Темная ложь

Джена Шоуолтер, 2008

Много веков назад двенадцать бессмертных воинов божественной стражи, украв и открыв ларец Пандоры, выпустили на свободу заточенное в него древнее зло. В наказание за это они вынуждены носить в себе демонов. Гидеон, бессмертный воин, одержимый демоном Лжи, испытывает тяжкие страдания всякий раз, когда говорит правду, и при этом способен безошибочно отличать истину от обмана. Однажды его собратья-воины доставляют в крепость пленницу по имени Скарлет, также одержимую демоном, и она называет себя женой Гидеона. Красавица и впрямь кажется ему смутно знакомой, но память его не сохранила ни того, как он женился на ней, ни близости с ней. Однако Гидеон очень хочет все вспомнить. Столь же сильно, как хочет ее саму. Ради будущего с ней он готов рискнуть всем. Однако правда оборачивается реальной угрозой его любви.

Глава 5

Несколько часов прошло в молчании. Из динамика магнитолы продолжали разливаться по салону тяжелые ломаные ритмы, столь милые сердцу Скарлет.

«О, боги, как жаль, что мой айпод остался в камере!» — мысленно вздохнула она.

Будь у нее в ушах по наушнику, она закрыла бы глаза и представила бы, что находится дома. Настоящего дома у Скарлет, конечно, никогда не было… Но ей очень хотелось оказаться подальше от этого автомобиля, где она заперта с человеком, которого многие столетия любила и одновременно ненавидела, человеком, которого до сих пор желала с такой силой и страстью, что дольше обманывать себя и делать вид, будто это не так, было просто невозможно. И все же она продолжит эту игру, будет и дальше сопротивляться своим чувствам, потому что в противном случае он снова разобьет ей сердце, попользуется, а потом забудет.

Горячий металл обжигал женщине грудь.

Гидеон сделал ей подарок — кулон в виде бабочки, красивее которого она в жизни не видела, к тому же точную копию его собственного. Когда она достала из кармана украшение, ее охватило нестерпимое желание вскочить к воину на колени и покрыть поцелуями его прекрасное лицо. Ей захотелось нежно закусить зубами серебристое колечко у него в губе, почувствовать, как сталкиваются их языки. А он бы крепко обнял ее и принялся нашептывать ей на ушко: «Скар! О, Скар!»

И все же, несмотря на этот шквал переживаний, от женщины не укрылось, что ее спутнику было не по себе. В его тоне и движениях сквозило что-то очень похожее на неловкость или даже стыд. «Но почему? — спрашивала себя она. — Он боится, что я усмотрю в его жесте больше, чем в нем есть на самом деле? Опасается, что вскочу к нему на колени и примусь покрывать поцелуями его красивое лицо?»

Это было единственное объяснение, пришедшее ей на ум. И оно казалось все более правдоподобным, ведь ублюдок даже не попытался выключить музыку и снова с ней заговорить. «Что он почувствовал, когда по моей милости лишился возможности вести беседу? — спрашивала себя Скарлет. — А вдруг облегчение? — Сердце женщины болезненно сжалось. — Да нет, быть такого не может! — стала успокаивать себя она. — Ведь он вытащил меня из тюрьмы именно для беседы по душам. Что ж, тогда ему следует проявить бо́льшую настойчивость…» Впрочем, как бы воин ни старался, Скарлет ему все равно ничего не собиралась говорить, потому что знала: как только его любопытство будет удовлетворено, он попытается вернуть ее в замок, в камеру, а значит, она должна сбежать от него.

Собственно, она задумала, не дожидаясь развязки, сделать это завтра.

Его друзья, наверное, придут в ярость, когда узнают, что он потерял пленницу, но это не ее забота. Кроме того, ему предстоит в одиночестве возвращаться в город, кишащий охотниками. Впрочем, это опять же не ее головная боль. У нее своих бед хоть отбавляй. «Вот, кстати, и одна из них», — печально подумала женщина.

За окнами автомобиля занималась заря. Скарлет напряглась, с тоской ожидая неизбежного. Внезапно по ее телу разлилась нечеловеческая слабость. Голова безвольно повисла, руки налились свинцом. Веки опустились, и поднять их она уже не смогла. Сознание заволокло темной дымкой, подобной паутине.

