Левитанты

Даша Клубук (2024)

Необычные дела снова происходят в Граффеории — стране, где проживает своенравный народ: граффы. Тихая улица Пересмешников, две скамейки, чудаковатый парень со шрамом, прилежный фонарщик… И их таинственная встреча в полночь, после которой фонарщика находят мертвым. Когда к простому и скромному граффу посреди ночи заявляется сама ее младшее Величество, да в придачу сообщает о странном убийстве фонарщика, ждать этому граффу беды. Только Август Ческоль никогда не был простым, а тем более скромным. Он левитант — человек, способный летать. А когда непростого и нескромного левитанта склоняют к участию в рискованном преступлении — ждать ему катастрофы. Доди Парсо — сыщица, которая никогда ничего не записывает — с успехом раскрыла то самое дело об убийстве фонарщика. Или ей только кажется, что дело раскрыто?.. Доди предстоит возобновить расследование, обратившись за помощью к Иду Харшу, сыщику, который за полгода умудрился растерять всю свою блестящую репутацию.

Глава 2. Гостья

— Доброй ночи, господин Ческоль. Мы виделись с вами в прошлом году на Дне Ола. Могу я зайти?

Разрешения от опешившего хозяина принцесса дожидаться не стала. Она ловко протиснулась между косяком и левым плечом Августа и встала позади него.

— Закройте дверь. Мне необходимо переговорить с вами. Без свидетелей.

Взять врасплох такого человека как Август непросто, однако у внезапной гостьи это получилось, на зависть всем остальным жителям королевства. Дверь он закрыл, следуя повелительным ноткам в голосе принцессы, потом включил в прихожей голую лампочку, криво свисающую с потолка, и развернулся.

Ошибки быть не могло. Перед ним стояла сама принцесса Граффеории, пусть и в довольно потасканном виде. Одета она была в изношенный мужской сюртук, в каких ходят лавочники, на голове — шляпа с облезлой тульей; волосы забраны, да так крепко, что разглядеть их цвет из-под шляпы не представлялось возможным. Руки и ноги полностью скрывались за безразмерной тканью костюма, но признак, по которому Август узнал принцессу, оставался на виду.

Все прирожденные Олы были знамениты своими подбородками. Они у королевской четы выступали вперед, оставляя рот далеко позади, что придавало потомкам Великого Ола вид гордый и непоколебимый. Вот и у его сегодняшней гостьи подбородок будто вытянули вперед, а на правой его стороне сидела аккуратная родинка. Август запомнил ее тогда, в День Ола.

— О чем вы хотите со мной поговорить? — спросил Август.

О чем принцесса Граффеории хотела поговорить с ним, безработным путешественником? С шутом и бездельником, добавила бы его соседка Мира.

— Мы здесь будем говорить? В прихожей? — выдала гостья, скептически оглядывая голую покачивающуюся лапочку. — Давайте пройдем в приемный зал, или что у вас там. Мне представляется, что в нем нам будет комфортнее.

Упомянутый приемный зал находился у Августа в полупустой комнате, где он проснулся на мятом матрасе пятью минутами ранее. Левитант провел туда свою гостью, держась на почтенном от нее расстоянии, а потом озадаченно огляделся.

Безусловно, ему следовало предложить коронованной особе куда-нибудь присесть, только вот помимо матраса в его квартире присесть было некуда — ни дивана, ни какой-нибудь захудалой табуретки. Два своих стула он отнес в кофейню «Вилья Марципана» на прошлой неделе, ему они были без надобности. Сам же Август всегда сидел на подоконнике, либо обустраивался прямо на полу.

Так и не решив проблему, Август простодушно развел руками.

— Вы недавно сюда заехали? — поинтересовалась девушка, рассматривая неприглядную комнату. — Почему у вас нет мебели?

— Скоро пять лет стукнет, как я живу здесь, — осведомил ее Август, отметив про себя, что эта дама только и делает, что задает ему вопросы, когда как задавать их следовало не ей, а ему. — По какому вопросу вы пришли? Вы ведь дочь короля, так?

