Ева

Джеймс Хэдли Чейз, 1945

Имя Джеймса Хэдли Чейза известно ценителям детективного жанра во всем мире. На его счету около сотни произведений, больше половины из которых было экранизировано. В книге представлен роман «Ева». Как и во многих произведениях писателя, действие романа разворачивается в Америке. Голливуд, Калифорния, райское побережье, горы. Сказочный мир кинозвезд и денежных воротил, на яркие огни которого слетаются, как мотыльки, все те, кто мечтает согреться в лучах славы и богатства или просто поживиться за чужой счет: подающие надежды писатели и безработные сценаристы, молоденькие актрисы без гроша в кармане, а также мошенники всех сортов, темные дельцы и пройдохи, нешуточные головорезы и порочные красотки… Для английского писателя все они – неистощимый источник вдохновения и захватывающих историй, по сей день не утративших для читателя своей притягательности.

Глава шестая

Кэрол и Питер расположились за столиком в стороне от оркестра. С ними сидел облаченный в безукоризненный смокинг мужчина — крупный, рыхлый, с пышной гривой седых волос и вытянутым смуглым лицом с отвисшей нижней губой и широким приплюснутым носом. У обладателя такой внешности дедушка запросто мог оказаться львом.

Питер заметил меня, когда я пробирался между переполненными столиками, и приподнялся, чтобы поприветствовать.

— Вот так сюрприз, — радостно воскликнул он. — Значит, тебе все-таки удалось вырваться? Кэрол, только посмотри, кто пришел. Ты ужинал?

Я пожал Кэрол руку и улыбнулся.

— Нет, — ответил я. — Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

— Ну конечно, — улыбнулась в ответ Кэрол. — Я так рада, что ты здесь.

Питер коснулся моей руки.

— Не думаю, что ты знаком с Рексом Голдом, — сказал он и повернулся к человеку-льву, сосредоточенно поглощавшему суп. — Это Клайв Торстон, писатель.

Стало быть, я имел удовольствие лицезреть Рекса Голда. Как и все в Голливуде, я был немало наслышан о нем и знал, что он самый влиятельный человек в кино.

— Рад знакомству, мистер Голд, — почтительно произнес я.

Он нехотя оторвался от супа и привстал, протягивая мне мягкую пухлую руку.

— Присаживайтесь, мистер Торстон. — Его глубоко посаженные рыжевато-коричневые глаза смотрели словно бы сквозь меня. — Суп из омаров просто восхитительный. Официант! — Он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Суп из омаров для мистера Торстона.

Когда официант пододвинул мне стул, я подмигнул Кэрол и шепнул:

— Видишь, я не смог долее выносить нашу разлуку.

— Твои издатели не захотели с тобой встречаться? — тихо спросила она.

Я покачал головой:

— Я просто позвонил им. — Под столом я поймал ее руку и нежно сжал пальцы. — Оказалось, ничего срочного, так что встречусь с ними завтра. Мне не хотелось пропускать праздник.

Пока мы разговаривали, Голд продолжал методично работать ложкой, уставившись остекленевшим взглядом в пространство перед собой. Было ясно, что он не любит совмещать еду и беседу.

— А я решила, что ты собираешься навестить свою дикарку, — поддразнила меня Кэрол. — Что ты променял меня на нее.

— Я не променяю тебя ни на кого на свете, — прошептал я, стараясь, чтобы моя улыбка вышла искренней. Я уже имел возможность убедиться, что Кэрол обладала редкой проницательностью.

— О чем вы там шепчетесь? — спросил Питер.

— Секрет, — быстро проговорила Кэрол. — Не будь таким любопытным, Питер.

Голд покончил с супом и брякнул ложкой о дно тарелки. Затем сердито оглянулся в поисках официанта и, когда тот подбежал, возмущенно рявкнул:

— Где суп для мистера Торстона и какое блюдо следующее?

Удостоверившись, что мы с ним не забыты, он повернулся к Кэрол:

— Вы собираетесь сегодня в клуб?

— Ненадолго, — ответила Кэрол. — Не хочу задерживаться допоздна. Завтра нужно столько всего успеть.

Официант принес мне суп.

— Не тревожьтесь о завтрашнем дне, ибо он сам позаботится о себе, — назидательно проговорил Голд, пожирая глазами мою тарелку. Казалось, он бы с удовольствием уничтожил и мой суп, появись у него такая возможность. Я смутился. — Работать вы умеете, а вот развлекаться — нет, — продолжал он. — А это две стороны одной монеты.

Кэрол покачала головой:

— Мне нужны мои семь часов сна, особенно сейчас.

— Кстати, вспомнил, — Голд поджал мясистые губы, обращаясь теперь уже к Питеру, — завтра утром ко мне в офис зайдет Имграм. Я бы хотел, чтобы вы с ним встретились.

— Конечно, — сказал Питер. — Ему разрешено вмешиваться в сценарий?

— Нет. Если с ним будет трудно сладить, дайте мне знать. — Внезапно Голд переключился на меня. — Вы писали что-нибудь для кино, мистер Торстон?

