Будущий король… и другие странноватые

Дем Михайлов, 2023

Будущий островной король продолжает свой эпичный и жутко неспешный путь! У него великие цели – прямо по-королевски великие! – но он к ним вроде как и не спешит, предпочитая наслаждаться солнечными деньками на южном побережье, проводя время за чтением интересных книг, попивая сладкое вино и заедая все жареными улитками. Изредка его будущее величество позволяет себе испить пиратского рома и побеседовать с обитателями соленых болот. Но лишь изредка – ведь будущий островной король Люцериус рожден чтобы наслаждаться жизнью, а не тратить ее на всякую ерунду вроде общения, выполнения дурацких квестов и прочей ненужной беготни. Нет уж… Раз пока нет трона, то для правильного расслабления сойдет и соломенный гамак. Главное, чтобы рядом стояли бутылка вина и блюдо жареных улиток, а на мускулистой груди лежала очередная интересная книга…

Глава первая

Я проснулся! — и посему требую немедленной бурной всеобщей радости и боготворения.

(Изречение Люцериуса Великолепного Первого и Единственного!)

Послеобеденное время. Невыносимая жара плавила глазные яблоки крокодилам и с хрустом сгибала исходящий паром бамбук. Растекшиеся по плавающим лужам лягушки не квакали, а хрипели, вроде как на своем зверином умоляя принести им холодного пивка или хотя бы бросить в милосердно прохладную купель из кипящего оливкового масла. Вылезший из соленой грязи черный хищный корень, дымясь, теряя пересыхающую кору, торопливо закапывался обратно.

Чешлотросово Солегрязье. Обычный ясный день. То самое время спасительной сиесты, когда все нормальные существа прячутся в густом теньке, пьют холодные напитки и дремлют, давая своим телам и душам спасение от безумного пекла.

Но это никак не касалось суматошно мечущейся почти обнаженной зеленокожей девушки в черном купальнике, вооруженной лишь плевательной трубкой. Ее распущенные густющие волосы вобрали в себя столько растительного мусора, что добавили ей маскировки, а пролетающая птица попыталась совершить посадку, но была встречена столь злобным взглядом, пробившимся сквозь грязные пряди, что предпочла изменить курс и плюхнуться в воду на радость варящимся заживо крокодилам.

— Я хочу стать богатой. Очень богатой. Самой богатой в мире Вальдиры!

Стоящая на скользких бревнах плота, Тефнут яростно и одновременно тоскливо отплевывалась, обеими руками выбирая из волос плети гнилых водорослей.

— Ты это уже говорила! — рявкнул с высокой вышки развалившийся в кресле полуорк.

Вышка была установлена посреди плота, сжигаемого безжалостным солнцем. Самого короля от солнца прикрывал навес из пальмовых ветвей — его возвела Тефнут, но нежилось под ним его королевское величество.

— И почему-то с каждой новой минутой я все сильнее сомневаюсь, что будущее богатство можно заработать на склизком плоту посреди вонючего соленого болота, — тяжело вздохнула девушка, ударом ноги сбрасывая с бревна мелкого тощего крокодильчика.

— Зря! — уверенно заявил будущий островной король. — Ну что? Уже готова к бою?

— А чем я сейчас занималась?!

— Визжала пугливой девицей и пинала крокодильих детей…

— Да я только что завершила схватку с большой змеей! И вышла из нее победителем!

— Я видел, — кивнул Люцериус и ненадолго замолк, занятый пристальным оглядыванием болота и пережевыванием пригоршни обжаренного в щедро перченом меду арахиса.

С трехметровой высоты вышки его королевский взор медленно скользил по мутным водам прибрежного болота Чешлотросово Солегрязье, выискивая подходящую тварь. А немалых размеров плот, пока пустой и все еще несущий на себе следы прошлой ночной битвы, на последние деньги был отшвартован у самого дешевого причала, увешанного старыми гамаками. В гамаках дрыхли пираты — в дневное время эти пропитанные дешевым черным ромом создания соглашались бодрствовать только в случае абордажа. Денег у авантюристов больше не было, а из всех активов имелись только три солидных бочонка рома и бочка подтухшей солонины. Эти средства позволят оплатить услуги пиратов на еще один ночной вояж, а вот починку плота оплатить уже было нечем, но Люцериуса это не особо волновало.

Сейчас он был увлечен другим — воспитанием соратницы, занимаясь этим уже второй час.

— Пора переключиться на дела финансовые, — робко напомнила девушка, искренне надеющаяся, что ее пытка сейчас закончится.

Она вышла победителем из четырех первых затянувшихся сражений с превосходящими по уровням и защите противниками. При этом ей самой было запрещено пользоваться снаряжением, а из оружия имелись лишь изрядно отощавшая еще вчера колода карт и плевательная трубка с истощившимися запасами дротиков.

Заметив всплеск соленой воды в нескольких метрах от плота и уловив очертания немалого веретенообразного тела, полуорк кивнул и величаво приподнявшись, ткнул зеленым пальцем:

— Кинь в него чем-нибудь, кошка. А когда тварь явится, дабы сожрать тебя — убей ее! Нам требуется мясо — надо кормить пиратов…

— Сейчас… — подобрав из-под ног большую откушенную от бревна последним врагом щепку, Тефнут замахнулась, вгляделась в цель и замерла в испуге. — Ты спятил?! Там здоровенный крокодил! Тридцать второго уровня!

— Уровень невелик… все же я слишком милостив к тебе, грязная кошка…

— Я грязна из-за тебя! — рявкнула девушка, продолжая стоять в позе окаменевшего метателя и все еще не оставляя надежд отговорить полуорка от глупой затеи. — Извалялась тут в помоях и рыбьих кишках… Люц! Эта тварь сожрет меня!

— Тогда смерть очистит твое тело и душу…

— Нет уж! Слушай… я же не против боя. Я сама хочу стать сильнее и опытнее. Но у меня не осталось ни одной стоящей карты, а в волосах не больше пяти дротиков… Блин! Дротики! В волосах! Я как дикарка!

— Твое тело — твой арсенал, — полуорк протяжно зевнул. — Зачем еще женщинам роскошные длинные волосы, если не прятать в них отравленные кинжалы, шпильки, дротики и флакончики с огненным ядом? Без этого и женщина — не женщина!

— Это все твои ненормальные фантазии! Нормальные женщины пахнут уточненным парфюмом, в волосах ничего, кроме следов отличного бальзама, а ходят они не в облепленном грязью бикини, а в красивых черных юбках и полупрозрачных блузках кремового цвета!

