Глава 8
Я положила пакет с булочками на козлы рядом Патриком, и он наградил меня обеспокоенным взглядом.
— Все в порядке, миледи? Ваш проводник, судя по всему, встал не с той ноги.
— Все хорошо. Не берите в голову.
Еще вчера одна лишь мысль о том, чтобы сесть в карету с разгневанным монстром, показалась бы мне безрассудством. Сегодня же я не могла дождаться этого момента.
Тайг устроился на дорожном сундуке, обхватив голову руками.
— Мой народ пришел на этот остров за много веков до вас, людей, — тихо сказал он, запуская пальцы в волосы. — И мы никуда не уйдем. Тот крикливый дурак и ему подобные сгниют в могиле, а мы будем процветать.
Я опустилась на сиденье и расправила юбки.
— Ты не можешь винить нас за то, что мы боимся.
Монстры владеют магией и скрываются в тени, поджидая удобного случая, чтобы напасть. Страх помогает сохранять бдительность. Страх защищает нас.
— Так вот почему я тебе так сильно не нравлюсь? — Тайг откинулся назад, и его голос стал мягче. — Ты меня боишься.
— Я не…
Ложь обожгла горло. Язык тут же распух. Дурацкое проклятие! Мне нужно соврать всего разок. Неужели не получится?
Тайг приподнял брови.
— Ладно, признаю. Я тебя боюсь. — Я разочарованно выдохнула, но зато боль тут же отступила.
— Почему? Что я такого ужасного сделал? — спросил он, качая головой. — Ну, да, это из-за меня пропало колесо, но я отправил его погулять не просто так, а потому что ты настаивала, чтобы мы ехали в проклятый город, кишащий наемниками и охотниками за головами. Уж извини, но мне не хотелось уснуть с головой, а проснуться без нее!
Патрик свистнул и щелкнул кнутом. Карета покачнулась, и меня вжало в занавески. Тайг ударился затылком о стену и, чертыхаясь себе под нос, схватился за ручку сундука.
Откуда мне было знать, что в Бураосе так опасно?
— Ты мог просто сказать мне об этом, а не подвергать нас всех опасности своими выходками. Монстры…
— Не называй нас монстрами. — Он запустил пальцы в волосы. — Не называй нас так.
— Прости, я не хотела тебя оскорбить, — поспешно сказала я, стараясь сохранить шаткое перемирие. — Как мне тогда лучше вас называть?
Тайг внезапно рассмеялся.
— Можешь попробовать обращаться по имени, — сказал он и облизнул губы, привлекая внимание к своему рту.
Да что такого особенного в его губах? Почему у меня внезапно пересохло во рту?
— Но если ты спрашиваешь про народ, то называй нас дану, — закончил он.
— Дану?
Тайг нахмурился.
— Туата де дану? Туат де? Племя дану?
— Прости, я впервые слышу такие названия. — Я покачала головой.
— И какой, интересно знать, чепухе учат людей в наши дни? — пробормотал он, упираясь локтями в колени и наклоняясь ближе ко мне.
— Ты слышал, что говорил тот человек на площади. Вы, дану, пожираете людские души.
— Души? Да, верно, но только если души посыпаны сахарной пудрой. — Он махнул рукой, и перед ним из воздуха возникла корзинка с печеньем.
— Без сахара невкусно.
Черт возьми, как он это делает? Неужели он может наколдовать что угодно?
От божественного аромата ванилина и песочного теста у меня заурчало в животе.
— Даже если вы не пожираете души, вы все равно можете нас убить.
Если Тайг меня убьет, то ему не нужно будет сопровождать меня в Тирманн. Он может заполучить все мои деньги сразу. Честно говоря, не понимаю, почему я все еще жива.
— Твой аргумент — не аргумент вовсе. По твоей логике, кто угодно может убить кого угодно. Маленький мальчик с рынка мог бы убить тебя, если бы у него было подходящее оружие.
— Да, но только вот вы все злые и ненавидите людей.
И только у них есть магия. Их невозможно остановить.
Тайг молча уставился на меня. Он медленно поднес печенье ко рту и так же медленно откусил от него кусочек, посыпая крошками жилет и колени.
Я заерзала под его пристальным взглядом.
— Почему ты на меня так смотришь?
Тайг продолжил хрустеть печеньем, не сводя с меня глаз.
— Перестань немедленно.
Покачав головой, он смахнул крошки с колен.
— Просто жду, когда до тебя дойдет, какую глупость ты только что сморозила.
О чем это он? Он ведь сам спросил, чему нас учили, и я ответила.
— Как может кто-то, обладающий хотя бы предпосылками интеллекта, делать настолько громкое заявление о целом народе? Люди убили моих родителей. Люди отняли земли у моей семьи. Ты даже представить не можешь, как сильно мы пострадали из-за людей. Тем не менее я почему-то не стригу всех под одну гребенку. Почему бы тебе не попробовать сделать то же самое по отношению к нам?
Люди убили его родителей? Отняли земли у его семьи? И тем не менее он сидит сейчас здесь, со мной.
Тайг прав. Мои наивные слова прозвучали ужасно невежественно. Он всего лишь второй дану, которого я встретила, и он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Меня учили, что магия — зло, что нужно бояться тех, кто ей владеет. Но я ведь не могу судить всех одинаково, основывая свои суждения лишь на впечатлениях о Ганканахе и Фиде?
Как я могу допускать мысль, что все, кто владеет магией, ненавидят людей? Учат ли их ненавидеть нас точно так же, как нас учат ненавидеть их?
Тайг запихнул остатки печенья в рот.
Карета покачнулась так сильно, что задребезжали стекла, а я клацнула зубами.
— Патрик как будто бы специально, — проворчал Тайг, едва удержав в руках корзинку с печеньем.
— Ты о чем?
— А? — Он с удивлением посмотрел на меня. — Да ерунда. Просто заклепки впиваются в задницу каждый раз, когда мы наезжаем на кочку. Поморщившись, он снова выпрямился на сундуке.
Отчаянно желая загладить вину за свои ужасные слова и поведение, я улыбнулась Тайгу и предложила ему наколдовать подушку.
— Нельзя просто взять и «наколдовать» предмет, — сказал он, взмахнув рукой.
— Сказал Тайг, держа в руках корзинку наколдованного печенья.
Если бы у меня были такие же способности, как у него, я бы наколдовала целую кучу полушек и проспала всю дорогу до Тирманна.
Тайг прикусил губу и заглянул в корзинку.
— Я переместил печенье из другого места. Это все та же ловкость рук, хоть и без рук.
Мой желудок заурчал, и Тайг наклонил ко мне корзинку.
Я бы с удовольствием съела все до последней крошки, если бы оно не было зачаровано.
— Тогда почему бы тебе не переместить подушку, чтобы было удобнее сидеть?
— Если мне будет удобно, я усну, — сказал он с тяжелым вздохом, смахивая крошки на пол. — И если я усну, то ты можешь убить меня во сне. Так себе перспектива для меня, не согласна?
Тайг боится, что я убью его во сне? Какой абсурд! