Отбор без права на поражение

Дарья Михайловна Сорокина, 2023

Шантаж и страх попасть за решётку заставили меня принять участие в отборе женихов под видом парня. Только с этим конкурсом что-то явно не так. Меня с поразительной частотой пытаются не то убить, не то покалечить, а я никак не могу углядеть смысл в этом шоу. Месть? Боюсь, всё не так просто, и за внешней показухой и фальшивыми улыбками кроется нечто большее, чем погоня за рейтингом.Мой молчаливый ангел-хранитель лишь усиливает тревогу своей недосказанностью, а древний, в присутствии которого сердце мучительно замирает, скрывает куда более ужасную тайну. Захочу ли я узнать правду и вернуть себя?

Глава 1

Ли

Девушка, в которую влюблены тысячи зрителей, не смотрит в объектив. Прямо сейчас для неё существует только один человек, и он держит её за руки и вот-вот произнесёт слова, после которых жизнь той звёздной красавицы с экрана больше не будет прежней.

На что я рассчитывала, когда надевала подвенечное платье для финала отбора невест? Обычное дело, перед последним эпизодом популярного телешоу двух конкурсанток показывают в самый волнительный момент. Примерка наряда, визит к стилисту, фотосессия. Мне не пришлось играть волнение и радостное предвкушение на камеру, я была честна с поклонниками. Те чувства не были прописаны сценаристами, я проживала их и до сих пор проживаю, пересматривая записи моего последнего сезона в роли подставной невесты.

Странное чувство. Ощущение вторичности и неправильности момента угнетает. Один и тот же ролик крутится передо мной, и каждый раз картинка подёргивается рябью. Помехи и белый шум раздражают слух. Я зажмуриваюсь до ярких слепящих кругов и обхватываю голову руками, зажимаю уши и беззвучно кричу, но мой крик тонет в безумной какофонии звуков, лейтмотивом которых медленно, но неотвратимо становится раз за разом набегающая на берег волна. Вскоре стихия полностью поглощает ужасный треск, успокаивает, и я опасливо открываю глаза. У меня под ногами влажный песок, на котором нарисован портрет мужчины. Что-то есть в его печальном и немного виноватом взгляде, а я никак не могу разгадать эту загадку. У меня не хватает деталей, штрихов на песке, только сердце щемит при виде слишком знакомых и чужих черт лица. Мне нужно чуть больше времени. Я вот-вот пойму, кто он, узнаю что-то о себе и собственных чувствах. Но море решает за меня. Преисполненное ещё большего сожаления, чем нарисованный на песке незнакомец, оно нежно облизывает берег, словно большая лохматая собака со вспененными белыми кудряшками. Верная собака, послушная и очень печальная…

Девушка, в которую влюблены тысячи зрителей не смотрит в объектив. Прямо сейчас для неё существует только один человек, и он держит её за руки и вот-вот произнесёт слова… на которые ей будет наплевать.

— Прости, но ты выбываешь.

Девушка напустит деланно угнетённый вид и даже всплакнёт, чтобы вызвать сострадание у зрителей.

Изображение на экране сужается до тонкой горизонтально полоски и исчезает навсегда.

Это была я. Это была моя история…

Закрос кричит. Орёт на какого-то древнего и вот-вот изобьёт его. Арф’Хейлу наплевать. Он смотрит на фальшивого Сциа’Тхана с каким-то отрешённым спокойствием, от которого кровь стынет в жилах. Этому беловолосому мужчине настолько всё равно, что падай на него в данный момент деревянная балка, он бы и шага в сторону не сделал.

Зато мой вопрос заставил эту парочку вздрогнуть:

— А кто это, и почему вы ругаетесь?

— Ты убил её! — шипел безликий, а потом из его горла вырвался рёв, от которого бушующее внизу море, показалось кротким котёнком: — ТЫ УБИЛ ЕЁ!

Всего на мгновение на лице Арф’Хейла промелькнул ужас, но он тут смахнул его, точно попавшую в глаз чёлку.

— Не драматизируй и не пугай Кайла, а то он решит, что я на самом деле кого-то прикончил.

— Жаль, что не Саманру, — непроизвольно вырвалось у меня изо рта, и древний нервно рассмеялся, а вот у Закроса брови сшиблись на переносице с такой силой, точно два самолёта налетели друг на друга.

— Если бы я не знал, как сильно она любит трусливый кусок дерьма, носящий твоё имя, я бы не посмотрел на то, что ты кузен Ивнар, что Ирри в тебе души не чает, я бы своими руками приблизил твой неотвратимый конец, Налтар.