— Полупрозрачная блузка поможет им справиться с крокодилом? — изумился Люцериус. — Я всегда знал, что женская мода убийственна… но чтобы настолько…

— Да нет же…

— Вперед, кошка! — рыкнул игрок. — И не вздумай проиграть в этой решающей битве. Бросай грязную щепку в крокодила, и пока зубастая смерть плывет к тебе, представь, что ты последняя из группы авантюристов и находишься где-то на нижнем уровне данжа. Выжила только ты. На тебя возложены все тяжкие упования улетевших на плиту возрождения. Вот только ты ранена, ты устала и почти безоружна. Алхимия кончилась. И никто не поможет тебе. Все надежды лишь на собственные силы. Ты, усталая, но несломленная и гордая, стоишь перед надвигающимся на тебя монстром и знаешь, что собираешься не умереть с честью, а победить! Победить любой ценой и любым оружием, даже если ради этого придется забить изумленную таким поворотом событий трехсотлетнюю магессу обычным грязным булыжником, вырванным из вспоротого живота ее верхового кабана! Ты поняла меня, огненная кошка?!

— Да!

Брошенная ставшей весьма меткой рукой тяжелая щепка пролетела несколько метров и ударила острым концом точно в центр очередного всплеска. Спустя мгновение из темной воды поднялась сначала продолговатая голова, а затем появились и очертания двухметрового бугристого тела. Здоровенный крокодил развернулся и, набирая скорость, двинулся к стоящей на крайнем бревне зеленокожей девушке. Страшное создание за считанные секунды ускорилось настолько, что это позволило ему с легкостью вымахнуть на плот больше чем на половину тела, оставив в воде задние лапы и хвост.

Плот был причален так хитро, что частично на него распространялась окружившая высокие платформы мирная зона. Вышка полуорка в мирную зону попадала, а вот передняя треть плота — как раз та, где Тефнут продолжала выжидать подходящего момента — нет. Крокодил развернулся и разинул пасть. Тут же среагировав, девушка коротко и сильно дунула, посылая в зев монстра отравленный дротик.

Схватка началась…

— Сюда бы темного пива с долькой любеа, — тяжело вздохнул полуорк. — Никаких условий для королевских особо в этом грязном амфитеатре…

Монстр ударил хвостом, и девушке лишь чудом удалось уйти от внезапно крутнувшегося крокодила. Отпрыгнув, она сдержала порыв и сберегла дротик. Спрятав трубку в волосы, вытащила оттуда же пару карт.

— Красный слим! Желтый слим!

На бревна шлепнулись два комка полупрозрачной цветной слизи. Они были тут же подхвачены и с силой посланы в гибельный полет. Оба слима ударились о крокодилью морду и прилипли, что заставило монстра закрутиться в попытке сбить их. Первоуровневые слимы ничего не могли сделать крокодилу и были обречены на гибель, а пославшая их в бой кардмастер — на неизбежный откат. Счет шел на секунды, и как только отвлекшаяся тварь чуть отступила, Тефнут плюнула еще одним ядовитым дротиком, после чего бросилась к грязной воде и выловила из нее шипастый сук. Шаг… еще… и примитивное копье с силой ударило во всю ту же многострадальную пасть. Выбора и не было — ничто из арсенала девушки не могло пробить природную броню крокодила. Она хорошо помнила недавние напутствия Люца, держа в уме все уязвимые точки этой твари.

Глаза. Пасть. Два темных пятна на брюхе ближе к хвосту. И тонкая полоса на горле, будто созданная для острого кинжала.

Вот только крокодил был быстр и не собирался переворачиваться на спину и подставлять пузо врагам. Глаза были на виду, но они настолько крохотные, что кажутся блестящими черными пуговками — попробуй попади. А вот пасть эта тварь разевала частенько…

Красного слима растерли по бревнам за секунду до того, как прыгнувшая вперед девушка подхватила желтого и отбросила подальше. Двойной откат ей ни к чему. Ударив тут же сломавшейся палкой, она выбила крит и, шатаясь, отбежала. Присев, отодрала от бревен пару затоптанных водорослевых плетей и втянула их в рот, как спагеттины, восстанавливая несколько хитов драгоценного здоровья. Массивная злобно шипящая туша двинулась к ней, сдирая с бревен кору. Тефнут продолжала «пастись», прямо во время боя наслаждаясь вкусом мелкого шального моллюска. В трех шагах от нее смелый желтый слим продолжал ползти в атаку, но пройдет еще вечность, прежде чем он доберется до врага и погибнет под его когтистой лапой.

Плевок. Третий дротик ударил в пластину брони и отлетел, канув в болото.

Плевок… этот дротик ушел в приоткрытую пасть, и тварь задергалась в ярости, переживая очередное отравление.

Поднявшись на ноги, Тефнут сделала три больших шага, оказавшись вплотную к огромной твари. Присела и… почти ласково воткнула последний дротик в левый крокодилий глаз. Она не сумела избежать тычка тяжелой морды и отлетела на метр. Упав рядом со слимом, бросила его в сторону врага, и тот повелся, тяжело развернув шипящую морду к комочку бравой слизи. Этих нескольких драгоценных секунд девушке хватило, чтобы выловить из болота еще один проплывающий мимо предмет, сломать его несколькими ударами и, перехватив обломки, добить ими чертова крокодила. А затем она просто рухнула на мокрые бревна рядом с тушей, находясь в полном изнеможении. Ее едва хватило на то, чтобы с миром отпустить поползшего к периллам желтого подраненного слима.

— Святые мучебуки! — проорал стоящий на краю нависающей над плотом платформы игрок шестидесятого уровня. — Она только что забила крокодила стулом!

Выронив из руки треснувшую ножку, Тефнут со стоном уселась, вытерла с лица густую бурую слизь, продолжив движение, частично очистила шею и грудь от той же субстанции и мрачно взглянула на высящегося над ней задумчивого полуорка.

— Неплохо, — кивнул будущий островной король, поднимаясь с кресла. — Очень неплохо, огненная кошка. Тренировка окончена. Хочешь отдохнуть?

