Вспомнить всё

Джек Тодд, 2023

Ванесса Кларк видит кошмары почти каждую ночь: и в них её прошлое открывается совсем с другой стороны. В попытках выяснить, что же на самом деле произошло с ней и её родителями двенадцать лет назад, она открывает для себя не во всем приятную правду. Иногда прошлому лучше оставаться в прошлом, иначе оно может заслонить собой будущее.

Настоящее: правда или ложь

В комнате нет стола, и Ванесса раскладывает пожелтевшие от времени, потрепанные страницы газет по кровати. Первые полосы неизменно заняты крупными происшествиями или громкими новостями: об открытии железнодорожной станции, об аварии на путях, даже о разводе когда-то живущих в городке звезд. О чём угодно, только не об авариях.

Она не замечает, как нервно перебирает пальцами по колесам и двигает свою коляску то вперёд, то назад. Аккуратно, с осторожностью откладывает в сторону одну страницу за другой, но не видит ничего из того, что действительно хочет увидеть. Вот какая-то авария на другом конце города — мужчина и двое детей разбились насмерть; а вот ещё одна — по вине пьяного водителя столкнулись на перекрестке несколько автомобилей, но никто не погиб. Ни одного знакомого имени.

— Что ты ищешь-то? — Эрика — её соседка по комнате — отрывается от чтения книги и поднимает на Ванессу взгляд. — Я же и помочь могу. Книга всё равно скучная, такое впору детям читать.

У неё в руках «Русалочка» — сказка Андерсена, и когда-то Ванесса зачитывала ту до дыр. В двенадцать лет она не могла понять жертвенности самой русалочки, но понимала другое — понимала, что с удовольствием променяет и голос, и что угодно ещё на здоровые ноги. Сейчас всё воспринимается гораздо проще: она прекрасно понимает, что жизнь в инвалидной коляске полна ограничений, но представить себя немой ей куда сложнее.

Простыми разговорами можно решить кучу проблем. Столько, сколько зачастую не могут решить и самые здоровые ноги на планете.

— Заметку о своих родителях, — нехотя признается Ванесса, бегло просматривая ещё одну страницу. — Новость об аварии на Грин-стрит двенадцать лет назад или хотя бы некрологи. Что угодно. Мне просто нужно знать, что эта авария — не плод моего или бабушкиного воображения.

Она не представляет, для чего бабушке врать. Очнувшись в больничной палате в пять лет Ванесса едва ли что-то понимала: ничего не помнила и даже бабушку свою не узнала. Весь мир был для неё как новая, ещё ни разу не прочитанная книга, и она буквально училась жить заново. Передвигаться и даже общаться. Тогда всё казалось таким чужим, таким… ненастоящим.

Бабушка Анна заботилась о ней, помогала свыкнуться с реалиями новой жизни и исправно возила на реабилитацию каждые вторник и четверг. Ванесса до сих пор помнит её старенький автомобиль, где всегда пахло ромашкой и касторкой. Сочетание не из приятных, но когда-то ей даже нравилось. И она не видит ни одной причины, по которой бабушка могла бы скрывать правду.

Ни единой.

— Давай сюда, — подобравшись поближе, Эрика бесцеремонно сгребает к себе половину газет. — Вдвоем побыстрее будет.

Некрологи занимают меньше четверти страницы в конце каждого номера, и пару раз они даже замечают Кларков — вот только совсем не тех. Впервые Ванесса жалеет, что носит такую простую, распространенную фамилию. Рядом с ней сидит Эрика Лихтштайнер, и вот её родственников они могли бы найти с одной попытки. Ванесса уверена, что кроме них в их небольшом городке эту фамилию не носит никто.

Тяжело выдыхая, она откладывает в сторону ещё один номер. Разве может такое быть? Она не задумывалась об этом в детстве, но сейчас, после навязчивых кошмаров… Неужели о её родителях не осталось ни единого упоминания хоть где-нибудь? Пусть даже это будет авария, верить в которую с каждым днём становится всё сложнее.