— Нет… еще нет, — ответил я. — У меня есть некоторые идеи, которые я собираюсь проработать, когда у меня будет время…

— Идеи? Какие идеи? — Он перегнулся через стол, и его лицо нависло надо мной. — Я могу что-то из этого использовать?

Я судорожно попытался вспомнить какой-нибудь сюжет, который мог бы ему подойти, но ничего не приходило в голову.

— Вероятно, да, — сказал я, решив, что немного блефа не повредит. — Могу показать кое-что, если вам интересно.

Его взгляд буравил меня, как сверло.

— Не понял. Что показать?

— Наброски сценариев. — От злости меня бросило в жар. — Как только я выкрою время, чтобы набросать предварительные сценарии, я покажу их вам.

Он неторопливо перевел на Кэрол непроницаемый взгляд. Она рассеянно крошила хлеб, не поднимая глаз.

— Предварительные сценарии? — повторил он. — Меня не интересуют сценарии. Мне нужна история. Вы же писатель? Я хочу, чтобы вы рассказали мне историю… расскажите что-нибудь прямо сейчас. Вы говорите, у вас есть идеи. Так выкладывайте.

Я пожалел, что сел за этот стол. Питер смотрел на меня с любопытством. Кэрол все еще крошила хлеб, но щеки ее слегка порозовели. Голд продолжал сверлить меня глазами, поглаживая пухлой рукой обвисшие щеки.

— Неудобно обсуждать это здесь, — сказал я, чувствуя, как лоб покрывается испариной. — Если вы действительно заинтересованы, мы могли бы встретиться в другом месте.

К счастью, подоспело время следующей перемены блюд. Голд мгновенно потерял ко мне интерес и напустился на официантов. Все должно было быть идеальным, вплоть до температуры тарелки, на которой подавалось его блюдо. На несколько минут наш столик превратился в центр лихорадочной активности. Наконец Голда удалось ублажить, и он накинулся на еду с таким аппетитом, словно не ел несколько дней.

Питер поймал мой смущенный взгляд и слабо улыбнулся. Похоже, не было смысла пытаться поддержать беседу, пока Голд был занят едой. Во всяком случае, ни Кэрол, ни Питер не предпринимали никаких попыток, и я последовал их примеру. Все ели молча. Я слегка опасался, что, расправившись с ужином, Голд вновь потребует от меня историю, но это было маловероятно. Я и злился на себя за то, что упустил такую возможность, и радовался, что нас прервали, поскольку предложить мне ему было нечего.

Закончив есть, Голд нетерпеливо отодвинул тарелку, достал зубочистку из жилетного кармана и принялся задумчиво ковырять в зубах, оглядывая переполненный зал.

— Вы читали книгу Клайва «Ангелы в соболях»? — вдруг спросила Кэрол.

Голд нахмурился.

— Я никогда ничего не читаю, как вам известно, — только и сказал он.

— Тогда, думаю, стоит это сделать. Сюжет не годится для картины, но идея, которая лежит в основе, — очень даже.

Для меня это было чем-то новеньким, и я вопросительно посмотрел на нее. Она старательно отводила взгляд.

— Что за идея? — На смуглом лице Голда появился интерес.

— Что мужчины предпочитают распутниц.

Я был сбит с толку, поскольку не припоминал такой коллизии в своей книге.

— А разве это так? — мягко спросил Питер.

— Конечно, — сказал Голд, вертя в пальцах зубочистку. — Она права. И я скажу почему. Шлюх любят больше, потому что добропорядочные женщины ужасные зануды.

Кэрол покачала головой:

— Я так не считаю, а ты, Клайв?

Я не знал, что сказать. Я вообще об этом никогда не задумывался. И тут мне вспомнилась Ева, и я сравнил ее с Кэрол. Ева была распутной, а вот Кэрол вполне можно было назвать добропорядочной: она была надежной, искренней, честной, то есть свято чтила этические нормы. Я сомневался, что Ева вообще когда-нибудь слышала об этике. Это было весьма показательное сравнение. Я сбежал от Кэрол и даже наврал ей с три короба, чтобы провести несколько минут с Евой. Почему я это сделал? Если бы я знал, то смог бы ответить Кэрол.

— У распутниц есть некоторые качества, отсутствующие у добропорядочных женщин, — медленно произнес я. — Эти качества — вовсе необязательно положительные — взывают к первобытным мужским инстинктам. Мужчины плохо контролируют инстинкты и, пока приличные женщины держат себя в жестких рамках, будут волочиться за шлюхами. Но все равно никто не захочет долгих отношений с женщинами такого сорта. Это однодневные увлечения.

— Абсолютная ерунда, Клайв, и ты это знаешь, — резко возразила Кэрол.

Я растерянно посмотрел на нее. Никогда прежде я не видел в ее глазах такого негодования. Она была задета, рассержена и готова к бою.

— Я согласен с мистером Торстоном, — благодушно произнес Голд. Он достал большую сигару и вдумчиво ее оглядел. — Мужские инстинкты нельзя недооценивать.

