Через себя

Денис Шевцов (2024)

В глубинах разума скрыты безграничные возможности, но что если доступ к ним обернётся кошмаром? «Через себя» — это книга для тех, кто ищет ответы на вечные вопросы о жизни и смерти, кто заинтересован в психологических драмах и исследованиях человеческого сознания. «Через себя» — это не просто научно-фантастический триллер, это эмоциональный калейдоскоп, где переплетаются наука и чувства, надежда и отчаяние, жизнь и смерть. Кто ищет остросюжетного чтения с глубоким психологическим подтекстом, — книга точно для вас. Приготовьтесь к путешествию в самых потаённых уголках человеческого сознания! Испытайте на себе всю мощь любви и отчаяния, столкновение с собственными демонами и поиски истинной свободы.

Глава 3

Жизнь — великое благо, и она у человека, как выясняется, очень недлинная.

В ней хватает и несчастий, и горя, и драматизма, сложностей и неурядиц, и поэтому надо особенно ценить мгновения счастья и радости — они делают людей добрыми. Когда человек улыбается, смеётся, восхищается или сострадает, он становится чище и лучше.

Андрей Миронов

На некоторое время я ушел в себя, пытаясь переварить случившееся, пока на фоне приглушенно звучал возмущенный, немного шокированный голосок. Мы продолжали ехать туда, где можно спокойно провести время и, тем самым, забыть о том, что было. Своим пустым взглядом, старался сосредоточиться на дороге, однако те недавние образы не желали расставаться со мной. Голос продолжал что-то глухо бурчать, пока я отчетливо видел всплывающую чащу леса, где качались сосны; пока я продолжал ощущать то нежное и словно шепчущее дуновение ветра; пока мои глаза слепил закат. Я с трудом пытаюсь объяснить себе, что почувствовал в тот момент, словно вернулся туда, где можно было ощутить истинную свободу и благодать. Да, именно вернулся. Я и прежде сталкивался с подобным, но в разных локациях, в разных событиях, в разных ощущениях. Это словно фантомная боль, преследующая меня в тот момент, когда этого не жду, при этом каждый раз я ощущаю на себе все то, что видел собственным глазами. Оттого и само мировосприятие для меня смутно, я не уверен в том, что я именно там, где должен быть, не уверен в правдивости своей жизни, своей судьбы, не уверен и в самой сущности этого мира. Каждый пустой и безжизненный взгляд, с которым мне доводилось встречаться, каждое безразличное и натянутое слово, которое я слышал, каждый туманный момент, всплывающий слайдами в моей памяти — это декор и постановка. Это не более, чем кэш в памяти. Но, признаюсь честно, я люблю жить. Пока есть то, что дополняет, красит и тебя и твою однообразную жизнь, ты обретаешь цель — либо сберечь все то, что у тебя есть и поддерживать эту стабильность, либо же идти дальше и достичь истинного счастья, о котором даже не догадываешься, но чувствуешь сердцем все предвкушение.

Да, звучит так, будто это мысли того человека, который не может чувствовать себя полноценно, будучи одиноким, что это говорит тот, который нуждается во внимании со стороны, в постоянной поддержке от других, но ведь как иначе может быть? Как бы банально это не звучало, человеку нужен человек. Без этого наш прекрасный внутренний мир, воплощающий в себе все порывы души, все чувства и эмоции, переживания, мысли и, в конце концов, собственное «Я» рано или поздно исчерпает себя из-за того, что нет самого главного ресурса — тепла другого человека — без него мы не сможем воплотить самих себя. В этом наш порочный круг.

Стало тихо, ревел мотор, ветер обдувал по открытым окнам, тот звонкий голосок вдруг затих. Отринувшись от себя, устремил свой взгляд в сторону пассажирского сидения, где Янка уже с интересом рассматривала спешно мелькающие картины из окна.

— Яночка, все же хорошо? — побеспокоился я

— Ты меня очень сильно напугал, Семён, я не желаю больше распинаться перед тобой, сил нет на тебя, ты просто идиот и дурак, больной ублюдок! — обиженно выдала она, отвернувшись от меня

Я промолчал, ей нужно время. Да, она, мягко говоря, расстроена из-за меня. Да, она меня ужалила, но на нее я никак не могу обижаться и ни в чем не виню. На мне весь груз вины. Я во всем виноват. Я должен гнобить себя. Сам себя должен жалить и не жалеть, ведь я позволил себе оскорбить ее и наплевать на ее нежные чувства, светлые надежды и все самое искреннее, что есть между нами.