— Валяй! Она уже не любит меня. Ей всё равно.

Закрос издал какой-то нечленораздельный звук больше похожий рычание и с трудом выпустил древнего из рук.

— Ты даже не представляешь, что ты натворил.

Арф’Хейл молчал и упорно избегал смотреть в мою сторону. Вопросов с каждой секундой у меня становилось всё больше, а ощущение собственной избирательной слепоты раздражало.

— Мы уходим, — бросил мне безликий, а тот, кого он назвал Налтаром наконец подал голос:

— Куда?

— В комнату Мёрка и Крега, клянусь, если останусь с тобой в одном помещении, всё кончится плохо. Кайла я забираю с собой, пока ты ему мозги ещё раз не поджарил. Идём, Кайл.

Закрос подхватил с пола мою и свою сумки, запихнул подмышку одеяло с подушкой и двинулся к двери.

Быстро подобрала свои постельные принадлежности и засеменила следом за Сциа’Тханом, у которого разве что искры с крыльев не слетали. Пугающее зрелище.

Уже выходя из комнаты, обернулась на древнего, надеясь, что вот-вот дымка в моей голове развеется, и я снова обрету что-то очень-очень важное. Но ничего не произошло. Незнакомец, так и остался незнакомцем, только сердце в последний раз отчаянно налетело на рёбра и разнесло по телу щемящее чувство. Тряхнула головой, лишь немного всколыхнув непроглядный туман, прочно обосновавшийся внутри, и последовала за своей крылатой нянькой.

В бывшей комнате Мёрка и Крэга разливалась гнетущая тишина, нарушаемая только вознёй Рилтара. Он был настолько раздражён, что ему стоило огромных усилий не швырнуть наши сумки об пол. Даже страшно немного стало за яйца волатили. Не разбил бы…

В моей голове роилось множество вопросов, но я сама себя останавливала, боясь ещё сильнее разозлить безликого.

Он заботливо заправил обе кровати, и даже подушку мне взбил. Я бы умилилась этому жесту, если бы перья не повылезали наружу от серии мощных ударов.

— Можешь ложиться, — не глядя на меня, бросил Рилтар.

От этого странного поведения в горле, словно распорку поставили. Ещё вчера он ласкал меня под струями тёплой воды, а сейчас смотреть не хочет. Что происходит? Чего я не вижу?

Так и осталась стоять посреди комнаты, борясь с собственным телом. В очередной раз проиграла это бесполезное сражение и стала девушкой. В этом проблема? Ему не нравится, когда я парень?

— Что ты творишь? — он сорвал одеяло с постели и набросил мне на плечи. — А если камеры всё равно пишут? Будь серьёзнее, Кайл!

Рил, наконец, встретился со мной взглядом. Ждала, что он будет полон недовольства, но всё оказалось гораздо хуже, безликий смотрел так, словно я смертельно больна и вот-вот перестану дышать, или уже перестала.

По сердцу резанул недавний крик:

— Ты убил её!

Поёжилась, сильнее укутываясь в одеяло, которое Рилтар сжимал вокруг меня.

Спроси его, Ли! Спроси, кого убил Налтар!

Не могу. Страшно.

СПРОСИ!

— Рил, кого убил тот мужчина?

Рил

Почувствовала. Напугал её, до сих пор пугаю, хотя самого колотит сильнее. Понял ещё в коридоре: что-то случилось. Отпихнул от себя надоедливого Райана, без него проблем на этом шоу хватает.

Толкнул дверь и почти сорвал её к чертям с петель, но опоздал. Налтар уже вовсю копался в мыслях Ли, ломал, резал без анестезии и жалости. Не опухоль он удалял из сердца Ли. Ему казалось, что эта любовь червоточина, что она мучает девушку. Только это были крылья. Непомерно тяжёлые. На таких не сразу взлетишь. Их нужно принять, научиться летать, сквозь боль и слёзы. Осознать, подготовиться. Но он не дал ей. Убил чувства, не позволив узнать правду, не позволив взлететь. Она бы не сбежала, она бы ответила ему. Я знаю. Просто знаю, потому что я бы тоже принял. Я бы остался с Ивнар до её последнего вздоха. Но древним виднее. Проще выстроить стены, прогнать любимых, чем позволить кому-то разделить их проклятье.

Я знаю… На своей шкуре прочувствовал. Так хорошо знаю, что самому горло сдавливает от рыданий. Она это я. Моя Ли, это я в прошлом. Такая же выброшенная на берег рыбёшка, которой сказали: теперь твой дом там. Учись дышать заново, учись жить заново. Но у меня хотя бы осталось имя, подаренное любимой, моя дочь, моя память. У Ли не осталось ничего, кроме двух шрамов на спине. Живи и думай, откуда они!