Гостья вздернула нос и посмотрела Августу прямо в глаза.

— От вас скрывать свою личность я не собиралась. Да, я — Ограта из династии Олов. — Она прошла вглубь комнаты и окинула брезгливым взглядом лежащий у ног матрас. — Как вы можете здесь жить? А за той дверью находится кухня?

— Она самая, — ответил Август, начиная раздражаться, и повторил: — Чем я обязан вашему вниманию? Какой у вас ко мне вопрос?

Легким шагом гимнастки принцесса подошла к окну. Оттуда виднелся зеленый двор, где цвела старая, как этот дом, черемуха. Певчие птицы уже начинали свою трель, уместившись на раскидистых ветках.

— Пообещайте мне, господин Ческоль, что просьба, которую я озвучу сейчас, не дойдет до чужих ушей.

Она отвернулась от окна и властно посмотрела на Августа. Левитант привык, что в его обществе девушки обычно приходили в смущение, уводили глаза, застенчиво хихикали, но принцесса Ограта, как Ирвелин Баулин когда-то, и не думала смущаться. Напротив, она смотрела на него как государь смотрит на своего слугу.

— Обещайте, — приказала она, не дождавшись своевременного ответа.

Август, ощутив себя дорожной пылью на ее сюртуке, бестолково кивнул.

— Есть один графф, — начала гостья без предисловий. — Его держат в заточении, в тюрьме. И этого граффа обвиняют в убийстве. — На этот моменте Август сглотнул. Дело обретало неожиданный поворот. — Но графф этот не виновен, он никого не убивал, однако сейчас я не могу этого доказать.

Ограта смотрела на Августа не отрываясь. Говорила она приглушенно, но настолько повелительно, что левитант был готов поверить, что он сам совершил вышеупомянутое убийство, хотя и понятия не имел, о чем идет речь.

— Я намерена освободить его. И сделать это нужно до тотального сканирования, которое назначено на ближайшее воскресенье. Мне нужна ваша помощь, господин Ческоль.

— Вы же дочь короля, — напомнил ей Август. Вдруг, в самом деле, подзабыла. — Вы можете обратиться к своему отцу и сказать ему все то же самое, что сказали мне. Вы же его дочь, он прислушается.

— Мой отец не должен знать, что я знакома с Постулатом, — заявила гостья.

Очевидно, решил Август, Постулатом звался тот, кто сидел за решеткой. Ну и имечко у этого бедолаги.

— Мне нужен человек, который имеет на моего отца определенное влияние, — продолжала принцесса. — Слово которого для отца весомо.

— Вы меня извините, уважаемая госпожа Ограта…

— Зовите меня Моль. Незачем моему имени звучать здесь слишком часто.

— Моль? — заулыбался Август. — Если позволите, вы не совсем похожи на…

— Зовите меня Моль, — повторила гостья жестким, как стук молотка, голосом.

— Ну хорошо, как скажете. — Август почесал взлохмаченный затылок. — Эмм… Моль. Уверяю вас — ваш отец даже о существовании моем не знает, не говоря уже о доверии к моему…

— Речь не о вас, — перебила его гостья. — Речь о вашем друге, Филиппе Кроунроуле.

— А Филипп-то тут при чем?

Ответила Моль с заминкой. Она принялась вышагивать вдоль пустой белой стены и в нерешительности теребить пальцы.

— То, что я сейчас сообщу вам, незаконно. Однако я готова поступиться любыми условностями, лишь бы освободить Постулата.

Все ясно, подумал Август. А Постулат-то этот счастливчик, в него влюблена сама ее младшее величество.

Август ждал. Принцесса мешкала, учащенно дыша и вышагивая туда-сюда — благо, свободным местом его квартира располагала в достатке. Торопить ее он не собирался. Если решила нарушать закон, пускай нарушает его по собственной воле.

— Ваш друг, — наконец заговорила Моль, — он… иллюз.

Август готов был поклясться, что ему не удалось скрыть нахлынувшего на него разочарования.