«Паутина… пауки… Гидеон боится пауков… — мелькнуло в ее угасающем сознании. — Забавно, что я сейчас об этом вдруг вспомнила».

Дымка делалась все гуще, пока наконец не превратилась в непроницаемый мрак, тут же взорвавшийся тысячами разноголосых воплей, которые сливались, перекрывали друг друга, громоздились один поверх другого. Отныне и до захода солнца демон Ночных Кошмаров будет охотиться, а Скарлет, хочет она того или нет, — его сопровождать. Радостно хохоча, демон сорвался с места и принялся увлекать ее в недра темного, туманного царства с бессчетным числом дверей, каждая из которых была вратами в чье-то сознание. Открытая дверь означала, что человек спит, и демон может свободно в нее войти. Не имело ни малейшего значения, где именно находился спящий, на каком континенте или в каком часовом поясе. Дети и взрослые, мужчины и женщины, смертные и небожители — в глазах голодного демона все они были лакомой и легкой добычей.

Один взгляд на дверь — и тварь, а с ней и Скарлет, уже знала, кому именно она принадлежит, что это за человек и чего он больше всего боится.

«Как в случае с Гидеоном и его глупым страхом перед пауками», — снова улыбнулась про себя Скарлет.

В этой широкой, мощной груди билось сердце истинного воина, которое, сколько бы врагов ни кидалось на его владельца с мечами и пистолетами, ни на такт не ускоряло своей поступи. И кто бы мог подумать, что такой человек едва не обмочится при виде крошечного насекомого. Впрочем, его можно понять. Скарлет тоже всей душой ненавидела насекомых. Камера в Тартаре буквально кишела ими. Они ползли из каждого темного угла, каждой трещинки в стене. Из-за них девушка каждый вечер просыпалась искусанная. И в синяках.

Впрочем, к последним насекомые отношения не имели. Так развлекались сокамерники Скарлет. Пользуясь тем, что девушка впадает в глубокий сон, они дни напролет жестоко избивали ее. И так продолжалось до тех пор, пока у Скарлет не лопнуло терпение. Она стала мстить за себя. Вторгалась в сны обидчиков и истязала их. Созданные ею кошмары становились явью, и люди просыпались в лужах собственной крови, без рук и ног. Кто-то не просыпался вообще.

«Кого мы хотим?» — спросил демон.

Этот вопрос они задавали друг другу чаще всего.

За долгие годы Скарлет и ее демон не только научились действовать сообща, но и даже сдружились. Они привыкли доверять и полагаться друг на друга. На самом деле демон был для Скарлет единственным близким существом.

«Пожалуй, какой-нибудь охотник будет в самый раз», — отозвалась Скарлет.

Женщина жаждала реванша за загубленный ужин.

«Идет!» — одобрил демон.

В голове Скарлет раздавался хохот демона, а со всех сторон мимо нее вихрем проносились двери. Наконец они остановились у одной из них. Чудовищных размеров дверь была приветливо отворена. Скарлет прислушалась. Изнутри доносились стоны наслаждения, перемежающиеся выкриками «еще!» и «пожалуйста!», и шлепки. Один голос принадлежал мужчине, другой — женщине. Все ясно: эротический сон.

«Кто это?» — спросила Скарлет.

«Гален. Предводитель охотников. Одержимый демоном Надежды», — прозвучало в ответ.

Скарлет нахмурилась. Этот человек сколотил армию и обрушил ее против Владык из-за того, что они одержимы, и вот теперь выясняется: в нем самом обитает демон. «Интересно, его не смущает противоречие?» Впрочем, Скарлет была почти не удивлена.

