворох смятых салфеток.

— Позже, надо кое-что набросать, пока не забыл. Я отверну монитор в сторону, чтобы не мешать. Спи давай. Тебе меня утром ещё на работу везти.

Он щелкнул по кнопке старого пыльного системника, и комп приятно затарахтел.

Я ещё долго рассматривала его лицо, охваченное синим бликами от экрана, слушала щелчки клавиатуры и знакомую мелодию, играющую из болтающихся на шее наушников. Ден слушал мою песню и увлеченно работал. Не хотела засыпать, хотела навсегда застыть в этом моменте, но усталость перенесла меня сразу в утро.

Протерла глаза. Кавана все ещё сидел за компом, а по кольцам в его чаше, можно было посчитать, сколько раз за ночь он делал себе кофе.

— Ты не ложился?

— М? — он стянул с головы наушники и повернулся ко мне. — Спал, просто уже встал.

— Покажешь, то придумал? — кивнула на кипу распечатанных листов, но Ден быстро собрал их сунул в рюкзак.

— Пока рано. Это только наброски. Мне ещё надо перетереть со знакомыми и подобрать помещение для съемок, собирайся давай, времени уже дохрена. Ты же помнишь, что везёшь меня на работу?

___

*Мора (пер. Возлюбленная)