Подожди

Дарья Федотова

2262 год. Цивилизация пала. После ядерной войны границы государств стерты, а из-за мутаций продолжительность жизни сократилась вдвое. Но Ева ничего об этом не знает. Она живет с мамой в хижине посреди леса, откуда ей запрещено уходить.Так продолжается до тех пор, пока страшный пожар не оставляет Еву сиротой. Теперь, подвергнув себя опасности, она отправится в забытый город, где раскроет тайны прошлого и узнает, почему ее скрывали от всего человечества. Первая часть дилогии.

Подожди, не открывай

Потрепанная тетрадь со странным названием с трудом влезла в нагрудный карман. Ева незаметно пронесла ее в комнату и спрятала под кровать, пока Кира провожала Дениса. По дороге в деревню девочка несколько раз пыталась заглянуть внутрь, но в темноте ничего не смогла разглядеть. И это ее разочаровало. Она надеялась, что Джулиан объяснит, почему временная шкала Евы отличалась от остальных. Она хотела больше знать о таинственном лекарстве и, наконец, понять, почему все спрашивали ее про укусы крапивы. А что в итоге? Пара носков и миллион вопросов, от которых только разболелась голова.

— Не представляю, как ты с ними управляешься, — голос Киры вернул Еву в реальность. Девочка сидела на кровати, укутанная в махровое полотенце, пока травница пыталась разобрать ее мокрые после душа длинные волосы.

— Мама всегда перед сном расчесывала их и напевала разные мелодии, — вспомнила Ева, и грусть в ее голосе не скрылась от Киры.

— А когда она придет?

Тут же вспомнилось окно хижины и пара самых драгоценных глаз на всем свете. Нет. Ева тряхнула головой. Этого не может быть.

— Не знаю. Мы потерялись далеко в лесу, — быстро сказала девочка то же самое, что говорила себе изо дня в день.

— Ох, вы обязательно найдете друг друга. Она же знает, где город? — подбодрила травница, но параллельно не оставляла попыток разобраться с волосами.

— Да, — несмело протянула Ева, взвешивая ее слова.

— Тогда осталось подождать совсем немного. А пока я пригляжу за тобой. Как тебе такой план?

— Мне подходит, — радостно согласилась Ева.

Травница в очередной раз потянула за волосы, и девочке пришлось наклонить голову. Кожу стянуло. Ева сморщила нос и стала бегать глазами по комнате, чтобы отвлечься от неприятных ощущений. Тут ее взгляд упал на клочок бумаги на тумбе у кровати.

— Что это такое? — Ева взяла фотографию и присмотрелась.

Часть карточки была обрезана, но это не имело значения. Все самое важное сохранилось. На снимке Кира стояла на вершине холма и широко улыбалась, а рядом Денис не сводил с нее глаз. Ева сразу узнала этот взгляд. Его сложно с чем-то перепутать.

— Я тут плохо вышла, — шепнула на ухо Кира.

Девочка разглядывала снимок и не верила. Травница была олицетворением красоты, особенно в сравнении со страшными, уродливыми людьми, которые их окружали.

— Ты очень красивая, — не стесняясь своих эмоций, призналась Ева.

— Как и ты, — Кира продолжала бороться с волосами. Но чем дольше она ими занималась, тем сложнее казалась эта миссия. — А еще смелая, не боишься говорить людям то, что думаешь. Хотя многим это и не нравится.

— Ага, как тетке в столовой, — усмехнулась Ева, теребя в руках уголок фотографии.

— Вот именно. А еще ты храбрая. Одна пошла в город и встретилась там с жутким волком, — Кира подалась вперед и защекотала девочку по ребрам, получив в ответ визг и пару смешков.

— Ой, перестань, не могу!

— Храбрая, как волчонок, — травница оставила Еву в покое и вернулась к волосам. — Может, заплетем их?

— Не знаю, как это. Мама никогда ничего с ними не делала.

— Давай попробуем.

Кира приподняла пшеничные волосы, а затем взяла несколько прядей у самого лба и медленно начала перебирать их, меняя местами. Ева не понимала, что это за странная игра, но ей становилось скучно сидеть в одном положении. Она снова посмотрела на снимок, который все еще держала в руках.

— Где это?

— Наше любимое место, — мечтательно произнесла Кира. — На холме за деревней. В тот день Денис устроил романтический пикник.

— У нас тоже была штука, которая сразу печатала фотографии. Папа принес из города. Но потом пленка закончилась. У тебя еще есть такая?

