Джокер в колоде

Джеймс Хэдли Чейз, 1975

За полвека писательской деятельности британский автор детективов Рене Брабазон Реймонд (1906–1985) опубликовал около девяноста криминальных романов и сменил несколько творческих псевдонимов. Самый прославленный из них – Джеймс Хэдли Чейз. «Я, как ищейка, беру след и чую, чего хочет читатель. И что он купит» – так мэтр объяснял успех своих романов, охотно раскрывая золотоносный секрет: читателей привлекают «действие и ритм». В настоящую книгу вошел роман из цикла о Хельге Рольф, созданный в 1970-е годы. Хельга Рольф – супруга миллионера, хороша собой. Кажется, ее жизнь – реализовавшаяся мечта. Но увы, это не так. Есть у нее одна слабость – мужчины. Умные, красивые, сексуальные… Но она вышла замуж за Германа Рольфа, пожилого инвалида, и обещала ему верность. Большие деньги и маленькие слабости – опасная комбинация…

James Hadley Chase

THE JOKER IN THE PACK

Copyright © Hervey Raymond, 1975

© А. Л. Яковлев, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство Иностранка®

* * *

Глава первая

Самолет «джамбо», вылетевший из Цюриха, приземлился в международном аэропорту Майами точно по расписанию, в 10:35.

Обычно Хельге нравилось путешествовать в качестве ВИП-персоны: статус гарантировал повышенное внимание стюардесс, визит вежливости со стороны командира экипажа. Но на этот раз полет казался утомительным, а чрезмерное почтение раздражало. Дело в том, что у Хельги имелась проблема. И настолько серьезная, что она предпочла бы побыть одна, вместо того чтобы поддерживать бессмысленную беседу с капитаном, который был очень высокого мнения о своей сексуальной привлекательности и источал обаяние, нависая над Хельгой и разглаживая пышные усы.

Она с облегчением покинула самолет и села в «кадиллак», доставивший ее к месту посадки на рейс Майами — Нассау. Хельга знала, что багаж будет доставлен следом, а заботы о ней самой возьмет на себя юная и старательная стюардесса, которая со всем возможным почтением проводит пассажирку к креслу, и в нем Хельга преодолеет последний отрезок пути к своему мужу-калеке Герману Рольфу.

Благодаря могуществу и чарам фамилии Рольф Хельга первой поднялась на борт, а соседнее с ней кресло осталось свободным. Еще за несколько минут до того, как другие пассажиры заняли свои места, стюард уже принес ей бутылку шампанского, от которой Хельга отказываться не стала. Она попросила немного коньяку — ей нужно было взбодриться после выматывающего перелета через Атлантику.

Когда самолет взлетел, Хельга откинулась на подголовник и погрузилась в напряженные раздумья. За время долгого перелета из Цюриха она проверила отчеты и убедилась в недостаче двух миллионов долларов. Арчер признал это. Собственно говоря, исчезли два миллиона сто пятьдесят тысяч, но это уже мелочи. Ей волновала реакция Германа, когда он узнает, что его надули. Наверняка известит нью-йоркских юристов, которые набросятся на Арчера, как стая волков. Это неизбежно, но как Герман отреагирует на ее причастность к делу? Вот что беспокоило Хельгу. Сочтет он ее жертвой обмана, наивной дурой или, что хуже, особой, которой не стоит больше доверять?

Она подставила бокал, чтобы стюард его наполнил. Шампанское, в правильной пропорции смешанное с коньяком, позволило ей расслабиться. Ей вспомнились кошмарные дни на швейцарской вилле под Кастаньолой, проведенные в компании Арчера (в качестве пленника) и благонамеренного недоумка-гомосексуалиста, которого она по недоразумению мечтала заполучить в любовники. Волна возбуждения, никогда не оставлявшая ее надолго, прокатилась по телу. В кресле по другую сторону от прохода сидел довольно молодой мужчина, красивый и хорошо сложенный, и читал журнал «Тайм». Она быстро глянула на него, затем отвела глаза. С таким, наверное, в постели не заскучаешь, подумалось ей. Хельга закрыла глаза. «Отогнать эти мысли подальше», — скомандовала она себе. Впереди встреча с мужем: калекой, полным импотентом и при этом болезненно мнительным субъектом.

— Миссис Рольф!

Рядом стояла юная стюардесса — синие тени на веках, длинные ресницы трепещут.

Хельга хмуро посмотрела на нее.

У этих девчонок, горько сказала она себе, нет никаких проблем. Когда сексуальное желание настигает их, они просто подчиняются ему. В отличие от нее, им нечего скрывать, нечего бояться. Достаточно поехать в мотель, в гостиницу, куда угодно. Никаких проблем.

— Что?

— Посадка через десять минут, миссис Рольф. Пожалуйста, пристегнитесь ремнем безопасности.

Как ВИП-персона, Хельга первой покинула самолет. На бетонке ее ждал Хинкль и пара «роллс-ройсов» «Серебряная тень» с тонированными стеклами.

Хинкль, обладавший внешностью упитанного, благодушного английского епископа и выполнявший при Рольфе роль няньки, камердинера и шеф-повара одновременно, поначалу пугал Хельгу. Он был неисправимым перфекционистом. Полноватый, лысеющий, с венчиком седых волос, что несколько облагораживало его полнокровное лицо, Хинкль, хотя и выглядел несколько старше своих пятидесяти, был на удивление атлетичным и сильным. Первое время после свадьбы Хельги и Германа Хинкль явно не одобрял этот союз, но где-то через полгода, присмотревшись к новой хозяйке получше, понял, что она тоже перфекционистка, умная, находчивая и профессиональная. Хотя держался он по-прежнему отстраненно, как и подобает идеальному слуге, Хельга чувствовала, что Хинкль не просто принял ее, но и восхищается ею.