Один из номеров городской газеты «Уайт Порт Ньюс» выглядит новее прочих. Бумага плотнее, его будто и не читали вовсе, в отличие ото всех остальных. Ванесса с трудом перелистывает страницы, среди новостей — пара заметок об открытии ресторана в центре города, статьи о заблокировавших станцию подростках и забастовке заводских рабочих. Ничего интересного.

Когда она добирается до колонки о дорожных происшествиях, у неё перехватывает дыхание. Вот оно.

«В ночь на двенадцатое июня на углу Грин-стрит и Молтен-авеню черный «шевроле» столкнулся с туристическим автобусом. По предварительным данным, водитель за рулем легкового автомобиля был пьян и не справился с управлением. Сила удара опрокинула автобус, «шевроле» вылетел в кювет. Среди пострадавших — пожилая женщина и несколько детей, водитель и один из пассажиров легкового автомобиля скончались», — Ванесса с жадностью вчитывается в каждую букву, несколько раз перечитывает написанное.

Двенадцатое июня. Она ещё помнит, что в себя пришла в августе — ей было пять, и доктор долго объяснял, что она провела в коме почти два месяца. Говорил о травме позвоночника и о том, что на восстановление уйдёт далеко не один месяц. Тогда ей просто хотелось домой.

Нужные некрологи должны найтись в этом же выпуске. Дрожащими руками открывая нужную страницу, она скользит взглядом по строчкам. Картер, Касл… Кларк!

«Джонатан и Алисия Кларк — погибли в автомобильной аварии 12-го июня 1972-го года», — дальше Ванесса не читает. Не хочет. Кажется, ещё пара строк и ей станет дурно. Что и кому она пытается доказать? Сны — это просто сны. Может, и правда стоит обратиться к медсестре и пропить курс снотворного или успокоительного.

— Я нашла, Эрика, — произносит она безо всяких эмоций, крепко стискивая в руках нужный выпуск «Уайт Порт Ньюс». Газета мнётся. — Можешь больше не смотреть. Скинь оставшиеся выпуски мне на кровать, я сложу, а потом… Потом, наверное, мистер Джейсон их заберет.

— Мистер Джейсон? — Эрика цепляется только за имя воспитателя. — Ты заставляешь его таскать тебе газеты из городской библиотеки? Ты что, спишь с ним, что ли?

Она похабно, противно хихикает собственной остроте. Ванесса кривится от одной только мысли об этом, и неприязнь наверняка отражается у неё на лице.

— Прости, глупая шутка, — уже куда спокойнее продолжает Эрика. — Тем более с твоими… особенностями.

— Ты делаешь только хуже, — она закатывает глаза. — Просто закроем тему. Я его с детства знаю, он мне как родственник, а не то, что ты там себе придумала.

— Ладно-ладно. Показывай давай, что нашла, — та тянется за газетой и мнёт ещё сильнее. — Странная какая-то. Бумага как новая, а ей же двенадцать лет уже. Хотя кто вообще берёт газеты в библиотеке?

Эрика повторяет её собственные мысли. Этот выпуск отличается ото всех остальных — он будто бы до сих пор, спустя столько лет, пахнет типографской краской. Он такой же пожелтевший от времени, но не такой тонкий и потрепанный, словно лишь притворяется старым.

С ним что-то не так.

— А чего ты просто у него не спросила, если с детства его знаешь? — интересуется Эрика. Валится обратно на кровать и теребит в руках «Русалочку». — Наверняка он в курсе.

— В курсе, — кивает Ванесса. — И говорит то же самое, о чем написано в газете.

— Так и в чём твоя проблема, Несс? Скучно, что ли, сильно? Давай тогда за меня реферат по истории напишешь — там как раз столько литературы перерыть надо, что тебе работы на неделю вперёд будет.

Конечно же та не понимает. О своих ночных кошмарах Ванесса не рассказывала никому, кроме мистера Джейсона. Может быть, её соседка по комнате слышала, как она ворочается во сне или как время от времени выбирается в коридор посреди ночи, но и только.