Смотрит на меня. Не так смотрит. Неправильно. Во взгляде нет сомнения, она полностью доверяет и отдаётся мне. Готова своё покалеченное Арф’Хейлом сердце отдать без остатка, а я не хочу не потому, что охладел. Чушь. Я люблю её и такую: разную, многоликую, уничтоженную. А вот её чувства сейчас — ложь. Настоящая Ли вздрагивала от моих прикосновений, смущалась. Она шла ко мне навстречу, словно выходила из неспокойного моря. Волны толкали её ко мне, но тут же утягивали назад, напоминали о старой любви. А она всё упорно сопротивлялась, вставала на ноги и шла…

Боги, это невыносимо, держать её и быть причастным к тому, что натворил Налтар. Я был в курсе, дал ему слово молчать, а он взял и поступил так с нами. Всех троих покалечил своим решением. Как я могу теперь быть вместе с Ли? Это насилие над ней. Она не выбирала меня, её заставили.

— Рил, кого убил тот мужчина?

Умная. Всё видит, всё подмечает. Что сказать ей?

— Это фигурально. Не по-настоящему, Ли.

Увы, не фигурально. Он тебя убил. Надругался над чувствами и памятью. Выпотрошил маленькую рыбку.

— Объяснишь?

— Это сложно.

— Я пойму.

Конечно, поймёшь. Только выдержит ли твоё сердечко и разум, сразу после вмешательства древнего. Я помогу тебе вернуть себя, Ли. Постепенно. Даже если потеряю, даже если ты его выберешь, а ты выберешь его. Потому что если не выберешь, то это будет не моя Ли, а какая-то другая девушка.

Схожу с ума. Колотит от бессильной злости так, что руки вот-вот вспыхнут огнём. Слишком хорошо я вжился в тело в Сциа’Тхана. Ещё немного и смогу играючи пламенем управлять. Не зря нам ставят сдерживающие печати и регистрируют как скот, мы страшные твари, способные на всё.

— Кто в твоей команде?

Она смешно хмурится, вспоминая, копаясь в своих покорёженных мыслях.

— Касти… Аарон… А ещё мне нужно выбрать кого-то из персонала.

Ювелирная работа, Налтар. Как можно было так филигранно удалить себя, не задев остальные воспоминания? Выскажу ему своё впечатление при следующей встрече. Надеюсь, меня не дисквалифицируют за сломанный нос Арф’Хейла. Найду слепую зону среди камер и сделаю то, что уже давно пора было сделать.

— И кого ты позовёшь? — через силу улыбаюсь, и мышцы лица в наказание судорогой сводит.

Одно хорошо: отвлечь рыбку от расспросов, оказалось не так уж и сложно.

— Джет. Я позову Джета Лоулесса.

Хей-хей-хей! Это же ещё одна мразь в моём личном чёрном списке!

— Что-то не так?

Проницательные голубые глаза высверливают у меня в пульсирующем черепе две дырки.

— Тебе не нравится мой выбор? — продолжает пытать меня взглядом.

— Джет… он…

Сглатываю гадкие слова и давлюсь ими.

— Договаривай.

— Ублюдок твой Джет.

Опять нахмурилась и без всякой задней мысли выдала:

— Вроде нет… Он чистокровный Кха’це.

Спазм на лице резко проходит, и я слышу свой смех. Искренний и несдерживаемый. Вот же наивное чудо! Прижимаю её ещё крепче и шепчу в самое ухо:

— Давай сегодня спать вместе? Я подвинусь.

Сам не ожидал от себя такой просьбы, но отпустить её дальше, чем на пару шагов этой ночью не смогу. Она ещё слабее, чем я думал. Вот так просто по щелчку пальцев позволила сотворить с собой такое. Маленькая доверчивая Валай Клао. Что было бы с ней, не будь я так одержим ей, не пройди я кастинг. Кто бы защитил тебя, Ли?

Она смущённо кивнула мне, соглашаясь на приглашение и, путаясь в длинных штанах, забралась на кровать. Не могу сдерживать улыбку, наблюдая за ней и ревнуя к выключенным камерам. Да что там! К собственным глазам! Выключаю раздражающий свет, даже ему не позволю сегодня прикасаться к Ли. Ковыряюсь в темноте в наших сумках и достаю мерцающие яйца волатили. Ставлю на стол, наслаждаясь оранжевым сиянием, которое нежно ласкает бледное личико, превращает зрачки в демонические огненные точки.