Ей всегда казалось, что в Галене больше от змеи, чем от человека. В бытность узницей Тартара она несколько раз его видела: они с Гидеоном вместе приводили новых пленников. Разговаривая с ее мужем, будущий главарь охотников был слаще меда, но стоило собеседнику отвернуться, как ему в спину впивался взгляд, полный злобы. Когда Гидеон сказал ей, будто благодаря своему другу Галену придумал, как выслужиться перед богами, чтобы, снискав их расположение, попросить для нее свободу, она умоляла его, что бы он ни задумал, не делать этого. Но муж, конечно, ее не послушал. Он не сомневался в успехе. А в итоге стал всеми отверженным изгнанником. Скарлет давно мечтала отомстить Галену за своего мужа, но сдерживалась. Это было бы на руку Гидеону и его друзьям, а она слишком злилась на него. Однако теперь, когда на ее груди пылал кулон в виде бабочки, все внутренние барьеры как будто пали.

«Ты готова?» — спросил демон.

На губах Скарлет расплылась улыбка.

«Поехали!» — скомандовала она.

Они шагнули в темный дверной проем и оказались в просторной ванной комнате. Перед Скарлет предстали уже знакомые ей по голосам участники любовной игры. Гален, высокий, накачанный блондин с голубыми глазами, вжимал спиной в раковину симпатичную белокурую женщину. Белоснежный мягкий кокон его крыльев частично скрыл ее фигурку, и все же Скарлет удалось разглядеть задранную до подбородка футболку и большие упругие груди. Пожирая взглядом аппетитные формы партнерши, охотник интенсивно работал тазом. Штаны девушки мотались у щиколоток, тогда как его собственные джинсы были лишь слегка расстегнуты.

«Ничего не видно… — отметила Скарлет. — А жаль».

Размер хозяйства и упругость зада его врага стали бы прекрасной темой для обсуждения с Гидеоном. «То-то бы он взбесился!» — усмехнулась она про себя.

«О! Целая бездна страхов!» — с благоговением воскликнул демон Ночных Кошмаров.

— Каких? — спросила Скарлет вслух, зная, что спящий Гален не услышит ее до тех пор, пока она сама этого не захочет.

«Одиночество! Поражение! Беспомощность! Тюрьма! Забвение! Смерть!» — перечислил демон.

«Ну надо же! — удивилась женщина. — Носителю демона Надежды следовало бы иметь чуть более оптимистичные взгляды на жизнь… А впрочем, ему же хуже!»

Скарлет прошлась по ванной комнате, чтобы демон мог осмотреться. Гален ее не видел.

— Сделай так, чтобы он пожалел, что боги его создали! — велела женщина.

«С превеликим удовольствием!» — курлыкнул демон.

Внезапно извивающаяся, стонущая девушка превратилась в мужчину.

Гален замер, а затем, осознав подмену, вскрикнул и отшатнулся.

Скарлет покатилась со смеху. «О, это обещает быть забавным, как никогда!» — решила она и потребовала:

— Еще.

Ванная исчезла. Мужчина тоже. В обе стороны, насколько хватало глаз, простирался длинный темный тоннель. Гален стал дико озираться в тщетных попытках понять, где находится. В его глазах плескалась паника, кончики крыльев скребли по голым камням.

— Что происходит? — выдохнул он. — Где я?

Единственным ответом стало эхо его собственного голоса. Затем на него вновь навалилась гробовая тишина. Гален сорвался с места и кинулся по тоннелю. Но, сколько бы он ни бежал, конца не было видно. С каждым шагом его ужас возрастал в геометрической прогрессии. По вискам и спине струился холодный пот, в легких не хватало воздуха.

Демон пировал.

«До чего же вкусно! Ням-ням!» — восклицал он.

— Давай еще! — не унималась Скарлет.

«Хочешь поучаствовать?» — спросил он.

— С удовольствием!

«Выведи его из тоннеля, и я покажу ему будущее, — пообещал демон. — Будущее, которого он боится больше всего на свете».

Скарлет материализовалась в темноте тоннеля. Однако не в своем обличье, а в образе маленькой девочки, с которой она некогда познакомилась в Тартаре.

Ребенок провел в камере ровно один день. Его звали Судьба. Вокруг девочки все трепетали от страха, ибо каждое ее слово становилось былью. Бедняжка была слишком опасна, и олимпийцы ее быстро казнили. Но на этот единственный день Скарлет обрела в ее лице друга.

— Если ты поверишь своим глазам — лишишься мужа, — сказала ей тогда Судьба.