— Нет, это подарок, — рассказывала травница, переплетая волосы Евы уже ниже лопаток. — Больше года назад в деревню проездом заглянуло несколько человек. Они подбирали всякие вещи за ищейками. Один из них сильно простудился, и я готовила ему отвар, а в благодарность они предложили сделать нам фото.

— Прямо как с Денисом, — стоило последнему слову соскочить с губ, как Ева тут же выпрямила спину и выпучила глаза. Она быстро посмотрела на Киру, которая подозрительно косилась на девочку.

— Уже рассказал, значит.

— Он просил не говорить! Оно само вышло, — Ева закрыла рукой рот, мысленно ругая себя за болтливость.

— Да ладно, я не удивлена, — Кира помотала головой, перевязывая кончик волос бечевкой.

— Почему ты убежала, когда увидела его? Он был такой страшный?

— Нет, — посмеялась Кира. — Я просто не переношу крови.

— А как же ты раны обрабатываешь? — удивилась Ева, наблюдая за тем, как Кира завязывает узел на кончике хвоста.

— Это бывает редко. В основном я собираю травы и делаю лекарство, помогаю по хозяйству, но лечением занимается целительница.

Ева мотнула головой и только сейчас заметила, как сильно перепутались ее волосы. Она же никогда не разберет их обратно! Тут Кира протянула небольшое битое зеркальце, и девочка нырнула туда глазами.

— Вот это да! Как ты это сделала?!

Ева восторженно вертела головой, пытаясь разглядеть свой затылок. В грязном кусочке зеркала виднелась пышная, ажурная коса, которая спадала на плечо, как толстая ветка бука.

— Это не так сложно, — Кира забрала зеркальце и кивнула на кровать.

Ева тут же залезла под одеяло, но травнице не удалось ее обхитрить.

— Денис сразу тебе понравился? — лукаво улыбнулась Ева, и Кира поняла этот взгляд без слов. Сменить тему не получилось.

— Конечно, нет! Он завалился в деревню грязный, вонючий и весь в крови. Кому такое понравится?

Ева залилась хохотом. Ее смех звонко отскакивал от деревянных стен, наполняя комнату жизнью. Она смогла ответить только через пару минут:

— Зато теперь у вас такая любовь, а ты ее прячешь.

— Нет, — Кира задула свечу и улеглась рядом с Евой. — Просто мне не нравится об этом говорить.

— Ты не веришь в любовь?

— Верю, конечно. Я безумно люблю Дениса. Просто… — травница на мгновение замолчала. — Иногда мне страшно думать об этом. Как будто в нашем мире нет места для любви.

— Неправда! Любовь есть всегда, — запротестовала Ева. Она села на кровать и уже набрала в легкие воздух для спора, но Кира юркнула вниз и потянула ее за ногу. Девочка соскользнула обратно, плюхнулась на спину и насупилась. — Так нечестно.

— Скажешь спасибо завтра, когда нам придется вставать на рассвете, — Кира подмяла под себя подушку и удобно устроилась на боку. — Пора спать.

— Сначала я дождусь твой ответ, — Ева повернулась к травнице нос к носу. Она не сводила с нее своих голубых глаз, пока та тяжело не вздохнула.

— Ладно, — Кира перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Ты об этом, наверное, еще не задумывалась, но нам отведено слишком мало времени. Всего тридцать лет, ничего не успеешь. А каждый день — выживание. Только и думаешь о том, где найти еды и лекарства, хватит ли воды, как не встретить ищеек. У нас нет будущего.

Травница закинула руку за голову и начала наматывать на палец кудряшку. Пару мгновений она подбирала слова, а затем продолжила:

— Люди думают только о сегодняшнем дне, больше ничего не имеет значения. А когда у тебя есть что-то ценное, как любовь, очень страшно это потерять. Как будто… — Кира сглотнула и понизила голос до шепота. — Как будто она растворится в воздухе или ее отберут, если говорить об этом слишком громко. Или другие начнут осуждать за то, что ты нашел свое счастье.

— Любовь исчезнет, если о ней не говорить, — прошептала Ева, подоткнув под щеку одеяло.

— Тебе всего четыре! Откуда такие мудрые мысли?

— Мои родители так жили. Мы тоже каждый день охотились, готовили, убирали и ходили к реке за водой. Но это не мешало нам веселиться и много разговаривать о будущем. У нас не было большого дома, но я помню вечер, как мы мечтали об этом. Может быть поэтому все люди в деревне такие грустные. Вам нечего вспомнить. Вы не мечтаете и молчите о любви.

С минуту травница ничего не говорила, но потом произнесла всего одну фразу.