Последний вопрос он задал таким вкрадчивым тоном, что уже собравшаяся было кивнуть девушка подумала и… отрицательно качнула головой:

— Нет. Хочу отмыться, одеться и заняться укреплением социальных связей, заработком денег и восстановлением запаса своих зелий и дротиков. Ну и карты еще нужны…

Полуорк оскалил клыки в довольной усмешке:

— Хорошо… У тебя два часа, Тефнут. Потом немного отдохнешь, и мы отправимся в болотное плавание. Сегодня мы выступаем пораньше. Но только после сытной вкусной трапезы с бокалом неплохого сладкого вина…

— Вино и трапезу, надо полагать, должна организовать я?

— Нет, — улыбка Люцериуса стала шире и чуть добрее. — Сегодня я угощаю тебя, кошка. Ты выказала настоящую стойкость и заслужила час спокойствия в моем лучезарном обществе.

Сверкнув ответной улыбкой, Тефнут поднялась и потопала к ближайшему месту, где можно было смыть с себя грязь. Вообще помывка стоила медяк, а у девушки при себе не имелось ни гроша, но она уповала на знакомство со стеснительным и явно пускавшим на нее слюни вожделения пареньком. Ему не обломится ничего, кроме легкой улыбки, а в обмен красотка получит кусочек цветочного мыла, пару минут под потоком чистой воды и какие-нибудь вполне могущие оказаться интересными здешние сплетни…

Затем она повидается с несколькими торговцами и обсудит с ними все тяготы болотного бизнеса. Надо еще поздороваться со стражей и обязательно пообщаться с владельцами жаровен, что всегда делают ей скидки на готовые блюда. Осталось только придумать, где раздобыть змеиного яда для дротиков, не покидая при этом мирной зоны. Ну и она уж точно не откажется от пятидесяти метров крепкой веревки и нескольких пустых бочек — все это требовалось для починки плота. Люц не просил об этом, но она решила проявить инициативу. И не ради этого наглого клыкастого насмешника! Просто не хочется отправляться в гиблое болото на разваливающемся плоту…

* * *

Закат был волшебным. И развалившийся в старом кресле Люцериуса соизволил снизойти к его чудесной красоте, благостно внимая и чарующему хору разоравшихся в камышах лягушек, не подозревающих, что к ним уже направляются умелые ночные охотники — багровые кваквы. Сделав глоток вина, будущий король ленивым окриком подогнал старательных пиратов, коих сегодня было всего пятеро — остальных скосил жесточайший недуг, в простонародье именуемый черным похмельем. Да и те, кто остался на ногах и сумел выйти в море — то бишь в болото — внешне уподобились поднятым из могил мертвякам. Они кое-как орудовали шестами и нет-нет да поглядывали на обнятый зеленокожей девушкой одинокий бочонок у подножия вышки с креслом.

В бочонке был самый дешевый мутный ром, один глоток коего мог убить пять принцесс и трех рыцарей, а страдающего пирата омолодить и поднять на ноги чуть ли не под явственно звучащие в его ушах ангельские песнопения. Одна беда — никто не позволял припасть к сему спасительному источнику. Злая и измученная сегодня старпом Тефнут, перед тем как уснуть, пообещала прибить любого излишне наглого пирата, буде он рискнет сунуться к рому без спроса. По чарке получат не раньше, чем окажутся на месте — а сегодня их ждал иной пункт назначения, ведь со столь малой командой нет никакой надежды справиться с беснующимися крокодилами. Пираты покорились стальной воле старшего помощника Тефнут, но среди их уже начал назревать намек на бунт, а кое-кто хватался за рукоять ржавого кинжала, но, поймав на себе ленивый изучающий взгляд огромного голубоглазого полуорка, сидящего в кресле… возвращался к шесту…

Поднимая невысокую волну, плот медленно продвигался по соленому болоту, огибая мелкие островки, пробиваясь сквозь водную растительность и с трудом перебираясь через поросшие чахлым колючим кустарником отмели.

— Каррамба! — тихо-тихо прошептал одноглазый каноничный пират с багровым носом, черной бородой и лихим косым взглядом. — Пират без рома — не пират! Верно я говорю, братья?

— Верно! — прошептал в ответ сосед с шестом, втягивая голову плечи и косясь сначала на вышку, а затем на сбившего их в шайку Фломша Крова. Этот забулдыга сегодня был мерзко трезв и противно вдохновлен, с силой толкая дно на корме плота. — Но ты потише… А то вжух… и вместе с галстуком…

— Вместе с петлей висельника, — обидчиво поправил его одноглазый, ласково проводя ладонью по свисающей с его шеи почернелой старой веревочной петле. — На ней вешали самого Брымха Лютозарного!

— Да ну?

— Вот тебе и «да ну»! Настоящая волшебная вещица!

— Как достал?

— Отдал за нее прохудившуюся в пяти местах шлюпку, кожаную подпаленную шляпу, шесть пустых бутылок из-под рома и три глотка гномьей бормотухи. Славная была сделка!

— Ты купил задешево, брат! — закивал третий пират, обладающий шикарным ирокезом, семью медными серьгами в левом ухе и драными на заднице штанами. — А что петля дает?

— Власть! — уверенно заявил одноглазый и, покосившись на бочонок рома, тяжело сглотнул. — И право на мятеж! Я за бунт во имя рома…

— Прирежу! — хрипло донеслось с кормы, где уже развернувшийся к шепчущейся троице Фломш тянул из-за пояса острый кортик. — А потом вздерну на рее!

Тут же забывшие о бунте пираты мигом вернулись к работе и налегли на шесты, тоненькими голосами затянув тоскливую песенку:

— Кто без рома живет, тот жизни не поймет,

Кто рома не пьет, тот от тоски помрет.

Э-э-э-х ухнем подналяжем…

Э-э-э-х ухнем подналяжем…

Работавший рядом с Фломшем на корме четвертый пират вдруг бросил шест, развернулся к поющим, разорвал на груди гнилую рубаху и, странно растопырив пальцы, размахивая руками, смешно приседая и едва не теряя слишком большие для него мешковатые сползающие штаны, вдруг хрипло зачастил:

— Дай рома, дай! Дай-дай мне рома, дай!

Черного рома в чарку налей и со мной испей!

Бутылку в пол, кулаком в стол, песней в шалфей!

Дай рома, дай! Дай-дай мне рома, дай!

Черный ром — моя ус… Хек!