А потом Гидеон исчез и больше не вернулся… Как тут не поверить своим глазам?

С тех пор утек целый океан воды. «Интересно, узнает ли Гален девочку? — спрашивала себя Скарлет. — Впрочем, без разницы — для реализации моей задумки это не важно».

— Итак, начали, — скомандовала она, обращаясь к самой себе и демону.

Скарлет-Судьба появилась перед Галеном. Ее туника была заляпана грязью. Огромные голубые глаза лучились невинностью. Уголки губ печально опущены. Грива струящихся до пят волос огненного цвета давно не знала расчески.

— Подойди, — мягко сказала она и протянула маленькую, покрытую слоем грязи ручку. — Ты должен увидеть то, что тебя ожидает.

Гален споткнулся о собственную ногу и едва устоял. Пот катился с него ручьем. Грудь теснило удушье. Остановившись перед девочкой, он пролепетал:

— Ты кто?

«Значит, не узнал, — поняла Скарлет. — И почему у всех них такая короткая память?»

— Подойди, — повторила она. — Ты должен увидеть.

— Я… Да. Хорошо, — согласился Гален и вложил трясущуюся руку в детскую ладонь.

Скарлет повела спутника по коридору. Демон едва не выпрыгивал у нее из головы от радости и возбуждения. Наконец впереди показался свет. Осознавая всю значимость того, что ждет его, когда он выйдет из тоннеля, Гален затаил дыхание. Ноги от страха деревенели и отказывались повиноваться. Он попытался было вырвать руку, но не смог. Хрупкие с виду пальчики держали его стальной хваткой.

— Ты должен увидеть, — прошептала девочка. — Должен знать.

Они вышли из тоннеля и оказались на краю обрыва. Внизу расстилалось поле, сплошь усеянное мертвыми телами. Всюду была разлита кровь, и казалось, что даже воздух здесь неподвижен. На запястьях всех трупов был вытатуирован символ бесконечности. И в центре этого океана смерти стоял одинокий ратник — Гален, израненный, обессиленный, со сломанными крыльями. Казалось, еще немного — и он упадет.

При виде этого зрелища спящий Гален затрясся, будто в лихорадке. Ноги подломились, и он рухнул на колени, подняв вокруг себя облако земляной пыли.

— Нет! Нет! — не помня себя, ревел он.

По полю боя, решительно переступая через тела, к Галену приближался Гидеон. Копна синих волос развевалась на ветру, многочисленный пирсинг поблескивал в лучах солнца. Нижняя губа распухла, вместо серебристого колечка на ней зияла кровавая рана, а по подбородку стекала струйка крови. В одной руке он сжимал длинный острый меч, а в другой держал пистолет. Раздался смех. Ствол взмыл вверх, грянул выстрел. Гален рухнул на спину и, превозмогая боль, с усилием приподнялся на локте. На большее его сил не хватило. А Гидеон тем временем продолжал подходить все ближе и ближе.

— Нет! Нет! — надрывался спящий Гален. — Вставай! Дерись с ним!

Но поверженный охотник так и не поднялся. Гидеон занес меч и обрушил его на врага. Голова мертвого Галена отлетела в сторону.

— Нет! Нет!!! — Небесно-голубые глаза дико уставились на Скарлет. Казалось, от отчаяния Гален вот-вот лишится разума. Его лицо стало бледным, как у покойника, на лбу и висках вздулись синие вены. — Скажи, что я могу изменить это! Скажи, что это не моя судьба!

— Ты хочешь, чтобы я тебе соврала? — прошептал в ответ тонкий детский голосок.

Гален стиснул кулаки.

— Зачем ты мне это показала? Зачем?

— Чтобы…

Скарлет вынырнула из сна и рывком села на ложе, силясь отдышаться. «Вот черт! Я еще не закончила с Галеном!» — мысленно возмутилась она. Однако их с демоном время в царстве Морфея истекло, и путь назад откроется лишь через двенадцать часов. Зато демон остался доволен. Чувства бессмертных по своей природе глубже и интенсивнее тех, что испытывают обычные люди. Гален же не просто испугался — он был на краю настоящего помешательства. Поэтому демон, сытый и радостный, мирно ретировался на задворки сознания хозяйки.