— Нахера ты это сделал, Семен? Я никогда не помнила тебя таким. Почему ты тогда не остановился?! — она рьяно размахивала руками и с неким комом в горле пыталась излить все свои эмоции

— Я не знаю..

— Я тоже не знаю, и не могу знать, как и то, что будет завтра! Или послезавтра! Или после послезавтра! Как я могу доверить тебе нашу жизнь в семье, дорогой? Как я могу довериться тебе!? Где тот прежний Семен?

Повисло молчание. Да, в тот момент я успел нажать на тормоз, иначе бы жертв не миновать, однако пострадали только задний бампер и мой передний. Обидно, не спорю, но больнее было водителю спереди, управляющим своим невзрачным, железным конем, марки Фольксваген Гольф, темно-красного цвета, явно не первый год катающий свои колеса. Выходя из салона, мужчина средних лет злобно выругался и оглядел вмятину на багажнике, затем устремил свой взгляд на нас. Подошел к моему окну, подозвал к себе, я вышел и тут же меня взял за руку и повел к этой же вмятине, словно щенка, что нагадил мимо газеты.

— Какого хрена это щас было, а?! Неужто вы не видели, что пешеходный переход, светофор на месте… — возмущённо протараторил мужчина

— Мне очень жаль, уважаемый, позвольте я все улажу, может возьмёте деньги на все необходимое? — спокойно сказал я, вырываясь из рук потерпевшего

— Нет уж, не позволю, так дела не делаются, молодой человек. Сейчас вызовем полицию, они составят протокольчик, оформим ДТП…

— Это ни к чему, поверьте, можем же просто дого…

— Как это ни к чему!? — встрепенулся водитель — Вы в меня врезались, ехали на превышенной скорости, небось и пьяными были! Да у вас есть основания для лишения прав, молодой человек! Купили их, понимаешь, и разъезжают как хотят!

— Это же просто вмятина! Что вы раздуваете трагедию, ей богу! — уже не сдерживая тона выдал я — В конце концов не докажете, что был пьян, я таковым не был!

— А что вы кричите сразу?

— А то, что вы попросту говном меня поливаете! Хотите денег с нихера взять? С вашего корыта? Не получится, уж поверьте!

— А это уже полиция будет решать, кому верить и уж будьте готовы, что потерпевшему больше доверия будет — язвительно проговорил он, отчего я не мог не кипеть от злости — Тем более сами виноваты, нехрен перед шалашовкой своей выеживаться. Ответите оба по справедливости! А ты еще ответишь мне лично. Не отвертишься, гнида! — выдал он на повышенных тонах, толкнув меня пальцем в плечо.

В этот момент я словно был не в себе. В глазах будто потемнело, стало смутно, сердце бешено застучало, будто вырвется из груди, виски, казалось, лопнут от прилива крови, а тело было само по себе. Я не мог не сопротивляться. В порыве гнева тут же взял его за шершавый от мозолей палец и, приложив все свои силы, с характерным хрустом переломил его, резко повернув его в сторону. Последовал хриплый крик. Человек весь извивался от ужасающей и нестерпимой боли, хрипел и попросту не мог ответить, но это далеко не все, что пришлось ему пережить — тяжелый кулак ринулся ему в щетинистое лицо, затем другой кулак резким движением глухо ударил в пузо, а колено беспощадно лягнуло где-то в грудину. Измотанный мужчина бессильно упал на ноги, опершись телом на свою драгоценную машинку и что-то пытаясь пробормотать. Отдышавшись, победоносно взял его жирное, тяжёлое тело, держа за потные подмышки, и поволок к дверце, благо другие машины не проезжали мимо и никому не было дела до нас. Отперев дверь, я кое-как посадил обессиленную тушу на сиденье. Взяв мужика за волосы, я не мог не сказать этого:

— Нечего было выеживаться, сука! — со злостью пошатал его, крепко держа за волосы — Еще раз покажешься, от твоей тачки ничего не останется, как и от тебя, сгорите все вместе нахер! — гневно прозвучали слова, после чего из кармана вылетели на колени человеку пара штук деревянных, коих вполне бы хватило на ремонт и дальнейшее молчание — Чтоб через 5 секунд исчез и никогда мне на глаза не попадался, мразота — с характерной злостью закрылась дверь, послышался заведенный мотор, и тут же зашагал к своей машине, где из лобового стекла показалось личико, полное ужаса, укрывшееся кулачками.