С этим непонятным окончанием, схлопотав затрещину от Фломша, певец так вот в «растопырку» и улетел с плота. Щелкнул челюстями крокодил. Поспешно выскочив обратно на плот, мокрый пират схватился за шест и увлеченно им заработал, позабыв про странные песни. Замолкла и тройка пиратов на носу. Вновь заголосили певуче лягушки, а краснеющий закат уже не пугал выползающие из зарослей тростника густые тени. Чешлотросово Солегрязье готовилось погрузиться в уже подкравшуюся ночь. Но молчавшего все это время будущего островного короля ночь не особо волновала: на плоту лежала целая связка хорошо просмоленных факелов, раздобытых трудолюбивой кошкой Тефнут.

Еще через какое-то время хаотичных с виду блужданий по болоту большой плот тяжело ткнулся в берег небольшого высокого островка — одного из многих, косой цепочкой тянущихся через всю локацию и заросших почти здоровыми деревьями. Густые влажные заросли были богаты плесенью и вечно мокрыми съедобными листьями — что привлекало улиток. А улитки привлекали Люца…

Едва заметно кивнув верному Фломшу, игрок удивительно неслышно и мягко для своих нешуточных габаритов спустился с вышки, обошел спящую девушку, вытащил несколько факелов из связки и оставил на мокрых бревнах две небольшие бутылки рома. Они мгновенно приковали к себе взгляды всех пиратов, замерших в картинных позах — словно из лучших фильмов про ковбоев. Заметивший это Люц тихонько засвистел знаменитую в прошлом мелодию, подпалил факел от старой масляной лампы, закрепленной на ноге вышки, и спрыгнул на песчаный вязкий берег. Полная темнота еще не наступила, но сумерки уже сгустились настолько сильно, что только факел позволил разглядеть десятки жирных превосходнейших улиток в желтых полупрозрачных шипастых панцирях, ползающих по мокрым стволам и листьям. Улитки тринадцатого уровня и в пищу не годятся никому, кроме лохров. Да и те лишь с голодухи польстятся на эту не самую здоровую пищу. А вот для ловли жирные неторопливые улитки годились прекрасно, и вскоре первый десяток уже оказался в большой заплечной корзине Люца. Поймав ритм, выбрав тактику, будущий король неспешно двинулся от дерева к дереву, собирая ядовитых красавиц с удивительной скоростью, в то время как на плоту Фломш с помощью кулака вразумлял особенно наглых выпивох, добавляя к похмелью головной боли. Когда в корзине оказалась первая сотня, Люцериус позволил себе минутную передышку, потратив ее на задумчивое пережевывание пластинки не самой лучшей ягодной пастилы. Ну кто мог додуматься добавить мяту в малиново-яблочное лакомство? Поистине у них не осталось ничего святого…

Люц уже собирался вернуться к ловле, когда до его слуха донесся чей-то явно злой мужской крик. Еще через мгновение крик повторился вновь, и прилетел он с соседнего островка. Чуть склонив голову, полуорк сделал пару шагов и вслушался.

— Лови ее! Загоняй! — злой крик наполнился не менее злым ликованием. — Гони к воде! Там ей деться некуда!

— Заходи слева! — тут кричал уже кто-то второй. — Я завяз по колено! Она меня завела!

— Не вижу ее! Вот черт!

— Там! За деревьями!

— Вижу! Давай выбирайся!

Чтобы принять решение, Люцериусу понадобилось не больше секунды, и он рванул вдоль берега, круто спускаясь к воде. Добежав, швырнул факел через узкую протоку, убедился, что там нет никаких тварей, кроме выжидательно смотрящего на него огромного крокодила, и прыгнул, приземлившись точно на его спину. Раздался хруст — то ли брони, то ли хребта — крокодил булькнул и ушел под воду, но игрок уже был на берегу другого островка и двигался вдоль кромки воды на неутихающие крики. Далеко идти не пришлось: клочок суши был размером не больше теннисного корта, и пересечь его за пару секунд мешала только густая мокрая растительность. Но потраченные на обход секунды лишними не оказались: они позволили опытному игроку буквально на слух определить количество агрессоров и даже их игровой «возраст». Агры были новичками на сто процентов. Парой новичков, решивших пойти по «кровавой» дороже и по темной стороне Вальдиры.

Челюсти Люцериуса сжались еще крепче — эти твари забавлялись. Они гоняли кого-то в тине, как мокрую взъерошенную крысу — не добычи, а забавы ради. Таких Люц ненавидел всей своей королевской душой. Он понимал разбойников и воров, он, бывало, посмеивался над проказами умелых воров-карманников, но тех, кто нападал, только чтобы поглумиться… таких он ненавидел крепко.

Лишь одного убавивший шаг полуорк еще не понял: на кого охотилось это мерзкое глумливое хулиганье. Судя по крикам агрессоров, там была только одна еще живая жертва — причем девушка. Но она молчала. Ни звука. Лишь изредка слышался треск ветвей там, где она пыталась укрыться в мокрых кустах. Но она мало влияла на уже составленную полуорком картину будущего боя, и начал он сразу же, как только шагнул на высокую болотную кочку. Царственным гневным жестом ткнув в широкую спину рыщущего среди веток полуголого полуорка, Люцериус активировал карту, заодно указав и жертву:

— Речная гадюка!

Карта вспыхнула и распалась в его пальцах облачком зеленых искр. Но пальцы пустовали не долго — в них появился еще один прямоугольник плотной магической бумаги.

— Гигантский рак!

Карта рассыпалась голубыми искрами, и резко обернувшийся на чужой голос агр успел увидеть эти тающие огоньки — но не самого Люца. Будущий король силу и ловкость не прокачивал — разве что из большой необходимости и ради бытовых удобств. Он же не туполобый голем какой… Но ничто не мешало Люцу находиться в постоянном мерном движении, почти не тратя запасы не столь уж великой бодрости. Шаг сюда, потом туда, здесь чуть ускориться, а тут, за корявым стволом, наоборот — замедлиться… В результате столь нехитрой тактики крутящийся юный агр никак не мог поймать топающего и чавкающего где-то в болотном сумраке врага, в то время как посланные вперед монстры почти достигли своей вкусной цели…

— Ты где?! Ты кто?! — завопил человек с красным ником Бум-Салаббум и длинным копьем в правой руке. — Чего тебе надо?! И… Ай!

Это «Ай» прозвучало очень по-детски. Тоненько, испуганно, заранее опечаленно… А вот действия с криком не вязались, хотя оставались столь же глупыми. Подпрыгнув, игрок крутнул достаточно красивое сальто, кувырком уходя на пару метров в сторону. Значит, ловкость качает… Но недоумок плебейских кровей не учел местности и с размаху сам себя всадил в бочаг с густой грязью, подернутой зеленой ряской.