— Надеюсь, путешествие было приятным, мадам, — произнес он сочным священническим голосом.

— Все хорошо. — Быстро и грациозно Хельга направилась к «роллсам». Хинкль держался чуть позади, но не отставал. — Как мистер Рольф?

— Сами увидите, мадам.

Хинкль зашел вперед и распахнул перед ней пассажирскую дверцу. Хельга помедлила и оглянулась. Молодой человек, читавший в самолете «Тайм», шагал в сторону аэропорта. Снова дало о себе знать изматывающее, но неодолимое желание. Она опустилась в кожаное кресло автомобиля; Хинкль скользнул за руль.

«Серебряная тень» бесшумно покатила прочь со взлетного поля. Служащие брали под козырек. Она подумала, что такая встреча могла бы устроить супругу президента. Могущество и чары Рольфа порой бывали обременительны, но в большинстве случаев оказывались ключиком, отпирающим любые двери мира.

— Он не поправился? — осведомилась Хельга.

— Нет, мадам. Переезд, похоже, дался ему тяжело. И работал он слишком много. Этим утром прилетел доктор Леви, он сейчас у мистера Рольфа.

Она напряглась.

— Он так плох?

— Скажем, он чувствует себя неважно, — уклонился Хинкль, никогда не дозволявший себе категоричных суждений. Это «неважно» вполне могло означать, что Герман при смерти.

Зная о сдержанности Хинкля в оценках, Хельга принялась дальше прощупывать почву:

— А как отель?

— Сами увидите, мадам. Большая незадача, что не оказалось подходящей виллы, которую можно было бы арендовать. Решение мистера Рольфа приехать сюда было импульсивным. Он расстроился, что не удалось вылететь в Швейцарию. Если бы он предупредил меня хотя бы за неделю, я успел бы кое-что организовать.

Сочный голос Хинкля стал на тон ниже — так он обычно выражал досаду. Хельга знала, как Хинкль ненавидит гостиницы, где он лишен возможности готовить, хлопотать и держать все под контролем.

— Так-таки ничего нет?

— Насколько я могу судить, мадам.

— И долго Рольф намерен оставаться в отеле?

Хинкль гнал автомашину по широкой дороге, идущей вдоль окаймленного пальмами роскошного пляжа с купальщиками и изумрудно-зеленым морем.

— Это, мадам, видимо, зависит от доктора Леви.

Они подъехали к роскошному отелю «Алмазный берег» с его устроенными по лучшим мировым стандартам теннисными кортами, полем для питч-энд-патта^[1], обширными бассейнами и собственным пляжем.

Двое слуг уже поджидали их. Хельга вошла в богато украшенный вестибюль, где ее встретил администратор, подобострастно склонившийся, пожимая ей руку. Отправившись из заснеженного и ледяного Цюриха, Хельга была не по погоде одета, ей было жарко, она устала. Ее сопроводили на верхний этаж, вежливо расспросили, не желает ли она выпить что-нибудь или пообедать на веранде, еще раз расшаркались и наконец оставили одну.

Она разделась и направилась в ванную. Полная прохладной, душистой воды ванна уже ждала ее. Обнаженная, Хельга помедлила у высокого, от пола до потолка, зеркала.

Она хороша — назло сорока трем годам. Стройная, плоский живот, тяжелые груди, округлые бедра. Лицо? Придвинувшись ближе, Хельга принялась изучать его и нахмурилась. Усталое, конечно. Кто бы не устал после этого треклятого перелета? Усталое, но интересное. Высокие скулы, большие ярко-синие глаза, красивый носик, полные губы и здоровый цвет кожи. Да… Привлекательность, несмотря на возраст, никуда не делась.

Приняв ванну, она облачилась в брючный костюм из хлопка. Ее личная служанка Мария уже прислала все необходимые в Нассау вещи. Почувствовав себя более свободно, Хельга решила подкрепиться в номере:

— Двойной мартини с водкой и сэндвичи с копченым лососем.

Она вышла на балкон и посмотрела на простиравшийся вдалеке пляж. Мужчины, женщины, дети всех сортов и размеров нежились под ослепительным солнцем. Море лизало песок. Девочки визжали, мальчишки носились. Хельга снова ощутила неудовлетворенное сексуальное томление, вернулась в прохладу гостиной, подняла телефонную трубку и осведомилась, в гостинице ли доктор Леви. Безымянный любезный голос сообщил, что доктор в номере, и попросил миссис Рольф обождать одну минуту.

Вскоре в трубке раздался голос доктора Леви, голос мягкий, обволакивающий. А при разговорах с ней тон у врача становился еще и чрезвычайно почтительным, будто он общается с коронованной особой.

— Как я рад слышать, что вы благополучно добрались, миссис Рольф! Вы наверняка страшно устали. Могу я что-нибудь сделать для вас? Быть может, транквилизаторы?

Леви был известен Хельге как самый дорогой и блестящий врач в Парадиз-Сити. К тому же он был чрезвычайно богат, и это его благоговение перед именем Рольфа всегда бесило ее.

— Вы можете подняться ко мне, доктор?

— Разумеется.

Леви появился вскоре после того, как официант доставил бутерброды с лососиной и шейкер мартини с водкой.

— Выпить не желаете, доктор?

— Спасибо, нет. Присядьте, пожалуйста, миссис Рольф. У вас…

— Хорошо, хорошо. — Сев, она посмотрела на него: низенький, похожий на птицу человечек с крючковатым носом, в очках без оправы и с очень высоким лбом. — Расскажите, как дела у мужа.