— Плохо, — раздался голос Гидеона. — Наконец ты заснула.

От звука этого густого, низкого голоса женщина вспыхнула изнутри, точно свечка, причем одновременно от гнева и желания.

«Прощай, веселый мир Морфея! Здравствуй, суровая реальность!» — вздохнула она про себя и стала озираться.

— Где мы? — спросила она.

— В одном очень неприятном месте.

Вокруг простирался лес, озаренный лучами заходящего солнца. Чуть в стороне из-под земли бил горячий источник, распространяя клубы пара. Периной женщине служил густой мох. На ней по-прежнему были синее платье и ботинки. Наручники Гидеон снял.

Перед тем как она врубила музыку в машине, воин пытался узнать, куда бы ей хотелось. Ответа не последовало, поэтому ее спутнику оставалось лишь ткнуть пальцем в небо. И невероятно, но факт: ублюдок попал в десятку. Скарлет глядела вокруг как зачарованная. Ворковали ночные птицы, в воздухе витали ароматы диких цветов и трав. Закат разукрасил все вокруг в удивительные сине-сиреневые тона.

Гидеон расположился подле нее на моховом ложе, привалившись к стволу дерева. Ему на глаза вновь упала прядь волос, и Скарлет, как и в прошлый раз, едва устояла перед искушением убрать ее на место. Взгляд пронзительно-синих глаз был прикован к ней.

«Какой странный взгляд… — подумала Скарлет. — Пытается вспомнить?»

Руки воина, сжатые в кулаки, лежали на коленях. «Интересно, он хочет дотронуться до меня, но сдерживает себя? — спрашивала себя она. — Боги, помогите мне!»

Она слишком хорошо знала, на какие вершины блаженства способен был вознести ее этот человек, орудуя руками и языком. Извиваться и умолять она начинала уже через считаные секунды.

«Соберись! Не поддавайся его чарам!» — в который раз приказала себе Скарлет.

— Может, все-таки отпустишь меня? — спросила она и тут же мысленно добавила, обращаясь к самой себе: «А сама-то как? Может, все-таки уже смотаешься от него?» — Мое общество не принесет тебе ничего, кроме огорчения.

— Уверен, ты не ошибаешься, — отозвался Гидеон искренне, но в то же время чуть насмешливо.

«Святые небеса! Он в самом деле задумал переспать со мной, — удивилась Скарлет. — И, судя по всему, совсем не сомневается в успехе. Ну почему это кажется мне таким чертовски возбуждающим?»

Опасаясь того, что в ее глазах Гидеон прочтет желание, женщина хищно прищурилась.

— Раз тебе нужны от меня ответы, к чему вся эта романтика? — ехидно поинтересовалась она. — Кулаки сослужили бы тебе куда лучшую службу.

«Отлично», — мысленно похвалила себя Скарлет, заметив, что ее голос прозвучал резко и зло. Со стороны невозможно было догадаться, что у нее перехватило дыхание и каждое слово давалось ей с огромным трудом.

— Я еще не думал об этом, — признался Гидеон.

«Он собирался избить меня? — удивилась Скарлет. — Да как… как…»

— Но понял, что смогу поднять на тебя руку.

«Просто душка! — подумала женщина. — О боги! Я полная идиотка! Таю, как масло, от признания в том, что он хотел меня избить, да рука не поднялась… Что дальше? Услышу пение ангелов, когда муженек заявит, что подумывал заколоть меня вилкой, но потом отказался от этой мысли?»

— Ничто не развяжет мне язык — ни романтика, ни кулаки, — заявила она вслух. — Так и знай.

Женщина блефовала. И молилась только об одном: лишь бы Гидеон об этом не догадался.

— Но почему? Ведь все, чего я не хочу, — чтобы мы лучше узнали друг друга. Ты разве этого хочешь? — спросил воин.

«Да! — проносилось в голове Скарлет. — Нет! Черт!..»

«Довольно! Не смягчаться!» — прогремел мысленный приказ.

— Я предпочла бы забыть!