— Дело не в инстинктах, — выпалила Кэрол. — Я скажу вам, почему мужчины предпочитают распутниц. — Она посмотрела на Питера так, словно не желала, чтобы он участвовал в разговоре. — Я говорю о большинстве мужчин, которые, если их спустить с поводка, срываются и ведут себя как неразборчивые кобели. Мне не хочется задеть тех, кто, установив для себя некие моральные нормы, не станет их преступать.

— Дорогая моя Кэрол, сойди с амвона, — поддел ее я, понимая, что этот выпад направлен против меня.

— Она прекрасна в роли проповедницы, — сказал Голд, протягивая сигару официанту, чтобы тот обрезал кончик. — Пусть продолжает.

— Мужчина предпочитает кокоток, потому что он тщеславен. — Теперь Кэрол обращалась непосредственно ко мне. — Такие женщины бывают очень эффектны. Искушенные в любовных утехах, обольстительные. Мужчинам льстит, когда их видят в сопровождении дам такого сорта, им хочется, чтобы друзья им завидовали… бедное дурачье. У красотки обычно нет мозгов. Они ей ни к чему. Все, что ей нужно, — это смазливая мордашка, пара симпатичных ног, модная одежда и сговорчивость.

— Вы полагаете, что мужчинам комфортнее с безмозглыми дурами? — спросил Голд.

— Вы сами это знаете, Р. Г., — отрезала Кэрол. — Не пытайтесь пускать мне пыль в глаза. Вы ничуть не лучше других.

Смуглое лицо Голда расплылось в улыбке.

— Продолжайте, — хмыкнул он. — Вы ведь еще не закончили?

— Мне тошно смотреть на этих никчемных женщин, которых таскают за собой мужчины. Вот что привлекает большинство мужчин: внешность, одежда, тело. Некрасивым девушкам в Голливуде ничего не светит. Это отвратительно.

— Да бог с ними. Не отвлекайся от распутниц, — попросил Питер, возбужденно блеснув глазами.

— Хорошо… распутницы. Мужчину задевает, когда его женщина знает больше, чем он. Вот в чем секрет успеха дамочки легкого поведения. По натуре она ленива, и у нее нет сил ни на что, кроме распутства. У нее нет других тем для разговора, помимо нее самой, ее одежды, ее мелких проблем и, конечно, ее красоты. Мужчине это нравится. Ему не надо ни с кем соперничать. Если ему хочется, он может ее опекать. Он воображает себя этаким глиняным божком, хотя его подружка, скорее всего, считает, что он уныл, как зевота. Все, что ей нужно, — это повеселиться и поглубже залезть в его кошелек.

— Очень интересно, — сказал Голд. — Но где же тут идея фильма? Я ее не вижу.

— Сатира на мужчин, — сказала Кэрол. — «Ангелы в соболях» — великолепное название. Сюжет Клайва тут ни при чем. Используйте название, и пусть он напишет первоклассную сатиру. Только подумайте, как клюнут на это женщины… в конце концов, именно они наши зрители.

Голд устремил на меня взгляд:

— Что скажете?

Я не сводил глаз с Кэрол. Она подала мне идею. Она сделала даже больше: воспламенила мое воображение, которое было мертво с тех пор, как я написал последнюю книгу. Теперь я знал, что делать дальше. Меня, можно сказать, озарило. Я напишу историю про Еву. Я изображу ее порочную, странную сущность и выведу ее на большой экран.

— Это прекрасно, — взволнованно воскликнул я. — Да, я могу сделать это!

Кэрол взглянула на меня и вдруг прикусила губу. Наши глаза встретились, и я понял, что она обо всем догадалась. Я спешно отвел взгляд и вновь обратился к Голду:

— Как сказала Кэрол, это грандиозное название и грандиозный сюжет…

Кэрол встала из-за стола.

— Вы не будете возражать, если я вас покину? — отрывисто проговорила она. — У меня жутко разболелась голова. Я весь вечер чувствовала, что этим кончится…

Питер подлетел к ней прежде, чем я успел подняться.

— Ты слишком много работала, Кэрол, — проворчал он. — Р. Г. извинит тебя… не так ли?

Рыжевато-коричневые глаза Голда вновь заволокло поволокой.

— Ложитесь спать, — сказал он суховато. — Мы с мистером Торстоном останемся здесь. Проводите ее домой, Питер.

Я встал.

— Я провожу Кэрол, — сказал я, чувствуя злость и легкий испуг. — Пойдем…

Она покачала головой.

— Останься с мистером Голдом, — сказала она, не глядя на меня. — Питер, я хочу домой.

Когда она повернулась, чтобы уйти, я тронул ее за плечо.

— Что случилось? — спросил я, стараясь говорить спокойно. — Я что-то не то сказал?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Ее глаза по-прежнему были полны обиды и гнева.

— Я хочу пожелать тебе спокойной ночи сейчас, Клайв. Пожалуйста, пойми.

Конец ознакомительного фрагмента.