В тот момент туман рассеялся в мыслях.

Время подходило к половине десятого. Мы уже подъехали к центру, где яркие фонари и не менее яркие вывески уютно заполняли пространство. Расположившись на полупустой парковке, что была возле знакомого кафе, мы некоторое время не собирались выходить из машины. Салон впитывал плавающий табачный дым. На магнитоле продолжало играть радио, прокручивая на записи бодрящий хит текущей недели, что совершенно не подходит под момент, но при этом разбавляет атмосферу. Мотив песни до боли простой, как и вся остальная поп-музыка, однако эта простота с каждым годом становится невыносимой. Ненароком взглянул на отвернувшуюся к окну Янку, все так же поникшую и явно желающей мне сказать особенную пару ласковых

— Яна, либо сейчас ты мне говоришь все, что тебя гложет, либо мы все забываем и идем спокойно и непринуждённо проводить время в нашем заведении.

Ее рука, лежащая на тонких коленях, дрожаще сжалась в кулак. Среагировав, потянулся нежно взять ее, успокоить, но тут же Янка, отворив дверь, вскочила наружу, сложив руки крестом. За ней вышел и я, закрыв за собой машину. Она не сдвигалась с места, уставившись взглядом куда-то вниз на землю. Подойдя к ней, не успел и слова сказать как она прижалась к моей руке. Окурок бессильно упал с пальцев. Янка вдруг решилась:

— Семен, пожалуйста, пообещай, что дальше все будет хорошо — сказала она тихо — Скажи, что все наладится

— Так и будет, дорогая — ответил я нежно, приобняв ее за талию

— Ты просто…действительно напугал меня…Ты никогда прежде не был таким злым, Семен… — всхлипнула она

— Я правда не знаю, что случилось, дорогая, дай мне немного времени и я исправлюсь… — обнадежил я и нежно поцеловал ее в лоб — А пока, пойдем уже покушаем чего-нибудь, пока время позволяет, хорошо?

— Хорошо — спокойно проговорила она, прижавшись сильнее лицом к руке

Поднявшись по ступенькам и отворив дверь в сопровождении звона колокольчика, мы вошли в просторное и уютное заведение. Мебелью служили темные, кожаные сидения, столы такого же черного оттенка, отдающие при этом блеском, пол был застелен серыми плитками, на которых бледно сверкали мелкие крупицы. Стены были чуть светлее — темно-коричневого цвета, будто из дерева, покрытого лаком. За стойкой угрюмо стояла рыжеволосая и веснушчатая девушка — ее взгляд явно говорил, что та испытала на себе все прелести работы в общепите. На потолке висели фужеры, напоминающие по форме бутоны колокольчика, отдающие при это теплым желтоватым светом, что гармонично освещает все пространство, атмосфера которого навевает ассоциации с домом лесника, охотника, коттеджа — любого другого места, сблизившегося с природой. Играла релаксирующая музыка — гитарные, блюзовые переборы. Вокруг было довольно много свободных мест, лишь пара была занята компаниями из трех-четырех человек, одна из которых нас и заприметила почти сразу же, как мы вошли

— Семыч! Яныч! А ну давайте сюда!

Для нас было неожиданно услышать знакомый голос, оттого и трепетнее было нам подходить к столику, где трапезничали наши бывшие однокурсники. Все те же, ни в чем не поменявшиеся очертания лиц — такие же будто горящие глаза, нелепая улыбка. Это такие же студенты, такие же молодые люди, которые решили остаться восемнадцатилетними ребятами, готовые ринуться навстречу приключениям, держа в руках бутылку крепкого, а в другой помятую сигарету, которая хранилась где только угодно, лишь бы не заметили. А ведь прошло всего-то четыре года с выпускного и все четыре года ни сном, ни духом друг о друге, максимум лайк на новой фотке в стене.