Ванесса уверена, что стоит ей обратиться с таким вопросом к местному психологу — тот тоже скажет, будто это игра её воображения. Никто из них не чувствует того, что чувствует она во сне. Дом, коридор и окно второго этажа — реальны точно так же, как их тесная комната в «Доме Святой Марии» или библиотека, откуда мистер Джейсон привёз газеты.

Доктор из детства — пожилой мужчина с добродушной улыбкой и густыми, словно у моржа, усами — наверняка понял бы. Она не помнит ни его имени, ни даже специальности. Для неё он просто доктор. Первый, кого она увидела, когда пришла в себя.

Миллиган? Милфорд? Миллер? Не помнит.

— Обязательно, — наконец произносит Ванесса с долей иронии. — Как только ты напишешь за меня точно такой же по зарубежной литературе.

— Уела, — хихикает Эрика, прежде чем снова взяться за «Русалочку».

Помятые, но сложенные в аккуратную стопку газеты остаются лежать на тумбочке между их кроватями.

***

Кабинет мистера Джейсона — это всего лишь небольшая каморка подле учительской. Здесь тесно и душно, едва умещаются рабочий стол и несколько высоких полок, заставленных книгами, папками и какими-то толстыми тетрадями. Здесь нет даже окна, и Ванесса не перестаёт удивляться тому, что это помещение вообще может быть чьим-то кабинетом.

Она помнит помещение совсем другое. Несколько раз она бывала в кабинете директора: светлом и просторном, с большим, выходящим в тихий двор окном. Там стоит красивый лакированный стол со множеством ящиков, книжные полки стройным рядом возвышаются вдоль одной из стен, а напротив располагается небольшой мягкий диван. Тогда она не придала значения этому всему, но, однажды побывав в кабинете воспитателя, уже не может отделаться от мысли, что о своём комфорте директор Уильямс заботится куда сильнее.

Другим говорит, что это вопрос престижа. Так он обычно выражается.

— Вы на прошлой неделе так и не зашли, — произносит Ванесса, когда с трудом умещает стопку старых газет на столе. — Так что я принесла их сама. Не думаю, что они мне ещё понадобятся. Но вот номер за июнь семьдесят второго… Вы его вообще читали?

— Прости, забегался, — он оправдывается, будто она в чём-то его обвиняет. Есть ли у неё право требовать? Он и курирует-то чужую группу, не её. Она чувствует себя не в своей тарелке и нервно постукивает пальцами по коленям. — Это который выглядит почти как новый? Я ещё в библиотеке спрашивал, не напутали ли там чего. Говорят, просто переиздавали, потому что старый кто-то из читателей испортил.

Мистер Джейсон что-то записывает в одном из журналов, а потом наконец откладывает тот в сторону и поднимает на неё взгляд. В его карих — почти ореховых — глазах читаются усталость и какая-то тяжесть. Ванесса не может разобрать. Он выглядит таким же невыспавшимся и замотанным, как и на прошлой неделе. Длинные волосы растрепаны и лежат как попало, воротник рубашки расстегнут, а на манжетах небольшое пятно от чернил. Удивительно. Ей не понять, куда делись его аккуратность и привычка всегда выглядеть опрятно.

Они с ним познакомились в те годы, когда бабушка Анна была ещё жива и здорова. Тогда Ванесса ходила в самую обычную начальную школу — ближайшую к дому. Добираться туда было просто, а вот учиться — уже не очень. Нет, у неё не бывало особых проблем с учебой, но на всю школу нашёлся всего один пандус, и тот на крыльце. Она ещё помнит, как колесила вокруг крутой школьной лестницы в попытках попасть на второй этаж. И неприятные смешки ребят вокруг помнит тоже.

Лиам помогал ей чаще прочих преподавателей, а потом позаботился о том, чтобы обращение бабушки попало прямиком на директорский стол. Мистер Джейсон. Ванесса недовольно кривит губы.

Пандусы в школе всё-таки появились.