— У тебя замечательная семья.

«Была», — промелькнула мысль, но Ева в очередной раз выкинула ее из головы.

В комнату прокралась тишина. Кира размышляла о словах девочки, а Ева собирала счастливые воспоминания. Она думала о том, как папа играл с ней каждый день, мама — танцевала, и вечером они зажигали свечи и пели под гитару. Мечтали о путешествиях и вкусной еде.

Ева представила, что ее душа — копилка. И чем больше радостных событий она соберет, тем легче ей будет дождаться маму. Она начала с жизни в хижине, а потом ее мысли переместились к деревне. В поселении почти так же прекрасно, как дома. Хотя нет. Здесь есть душ. Это весомое преимущество.

Размышляя о прелестях жизни в деревне, Ева не заметила, как уснула крепким, сладким сном. Хотя и непродолжительным. Всего через пять часов крик петуха застал ее врасплох.

— Глупые птицы! — выругалась она на источник звука.

— А я предупреждала, — подтрунивала Кира, вытаскивая Еву из-под одеяла.

— Мне обязательно идти с тобой? — жалобно протянула девочка, мечтая остаться в кровати.

— Ну, если ты хочешь пропустить завтрак…

— Ни за что!

Мысли о еде мигом пробудили Еву. Она села на кровать и сладко потянулась. С плеча соскользнула коса, и Ева решила походить с ней пару дней. Жалко расплетать. Натянув чистый комбинезон и новые носки, которые ей вчера подарили, она поспешила следом за Кирой.

В этот раз столовая отличалась. Столы отодвинули к стенам, освободив большую часть помещения. Девушки заняли место на скамейке, расположившись лицом к центру. Через несколько минут внутри столпилось столько людей, что становилось сложно дышать. Ева бегло осмотрела жителей и вдалеке заметила пару зеленых глаз. Герман нашел ее взглядом с другого конца столовой.

— Опять он, — Ева кивнула в сторону старика, и Кира проследила за ее движением.

— Постарайся не обращать на него внимание. А если будет донимать — скажи, я поговорю с ним.

Разговоры стихли. Под громкие аплодисменты на импровизированную сцену вышел человек в пестрых одеяниях. Красный плотный халат поверх белого костюма смотрелся совершенно неуместно.

— Амрит! Амрит! Амрит! — скандировали жители, и девочка догадалась, что перед ней — предводитель общины.

Темноволосый мужчина с длинной редкой бородой развел руками по сторонам, и вскрики смолкли. Он осмотрел толпу и заговорил.

— Я ничего не понимаю, — призналась Ева, пытаясь разобрать хоть одно слово в лягушачьем кваканье, которое исходило из уст вождя.

— Это английский. Я переведу.

На мгновение Кира отвлеклась, вслушиваясь в речь. Ева пробежалась глазами по собравшимся: на лице каждого читалось понимание. Неужели здесь все знают несколько языков?

— Он приветствует всех и благодарит богов за то, что у нас есть, — прошептала травница.

Ева не поняла, что имелось в виду, но не стала мешать. Кваканье продолжалось, как вдруг Амрит показал рукой на Еву, и следом люди уставились на нее злобными глазами.

— Говорит, что у нас новый житель, которого мы должны принять, — продолжили Кира.

— Не похоже, что они этому рады.

— А можно потише? Тут некоторые пытаются слушать! — запыхтела тучная женщина и грозно уставилась на новенькую.

— Тш-ш, — зашипели на нее со стороны.

— А что вы на меня шикаете? Вон той оборванке это скажите.

Хлопок заставил всех вздрогнуть и разом замолчать. Амрит недовольно оглядел угол, где начался переполох, и медленно подошел к жителям. Ева напряглась. Не очень-то она горела желанием познакомиться с этим шутом.

Кваканье раздалось над ее головой, и девочка еле слышно выдохнула и глянула на Киру. Та пыталась подавить улыбку, не отвлекаясь от речи. Выступление затянулось, и до Евы донесся тухлый запах яиц, от которого ее чуть не вывернуло наизнанку. Она подняла глаза, осмотрела махающего руками странного человека и поняла, что вонь исходила у него изо рта.

Ева попыталась заткнуть нос, но Кира незаметно отодвинула ее руку от лица. Пришлось терпеть. Спустя несколько невыносимых минут вождь развернулся и направился в противоположный угол столовой. Наконец, Ева смогла выдохнуть.

— Между прочим, — прошептала травница, как только Амрит отошел достаточно далеко, — он рассказывал о том, как важно быть сплоченной, дружной семьей и помогать друг другу. Особенно когда появляются новые жители.