Врач тоже сел. Как и Хельга, он был профессионалом и, как и она, говорил без обиняков.

— Мистеру Рольфу шестьдесят восемь лет, — начал Леви негромко. — Он все так же много работает под колоссальным давлением. В его возрасте и состоянии самое время сделать перерыв и дать немного отдыха своему измученному организму, но мистер Рольф продолжает загонять себя. В течение последних трех недель он организовывал сделку, которая лишила бы сил даже самого здорового мужчину, не говоря уж о пожилом инвалиде. А теперь вот он прилетел из Нью-Йорка сюда. — Доктор помолчал немного и пожал плечами. — Честно говоря, миссис Рольф, ваш муж очень плох, но отказывается признавать это. Мой совет таков: вернуться в уют собственного дома, забросить все дела и ближайшие три месяца — это как минимум! — просто нежиться на солнышке.

Хельга потянулась за сэндвичем:

— Никому еще не удалось оторвать его от работы.

Леви кивнул:

— Верно. Вот почему сегодня вечером я уезжаю. У меня есть менее важные, но более послушные пациенты. Они, в отличие от вашего супруга, следуют моим советам. Скажу вам строго конфиденциально: если ваш муж не прекратит работать так напряженно, как сейчас, он умрет.

— Если работа делает его счастливым, так ли это важно? — спросила Хельга.

Врач пристально посмотрел на нее, потом снова кивнул:

— Пожалуй. Да, когда человек в его возрасте, инвалид, постоянно страдающий от боли, я вполне могу допустить… — Он развел руками.

— Я его жена, и меня все это очень беспокоит. Вы можете сказать мне откровенно: как долго он протянет?

Едва эти слова сорвались с языка, Хельга поняла, что озвучила свои потаенные мысли, и пожалела об этом, но доктор Леви выказал полное понимание.

— Он может умереть завтра. Или через год. В общем и целом, если мистер Рольф не бросит работу и не отдохнет как следует, я рискнул бы назвать срок в шесть месяцев.

— Но ведь сейчас он отдыхает.

— Ничего подобного. Мистер Рольф постоянно на телефоне. Постоянно получает телеграммы, каблограммы, сообщения по телексу и так далее. Даже отсюда он продолжает управлять своей империей.

— С этим ни вы, ни я ничего не в состоянии поделать.

— Совершенно верно. Я его предупредил. Он отмел мой совет, поэтому сегодня вечером я возвращаюсь в Парадиз-Сити.

Когда врач ушел, Хельга задумчиво прикончила бутерброды и выпила еще мартини с водкой. «Когда Герман умрет, — размышляла она, — я унаследую шестьдесят миллионов долларов и смогу делать все, что захочу. Когда он умрет, я смогу заполучить любого мужчину!»

Слегка захмелев и ощутив прилив сил, она позвонила Хинклю:

— Мистер Рольф знает о моем приезде?

— Да, мадам. Он ждет вас. Третья дверь по левой стороне, считая от выхода из ваших апартаментов.

Хельга подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя. Для Германа всегда была очень важна внешность женщины. Удовлетворенная, она захватила кожаную папку с треклятыми отчетами и, взяв себя в руки, вышла из номера.

Муж сидел в инвалидной коляске в ярком солнечном свете. Просторная терраса, открывающийся с нее вид, солнечные зонтики, корзины с яркими цветами и бар — все служило символами его власти и богатства.

Пересекая террасу, Хельга смотрела на супруга: пугающе худое тело, лысеющая голова, узкие ноздри, почти безгубый рот. Большие солнечные очки показались ей надетыми на череп мертвеца.

— А, Хельга.

Его обычное ледяное приветствие.

— Да, — откликнулась она, усаживаясь в непосредственной близости от мужа, но в тени зонтика. После швейцарского снега солнце Нассау казалось ей немного жарковатым.

Разговор шел о пустяках: она расспрашивала его о здоровье, он без интереса осведомился, как прошел полет. Герман сказал, что чувствует себя не лучшим образом, но этот болван Леви вечно раздувает из мухи слона. Ни один из них не поверил сказанному.

После этой бесполезной пристрелки Рольф вдруг спросил:

— У тебя есть что сказать мне?

— Да. — Хельга напряглась. — Джек Арчер оказался растратчиком, и еще он подделал документы.

Она смотрела прямо на мужа, ожидая взрыва, но на его лице ничего не отразилось. Как жаль! Если бы оно окаменело, переменило цвет, его еще можно было счесть человеческим, а так это подобие черепа и оставалось безжизненным черепом.

— Мне это известно. — Его голос звучал неприятно. — Два миллиона.

По спине у нее пробежал холодок.

— Откуда ты узнал?

— Узнал? Знать — мое ремесло! Неужто ты воображала, что я не проверяю все, касающееся моих денег? — Рольф вскинул исхудавшую руку. — Арчер воровал с умом. «Мобайл», «Трансальпин», «Нэшнл файненшл», «Шеврон», «Кэлкомп», «Хобарт» и «Дженерал моторс». Вор он толковый.

Арчер, шантажируя Хельгу, уверял ее, что старик никогда не узнает, акции и облигации каких компаний были похищены. Убеждал, что портфель Рольфа настолько велик, что никто не хватится пары документов, и Хельга ему поверила. Подавленно смотрела она на кожаный портфель, не содержавший, как получается, никаких секретов.

— Итак, Арчер оказался растратчиком и обманщиком, — продолжил Герман. — Бывает. Я ошибся в нем. Как понимаю, он подделал твою подпись?

— Да, — промолвила Хельга, чувствуя себя совершенно уничтоженной.

