Особенности содержания небожителей

Джейд Дэвлин (2020)

Божественные звери, мстительные духи, волшебные пилюли и, конечно же, прекрасные бессмертные заклинатели. Настоящая китайская сказка! Но попала в нее я, русский врач скорой помощи. Мне стоило большого труда привыкнуть к этому миру и своей новой семье. А тут еще подарочек от младшего брата — вот уж не думала, что он купит на местном рынке… небожителя!

Глава 4

Янли

— Тихо-тихо, не откушу. О боги… держи полотенце, прикрой стратегическое место. Чего я там не видела, спрашивается? — Перед «трупом» ломать комедию не было смысла. — Мне бедренный меридиан нужен, не дергайся. Ого, смотри, плохо запечатали, халтурщики… Живем! В смысле — жить будешь, доходяга, радуйся.

— Госпожа! — позвали из-за ширмы. — Служанки принесли воду. Перекатить бочку в спальню, госпожа?

— Нет-нет, не надо! — Домочадцы наверняка привыкли, что я голубей и ежиков прямо на обеденном столе препарирую, но голые заклинатели для них все равно перебор. — Наполните бочку и отдыхайте, я позову. Скажите А-Лею, чтобы не смел уходить, я брата еще не отпустила.

— А я и не уходил… сбежишь от тебя. Ты потом иголками колешься больно! — Братик вылез из-за ширмы, с непосредственным детским любопытством осмотрел едва прикрытый полотенчиком ниже пояса «труп» и вздохнул: — Правда тощий. В бочку его?

— Ага, отнеси, — кивнула я и задумчиво посмотрела на стопку одежды бывшего заклинателя. По-хорошему надо бы отдать в стирку, как раньше решила, но другой одежды у пациента не имелось. У брата позаимствовать? Или не париться и в простыню завернуть? Все равно пока это имущество — недвижимое.

— Ладно уж, ты не бойся, парень. Мы с Янли тебя откормим, и быстро станешь в ее вкусе. Это важно, она ведь с тебя даже самые нижние одеяния содрала сразу.

— А-Лей. Застой ци. И на сей раз не в крестцовом отделе, а с противоположной стороны. Полечить?

— Не-не! И в язык иголку не надо! Ой! Смотри, какой я послушный младший брат, кладу его в бо-о-очку…

— Только не урони!

— Ой!

Бултых.

— Да твою… — выругалась я, погрузив руки в бочку и хватая невольного утопленника за волосы, чтобы вытянуть голову пациента на поверхность. — А-Лей! Ты действительно решил сделать из него подарочный труп?

— Кто же знал, что он реально складывается, как портновский метр, — уязвленно парировал братец, придерживая заклинателя за плечи. — Дальше что?

— Дальше — порошок цун номер двенадцать, три порции по семь унций. На столе, подай.

— Ой, фу-у-у… В прошлый раз я этой дрянью провонял насквозь! Может, пойду уже? У вас интимные дела…

— Стоять! Я тебе пойду. Быстро дай лекарство.

А-Лей с недовольным видом раскрыл матерчатый мешочек, взял мерную ложку, бойко отмерил нужное количество пахучего темно-зеленого порошка и пересыпал в пиалу.

— В общем, сочувствую тебе, братишка, — кивнул А-Лей, отдавая мне плошку. — Ты, главное, выживи. Только первый раз больно, затем привыкаешь. Может, войдешь во вкус…

Я хмыкнула и, выдав дежурный подзатыльник свободной от волос заклинателя рукой, ею же аккуратно начала сыпать лекарство в воду. Я следила, чтобы ци не собиралась комочками, а равномерно распределялась.

Раз… два… три… теперь ждем ровно тридцать секунд.

— А-а-а-ах! — Вялое тело, которое я продолжала придерживать за волосы над водой, ожило. Прямо взбеленилось. Глаза парня распахнулись в совершенно осмысленном изумлении, более того, он сделал весьма бодрую попытку выскочить из бочки.

— Слушай, как-то уж чересчур! — неожиданно разволновался брат, помогая мне усмирить пациента. — Оно, конечно, неприятно, но даже я так из воды не выпрыгивал. А этот еще и полудохлый…

— Нормально все, а ты не был в настолько отвратном состоянии. Вон и зрачки стабилизировались. — Я наклонилась и всмотрелась в глаза пациента. — Он ведь совсем истощен, а сейчас поток энергии забурлил, значит, парня припекает изнутри. А краснота пройдет. Максимум за пару дней.

