Предначертанное сбудется

Денис Алферов (2024)

Человек сам вершит судьбу, или она заранее решена? Фельдъегерь из Архангельска после случайного разговора в купе поезда оказывается втянут в события, предопределённые еще в детстве.

Глава 5. Поэт

Палладинов и Амбросимов доставили столь ценную с материальной точки зрения посылку. Помимо прочего, фельдъегерям необходимо было встретиться с местными представителями специальной связи.

Они проезжали на фельдъегерском автомобиле по проспекту, где находилось управление спецсвязи. По правую сторону расположилось промышленное строение с двумя устремленными ввысь трубами. До здания специальной связи оставалось рукой подать. На перекрестке мимо фельдъегерей не спеша проехал трамвай. В парке, находившемся по другую сторону дороги, гуляли молодые мамы с колясками. Молодая пара кормила голубей, облюбовавших это место по причине постоянного нахождения там сердобольных людей. Здание спецсвязи было мрачновато-серых или бежевых оттенков − и разительно отличалось от тех, что находились в историческом центре Петербурга. Оно представляло собой четырехэтажное строение с балкончиками, выходящими на проспект, и окнами, завешанными фольгой, несмотря на то, что солнце в Питере − непозволительная роскошь. На КПП сидел уставший, угрюмый фельдъегерь, надменно смотревший на приехавших молодых лейтенантов. Автопарк здесь был богатый, стояли легковые автомобили разных моделей, полноприводные грузопассажирские автомобили, преимущественно «буханки», КАМазы с прицепами. Почти на всех была нанесена символика спецсвязи. Видимо, перемещаться без опознавательных знаков было выдумкой Семенова или руководства спецсвязи Архангельска, а может, просто недоставало наклеек. Автомобиль заехал на территорию и скрылся от посторонних глаз. Люди на проспекте преспокойно проходили мимо здания спецсвязи, возможно, не подозревая, какая титаническая работа ведется в этом неприметном, на первый взгляд, пустынном сером доме.

Пока Амбросимов занимался документацией, касаемой доставки груза, Виктор отправился еще в одно место, ему предстояло менее весомое, но тоже значимое задание. Он направился в Смольный. Колыбель революции, в советскую эпоху было пристанищем коммунистов Ленинграда, отныне было местом работы власть имущих Санкт-Петербурга.

Палладинов подходил к зданию администрации. Здесь люди решали судьбу всего города, по крайней мере, им так казалось. Миновав проезжую часть, фельдъегерь приблизился к пропилеям Смольного института благородных девиц, коих здесь не было уже очень давно. На них красовались надписи ушедших советов. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» − бессмертные слова Карла Маркса и Фридриха Энгельса были в памяти у каждого советского гражданина и были высечены здесь в бетоне, на веки вечные, чтобы революционный призыв никогда не угасал. «Сдается мне, призыв этот уже давно позабыт людьми, осевшими в здании Смольного института. Да и когда там в последний раз были представители пролетариата?» — думал Палладинов, проходя мимо.

Палладинова заметил сторож, подошедший к воротам, и отворил калитку. Ленин, уже не один десяток лет указывающий направление движения развития государства, стоял здесь подобно памятникам императорам в 20-х годах ХХ столетия. Страна вопреки всему двигалась в противоположную сторону, минуя подсказки вождя мирового пролетариата. Поднявшись по ступеням, Палладинов открыл двери, вошел и представился:

− Лейтенант внутренней службы Палладинов, − он протянул документы, которые тщательно изучила красивая женщина, в пиджаке с широкими плечами, на пропускном пункте, — корреспонденция для руководителя комитета по природным ресурсам.

− Ах, да вот же он сам, — женщина кивком указала на проходящего по коридору мужчину.

Палладинов оглядел человека, которому необходимо было доставить несколько писем, тот полностью совпадал с описанием, предоставленным Семеновым: невысокого роста, худощавого, но плотного телосложения, с уверенной походкой, который при ходьбе плавно поворачивался попеременно то вправо, то влево. Он вначале снисходительно посмотрел на лейтенанта, но затем приветливо кивнул. Виктор шагнул навстречу, представился и спросил, является ли сей гражданин руководителем вышеупомянутого комитета? Глаза уставшего от нескончаемой работы человека смотрели на Палладинова. Поправив зачесанные набок волосы, он выдохнул и ответил:

− Да, вы не ошиблись. Корреспонденция для меня? Пройдите в кабинет.

Зайдя в кабинет, человек с трудом подавил зевок, провел рукой по глазам и, указав лейтенанту на место напротив себя, сел.

− Давайте, где необходимо расписаться, — после слов уголки его рта направились вниз, а брови поползли вверх.

Палладинов подал стопку писем и бланк, на котором человек поставил размашистую подпись.

− Красивый город у вас, я уже второй раз здесь, он весь пропитан историей.

− Да, мне тоже нравится, в ближайшее время станет еще лучше, ведь история делается здесь и сейчас, не только в прошлом, верно?

− Все так, но в моем городе это менее заметно.

Руководитель комитета взглянул на письма, прочитав адрес отправки, определенно удивился: он закусил губы, брови его поползли еще выше. Он посмотрел на Палладинова и произнес:

− Я бывал в вашем городе и скажу, что он тоже не менее значим для нас.

Он говорил так, словно «нас» включало что-то, кроме Санкт-Петербурга. Его глаза на миг вырвались из сонного плена и посмотрели на фельдъегеря, что-то определенно было в этом взгляде, они смотрели не только вперед, но и всеобъемлюще охватывали весь кабинет.

− Судя по всему, вы были у нас еще во времена СССР. За несколько последних лет он явно пришел в запустение: бандитизм, передел собственности, дикая рыночная экономика, знаете ли. Как говорится, не дай вам Бог жить в эпоху перемен.

− Если перемены к лучшему, то не надо их страшиться. А стойко преодолевать все те препятствия, кои попадаются на нашем пути, — руководитель улыбнулся и слегка сощурил глаза, — этого больше не будет, — он указал на Ленина, стоящего к ним спиной.

− Жаль, что мы не учимся на ошибках прошлого, — Палладинов тоже посмотрел в окно.

− Потому что их не было. Нечего исправлять. Надо делать сызнова.

К сожалению, уверенность руководителя в движении в правильном направлении совершенно не вдохновила Палладинова, и он с тоской подумал: «Человек — такое существо, которое везде хочет оставаться лучшим. Он создает вокруг себя такую систему, при которой он был бы единоличным лидером, вождем. Ведь стоит отметить, что с приходом нового человека к власти, пусть даже и небольшой, все меняется. Новая метла по-новому метет. Все это связано с характером личности, получившей горсточку власти, ведь именно те качества, которые сформированы в этом человеке, будут ориентиром и для его окружения. Если человек — аскет, то и проявление воздержанности будут встречаться в обществе повсюду. История знает такие примеры. Но он может быть и, наоборот, эпикурейцем и любителем роскоши. Все это не ново, не придумано человеком, идет от Господа Бога. Ведь он создал человека по своему образу и подобию. Значит и человека нельзя винить в том, что он желает, чтобы качества, хорошо развитые в нем самом, ценились по достоинству окружающими». А руководителю Виктор ответил:

− Спасибо за беседу, всего доброго! Возможно, увидимся еще, вижу много корреспонденции к вам приходит, — Палладинов указал на стопку писем.

Конец ознакомительного фрагмента.