— Мне стоило предусмотреть такой вариант. Необходима третья подпись. Спишем потерянную сумму в убытки.

Она растерянно взглянула на него:

— Но ты ведь подашь на него в суд?

Он повернул к ней голову. Большие черные очки уставились на нее.

— К счастью, я могу позволить себе обойтись без разбирательств. Два миллиона? Для кого-то это существенная сумма, но, к счастью, не для меня. Я уже позаботился о том, чтобы Арчер больше никогда не получил приличной работы. Такая жизнь для него — срок более суровый и унылый, чем в тюрьме. Отныне никто не будет иметь с ним дела. Ему останется болтаться среди жулья, дешевых пройдох и прочего отребья.

Хельга, с неровно бьющимся сердцем, замерла в ожидании, не сомневаясь, что за «милосердным» решением не возбуждать дело кроется нечто большее.

— А я была уверена, что ты станешь его преследовать, — выдавила она наконец.

Он кивнул:

— Стал бы, кабы не одно обстоятельство. — Калека отвернулся, очки теперь смотрели в сторону от нее. — Мне известно, что до брака ты была любовницей Арчера. Я уверен, что эти грязные делишки всплыли бы в суде. Арчер вполне в состоянии замарать твое имя. Так что я пожертвую удовольствием видеть его за решеткой ради того, чтобы оградить тебя, да и меня, от скандала.

В мыслях Хельга вернулась к тому моменту, когда Герман предложил ей выйти за него. «Секс много значит для тебя? — спросил он тогда. А затем продолжил: — Я инвалид. И хочу знать, готова ли ты, став моей женой, отказаться от нормальной половой жизни? Если мы вступим в брак, не должно быть других мужчин, никаких скандалов. Этого я не потерплю. Если обманешь меня, Хельга, я разведусь — и ты останешься ни с чем. Помни об этом. Сохранишь верность — будешь вести прекрасную жизнь. Есть множество вещей, которыми можно компенсировать отсутствие секса, я в этом убедился. Если ты согласна на мои условия, то мы поженимся, как только я смогу организовать церемонию».

Она приняла условия, убедив себя, что преимущества и заманчивый статус супруги одного из богатейших людей мира возместят ей отказ от секса, но просчиталась. Ей пришлось признать, что для нее секс — это жизнь.

— Извини, — только это она и сумела произнести.

Герман пожал плечами:

— Все в порядке. Было и прошло. — Он поерзал. — Я освобождаю тебя от обязанности управлять моими деньгами, Хельга. Рассчитываю, что ты останешься хозяйкой дома: продолжай наслаждаться моими деньгами и будь верной женой. Винборн примет у тебя портфель швейцарских акций.

Старик надавил тонким пальцем на расположенную сбоку кнопку звонка.

— Так ты больше не доверяешь мне? — воскликнула шокированная и возмущенная таким решением Хельга.

— Дело не в доверии, — возразил Рольф ледяным и твердым тоном. — Разумеется, ты ни в чем не виновата. Виноват скорее я, что выбрал Арчера. Ты все сделала как надо. Я вполне удовлетворен, но с учетом сложившихся обстоятельств будет лучше избавить тебя от дальнейшей ответственности.

На террасе появился Хинкль. Увидев их, он остановился, деликатно держась вне зоны слышимости.

— Значит, я буду разжалована и наказана исключительно из-за твоей собственной ошибки! — сердито воскликнула Хельга.

Черные очки вновь обратились на нее. Это лицо-череп осталось невозмутимым.

— Наслаждайся пляжем, Хельга. — Голос Рольфа звучал совершенно бесстрастно. — И веди себя прилично. Помни: я редко ошибаюсь и ошибок своих уж точно никогда не повторяю.

Он щелкнул тонкими пальцами, приказывая Хинклю подойти.

Оставив портфель в кресле, взбешенная и раскрасневшаяся Хельга покинула террасу и вернулась в свой номер.

Единственная дочь выдающегося международного юриста, Хельга получила образование на континенте. Она изучила право и попрактиковалась в качестве секретаря. Ее отец работал в швейцарской фирме в Лозанне, специализирующейся на решении налоговых вопросов. Когда дочери исполнилось двадцать четыре и она была уже квалифицированным специалистом, отец взял ее к себе личным помощником. Талантливый финансист, Хельга вскоре сделалась незаменимой. Смерть отца от сердечного приступа, случившаяся шесть лет спустя, не поколебала ее положения в фирме. Джек Арчер, один из младших партнеров, заполучил ее к себе в секретарши. Джек был красив, энергичен и неотразимо сексуален. Хельга всегда была гиперсексуальна. Она не мыслила себе жизни без мужчин, и любовников у нее было столько, что она потеряла им счет. В объятиях Арчера девушка оказалась примерно через час после того, как согласилась работать с ним. Каким-то образом — никто точно не знал каким — Арчер ухитрился прибрать к рукам управление счетами Германа Рольфа и благодаря этому приобрел статус старшего партнера. Хельга помогала ему работать с обширным портфелем ценных бумаг. Рольфа впечатлили ее финансовые таланты, а также внешность и личные качества, и он предложил ей брак. Арчер ей настоятельно советовал принять предложение, и Хельга согласилась. Все шло хорошо до тех пор, пока Арчер не впал в соблазн заработать собственный миллион, вложившись в австралийский никелевый рудник, в котором не оказалось никеля. Спасая свою шкуру, Джек подделал подпись Хельги и присвоил два с лишним миллиона из денег Рольфа.