— Газеты не переиздают, — говорит она с такой уверенностью, словно точно знает. Газеты — не книги, их выпускают одним тиражом, и они теряют свою актуальность в тот же момент, когда появляется следующий выпуск. Ей кажется, что нет никакого смысла переиздавать старые газеты даже для библиотечных архивов. — Простите, мистер Джейсон. Вы вообще-то можете пожаловаться на меня директору — и будете правы. Я сама выберусь в библиотеку на следующих выходных, чтобы больше вас не мучить. Вы и так…

Она не может подобрать правильных слов. Выглядите не очень? Сильно устали? Все это звучит как оскорбления, даже если ей хочется как лучше.

— Много для меня делаете, — в конце концов произносит Ванесса. Улыбается и на мгновение оборачивается, чтобы проверить, что дверь в учительскую точно закрыта. — Уверена, что другие воспитатели меня бы и слушать не стали.

— Я живу не так далеко от библиотеки, Ванесса, — с усмешкой говорит он, когда поднимается из-за стола. Теперь кажется, что в кабинете места ещё меньше, чем есть на самом деле. — Считай, что я просто заскочил туда по дороге. Не знаю, что ты там себе вечно надумываешь, но меня твои просьбы не напрягают. Сколько лет мы уже знакомы?

— Девять, — слова срываются с языка быстрее, чем Ванесса успевает себя остановить. Вопрос мистера Джейсона риторический. — Но вы же сами говорили, что знакомство не наделяет меня какими-то правами и поблажек вы мне давать не будете. Года эдак три назад.

Он улыбается в ответ, и улыбка его такая же усталая, как и взгляд. Светлая, уверенная, но всё-таки усталая. Ванесса понятия не имеет, сколько у того ещё работы и когда он её заканчивает — если заканчивает вообще, раз так часто остаётся на ночные дежурства — и чувствует себя виноватой. Она отнимает у него лишнее время.

— И «выкать» мне за девять лет ты так и не отучилась.

Ванесса наблюдает за тем, как он обходит стол и подходит ближе; вскидывает брови, когда он наклоняется к коляске, а их лица оказываются на одном уровне. От него пахнет резким, свежим одеколоном и бумагой. Наверное, так могли бы пахнуть книги, если оставить рядом с ними открытый флакон этого одеколона.

Она не понимает.

— Что-то вы нарушаете мои личные границы, мистер Джейсон, — неуверенно произносит Ванесса. Не знает, куда деть собственные руки — он опускает ладони прямо на подлокотники коляски — и лишь сильнее стискивает пальцами острые коленки. — Если вам надо, чтобы я обращалась к вам на «ты», то можно же и без крайностей.

Это странно. Ей в голову часто приходили самые разные мысли, и о внимании со стороны противоположного пола в том числе. О мальчишках из интерната особо не задумывалась — большинство из них младше, да и разве посмотрят они в её сторону, когда вокруг столько здоровых девушек? Ванесса не дура и прекрасно понимает, что проигрывает на фоне тех, кто умеет ходить на своих двоих. И не только ходить.

Но мистер Джейсон? Едва ли он фигурировал в её фантазиях. Разве что совсем немного, иногда. Они так много прошли вместе, — от смерти бабушки Анны до жизни в интернате — что Ванесса не может представить свою жизнь без него и часто примеряет на него самые разные роли. И в некоторых из них назвать его «мистером Джейсоном» язык не повернется.

— Я отвезу тебя в библиотеку, — произносит он совсем не те слова, каких она от него ожидает. Ванесса облегченно выдыхает. — Но мысли твои о крайностях… О чём только не подумаешь в семнадцать лет, а, Ванесса?

Щеки и уши горят огнём — их наверняка заливает краской. Она смущенно фыркает себе под нос. Стоит пропить курс успокоительного и читать меньше романтической литературы.

— Гормоны, мистер Джейсон, — Ванесса берёт себя в руки и криво усмехается. — Я ничего не могу с ними поделать.

На мгновение кажется, что в его улыбке проскальзывает нечто неправильное. Кажется, будто во взгляде можно уловить нотки веселья и интереса. И Ванесса уверена, что ей именно кажется.

— А стоит ли? — он заглядывает ей в глаза, и ей хочется отодвинуться подальше. Позади лишь спинка инвалидной коляски и закрытая дверь в учительскую.