Ждёт меня. Скинула на пол штаны и натянула одеяло до подбородка. Сейчас я хочу поверить Райану в его бред о небесном браке, просто чтобы понять, что я делаю всё правильно, что заслуживаю эту девушку, что вселенная на нашей стороне. Но не получается. Неправильность давит, ложь иссушает. Единственное, что я могу: обнять её и не выпускать до утра. Слушать частное дыхание и слишком меткие вопросы.

— Рилтар. Это твоё настоящее имя?

— Теперь, да.

— А какое имя тебе дали родители?

— Я не помню их. Имя своё тоже не помню, может, они даже не успели мне его дать.

— Тогда, кто назвал тебя так?

— Женщина, которую я любил.

— Мать Ирри?

— Да.

Мне удивительно легко говорить всё это сейчас. Сложнее чувствовать нотки ревности в голосе Ли. Я не облегчу это чувство. Ивнар навсегда останется в моём сердце, и моя безликая понимает это. Понимает и принимает, как я принимал её любовь к Налтару.

Больше ничего не спрашивает. Касается пальцами моего лица, смотрит так пристально и смешно, словно надеется разглядеть что-то ещё.

— Покажи мне!

Не просит. Приказывает!

— Что показать?

Мне нравится её мягкая, почти кошачья требовательность.

— Себя покажи. Настоящего. Не Закроса Мьенвана. Не Рилтара Теанвана. Хочу увидеть тебя.

Сложно не улыбаться, когда тебе велят сделать то, о чём ты сам мечтаешь. Ивнар боялась увидеть меня истинного, она создала для себя образ идеального Арф’Хейла и поверила в него, а я вместе с ней. Эта ложь затянулась, прикипела чужой маской намертво, и даже моя собственная дочь не знает правды.

— Не боишься разочароваться? Не так-то просто будет видеть во мне прежнего Закроса, когда я стану собой.

Не отговариваю её, проверяю. Пойдёт ли до конца? Конечно, пойдёт. Это же моя Ли!

— Не боюсь.

Даже не сомневался.

— Тогда отвернись!

— Это ещё зачем? — её брови забавно вздрагивают.

— Не могу, когда на меня смотрят. Стесняюсь.

— Думала, Закрос Мьенван не знает такого слова. Да и потом, ты же не нужду при мне собрался справлять… Хотя, ты порывался со мной как-то в туалет.

Закатил глаза. Всё-то помнит. А моей извращённой душонке ведь было на самом деле интересно посмотреть, как она выкрутится, сгорая от стыда у писсуара. Уверен, талантливая Валай Клао, талантлива во всём. Жаль, не увидел.

— Закроса Мьенвана не существует, забыла?

— Так же как Кайлин Верани, но все те девушки — они на самом деле осколки меня. Не думаю, что Закрос появился из ниоткуда, ты вложил в него что-то своё. Я не права?

— Права.

Более чем права. Тысячу раз права. И сейчас ты увидишь насколько! Я сам влюбился в каждый твой осколок. Пугливая Унни Орелей, чья кожа излучала мягкое лунное сияние, а голос сводил с ума своей чистотой и глубиной. Беззащитная Атмэ, смотрящая на мир слепыми глазами и ощупывающая пространство тонкими пальцами. Сексуальная до умопомрачения Ксир с кроваво-красными волосами и чёрными как ночное озеро глазами. Это всё она. Ли. Моя чужая безликая.

— Я жду, Рил.

— А я всё ещё жду, когда ты отвернёшься.

— Хочу смотреть, как ты меняешься.

— Это слишком интимно, — приблизил своё лицо к её ещё ближе, а ведь на подушке и так мало места для двоих.

— Интимнее, чем моя нога, закинутая тебе на бедро?

— Ой, а я и внимания не обратил.

— Дурачишься…

— Привыкай, это осколок моей души, — передразнил безликую, гипнотизируя её губы.

До утра могу шутливо препираться с ней. Случайно задевать её тело, непослушными ладонями. Они сами, клянусь! Лишь бы только не спать, лишь бы не увидеть завтра Налтара, Саманру, Джета. Проснуться в моей квартире, чтобы в соседней комнате сопела Ирри, а Ли прижималась к моей груди и слушала… слушала, как сильно я люблю её.

— Привыкла…

Теплом по губам её ответ. Таким будоражащим, что хочется ещё этого жара, неровного дыхания.

— Я всё равно заставлю тебя закрыть глаза, Ли.

— Как? — зачем-то спросила меня, хотя уже прекрасно знала ответ.