Сидя на террасе и глядя на берег, Хельга слышала в голове увещания Арчера: «Послушай, Герману не стоит об этом знать. Он ведь никогда ничего не проверяет, ему некогда. Ты подсунешь ему эти бумаги, и он их одобрит. Прошу тебя, помоги мне вылезти из ямы. Рольф ведь стóит шестьдесят с лишним миллионов, разве он хватится недостающих двух?»

Хотя Хельга и верила, что Герман не обнаружит пропажи, но становиться сообщницей Арчера она отказалась. И как предусмотрительно поступила! Герман узнал о растрате Арчера еще до того, как она успела ему рассказать! Хельга сделала глубокий вдох. Слава богу, что у нее хватило ума не поддаться на шантаж Джека!

Итак…

«Я освобождаю тебя от обязанности управлять моими деньгами, Хельга».

Хромой ублюдок! После всего, что она для него сделала! Сколько денег заработано для него разумными и осторожными инвестициями! А теперь ее просто выбросили прочь!

«Рассчитываю, что ты останешься хозяйкой дома: продолжай наслаждаться моими деньгами и будь верной женой».

Теперь у нее не будет поводов летать в Лозанну, Париж или Бонн, представляя интересы мужа. Не будет больше ВИП-обслуживания в аэропортах и роскошных отелях. Домохозяйка! Улыбка на лице, правильные слова в адрес жирных стариков, которым что-то нужно от ее мужа и которые будут заискивать перед ней в надежде найти поддержку своим интересам. Больше никакой свободы! Никаких официантов, которые приходят в номер, обслуживают ее и удаляются с монетами в ловких руках. Никаких молодых, хорошо сложенных парней, готовых на все и сгорающих от желания. Только во время путешествий ей удавалось находить любовников, но никогда в Майами, Парадиз-Сити или Нью-Йорке, этих вотчинах Германа. А теперь она обречена безвылазно торчать в этой гостинице, на роскошной вилле в Парадиз-Сити или в нью-йоркском пентхаусе, и калека-муж постоянно будет рядом, будет наблюдать за ней из-под громадных темных очков.

Затем ей вспомнились слова доктора Леви: «Он может умереть завтра. Или через год. В общем и целом, если мистер Рольф не бросит работу и не отдохнет как следует, я рискнул бы назвать срок в шесть месяцев».

Отдохнет… Вот уж чего Герман никогда не сделает. Она готова подождать шесть месяцев! А потом… Шестьдесят миллионов долларов! Волшебный ключик Рольфа достанется ей!

Хельга надела бикини. Все еще сомневаясь в себе, бросила взгляд в зеркало. Зимний швейцарский загар еще держался, но слегка побледнел. Ее фигура была соблазнительной, и Хельга знала это. Набросив пляжную накидку, она вышла в холл к лифту.

Внизу к ней немедленно подскочил администратор отеля:

— Мадам что-нибудь нужно?

— Да, пожалуй. Дюноход.

— Конечно.

Не прошло и трех минут, как вездеход для песков уже стоял у входа в гостиницу. Улыбающийся помощник предложил показать, как управлять машиной, но ей было не привыкать рулить колесной техникой.

Полицейский, которого явно предупредили, тоже с улыбкой на лице, перекрыл движение и взял под козырек, позволяя ей без помех пересечь на пути к пляжу главную дорогу. Она взмахнула рукой и улыбнулась в ответ. Красавец, подумалось ей. Как здорово было бы оказаться с ним в постели!

Нажимая на газ, Хельга быстро оставила позади толпу отдыхающих и направилась к песчаным дюнам на пустынном участке пляжа. Убедившись, что рядом никого нет, она остановила вездеход, сбросила накидку и с разбега влетела в море. Плыла она неистово, оставляя позади все, что угнетало ее: Германа, Арчера, золотую клетку будущего. Пловчихой Хельга была прекрасной и стремительно рассекала воду. На берег она вышла, почувствовав себя очищенной и душой и телом.

Возвращаясь к дюноходу, женщина вдруг сбилась с шага: рядом с машиной стоял и разглядывал ее мужчина в плавках. Это был человек с мускулистыми плечами, очень загорелый, с длинными черными волосами и в зеленых солнечных очках.

Незнакомец увидел приближающуюся Хельгу и расплылся в улыбке, показав белые крепкие зубы, — с такими можно в рекламе сниматься. Глаза прятались за солнечными очками, а та часть лица, которую можно было разглядеть, производила приятное впечатление, хотя красивой эту физиономию назвать было трудно.

— Приветик! — сказал он. — Восхищаюсь этой штуковиной. Ваша?

— Собственность отеля, — ответила Хельга и потянулась за накидкой.

Незнакомец опередил ее и точными движениями — ни подобострастия, ни фамильярности — помог ей.

— Спасибо.

— Меня зовут Гарри Джексон, — сообщил он. — Я тут в отпуске. Видел ваш заплыв — олимпийский уровень.

Мужчина широко улыбнулся.

Хельга внимательно посмотрела на него, но не обнаружила никакого подвоха. Гарри явно говорил то, что думает.

Польщенная, она пожала плечами:

— Да, поплавала немного. Нравится вам отдыхать, мистер Джексон?

— Еще как! Первый раз в этих краях. Тут здорово, правда?

— Похоже, что так. Я только приехала.

— Собираюсь попробовать дайвинг без акваланга. Вам доводилось нырять?

— Да.

Чего она только не делала — сама подивилась себе Хельга.

— Не подскажете подходящее местечко? А! Глупый вопрос, ведь вы только что приехали.

Хельга смотрела на его тело, любовалась великолепной мускулатурой, открытой улыбкой. Он был привлекателен — да, и мучительная волна плотского желания поднялась в ней. Вот если б он прямо сейчас схватил и изнасиловал ее… Она посмотрела по сторонам — никого, они были совершенно одни.