— Ух! — изрек Бум-Салаббум и вдруг завопил еще испуганнее, задергавшись всем телом.

Он бросил копье. Зашлепал ладонями по грязи, попытался откопать себя, но жидкая масса с готовностью стекала обратно, медленно затягивая в себя недотепу.

— Вытащи меня! Ай! Ой! — он испуганно вскрикивал, то глядя на продолжающего мерно шагать по кругу Люца, то снова таращась на холодную грязь. — А-а-а-а-а!

Будущий король не сдержал ехидной усмешки, что так мало приличествует его гигантской доброй королевской душе. Дело в том, что первой до врага добралась юркая гадюка и сходу поступила, как каждая порядочная змея — забралась негодяю в сапог и только затем укусила. Это породило сальто и прилет в бочаг. А гадюка из сапога никуда не делась, продолжая кусать раз за разом, щедро отдавая яд и героически утопая вместе с агром.

— Вытащи меня!

Люц не снизошел до ответа. Он, подобно огромному медведю, ходил вокруг, хрустя ветвями, запоминая боевую арену и наслаждаясь видом погибающего врага. А ведь тот даже не разглядел его ника — особенно сейчас, когда не мог даже повернуться. Туповатый агр наконец сообразил и во всю глотку заорал:

— Пент! Пе-е-ент! На меня напали! Давай сюда! Вытащи меня! Спаси! Я завяз! Меня кто-то жалит!

Этот бессвязный бред никому, кроме него, не был понятен. Но страха и злости в его оре было столько, что вскоре послышался ответный ободряющий крик и донесся приближающийся хруст веток. Судя по громкости хруста, тяжелым бухающим шагам и общему движению напролом, сюда двигался еще один тяжеловес. Отпустив гадюку до того, как монстр погиб, Люц приказом чуть отвел рака от полной грязи и лопающихся пузырей ямы, после чего принялся ждать. Секунда… другая… и из мокрых кустов вывалился очередной громила, сшибая с себя недовольно жужжащих светляков и пискливых неоновых тумглов. Игрок со светящимся алым ником Пентуарий Скрижанутый удивленно поглядел по сторонам, но никого не увидел: его напарник уже погрузился с головой, хотя, судя по поведению полуорка-агра, еще был жив. Но это ненадолго… яд и удушье внутри черной болотной ямы… Вальдира бывает очень жестокой.

— Бум! Отзовись!

Ответом были лопающиеся пузыри у ног игрока. Но на яму он едва взглянул, продолжая искать дружбана среди гнутых елок и осин. А стоящий в укрытии Люц с большой задумчивостью глядел на крохотный пенек у своего сапога — древесный обрубок диаметром сантиметров в двадцать едва заметно подергивался. Сильно похоже на знаменитого пожирателя, но это не он — эта тварь куда слабее, но в чем-то гораздо хуже. И ее часто используют для тех злых шуток, после которых вдруг резко хочется облегчиться…

— Бум! Эй! Ох… умер! — в голосе Пент зазвучало изумление. — Ты сдох, что ли?! Обалдеть… крокодилам достался?

— Держи, — предложил ему звучный голос сзади.

Подпрыгнув, агр ошалело обернулся и… истошно заорал, когда ему в лицо полетело нечто почти бесформенное, но разлапистое и с круглой зубастой пастью, светящейся ярким пульсирующим фиолетовым огнем. Долго кричать он не смог: ему в рот влетела мощная струя болотной жижи, затем на лице сомкнулись жадные острые корни. Перепугано забулькав, агр попытался отодрать монстра от лица, и у него уже началось получаться, когда ему в живот ударила могучая нога будущего короля. Шагнув назад, игрок запнулся о с готовностью подползшего огромного рака и спиной вперед ухнул в ту же самую яму, ставшую для глумливых разбойников общей могилой. Хотя второй был пока жив и, завязнув вниз головой по пояс, яростно размахивал ногами. Шагнув вперед, Люцериус одновременно сделал два добрых дела: дал свободу болотному раку и надавил сапогом на ногу тонущего, помогая ему быстрее найти дорогу к добру.

— Доброта погубит меня, — вздохнул король, глядя на пузырящуюся яму. — Я слишком добр…

Ему что-то послышалось, и он круто обернулся, бросил взгляд на мокрые заросли. Там была темень. А факел с шипением догорал шагах в десяти — не ходить же с ним по кругу, когда требуется скрытность. Там — в темноте — журчала вода, чавкала всегда разжижающаяся ночью грязь, что становилось гибельным для незнающих об этом игроков, решивших встать лагерем на островке. Поговаривают, что островки не растеклись лишь благодаря крепким корням растительности и злобному палящему солнцу, что превращало верхний слой в твердую корку. Как хорошо запеченный пирог с густой вишневой начинкой, что только и ждет шанса вырваться наружу…

— Спасибо, добрый воин, — тихий, нежный и почему-то чуть пугающий голосок донесся от дугообразной осины, пытающейся врасти вершиной обратно в землю.

— Я есть не воин, но король, — ответил незнакомке Люц, отходя от ямы. — Желаю я тебе удачи. И шагай на свет.

— Ну нет, — ответила ему темнота и вдруг тоненько и насмешливо рассмеялась.

Смешок был пугающим. Визгливым. И чуть булькающим. Этого смешка хватило, чтобы Люцериус понял, кому он помог этой темной ночкой.

— Обычно короли ведьм не спасают, а казнят, — заметил он, — отправляя прямиком на пылающий хворост…

— Пламя нам с Перси не нравится… очень не нравится, — ответил ему ставший чуть ближе голосок. — Мы любим воду…

— Покажись, ведьма! — велел Люц, уставший глядеть в темноту. — Яви свой лик моим светозарным очам! Желаю видеть я тебя!

— Король… и чей же ты король, оглобля?

Поперхнувшийся Люц едва не поскользнулся.

— Как смеешь ты! Ведьма!

— Казнишь меня теперь за это? За шутки, полные добра и ласки?

Новый смешок заставил Люца поежиться и вспомнить свое очень и очень давнее позорнейшее поражение от одной из ведьмы. Он, конечно, жестоко и благородно отомстил, но унижения забыть не мог по сию пору. Как и эти проклятые ведьминские смешки…

Махнув рукой, он развернулся и двинулся обратным путем к плоту, на прощание буркнув:

— Уходи в жилье. В мирных зонах вы скроете себя легко. Если не знаешь — почитай про имбирный ведьминский пряник.