Взгляд, которым меня одарила «вареная свекла», в смысле пациент, можно было сдать в палату мер и весов как идеальный образец праведного негодования напополам с полным обалдением.

— Прости, дорогуша, — посочувствовала я. — Глаза закрой, пожалуйста. И рот. Вреда не будет, но… — Поняла, что он не собирается следовать указаниям, вздохнула и аккуратно притопила покупку по самую макушку, давая лечебной ци достигнуть всех нужных сосудов. — Жжет неприятно, если отхлебнешь — такой же отстой. Но я предупреждала.

Заклинатель, выскочивший на поверхность после того, как я его отпустила, отчаянно отплевывался и тер покрасневшие веки. Ага, действует! Руки не свисают вялыми веревками, а уже неплохо шевелятся.

Внезапно бывший небожитель дернулся, посмотрел на нас с братом как на врагов и обмяк, погружаясь в воду. По ходу, решает, утопиться или нет…

— От депрессии помогают скипидарные клизмы. — Я задумчиво почесала кончик носа. — Сначала раскачаем ему периферическую систему мелких каналов, а позже назначим массаж, иглоукалывание, курс отваров и пилюль и, если не поможет, прибегнем к вышеупомянутому крайнему средству.

Парень в бочке обреченно прикрыл глаза. Брат по-детски потыкал его пальцем по темечку, но, не получив отклика, вопросительно уставился на меня.

Я успокаивающе помахала рукой, мол, все идет по плану.

— Ты лучше сам оживай, приятель, — посоветовал А-Лей жертве. — Иначе силой заставит. Я однажды попробовал помирать всерьез, но мне о-о-очень не понравилось… Сестра — суровый лекарь, если сможешь пережить лечение, никогда болеть не захочется.

Я тихо хмыкнула. Естественно, А-Лею не понравилось. Я попала сюда полтора года назад, когда моя предшественница отравила мальчишку.

Ее не поймали, даже не заподозрили, а пацан чуть не загнулся. Как я промывала ему желудок — да и остальной организм, — получив из памяти прежней владелицы теперь уже моего тела пусть и неполную, но достаточную информацию о преступлении, и вспоминать страшно. Повезло, что успела вовремя…

Заклинатель, замаринованный в бочке, снова бросил на нас безразличный взгляд. Эй… а почему он не разговаривает? Депрессия или низверженным небожителям что-то и с голосом делают? Может, язык проверить?

— Открой-ка рот, — приказала я, протягивая руки к лицу пациента.

Парень ожидаемо не послушался, но я уже просканировала энергию ци. Ага, ясно. Ловко перехватив жертву за голову, нажала пару точек за ушами и одну под подбородком, а пока пациент хватал ртом воздух, определила, что язык на месте, и впихнула три нужные пилюли, заранее лежавшие в кармашке. А после притиснула к губам заклинателя ладонь, не давая сопротивляться.

— Или проглотишь, или до вечера во рту будет бушевать такая горечь, что не отплюешься. Будешь послушным мальчиком — дам запить.

Кадык заклинателя дернулся — проглотил! Отлично.

— Молока хочешь? Чаю?

Меня обожгли взглядом и не удостоили ни единым словом.

— Значит, выпьешь то, что полезнее, — кивнула я. — А-Лей, взбей в пиале молоко с медом и яйцом. Возьмешь из корзинки, с которой я ходила на базар.

— Ого! Яйцо малого феникса?! А разве ты не хотела их… инки… инуку…

— Инкубировать, да. Там половина — болтуны. Я собиралась пустить их на ингредиенты и сбила цену на всю партию у мошенника-торговца, пытавшегося выдать пустышки за полноценные зародыши. Они лежат отдельно от других — в синей тряпочке.

В отличие от брата, заклинателя весть о поедании драгоценного яйца даже не встревожила. Ну что с этих небожителей взять. Вполне вероятно, они могут и не такое позволить себе на завтрак.

— Нет. — «Вареная свеколка» в бочке отреагировала на поднесенную к губам пиалу со взбитым питательным составом. Парень сжал губы и отстранил питье рукой.