Ева покосилась на Киру, затем на Амрита, жуткого старика в конце комнаты и женщину сбоку, чье тело загораживало половину обзора. Они совершенно не походили на семью. Им не нравилась Ева, они не хотели с ней не то что дружить, а даже разговаривать. Нет, это точно не семья.

Семья — это смех и тепло. Это купаться вместе в реке, играть, петь и танцевать. Быть рядом, когда родной человек болеет, ухаживать за ним и во всем помогать. Сидеть вечерами у костра. Наблюдать, как папа прижимает к себе маму и вдыхает запах ее кожи так, словно в молекулах спрятано самое сокровенное и волшебное. Знать, что ты в безопасности и тебе всегда есть на кого положиться.

Внезапно раздались аплодисменты, которые жутко напугали Еву. Кира толкнула ее в бок, и девочка тут же присоединилась к остальным.

— И часто у вас такое? — недовольно спросила Ева.

— Каждый седьмой день. Это традиция.

— Скукотища какая, — зевнула девочка, вяло хлопая.

Кира смерила ее неодобрительным взглядом.

— Ну что? Неужели тебе нравится? — удивилась Ева.

— Давай поедим.

Они перекинули ноги через лавку и повернулись лицом к столу. Перед Евой оказалась овощная похлебка из бобов, а рядом — теплая лепешка.

— На вкус лучше, чем кажется, — приободрила Кира и накинулась на свою порцию.

Ева набрала ложку и осторожно слизала часть похлебки. Распробовав вкус, она заглотила и остальное. Еда оказалась сносной, и, изнемогая от голода, Ева быстро осушила посудину, закусывая сытной лепешкой.

— О боги!

— Смотрите!

— Не может быть!

Внезапные возгласы посыпались со всех сторон. Ева обернулась. В центре столовой началась потасовка. Люди вытянули шеи, некоторые встали, другие — подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть происходящее, но девочка не могла ничего разглядеть за спинами жителей.

— Что там, Кира? — жалобно спросила Ева. — Мне не видно.

— Джулиана поймали.

Толпа вокруг запричитала. Люди вздыхали, хватались за грудь. Они ругались, кричали и размахивали руками.

«Подумаешь, картошку не захотел копать», — мысленно отмахнулась Ева, но затем нахлынула новая волна ругани. Люди кричали со всех сторон так громко, что Ева даже не понимала, кто говорил.

— Посмотрите на его ногу! Уже несколько дней прошло.

— О боги! Так поэтому он и прятался от целительницы.

— Сдадим его ищейкам!

— Да! Мы не можем его укрывать.

— Он же ребенок! Его нельзя отдавать в лапы чудовищам.

— И здесь его оставить не можем, это слишком опасно.

— Тогда выгоним в лес, пусть сам спасается.

В столовую ворвался высокий худой мужчина. Он растолкал жителей локтями и кинулся к Джулиану, закрывая его от нападок наиболее агрессивных людей. Несколько женщин замахнулись на парня тряпками, но он увернулся от удара и отполз в сторону, скрываясь за тощей спиной вошедшего мужчины.

Впервые за эти дни Ева не видела улыбки на лице Джулиана. Только большие, темные, испуганные глаза, которые молниеносно бегали по толпе. Парень вертел головой и через несколько секунд встретился взглядом с Евой.

Он замер, как только увидел ее. В ту же секунду Еве открылась левая сторона его лица, которая все это время пряталась в тени. Густая темная бровь рассечена, на щеке кровоподтек, губа разбита, а по шее стекала тонкая струйка крови. Легкая, практически неуловимая улыбка коснулась его губ, а затем также незаметно Джулиан кивнул ей.

Ева непонимающе уставилась на парня, пытаясь уловить смысл этого странного знака. Он смотрел только на нее, и именно она должна была понять его.

— Он же ребенок! Перестаньте! — мужчина, защищавший Джулиана, пытался вразумить толпу, но жителей в столовой было слишком много.

— Да он тебе не родной даже! Чего ты его защищаешь? — выступила кухарка, и другие ее поддержали.

— Он рос в нашей семье целый год. Он нам как родной!

— Может, ты и других долгожителей в деревне прячешь? — крикнул мужчина из толпы.

— Ева! — шикнула Кира и потянула за руку.

Только тут девочка поняла, что стоит на лавке и смотрит на всех сверху вниз. Она быстро плюхнулась обратно.

— А чего все так распереживались? — Ева искренне не понимала, что происходит, но с каждой минутой воздух в помещении накалялся все больше.