— Вы хотели сказать иллюзионист? Верно, ипостась Филиппа — иллюзионист. И поверьте, если в этой информации и есть что-то незаконное, то только чрезмерная сосредоточенность, с которой Филипп работает над иллюзиями. Видите ли, и на минутку отвлечь его нельзя. Бывает, подойду к нему, а он скорчит такую гримасу, будто подошел я к столетнему старцу…

— Да нет же! — шикнула на него принцесса. — Не иллюзионист, а иллюз! Это секретный отряд, который отвечает за безопасность короля. Поэтому-то я и знаю Филиппа.

Дерзкая улыбка застыла на точеном лице Августа.

— Вы уверены? Вы говорите сейчас о Филиппе Кроунроуле, серьезном брюнете со сломанным носом?

— О нем, — подтвердила гостья и скрестила руки, рукава на которых были чересчур длинными.

— Он отвечает за безопасность? Что это значит? Личный охранник? — Август нашел опору в виде второго подоконника. — Да Филипп худее меня! Какой из него…

— Нет, иллюзы — это не охрана. Они… сопроводители. — Моль с шумом выдохнула. — Господин Ческоль, это все, что я могу сказать вам. Поверьте, я итак нарушила целый перечень указов, которые подписала лично. Для нашего дела вам достаточно знать, что Филипп Кроунроул имеет на моего отца определенное влияние.

Августу захотелось рассмеяться, открыто и громко. Только он помнил, что перед ним стояла сама ее младшее величество, в своей плоти и крови, и подобное поведение она может не одобрить. Еще, чего доброго, его самого в тюрьму отправит. Поэтому вместо смеха он изобразил задумчивое выражение и деликатно уточнил:

— И все же, госпожа Моль, какая помощь вам нужна от меня?

— Вы попросите Филиппа Кроунроула убедить моего отца отпустить Постулата.

Очередной приказ, далекий от просьбы, его гостья произнесла с вызовом. Вместо того, чтобы испугаться, Август вдруг вспомнил о линейных уравнениях, над которыми так страдал на уроках арифметики.

— Погодите, правильно ли я понял вас? Вы просите меня, чтобы я попросил Филиппа попросить вашего отца-короля отпустить Постулата?

— Вы поняли верно, — кивнула гостья. Ирония, которой Август сейчас стрельнул в нее, пролетела мимо. Та даже и не подумала улыбнуться.

— Извините, но не слишком ли много переменных? Зачем же такие сложности? Вы можете сами обратиться к Филиппу, или к отцу…

— Я уже сказала, что к отцу я обратиться не могу. Он не должен знать, что я знакома с Постулатом. К господину Кроунроулу я обратиться тоже не могу — он выполняет поручения отца, а не мои, и будет обязан объясниться с ним. Озвучить причину просьбы и имя инициатора.

— А мою просьбу, вы считаете, Филипп побежит исполнять, а король его вмиг послушается?

— Вы — его друг, и вы никак не связаны с его работой и нашей семьей. Те сведения, которые вы передадите, Филипп будет обязан передать моему отцу, даже если он сам в них засомневается.

Август заторопился отвести взгляд в сторону, чтобы гостья не увидела возникшего в них предубеждения. Принцесса явно перечитала книжек и заявилась к нему просто от безделья. Вообразила себя феей и штурмует мирных поданных, чтобы те разделили с ней игру. Он даже не удивится, если узник по имени Постулат существует только в ее голове.

Тем временем госпожа Моль прибавила:

— За вашу услугу, разумеется, я заплачу. И довольно щедро.

Случайно или нет, взгляд ее прошелся по алюминиевому подносу, на котором поблескивали его скудные накопления. Не думает же она, что он беден, и ради денег согласится на любую авантюру?

— В какой именно тюрьме сидит Постулат? — спросил Август, оставив без внимания ее последнюю реплику.

— В крепости Фальцор. Эта крепость находится в северном округе, там держат заключенных до вынесения окончательного приговора, — продекламировала гостья. — Постулат заключен в Танцующую башню. Посадили его туда позавчера, за обвинение в убийстве господина Интрикия Петроса, фонарщика с улицы Пересмешников.