Странно. Ненормально. Ванесса никак не может понять, что это — затянувшаяся глупая шутка, или настоящая попытка флиртовать с ней. Со стороны учительской слышатся шаги, тяжелый грохот и приглушенные голоса. Она пытается представить, как выглядит их беседа с мистером Джейсоном со стороны, и понимает — отвратительно.

Он наклонился к ней слишком близко.

— Стоит, — уверенно говорит Ванесса, едва не прижимаясь затылком к двери. — По крайней мере, пока что.

Мистер Джейсон — может быть, теперь ей стоит звать его Лиамом — смотрит на неё так долго, так пристально, что в какой-то момент становится страшно. Она представляет себе, как он отказывается прислушиваться к её словам и делает всё по-своему. Позволяет себе куда больше, чем может позволить воспитатель в отношении ученицы.

Точно так же, как позволяет себе она, пусть и совсем в другом смысле.

— Ты выглядишь такой напуганной, что мне почти стыдно, — наконец-то он выпрямляется и снова смотрит на неё сверху вниз. С безопасного расстояния.

— Спасибо, мистер Джейсон, — Ванесса хмурится. — Честно говоря, вам должно быть стыдно.

Слушать дальше не хочется. Она спешно покидает кабинет, на время и думать забыв про злополучную газету. Хмурая, с покрасневшими от смущения и возмущения щеками, она проезжает мимо недовольной миссис Донован и выезжает в коридор.

Что это было? Зачем? Даже если когда-то она и задумывалась о мистере Джейсоне в таком ключе, реальность не имеет ничего общего с её фантазиями. Он взрослый, давно состоявшийся мужчина и ей не представить себе, что ему от неё нужно. У неё нет ничего, чего не может дать ему любая другая женщина. Взрослая женщина. Здоровая женщина.

Ванесса перебирает руками по колесам ещё быстрее, едва задумавшись о том, что тот может воспользоваться её слабостью. В инвалидной коляске далеко не убежать, а уж без неё и подавно. От собственных мыслей становится противно. Они знакомы уже девять лет, и за это время мистер Джейсон ни разу не причинил ей вреда. Так с чего бы?..

Это что-то нездоровое. Вдруг из-за ночных кошмаров у неё развилась паранойя?

Визит в библиотеку на выходных уже не кажется такой хорошей идеей.

— Ну-ну, тормози давай, — Эрика останавливает Ванессу посреди коридора, когда она едва не сбивает ту с ног. — Куда ты так несешься? Хочешь, чтоб кто-нибудь тоже без ног остался?

Шутки у неё всё такие же дурацкие, но от них становится легче. Ванесса усмехается.

— Кто-то другой на моем месте мог бы за такое и ударить.

— Но на твоем месте ты, так что давай без этого, — она достает из кармана накинутой на плечи ветровки жвачку. — Я тут выяснила у ребят пару интересных вещиц, тебе наверняка понравится. У Эйвери родители-то живы-здоровы, так он говорит, что летом семьдесят второго его отец что-то там выиграл, и о нём писали в «Уайт Порт Ньюс», так что у них дома должен быть номер. Не знаю, тот или не тот, но он обещал с отцом поговорить. А, как тебе? Лицо у тебя такое, будто ты не рада. Или проглотила лимон.

— Так разве это не у него родители возвращаются в город только летом? Он же живёт в интернате всё время, кроме летних каникул.

— Ну да. Так до лета всего пара месяцев осталась!

Эрика выглядит такой довольной и гордой, что Ванесса невольно улыбается. Ей не хочется её расстраивать — особенно тогда, когда та добровольно пытается помочь.

— Значит, подождем, — в знак согласия кивает Ванесса. — Если за два месяца я сама что-нибудь не найду.

Отказаться от поездки в библиотеку не получится. Неважно, что там творится в голове у мистера Джейсона, хочется своими глазами взглянуть на архивы «Уайт Порт Ньюс».

К тому же, всегда можно подстраховаться.

— Кстати, Эрика, ты занята на выходных?