— Долгожители ни к чему хорошему не приводят, — быстро пояснила Кира, вытаскивая девочку к выходу. — Они опасны для деревни. Джулиан один из них.

— Что значит «долгожитель»?

— Люди, которые могут жить до ста лет, как наши предки. Ты не знала? — бросила через плечо травница, но ответа не дождалась.

Люди все больше сбивались к центру, затрудняя перемещение. Кире приходилось расталкивать жителей, чтобы приблизиться к дверям. Духота вытесняла кислород, и каждый вдох давался с трудом. Вонь от Амрита развеялась по всей столовой, монотонное бормотание кружило голову, а завтрак просился наружу.

— Ты тоже считаешь, что его нужно выгнать? — с ужасом спросила Ева, пытаясь перекричать толпу.

— Нет, он еще ребенок, — травница остановилась возле выхода. — Но и оставлять его опасно. Не знаю.

— Выгнать! — скандировала толпа, в очередной раз испугав Еву.

— Так, возвращайся в комнату, — распорядилась Кира, подталкивая девочку к выходу. — Я позже приду к тебе.

«Не открывай последнюю страницу, пока не наступит время», — слова Джулиана молнией вспыхнули в голове.

Вот оно, то самое время. Поэтому он так странно смотрел на нее. Девочка выбежала из столовой и помчалась вдоль пыльной улицы. Коса больно хлестала спину, но Ева даже не замечала этого. Ураганом она пронеслась по деревне, взмыла по ступенькам на второй этаж и ворвалась в комнату.

«Выгнать! Выгнать! Выгнать!» — эхом раздавалось в голове.

Ева рухнула на пол возле кровати, вытащила из-под матраса тетрадь и судорожно пролистала до последней страницы:

Если ты читаешь это, то меня поймали. Не злись на них. На самом деле они просто боятся, потому что из-за меня вся деревня в опасности. Ищейки выслеживают и убивают долгожителей.

Таких, как ты.

Лучше прячь свои раны. У обычных людей они заживают в 2,5 раза быстрее.

И, пожалуйста, постарайся не попасться.

«Убивают, — эхом раздалось в голове у Евы. — Убивают таких, как ты».

Ева отшвырнула тетрадь в сторону и подскочила на ноги.

Сердце колотилось.

Грудная клетка сжималась.

— Так вот почему ты подарил мне носки, — пробормотала Ева и мысленно прокрутила в голове разговор за теплицами. Джулиан просил читать все по порядку. Кажется, сейчас самое время начать.

Взобравшись обратно на кровать, Ева подтянула под себя ноги и вновь взялась за дневник. Она провела пальцами по названию: «Записки Джулиана или как выжить в мире 0208». Цифры никак не давали ей покоя, но она надеялась, что хотя бы в этой тетради найдет ответы.

Ева перелистнула первую страницу и углубилась в чтение.

Дневник Джулиана, стр. 2

За 30 лет мало что успеешь. Выжить разве что. И то не всем удается.

Мы с родителями всю жизнь путешествовали, и я видел очень много людей. Всех их объединяет одно: злость. Каждый думает только о себе и о том, как дожить до конца этого дня. Они встают на рассвете, занимаются урожаем и ложатся, когда заходит солнце. Им все равно, почему люди живут 30 лет.

А мне — нет. История пересказывается от одних другим и с каждым годом меняется все больше. Скоро люди даже забудут, что существовало лекарство долголетия. Странно даже. Почему не придумать книги, в которых об этом будет написано? Вот, например, мне 5 обычных лет — это 13 долгих. Неудобно же постоянно умножать на 2,5! Наверное, нарисую таблицу и запишу туда, сколько кому лет. Так будет легче.

Записи с незнакомыми именами и прозвищами тянулись на целую страницу, но Ева не знала этих людей, поэтому после четвертой строчки захлопнула дневник. Она завалилась на кровать и уставилась на деревянную крышу. Пыталась собрать в голове правду, кусочек за кусочком. Люди живут мало, а те, кто пребывает на земле дольше — обречен на вечные скитания или смерть.

Внезапно прощальные слова мамы обрели смысл.

— Ты знала! Мама, ты знала, что я — другая. И мне здесь опасно. Почему ты не сказала? — шептала Ева, словно жители могли ее подслушать.

Она пролежала больше получаса, не двинувшись с места, пока не почувствовала запах гари. Ужас пронесся по ее телу от пяток до головы, закрывая раскаленными щупальцами рот. Ева не могла ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Она уже знала этот ступор и сразу поняла, что деревню охватил пожар.