— Ну что, дорогие мои, как живете, как успехи у вас, не томите! — полюбопытствовал тот же голос, который любезно нас угостил не только тем, что было на столе, но и заказал нам двоим по напитку

— Да ладно мы, Макс, дорогой ты наш, лучше уж сам расскажи, где пропадал все эти годы? Как вообще жизнь ваша молодая? — так же любопытно поинтересовался я — Катька ну никак не изменилась, все так же хороша собой. Правда, Серег? — бодро выдал я

— Спрашиваешь ещё, Семен! — усмехнулся он, приобняв Катьку — Между прочим я и сам не промах! — сказал он насмешливо

— Снайпером ты еще успеешь побыть, уж поверь — проговорил Макс с ухмылкой

— А ты не завидуй! — поддержал я Серёгу

— Чему завидовать то? — усмехнулся Макс

— Ничему. Вы лучше расскажите, как вас занесло сюда? — полюбопытствовал я — И вообще, вы всегда втроем так будете? Типо шведская семья, да?

— Очень смешно, Семен — съязвил Серега

— Ну, мы часто бывали здесь в студенческие годы, решили продолжить традицию, ностальгия как-никак

— А ведь ты бы мог и не проникнуться той ностальгией, как сейчас. Дохрена чего прогуливал, на пересдачах был, диплом еле-еле вытянул — решил подметить Сергей

— Да я и не отрицаю, дуракам везет — спокойно сказал Макс, пожав плечами

— Сергей, как вам вместе? — поинтересовался я

— А у нас так же, как и у всех. Были и взлеты, и падения, и чудеса на виражах, иногда годами длились — с некой гордостью проговорил Сергей, нежно поглаживая своей жилистой и худой рукой ладонь Кати

— Молодцы, ничего не скажешь, искренне за вас рад — разделил я радость

— А ты не завидуй! — усмехнулся Серега, указав пальцем на Макса

— А вы как поживаете вместе, Семыч? Яночка, обижает ли он тебя? Только честно скажи — спросил Макс, прищурив свои карие глазки и постукивая пальцем по бутылке

— Все как обычно, но я могу с уверенностью сказать, что проблем не будет, а если и случится что-то, да и ладно, переживем, справимся вместе — немного подумав, ответила она спокойно, поглядывая на меня, я же прикрывал свои руки с ссадинами на костяшках

— Я почему спросил об этом — все дело в том, что ты выглядишь неважно, глаза обо всем могут рассказать, как бы вы не старались это скрывать. — проговорил он на спокойном тоне, пристально смотря в сторону Янки — Я спрошу ещё раз…

— Макс, мы лучше всех остальных, поверь. Уже совсем скоро свадьбу сыграем, станем полноценной семьёй и тому подобное. Нам хорошо вдвоём, по-другому и быть не может — решился я ответить, приобняв Янку за талию

— Ну, тогда за вас, молодые — наотрез сказал Макс, взяв в руки бутылку пенного и кивнув ею на нас с Серёгой и Катей

— За встречу! — поднял и я бутылку

— За встречу! — потянулись все остальные

Макс — это тот человек, про которого часто говорят «умный, но ленивый». Раздолбай еще тот, такова натура, но это не говорит о его безответственности. Наоборот, он трепетно относится к тому делу, которое ему нравится или же к тому, что ему принесет определенную пользу и выгоду, но при этом всегда ищет легкие пути для этого. За годы учебы вместе в одной группе я понял, что никого другого, обладающего такой же верностью по отношению к друзьям, не найти. Кроме него мне на кого было положиться и это касается не только в случае бед. Он всегда был хорош собой, то и дело привлекал на себе взгляды и сам прекрасно знал это. От него прямо-таки веяло уверенностью, он определенно знал, чего хотел от жизни и стремительно шел к этому, но я так этого и не знаю, я толком и не сблизился с ним, чтобы точно сказать, чем дышит и как живет.

Сергей — такой же раздолбай, так же хорош собой, но что его отличает от Макса — невозмутимый, мягкий и податливый характер, чем умело пользуются скромная и такая же спокойная Катюша — вообще знаменитая парочка, то и дело все время учёбы замечали их вдвоём, лабызающихся. Я искренне радовался за них и при этом каждому из них обливал дерьмом за спиной другого в случае их ссор, но я всегда им говорил, что оба налажали и поступили неправильно.