Он преодолел заросли, спустился на берег, где его и догнал вежливый девичий голосок:

— А что за рецепт?

— Прочти в сети.

— Сеть на мне… и в ней ничего, кроме нескольких монеток, запутавшихся рыбьих косточек и водорослевых красивых ниток…

— А? О чем ты, несчастная? И чего ты плетешься за мной?

От очередного хитрого смешка он зябко передернул плечами и ускорил шаг. Где там проклятый крокодил-мостик?

— Ты меня спас…

— Ну, спас…

— Защитил от злобных негодяев. Я благодарна.

— Оставь благодарность себе, ведьма. И ступай с миром, — проворчал будущий король.

Рядом с ним плеснула вода, мелькнула чья-то тонкая высокая тень, послышалось недовольное сонное мяуканье.

— А если я не хочу уходить с миром?

— Хочешь битвы? Воистину правду молвят: от ведьм благодарности не жди. Таких, как ты, спасет костер…

— Пламя не по мне…

— Вы с Перси любите воду, — закончил за нее Люц. — Я уже слышал. Что еще за Перси?

— Перси — лапочка и джентльмен.

— Сие несовместимые понятия.

— Но ведь я уже помогла тебе…

— Это как? Писком в кустах?

— И этим тоже. И да — не получилось у меня самой. Но яму с жижей создала! Но заманить туда я не успела…

Следующий смешок прозвучал даже грустно, и Люцу почудилось, что ведьма рассмеялась нарочно, явно заметив его отношение к этим звукам. Но тут до него дошли слова ведьмы, и он круто остановился, повернувшись к плещущейся вонючей воде.

— Та яма, где утопли двое агров… Ты создала ее?

— Яма была… но не такой глубокой и почти сухой.

— Какой у тебя уровень, ведьма?

— Леди о таком не спрашивают…

— Яви свой лик пред очи мои! — потребовал Люц, упирая руки в бока. — Не верю! Будь ты так сильна — как те двое злобных неудачников сумели бы тебя загнать и почти убить? Они гнали тебя, как мокрую курицу!

— Ха! И вовсе нет!

— А вот и да!

— Шссокло-докло-некло! Ту яму создала я!

— Ты лжешь! Все ваше племя лживо…

— Да как смеешь ты…

— Я король! Я все могу!

— Правда?!

— Правда.

— Так позолоти мою ладошку, а затем расправь золотые крылья и улети, озаренный ярким светом, — попросила темнота.

Плеск. Смешок. И к королю шагнула тонкая высокая фигура. В ее руке ярко вспыхнул зеленым большой хрустальный шар в какой-то сетке, освещая как Люца, так и владелицу магической лампы.

— Дай мне золота побольше, раз можешь все, — попросила она, протягивая к нему ладошку, полную грязной воды.

— Э-э-э-э…

— Пять золотых монеток я прошу… еще рубин большой хочу и пару изумрудов. А может быть, ты дашь сапфир? Клади же прямо в руку… давай! Клади!

— К-хм…

Гигант-полуорк опустил сверкающие синие глаза, откровенно разглядывая вышедшую из воды страннейшую особу.

Девушка. Красива… или страшна? Ее испачканное тиной лицо чем-то притягивает и отталкивает одновременно. Длинные мокрые зеленые волосы ниспадают на плечи и грудь. Тело плотно обмотано старой рваной рыбацкой сетью, куда набилось немало грязи и водорослей. Сетка прикрывает лишь половину ее бедер, и там же позвякивают несколько медных колокольчиков. На ее левом плече важно восседает питомец — полностью лысый кот с огромными ушами и умными зелеными глазами. Кот очень велик: он размером с хорошего ротвейлера и на узеньком плече едва-едва помещается — большая его часть свисает, и владелице пришлось отклониться в противоположную сторону, чтобы удержать пета и собственное равновесие. Опустив взор ниже, полуорк убедился, что девушка боса и ее ноги по колено в зеленой тине. Но хотя бы ноги, а не хвост — на миг ему почудилось, что он повстречался с русалкой. Проигнорировав кота, Люц снова попытался разглядеть лицо девушки, но был ослеплен ответным, откровенно изучающим взглядом очень ярких зеленых глаз. Какие они все… зеленые…

— Ведьма… — пробормотал он, глядя на копошащихся в ее волосах рачков.

Она пошевелила пальцами, ожидая деньги. Кашлянув, Люц признался:

— Я все потратил…

— Фи… зеленый мерзкий лгун…

— Как смеешь ты! Офонарела?! — Люц взревел так громко, что ему ответила перепуганными воплями половина здешних обитателей. — Я король!

— Так дай монетку! Не жмись на корм для Перси! Он тот еще балун…

Будущий король промолчал. Девушка с зелеными глазами и мирно-зеленым ником подступила еще ближе. Встала почти вплотную. Привстала на цыпочки. Заглянула в синие глаза полуорка и спросила шепотом:

— Денег дашь? Твое величество…

— К-хм… с собой нету! — нашелся Люц, сердито сжимая кулачища.

Он вынужден оправдываться! И перед кем?! Проклятье!

— Шссокло-докло-некло… какие все лгуны… и жадные котлеты…

— Пять золотых монет! — рыкнул игрок. — Я дам тебе пять золотых монет! К вечеру следующего дня.

— И имбирный пряник?

— Его не обещал.

— Но ты король и можешь все…

— Могу, — Люцериус наконец успокоился и начал брать контроль над разговором в свои умелые руки. — Но не слишком ли ты требовательна, незнакомка из болота? Я спас твою мокрую шкуру. И не услышал даже спасибо…

— И я благодарна, — девушка присела, чуть опустила голову и… испустила долгий насмешливый смешок. — Но не слишком…

— Ведьма!

— Жадный великан! И лгун! Трепло! И нищета!

— ДА ЧТОБ ТЕБЯ, КИКИМОРА!

— Я не она. О нет, — широко-широко улыбнувшись — и улыбка вышла очень пугающей и даже зубастой — она указала рукой на воздух над своей мокрой головой. — Не видишь? Имя мое прекрасное…

— Шизуля, — мрачно прочитал Люц, испуская долгий вздох. — Тебя зовут Шизуля… и ты…

— Ну да, — она, хотя это казалось невозможным, улыбнулась еще шире. — И я ведьма. Прекрасная ведьма Шизуля… Рада нашей встрече, будущий король… А ты? Ты рад?