Гидеон скрипнул зубами. Затем выпрямил ноги таким образом, что колени Скарлет оказались зажаты между его голеней. Она с ужасом осознала, что ее ступни уперлись ему в пах и член тут же стал с чудовищной скоростью набухать и твердеть. Если бы не брюки… какое счастье, что он в брюках!

— Кто ты сегодня? — спросил он, предусмотрительно меняя тему беседы.

Внутренний голос бил тревогу: «Ударь его! Пусть прекратит соблазнять тебя! Если не остановишь его, тебе конец!»

— Скарлет… Рейнольдс. — Она слегка вздрогнула, как будто от удовольствия. — Да. Сегодня я в настроении отведать милашку Райана.

Гидеон на мгновение оскалился.

— Мы же вроде не женаты! — прорычал он.

— Ну да, — согласилась она. — Но я мысленно наставляю тебе рога с Райаном.

Воин провел кончиком языка по зубам.

— Ты такая шутница!

— А кто сказал, что я шучу?

Скарлет глазом моргнуть не успела, как он оказался поверх нее, навалившись всей своей массой и вдавив ее в мягкий мох, почти полностью лишив возможности двигаться.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно меня радуешь, — заявил он.

По позвоночнику Скарлет покатилась дрожь. Соски затвердели и отчетливо проступили под платьем, будто устремляясь к Гидеону. Одно движение — и она бы скинула его с себя. У нее бы достало и сил, и сноровки. Но вместо этого она схватила его за горловину футболки и сильнее притянула к себе. Внутри разгоралось пламя желания…

— Радую? А вот ты меня бесишь!

Грудь Гидеона тяжело вздымалась и опускалась, ноздри раздувались.

— Еще одно слово, и…

— И что?

От него чертовски приятно пахло — терпко и пряно. Тепло его тела обволакивало, кружило голову.

— И…

Его взгляд переместился на ее губы. Гнев исчез, уступив место совсем иным чувствам. Грудь продолжала тяжело ходить вверх-вниз. И между двумя шумными вдохами он хрипло сказал:

— Ты такая непередаваемо… страшная. — Последнее слово он произнес неуверенно, с запинкой, будто страшась быть неправильно понятым. — Я смотрю на тебя и не испытываю муку. Меня не сжигает страсть. А сердце не разрывают желания до того непристойные, что нельзя и передать.

Скарлет была в полном смятении.

«Поцелуй его!» — нашептывало сердце.

«Нет, не смей!» — горячился разум.

Борьба между этими двумя составляющими ее натуры шла не на жизнь, а на смерть. Скарлет понимала: если она поцелует Гидеона, то уже не сможет остановиться. Едва их губы сольются, она сгинет, утонет в их сладости. Его запах, вкус, тело — они влекли ее, точно мед пчелу. «До чего же хочется снова попробовать их! — проносилось в голове женщины. — Пусть всего лишь один раз. Единственный раз…» Она была готова отдать за это все что угодно. «И отдам, — решила Скарлет. — Но потом. А сейчас, пока длится эта благословенная ночь, мы будем принадлежать друг другу, совсем как прежде. Заботы, страх, одиночество — все сгинет в его нежных ласках. Сгинет… забудется…»

«Забудется? — поинтересовался голос разума. — Неверное слово…» В голове прояснилось. Скарлет напряглась и гневно потребовала:

— А ну-ка слезай с меня!

— Я хочу сделать тебе очень больно, — прошептал Гидеон, обжигая ее кожу горячим дыханием. — Ну же, скажи, чтобы я остановился.

Скарлет расшифровала: он хочет доставить ей райское удовольствие, и все, что от нее требуется, — это дать знак, что она согласна. Женщина отчаянно мотнула головой, пытаясь отогнать наваждение, которое могло стоить ей слишком дорого.

— Нет, не скажу! — заявила она.

«Минуточку… — пронеслось в ее голове. — Почему я не могу сказать ему, чтобы он остановился? О боги!»

Губы Гидеона медленно растянулись в лукавой улыбке. Именно такого ответа он и ждал. И ему было совершенно не важно, что на самом деле хотела сказать собеседница.

— Очень плохо, — прошептал он.

И впился своими губами в ее уста.