Помолчав немного, она спросила:

— Как вы здесь оказались?

— Гулял. Люблю погулять. — Джексон улыбнулся. — Устал от суеты. Люди здесь, конечно, знают толк в развлечениях, но адски шумят!

— Да уж. — Хельга подошла к дюноходу и забралась в него. — Подвезти?

— Не откажусь. Сегодня я уже сполна нагулялся.

Гарри уселся рядом. Запуская мотор, она смогла рассмотреть пассажира поближе. Года тридцать три, не больше — на десять лет моложе ее. Ей очень хотелось, чтобы он снял солнечные очки: мужские глаза о многом говорят.

— Чем зарабатываете на жизнь, мистер Джексон? — поинтересовалась Хельга. Ей хотелось понять, какой социальный статус он имеет.

— Торгую, — ответил Гарри. — Разъезжаю туда-сюда. Мне такая жизнь нравится. Я свободен, сам по себе. Для меня это важно.

«Для меня тоже», — подумала Хельга, трогаясь с места.

— Что продаете?

— Кухонное оборудование.

— О, неплохо, правда? Кухонное оборудование нужно всем.

«Мелкая сошка, — размышляла она про себя. — Не опасен, нет связей с мерзкими людишками Германа. Можно рискнуть».

— Точно. Мне нравится. Как вы сказали, людям всегда требуется что-нибудь для кухни.

— Где вы остановились, мистер Джексон?

— Снял бунгало на пляже. Сам о себе забочусь — мне так нравится. От гостиниц у меня головная боль.

— Понятно. А вашу жену такая жизнь устраивает?

Он рассмеялся, звонко и весело:

— У меня нет жены, я ценю свободу. У меня тут даже подружки нет, но я найду кого-нибудь. Я верю в мимолетности, в случайные встречи. Никаких осложнений.

И Джексон снова расхохотался.

Женщина едва не остановила дюноход и не приказала Гарри тут же овладеть ею, но сумела взять себя в руки.

— Меня зовут Хельга, — сказала она. — Сегодня вечером я гуляю сама по себе. Не предпринять ли нам что-нибудь в связи с этим?

Клюнет или нет? Или скажет, пусть не словом, а взглядом, что она слишком стара для него? Она с такой силой сжала рулевое колесо, что побелели пальцы.

— Чудесно! — В его голосе звучал восторг. — Так и сделаем. Когда и где мне вас забрать?

— У вас есть машина?

— Конечно.

— Тогда у клуба «Океанский пляж» в девять. Идет?

Клуб с таким названием она заприметила неподалеку от гостиницы. В девять Герман должен быть уже в постели.

— Да ведь это свидание! Я уже в нетерпении. — Он поразмыслил немного. — Тут есть один ресторанчик на море. Вам нравятся морепродукты?

— Конечно.

— Отлично. Там все по-простому, наряжаться не надо. Годится?

— Да.

Несколько минут они ехали молча.

— Хельга… — произнес наконец Джексон. — Необычное имя.

Он вдруг снял солнечные очки и улыбнулся ей — большие, дружелюбные глаза. Хельга почувствовала уверенность. Это то, что надо, сказала она себе. С ним не будет никаких проблем.

— Да и вообще вы необычная, — продолжил Гарри.

Хельга радостно рассмеялась:

— Можем обсудить это сегодня вечером.

— А вот и моя хижина. — Джексон указал рукой.

От отеля их отделяло около полумили. Она притормозила, посмотрела на линию бунгало, стоявших ярдах в ста от моря и наполовину скрытых пальмами. Потом остановила дюноход.

— Значит, в девять? — сказала Хельга.

— Отлично. — На краткий миг он нежно, но властно положил ей ладонь на плечо. От этого прикосновения по ее телу пробежал ток. «Он понял, чего я хочу». — Увидимся. Спасибо, что подбросили.

Остаток пути до гостиницы она проделала в возбужденном полузабытьи.

На часах было 19:15. Алекс, обходительный парикмахер отеля, позаботился о ее волосах, а его помощник — о ее лице. Официант принес шейкер мартини с водкой. Хельга вздремнула немного, чувствовала себя отдохнувшей и думала о назначенном на девять свидании в клубе «Океанский пляж».

Она надела простое белое платье — белый цвет ей шел, подчеркивая загар. Оглядев себя в зеркало, Хельга осталась довольна. Она выпьет еще стаканчик, потом пожелает доброй ночи Герману, предупредит, что намерена прогуляться, размять ноги после долгого перелета. Ему это неинтересно, но она все равно скажет.

Допивая коктейль, Хельга услышала телефонный звонок и, нахмурившись, подняла трубку.

— Я вас не побеспокоил, мадам?

Она узнала звучный голос Хинкля.

— Вовсе нет, Хинкль, — ответила она, несколько удивленная. — В чем дело?

— Не могли бы вы уделить мне несколько минут, мадам?

— Конечно.

— Спасибо, мадам. — В трубке послышались гудки.

Озадаченная, Хельга села и, потягивая напиток, стала ждать. Она не понимала, что могло понадобиться Хинклю, если, разумеется, речь не о Германе. С Хинклем она знакома вот уже три года, и никогда прежде он не искал встречи, да и сама она редко обращалась к нему. У Хельги имелась личная служанка, а Хинкль был в ее глазах собственностью исключительно мужа.

Раздался легкий стук в дверь, и вошел Хинкль. На нем был белый пиджак, черный галстук и белые брюки. Вопреки наряду слуги, вид у него по-прежнему был как у сановного епископа. Он закрыл за собой дверь, сделал несколько шагов вглубь комнаты, затем остановился.