— А я не очень…

— Но это пока. Однажды станет очень, — пообещала она и, сбросив кота в грязь, пошла по кругу вокруг полуорка. — Ты знаешь… мне необходим слуга… такой, как ты — с дешевой манией величия… Что скажешь?

— К-к-к-к-к-к-к…

— Кашель болотный пробирает? — с огромным сочувствием спросила мокрая с головы до ног зеленоволосая девчонка, пускаясь в странный танец вокруг замершего столбом полуорка, борющегося со своими эмоциями. — Тебе надо поесть гнилушек осиновых и прополоскать рот водицей из елового старого пня. Сразу полегчает! — если не помрешь…

Она с удовольствием сделала два больших круга, танцуя и что-то бормоча, прежде чем Люцериус зашелся в громком раскатистом хохоте, стоя на богом забытом островке посреди соленого болота и глядя в черное звездное небо. Отсмеявшись, он потопал дальше, ругаясь на чем свет стоит:

— Вот так спасаешь жертву невинную, а она оказывается ведьмой проклятущей… ехидной…

— Еще какая ведьма! — подтвердила опять ушедшая в воду Шизуля.

Ее тонкий смешок донесся от кувшинок и напугал с плеском шарахнувшегося крокодила.

— Она виделась мне дамой в беде… а оказалась мокрой насмешливой лягухой.

— Заколдованной лягухой! Соглашайся мне служить!

Люц споткнулся, с трудом удержал равновесие и потопал дальше, размахивая ручищами и круша тонкие, ни в чем неповинные побеги ночных светящихся цветов.

— И она еще смеет! Я ее спас! А она посмела…

— Да-да-да! Я смеющаяся, смелая и даже смельчаковая! А еще я буду щедро платить тебе — когда-нибудь… подумай, зеленый!

— Кто тут еще зеленый?! — заорал Люцериус, поворачиваясь к черной булькающей водной массе, но опять не увидев ничего, кроме светящихся крокодильих глаз.

Тут медлить нельзя — крокодилы атакуют и на суше. Главное — продолжать движение, шустро уходя из их зоны атаки. А находиться в воде — так чистое самоубийство для игроков малых уровней.

Стоп…

Резко остановившись, будущий король уставил в болото свои уже не гневливые, а более чем задумчивые синие очи и позвал:

— Эй, ведьма!

— Да-да? — ее голос раздался за его могучей спиной, и он круто развернулся.

Мокрая девушка стояла в шаге, с радостным ожиданием глядя на клыкастого громилу:

— Ты уже надумал стать моим слугой?

— Что? Нет! Я будущий король, ведьма!

— А я будущая богиня. А короли служат богам… да?

— Я никому не служил и служить не буду!

— Тогда будь не слугой, а прислужником… я дам тебе орден из слепленных тухлым медом светлячков… Живая многолапая могила на твоей груди… мы назовем это орденом «Отличившегося слуги» третьей степени…

— К-к-к-к…

— Кашель тебе надо лечить. Я видела тут пень с водицей! Еще я слышала, что можно подышать над сырой картошкой, брошенной на спину пламенного тернокта… но где найдем мы эту тварь?

— Тернокты водятся далеко на севере, — машинально ответил Люц и, опомнившись, потряс головой в бесполезной попытке вытолкнуть из нее весь напиханный ведьмой бред, после чего склонился к девушке и требовательно пророкотал: — Кто ты такая, ведьма?

— Ведьма я! — подцепив пальчиками облепляющую ее тело рыбацкую сетку, девушка присела в элегантном книксене, заодно уронив на землю обиженно урчащую жирную жабу, тут же ставшую добычей шипящего лысого кота, вынырнувшего из-за ее спины. — Перси! Не ешь жабуху! Ну вот… а как же наш уговор посидеть на водорослевой диете?! Эх…

— Ведьма, — кивнул Люц, отгоняя от лица наглых светящихся кровососов, решивших отведать его королевской крови. — Ты ведьма… но какая?

— Особенная… щедрая… подарить тебе особую тайную вещицу? Выглядит, как комок желтой глины с парой сучков… но если поставить на полку — можно любоваться!

— Кто ты, ведьма?! Твой цвет? Ты не зеленая… не алая… ты не можешь быть и черной… Ты не мультикласс… И ты постоянно хихикаешь…

— Ведьмы любят посмеяться над муками врагов… и над глупыми слугами, вслепую бредущими в потемках жизни…

— Кто ты? Ты не в бою, но смеешься… значит, используешь какую-то магию и делаешь это постоянно. Какая-то аура? Но откуда столько маны в твоем тщедушном тельце? Еще ты передвигаешься в воде — и тебя не трогают болотные твари. По земле ходишь бесшумно и незаметно… Что ты такое, ведьма?

Сверкнув глазищами, Шизуля шагнула ближе, оказавшись вплотную к полуорку. Положила ему на грудь мокрые ладони напротив цифрового сердца и тихо спросила:

— А если открою тайну… будешь мне служить, король?

— Ха! Я не служу никому!

— А я не открою тайну…

— Ну и катись в свое тухлое болото, ведьма! Не больно нужен твой секрет! — проревел Люц, но звучащая в голосе раздраженность выдавала его. — Иди и утони!

— Уже утонула, — рассмеялась отступающая девушка, медленно растворяясь в ночи.

— Ты у меня в долгу! Я спас тебя, ведьма!

— Я охотилась на глупых разбойников… а ты мне помешал…

— Они бы убили тебя!

— Или я их… я уже собиралась утащить одного самого шумного в восхитительно глубокое болото и отдать в жертву крокодильему богу… Но ты мне помешал.

— В этом болоте нет богов!

— Еще как есть!

— Кто?

— Я!

— Тьфу! Я трачу время зря… прощай, ведьма!

— Прощай, глупый король…

— Ввакх шварсс дук!

Прошипев это почти запретное грязное гномье ругательство, полуорк ускорил шаг, затем перешел на бег, прыгнул, приземлившись на спину только-только оправившегося от предыдущей наглости крокодила, перемахнул протоку, проломился с треском через мертвые заросли и оказался на освещенном факелами плоту, где его с облегчением встретили уже примирившиеся и чуть пьяные пираты.

— Капитан!

— А мы переживали, тайфун нам в корму!

— Хей-хо, старшой!