В сторону Кати я чувствую некую лёгкую тревожность, особенно, если увижу ее рядом с Серёгой — не люблю, когда ограничивают в правах и свободах, при этом ловко манипулируя чувствами. Однако не стоит в таком ключе думать о ней, напротив, она действительно любящая, заботливая и чувственная девушка, такая и нужна стабильному и надёжному Сергею. С Янкой их познакомил после учебы, она сразу же вписалась в нашу компанию, ведь она такая же дурная и готовая к приключениям на жопу. В свое время эта компания дорогих мне друзей по-настоящему помогла мне жить дальше, помогла ощутить всю полноту жизни и открыть себя с другой стороны. Пусть мы не совсем близко знакомы, как хотелось бы, я уверен, что дальше только крепче дружеские связи. Без друзей мы никто. Без взаимодействия с людьми нам хреново. Без любви и поддержки мы не хотим жить, вкушая все прелести этой жизни. Огромное спасибо друзьям, что не оставили меня тонуть в самом себе, хоть они сами и не догадывались. Как и не догадываются о том, что случилось пару часов назад. Не догадываются о моем странном состоянии, которое чуть не довела до гибели. Однако чувствуют что-то, чувствуют, этот плохой осадок, который был в начале. Благо алкоголь, веселые моменты из жизни и попросту приятная атмосфера помогли разбавить обстановку, но мне же совсем было нелегче. Я до сих пор гноблю себя за тот случай и до сих пор пытаюсь понять — какого хрена все происходит. Еще больше омрачает тот факт, что подобным образом могу разочаровать своих ребят, а то и вовсе потерять их.

Я клянусь, я собой не управлял тогда, я не понимаю, почему это происходит со мной, почему я чувствую себя не в своей тарелке, почему я сейчас не могу чувствовать кипящую жизнь, даже сейчас, когда все друзья вокруг меня что-то, да обсуждают, хохочут, пьянеют, а мне попросту не могу разделить эту радость, даже просто натянуть улыбку.

— Дорогие вы мои, почему бы нам снова не встретиться и не провести время намного лучше, чем сейчас? — предложил вдруг Макс, тщательно подбирая слова

— Я согласна! — оживилась Янка

— Поддерживаю, только где? — поинтересовался Сергей

— А на хате! Есть один у меня, днюха через день, вот и приглашаю вас всех! Все же смогут? — мы все разом кивнули, его блестящие и круглые глаза никогда еще не были такими наивными, искренними и полные надеждой

— Тогда замечательно! На этой ноте давайте и расходится. Спать надо, а то ж плохо так, когда это… — начал вяло бормотать под нос Макс, после чего его подхватил Сергей, у которого даже румянца нет от хмельного

— Мы, пожалуй, поедем, Семен. Было очень приятно с вами увидеться, надеюсь послезавтра увидимся — спокойно и улыбчиво проговорил Серега, пожимая мою и Янину руку

— И мы уже поедем, до скорого, ребят!

— Я вас люблю, дружищА! Чтоб вы долго жили, чтоб вы… — громко бормотал Макс, выходя из кафе

Проезжая по трассе, я то и дело с теплотой вспоминал все самые яркие и богатые на эмоции моменты из студенчества, заходил вглубь своей памяти и каждый миг, неразрывно связанный с моими друзьями и знакомыми наполнен особой теплотой. И всё-таки у меня есть все, о чем я только мог мечтать. Поглядев в сторону пассажирского сидения, умилившись от вида моей спящей красавицы, я это понимал все ярче и яснее. Однако меня до сих пор гложет это душераздирающее сожаление. Почему же моими руками был избит тот человек. Не может быть так, что я настолько поддался гневу. Меня тревожит мысль о том, что это связано с моим состоянием, тем самым, который не дает мне покоя уже долгое время и которое показало всю силу моего болезненного разума. Почему именно я жертва подобного? Я не могу об этом рассказать даже тем, кому я могу доверять, попросту не могу. Не поймут меня. Не поймут того, насколько мне тягостно жить, ощущая всю пустоту серого и фальшивого мира, каким он мне всегда кажется. Большинство людей являются для меня всего лишь куклами, они бездушны. Но не мои друзья, которые и держат меня на плаву. Но самую главную роль играет она.

— Прости меня, дорогая, я сам не свой был тогда. Мне очень жаль. Ты правильно сказала, что я всего лишь больной ублюдок и идиот. Я обещаю, готов поклясться, что ты больше не испытаешь подобного. Ведь никого важнее тебя для меня нет и не будет, даже если мы разойдемся, во что я никак не поверю. Даже не представляю себя без тебя. Пойми, ты для меня значишь многое и потому, ты достойна лучшего. Самого лучшего. И ты обязательно это получишь. Тебе отдам все, что тебе только нужно. Исполню все твои мечты. Даю слово.