Хельга устремила на него вопросительный взгляд:

— Да, Хинкль?

— Если позволите, мадам, я хотел бы поговорить с вами откровенно.

— Что-то с мистером Рольфом?

— Да, мадам.

— Может быть, присядете?

— Спасибо, мадам, но я предпочту постоять. — Он помолчал немного, затем продолжил: — Я работаю на мистера Рольфа вот уже пятнадцать лет. С ним непросто, однако, смею думать, я вполне справлялся.

— Я знаю это, Хинкль, — поторопилась подтвердить Хельга. Неужели он намерен сказать, что по горло сыт Германом и хочет уйти? При этой мысли она сжалась. — Никто не смог бы сделать для него больше.

— Надеюсь, что так, мадам. Теперь я оказался в удручающей ситуации. Естественно, после всех этих лет я очень привязался к мистеру Рольфу и предан ему всей душой. Как вам известно, во время переездов мне приходится заботиться о его бумагах. Мистер Рольф смотрит на меня как на некую теневую фигуру: как на человека, который всегда под рукой и которого как бы не существует, если вы понимаете, что я имею в виду. Раскладывая по папкам документы, я наткнулся на черновик письма к мистеру Винборну. Чтобы мистер Рольф мог найти документ в нужном месте, я ознакомился с ним. И оказался перед дилеммой. Поскольку это письмо влечет за собой серьезные последствия, я решил переговорить с вами.

Хельга напряглась.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — отрезала она.

— Если соблаговолите меня выслушать, мадам, я воспользуюсь вашим разрешением говорить начистоту и все объясню.

— Ну же!

— Должен признать, к моему сожалению, что первоначально я не одобрял вашего с мистером Рольфом брака. Но, узнав вас получше, мадам, поняв, как вы полезны, как много делаете для мистера Рольфа, насколько облегчаете ему жизнь дома, приняв во внимание ваши постоянные разъезды по его делам, я переменил мнение. Если позволите мне сказать, мадам, меня впечатлили ваши трудолюбие, неизменное желание прийти на помощь, ваши познания в финансах и те жертвы, на которые вы пошли.

Хельга откинулась в кресле, изумленно глядя на слугу:

— Весьма польщена, Хинкль. Спасибо.

— Я говорю не просто так, мадам, — продолжил Хинкль, глядя ей прямо в глаза. — Мистер Рольф чувствует себя весьма скверно. Прожив столько лет рядом с ним, я понимаю это лучше, чем доктор Леви. Меня беспокоят появившиеся у мистера Рольфа признаки умственного расстройства, на которые доктор Леви до сих пор не обратил внимания.

— Вы хотите сказать, что Герман выживает из ума? — Это было последнее, что Хельга ожидала услышать.

— Не совсем так, мадам. Мистер Рольф сильно страдает. Вероятно, по причине прописанных доктором Леви наркотиков в нем развилась странная мания преследования.

Хельгу словно ударили.

— Что заставляет вас так думать?

— Мне трудно говорить об этом вам, мадам. — Хинкль потупил взор. — В течение продолжительного времени в беседах со мной мистер Рольф отзывался о вас с теплом, уважением и даже восхищением. Но недавно его отношение к вам явно переменилось.

— Вот как? — воскликнула Хельга удивленно.

— Да, мадам. Также в нем неожиданно проснулся интерес к собственной дочери, мисс Шейле. Вам известно, наверное, что между ними произошла ссора. Она ушла из дому и вот уже три года не поддерживает с ним отношений.

— Я что-то об этом слышала, — заметила Хельга осторожно.

— В том черновике письма, мадам, мистеру Винборну даются указания насчет нового завещания. Как намерен мистер Рольф распорядиться своими деньгами — это меня не касается. Однако в свете постоянного вашего внимания к мистеру Рольфу и недавних событий я счел необходимым предупредить вас.

— Каких недавних событий? — Хельга и не заметила, что в голосе у нее прорезалась хрипотца.

— Вынужден сказать вам, мадам, что слышал вчера, как мистер Рольф давал по телефону указание одному частному сыскному агентству установить за вами слежку. Зная, что вы заслуживаете доверия мистера Рольфа, я счел сей факт настолько постыдным, что смог объяснить его только душевным нездоровьем.

Частное сыскное агентство! У Хельги похолодело внутри. Пытаясь оправиться от удара, она уткнулась взглядом в свои ладони.

— Мистер Рольф уже в постели, — продолжил Хинкль, понизив голос. — Я дал ему успокоительное. Черновик письма к мистеру Винборну, с которым, по моему мнению, вам следует ознакомиться, находится в правом нижнем ящике стола. Он еще не подписан.

Хельга посмотрела на слугу:

— Спасибо, Хинкль.

Он направился к двери.

— Существует такая вещь, как справедливость, мадам, — промолвил Хинкль и вышел из комнаты.

За добрых пятнадцать лет в мясорубке современного бизнеса Хельга приобрела навык переживать удары, несчастья и даже катастрофы — подобное происходило не раз. Так что и от этого потрясения она оправилась быстро. Холодная ярость подстегнула ее деятельный ум. Что пробудило в Германе подозрения? Она категорически отказывалась поверить в теорию Хинкля о слабоумии старика. До него дошли какие-то слухи? Пришло анонимное письмо? В своих сексуальных приключениях она соблюдала предельную осторожность. Она подумала про Хинкля. «Зная, что вы заслуживаете доверия мистера Рольфа…» Добрый, наивный Хинкль! Хельга допила коктейль, закурила. За ней следит какой-то скользкий филер! Но это может подождать. Герман сочинил письмо с изменением завещания, адресованное Стэнли Винборну, главе его юридической службы. Она терпеть не могла этого высокого, неприятного типа, знала, что тот выступал категорически против женитьбы Рольфа на ней и чуть не позеленел от зависти, когда старик передал Арчеру в управление швейцарский портфель акций.