Пробормотав что-то в ответ, спрыгнувший на бревна Люц протопал к связке факелов, едва не сломав, выдернул один, подпалил и, шумно дыша, направился обратно к суше, где его ждали сотни и сотни улиток. Только методичная спокойная долгая работа могла сейчас успокоить бриллиантовые нервы будущего короля. Проклятая ведьма!

— Служить ей! — рявкнул полуорк, не дойдя шага до вязкого грязевого берега и зло топнув. — Я! Ей! Кощунство!

Завозившаяся у бочонка Тефнут поднялась и с оглушительным зевком потянулась всем телом. Встряхнувшись как кошка, она еще сонно уставилась на Люца:

— Я что-то пропустила?

— Да! Меня! — радостно ответила показавшаяся из воды Шизуля, положив руки на бревна. Ее зеленые волосы плыли во воде, ноги баламутили грязь, а на макушке сидел всем недовольный лысый кот. — Привет!

— Господи…

— Шварсс дук инкх!

— Ты все еще кашляешь, — вздохнула девушка. — Пей больше гнили из пней!

— Я послал тебя во тьму, ведьма! Изыди!

— Привет! — повторила Шизуля, требовательно глядя на пораженную Тефнут. — Ты очень красивая! Я Шизуля! А это Перси. А вон тот крикливый громила — мой слуга!

— Я тебе не слуга! — заорал развернувшийся полуорк. — Я король!

Сбившиеся в кучу пираты одновременно поворачивали головы то туда, то сюда, с большим интересом наблюдая за происходящим и передавая друг другу украденную из пожитков Тефнут бутылку рома. Проигнорировавшая злого будущего короля Шизуля спихнула кота на бревна плота, одним ловким движением уселась на край и поинтересовалась у Тефнут:

— Он твой слуга?

— Э-э-э-э… может, и хотелось бы, но скорее наоборот, — призналась девушка. — Это я служу ему, выполняя все его дурацкие королевские прихоти. Но взамен я получаю многое… Стой… почему я тебе это рассказываю?

— Потому что я древняя ведьма, умеющая разговорить юные вкусные язычки простушек… — смешок Шизули унесся в болото и заставил пиратов торопливо забормотать отгоняющие беду заклинания.

— Ведьма?

— Ведьма, — подтвердил снова заулыбавшийся Люц. — Проклятье… она уже дважды щелкнула меня по носу… болтлива… неблагодарна… я спас ей жизнь!

— Я охотилась на глупцов, а ты помешал, — возразила Шизуля, поерзав, опустила ладонь на голову замурлыкавшего кота и попросила: — Возьмите меня к себе…

— На плот?

— На плот и в жизнь… вы кажетесь очень интересными… особенно тот синеглазый чудик…

Пошатнувшийся полуорк скрежетнул клыками и, проговаривая слова нарочито медленно, постарался донести до глупой ведьмы истину:

— Я Люцериус. Будущий островной король — величественный, могущественный и справедливый. Скоро я буду прощать и карать. И карать буду куда чаще, чем прощать… Я буду восседать на золотом троне и попирать ногами великие сокровища всех южных островов! Я завоюю эти земли! Я воссяду на престол — и уже скоро! А ты… мокрая жалкая ведьма… ты… ты можешь идти своей дорогой. К нам тебе путь заказан! Прощай!

— А кто тогда будет тебя бесить? — удивленно спросила ведьма. — Кто будет отравлять тебе каждый миг твоей жалкой спесивой жизни? Чьи мокрые пальцы стянут с тебя корону и уронят ее в кишащую кровавыми мухами вонючую лужу? Кто будет смеяться над тобой и твоими глупыми надеждами? Без меня никак нельзя — сам видишь!

— Она мне нравится! — твердо заявила Тефнут, подходя ближе и протягивая мокрой грязной девушке свою крепкую руку. — Она мне очень нравится!

— Не вздумай, кошка! Не трогай ведьму!

— А она точно ведьма?

— Точно! — это слово произнесли хором все на плоту.

Особенно старались пираты, продолжающие шептать заклинания и махать татуированными руками в попытке отогнать беду.

— И ведьма темная, — добавил задумчиво Люц, чуть опуская факел. — Я не могу понять ее класс…

Принявшая ладонь Тефнут ведьма поднялась во весь рост и снова присела в элегантном книксене:

— Я Шизуля. Ведьма с большими планами на эту жизнь. И я ведьма не простая: я ведьма мертвая; ведьма, утопленная в гнилой воде; ведьма, переродившаяся в ведьму мертвую… я навь!

— Ух-х-х, как круто, — засмеялась Тефнут. — В тебе пропадает большой театральный дар, Шизуля. Я Тефнут Огненная. Вон тот злой, но умный и даже мудрый переросток иногда называет меня кошкой. А это наша пиратская команда. Представьтесь, парни! Покажите свою храбрость!

Пираты заулыбались и боязливо попятились. За их спинами щелкнул пастью огромный крокодил, и они торопливо перебежали на другую сторону плота, замерев тесной группкой и чем-то походя на пьяных тропических пингвинов.

— Ей с нами не быть! — категорично заявил Люц и наткнулся взглядом на обиженные глаза двух девушек. — Подумай сама, кошка! Безумная и наглая болотная ведьма просится к нам на плот… к нам в команду… да еще и врет про свой класс!

— Я не вру! — возмутилась Шизуля. — Я — Мертвая Ведьма!

— Такого класса нет!

— Откуда тебе знать?

— Уж я-то знаю… — заверил ее Люц.

— Тогда ты ошибаешься, о будущий король, — тихо рассмеялась зеленоволосая девушка и, сделав пасс, открыла экран своего статуса, сделав его видимым для Люца и Тефнут. — Смотрите же!

— Мертвая ведьма, — прочитала Тефнут. — Она же Навь Проклятуша. Так и написано… Ты прочитал, ваше величество?

— Ты прочитал, ваше величество? — повторила ее слова Шизуля, заглядывая в глаза стоящего столбом Люцериуса. — Прочитал каждую буковку?

— Такого быть не может…

— Но такое есть и вот оно — красивое и злое, — широко-широко улыбнулась девушка. — Каково тебе быть неправым, о глупый король? А глупее короля я еще не видала…

— Она мне нравится, — повторила Тефнут, не в силах сдержать столь же широкой улыбки. — Она мне очень нравится… Шизуля шикарна!

— Шизуля очень шикарна! — подтвердила мертвая ведьма и пустилась в пляс по плоту…