Мой Ангел

Денис Васильевич Макеенко Dl@ym, 2020

Жизнь на грани финиша, где каждый шаг может стать последним. Идти, спотыкаясь, в надежде, что судьба подарит тебе немного счастья, не зная при этом, что за твою душу давно ведут бой "тьма" и "свет"… Остановиться бы, но как? Обратный путь открыт только проводнику, чьи глаза повидали немало несчастья и боли. Нарушит ли он закон ради дружбы или любви? Верит ли он сам в неё? Сквозь пространство и время и все "темною тропой", чтобы жить… Смерть ради жизни, а жизнь ради любви, но выбор между "светом" и "тьмой" лежит на кончике пера…

Глава 2. Сквозь сон

Полночь. Ночной Париж обильно поливает ливень. Старые улочки города любви давно не видели такого количества воды. Она бесконечной струёй все падет и падает с неба, словно кто-то, где-то там, высоко-высоко, забыл закрыть кран, и теперь, дар небес обильно покрывает каждый сантиметр старого тротуарного камня.

Людей на улице не сыщешь, но это и так понятно, кому охота ноги мочить? На дворе далеко не лето.

Большая часть парижан мирно спала в своих постелях, другая же — либо трудилась в ночную смену, либо пялила глаза в экран телевизора. Сырость и холод совершенно отбивали желание покидать постель, и потому, даже ночной поход в уборную превращался в своего рода квест.

Дождь постоянно барабанил по карнизу. Этот бесперебойный глухой звон портил и не без того далеко нерадужные сны, а периодически сверкавшая молния и следующий за ней раскатистый грохот лишали юную душу и последнего.

Дрожь, холод и испарина на лице Мари предвещали внутреннюю лихорадку. Беспокойство, страх и предчувствие смерти, то самое чувство бесконечного падения в пропасть, из которой ей не выбраться уже никогда — упрямо терзали её сон. Странный судорожный бред, который навязывал ей разум, овладевал её телом лишая способности двигаться. Маринетт, сама того не понимая попала в капкан, в маленькую кротовую нору, и чем больше она сопротивляется, тем глубже проваливается в бесконечную реальность сна.

Очередная молния осветила её комнату. Да, это уже давно не её уютная комнатушка в нежных розовых тонах отцовского дома. Мари выросла, и желание реализоваться, круто изменило её жизнь. Завершив обучение в школе имени Франсуа Дюпона, она поступила в университет. К сожалению, её заветной мечте стать знаменитым дизайнером так и не судилось сбыться. Зато, как оказалось, у нее открылся талант к созданию фотошедевров, и это ей реально нравилось. У юной хрупкой девушки получались очень хорошие фото и это не осталось не замечено. Ей даже удалось устроиться на работу в один, пусть и не очень известный, но вполне продаваемый женский журнал. Конечно, шить, придумывать новые дизайнерские модели она не перестала, но отныне, большую часть её съёмной двушки теперь занимала рукотворная фотостудия.

В принципе, ей нравилась её работа, тем более, что сейчас, она была близка к миру моды как никогда, но желание создавать что-то новое и уникальное никогда её не покидало. Жаль времени на это порою катастрофически не хватало.

Из-за постоянной занятости, личная жизнь девушки всегда оказывалась на последнем месте. Её школьная подруга Алья, постоянно пыталась свести подругу ну хоть с кем ни будь. Вкус у шатенки был вполне приличный, и потому на качество возможных ухажёров Маринетт не приходилось жаловаться, но не с одним, она так и не сблизилась.

Дюпэн-Чэн постоянно это оправдывала своим напряженным графиком, мол из-за работы на всякие глупости времени нет, но подруга упрямо боролась за её личное счастье.

Сезер порою уже не в шутку обещала применить к Мари скотч, степлер и другие канцелярские изделия, с целью хоть как-то замедлить её бешеный ритм, и хоть на один вечер приковать её взгляд к очередному «хорошему варианту». Синеглазка на это лишь смеялась, потому что если она бралась за дело, то даже наручники полицейского Роджера не смогли бы её удержать.

И снова сверкнула молния. И тут же за ней последовал грохот. Это было так громко, что задрожали не только окна, но и стены. Звук отражался по пустым коридорам пятиэтажного здания, и словно ударной волной вытолкнули Маринетт из сна.

Широко распахнув глаза, девушка успела узреть еще ряд коротких электрических разрядов. Частые глубокие вздохи переполняли кровь кислородом, отчего у нее на миг побелело в глазах. Но, немного успокоившись, она вернулась в реальность.

— Господи, какой кошмар… — чуть приподнявшись и скинув с груди плед, прошептала она.

Рядом с ней, на кровати мирно дремал её черный кот. Посмотрев на него, она успокоилась. Этот пушистый комок шерсти жил у нее еще с коллежа, и даже спустя двенадцать лет, совершенно не изменился. Откровенно говоря, она и сама не помнит, как он к ней попал. Он просто появился в её жизни и стал для неё верным другом.

Мари нежно погладила котенка, отчего тот начал мурлыкать. Дюпэн-Чэн обожала, когда он так делал, это её морально успокаивало и помогало собраться с мыслями. Она осторожно привстала, и пошла на кухню, чтобы вскипятить воду, и налить себе чай.

Поставив чайник греться, она убрала грязную посуду в раковину. Маринетт никогда не была неряхой, но из-за усталости могла позволить себе отложить муторную уборку и оставить немытую посуду до утра.

Пока она возилась наведением минимального порядка, чайник наконец вскипел.

Налив себе чай, она погасила свет и пошла на балкон. Попутно накинув на плечи халат, осторожно переступила порог. Дождь никак не утихал, и казалось, что он вообще никогда не закончится. Подойдя к балконной раме Мари посмотрела вниз. Там, внизу остановилось такси, и кто-то быстрым шагом отправился из машины в дом, при этом руками пытаясь прикрыть голову от проливного дождя.

— М-да… — тихо прошептала девушка, — Кто-то сейчас промокнет в считанные секунды.

Сделав глоток ароматного напитка, синеглазка ощутила, как тепло заваренных трав медленно спускается вниз прогоняя из сердца тревогу. Это так странно, но буквально минут десять назад она не ощущала себя живой, будто этот кошмарный сон временно перенес её в другую, неживую реальность. И что только сейчас она наконец уже вернулась назад. Прикрыв от удовольствия глаза, девушка сделала глубокий вдох. Задержав на секунду воздух в груди, плавно выдохнула ртом.

— Хорошо… — протяжно прошептала она.

Но открыв глаза застыла в ужасе. Её горячее дыхание оставило на стекле след. Вспышки молний подсветили конденсат, и она отчётливо смогла прочесть надпись…

«Mort» (смерть)

От увиденного по коже побежали мурашки. Природное чувство самосохранения подсказывало, что лучше покинуть это место, и она попятилась назад. Медленно и неуверенно повернувшись к двери, Маринетт перепугано вскрикнула и уронила чашку с чаем на пол, когда на балконном окне, подсвеченным бликом молний, она увидела силуэт парня.