Надо знать, что происходит. Нужно прочесть то письмо. «Кто предупрежден, тот вооружен», — вспомнилось ей одно из любимых клише отца. Отбросив сомнения, Хельга затушила окурок и направилась в номер Германа. Бесшумно прокралась через гостиную к спальне. Дверь была приотворена. Она заглянула внутрь. Рольф лежал неподвижно. Свет от ночника падал на старое, суровое лицо. Глаза, обычно прятавшиеся за темными стеклами очков, были закрыты. Легкая дрожь пробежала по телу Хельги. Если б не едва заметное движение одеяла вверх и вниз, мужа вполне можно было принять за покойника.

— Герман! — шепотом позвала она.

Он не пошевелился. Хельга беззвучно прокралась к большому письменному столу в эркерной нише. В правом нижнем ящике она обнаружила красную кожаную папку, положила ее на стол и включила накрытую абажуром лампу.

Папку она раскрыла с замиранием сердца. Внутри обнаружилось письмо.

Уважаемый Винборн!

Почерк был мелкий, аккуратный и разборчивый. Ее глаза побежали по строчкам.

Тема: мое завещание.

У меня есть основания полагать, что Хельга не способна и не достойна унаследовать мое состояние, так же как вести далее мои дела в Швейцарии. Вопреки Вашему совету, о чем я теперь жалею, я составил завещание (которое хранится у Вас и должно быть уничтожено с получением данного письма), передающее ей под контроль около шестидесяти миллионов долларов. На момент составления того завещания я был настолько впечатлен ее честностью и финансовыми талантами, что питал полную уверенность в способности Хельги управлять моим капиталом так, как управлял им я. Однако теперь я узнал, что она позволила Арчеру украсть у меня два миллиона долларов и, что еще хуже, имеются свидетельства, хотя и нетвердые, о ее дурном поведении во время пребывания в Европе. Сочетаясь браком, я предупредил ее, что не потерплю ни малейшего скандала. Указанные обстоятельства так обеспокоили меня, что я дал надежному сыскному агентству указание наблюдать за ней. Как только будут добыты неопровержимые доказательства, я немедленно разведусь с женой.

Я хочу, чтобы в качестве моего душеприказчика Вы, наряду с Фредериком Ломаном, взяли под контроль мой швейцарский пакет акций. Далее перечисляются основные изменения. Хотя я убежден, что Хельга обманула мое доверие и вступала в связи с различными мужчинами, неопровержимых доказательств тому пока нет, и я решил, что после моей смерти супруга получит лишь необлагаемый налогом ежегодный доход в размере ста тысяч долларов при условии соблюдения следующих условий: она не устраивает скандала, обязуется не выходить снова замуж и должна время от времени подвергаться проверке компетентным агентством на предмет ее поведения. Доступа к капиталу она не имеет и получает только процент с него. В ее пользовании остаются мои дома, виллы и апартаменты, Вы же будете контролировать ее счета. В случае нарушения приведенных выше условий она лишается всех привилегий и выплат.

Я часто думаю о своей дочери Шейле. Она причинила мне большое беспокойство, но ей хотя бы хватило ума взять другое имя (неизвестное мне), чтобы не пятнать приверженностью к радикальным политическим взглядам и возмутительным образом жизни фамилию Рольф. В награду за это я оставляю ей миллион долларов.

Прошу Вас облечь все упомянутые пункты в юридическую форму и как можно скорее выслать мне проект завещания.

С наилучшими пожеланиями,

Герман Рольф.

В течение нескольких секунд Хельга тупо смотрела на письмо. Первой ее реакцией было горькое разочарование: никогда больше не выйти замуж! Никаких новых романов! Старый дьявол обрек ее на жизнь монахини-затворницы! Как будет ухмыляться Винборн, читая это послание! Доказательства! Кто бы говорил? Она не сомневалась, что уж Винборн-то после смерти Германа «присмотрит» за ней. Ничто не принесет ему большего удовольствия, чем оставить ее без гроша! После того как она несколько лет имела свободный доступ к деньгам мужа и тратила их не задумываясь, обещанный доход казался ей нищенской подачкой! А дочери достанется миллион!

Неожиданный звук заставил ее обернуться.

В дверном проеме спальни стоял Рольф, опираясь на две крепкие трости. В белой шелковой пижаме, с обтянутой кожей, похожей на череп головой и сверкающими глазами, он казался жутким мстительным призраком.

— Как смеешь ты рыться в моих личных бумагах! — резко вскричал он.

Ярость, стыд, страх и ненависть смешались в Хельге, когда она рывком поднялась со стула.

— А как смеешь ты устанавливать за мной слежку? Пятнать твое имя? Да кому есть дело до твоего имени? Ты ведь не человек, а бездушный компьютер! Вот именно — машина для производства денег! В тебе ни грана доброты и сочувствия!

Рольф ожег ее взглядом и сделал нетвердый шаг вперед:

— Ты шлюха!

— Да лучше быть шлюхой, чем калекой-посмешищем! — взорвалась она.

Тогда это и случилось.

Кровь прилила к лицу Германа, рот его скривился, трости выпали у него из рук и со стуком упали на пол. Он схватился за сердце. Не в силах видеть конвульсию, сотрясающую его тщедушное тело, Хельга зажмурила глаза. Затем старик обмяк и рухнул к ее ногам.

Примечания

1

Питч-энд-патт — разновидность гольфа, адаптированная к укороченному (9 лунок) полю.