Столь исчерпывающий ответ заставил Августа засомневаться в своих преждевременных выводах. Поразмыслив немного, он спросил:

— С какой стати Филиппу исполнять мою просьбу и идти к Королю? Граффа по имени Постулат я не знаю, и об убийстве этого Интрикия — как его там? — ничего не знаю.

— Я выдам вам столько информации, сколько будет достаточно для убеждения Филиппа немедля отправиться с докладом к Королю, — заявила Моль.

— А кто расследует это дело? Случайно не детектив Ид Харш?

— Нет, дело об убийстве Интрикия Петроса расследует Доди Парсо.

— Она и упекла Постулата в Танцующую башню?

— Да.

Август помнил Доди Парсо. Она присутствовала на допросе у Ида Харша, тогда, в конце ноября. Строгая сыщица с волосами цвета плавленой меди. Вместе с тем он помнил, что эта сыщица ему совсем не понравилась, больно суровой показалась.

— Ааа! — закричала принцесса, и образ детектива с рыжими волосами тотчас испарился из сознания Августа. Вместо него он увидел, как Моль резко взлетела под потолок, облезлая шляпа ее съехала с головы и упала прямо на что-то серое и пушистое. Или на кого-то. — Что это? Крыса?

Август улыбнулся, как улыбался всякий раз, когда встречал брата по ипостаси.

— Вы тоже левитант? Вот же совпадение!

— Прогоните крысу, немедленно!

— Успокойтесь, никакая это не крыса, — сказал Август, нагибаясь и приподнимая шляпу. Оттуда прямо к его голым ступням выпрыгнул серый кролик. — Это Кисель, кролик моего соседа господина Сколоводаля. Иногда Кисель сбегает ко мне через щель в углу кухни. Развлекается так. Погоди, дружище, где-то у меня здесь…

Под встревоженным взглядом девушки Август подошел к окну и вынул из-под батареи пачку сырного крекера.

— Еще осталось немного. Держи, нерадивое ты создание. И беги обратно к своему хозяину, а то он снова расклеит по всей парадной объявления с твоим фото. А оно, между прочим, не самое твое удачное. Беги давай.

Кролик схватил крекер и, сидя на задних лапках, с жадностью его сгрыз.

— Боитесь грызунов? — обратился Август к принцессе, которая продолжала висеть под потолком и в ужасе глядеть на кролика. Поскольку теперь она оставалась без шляпы, он увидел ее каштановую косу — длинную, до самых коленей.

— Не доверяю я им, — бросила она, хмурясь.

Кисель повел усами, принюхиваясь, отчего Моль поднялась еще выше. Потом он развернулся и запрыгал на кухню, и стоило его пушистому хвосту скрыться за плинтусом, Август поторопился затворить за грызуном дверь.

Моль опустилась на пол и уместила свою длинную косу на плечо. Подойдя к ней, Август протянул ей шляпу, которую та приняла без всякого выражения.

— Надо думать, вы согласны исполнить мою просьбу, господин Ческоль? — спросила она, будто нелепого происшествия с кроликом и не происходило.

— Прежде чем я дам свой ответ, расскажите мне все, что знаете об убийстве и о степени причастности к нему вашего Постулата. Мне нужно знать абсолютно все, без тайн и уверток. Я выслушаю вас, а там уже посмотрим.

Сказано это было подстать обращениям самой принцессы — с твердостью не меньшей, чем у бычьего кулака. Выдвинув сей ультиматум, Август взлетел над полом и расположился на подоконнике со всем удобством.

Особы вроде его сегодняшней гостьи предпочитали мгновенное повиновение, без условий и лишней суеты. «Кем возомнил себя этот напыщенный левитант?» — должно быть, думала сейчас она, сверля Августа ядовитым взглядом. А тот сидел себе на подоконнике и беспечно размахивал ступнями. Ну что за нахал.

Граффы переглядывались несколько долгих минут, прежде чем принцесса, откинув левый рукав и посмотрев на часы, обиженно произнесла:

— Ладно, пусть будет по вашему. Слушайте.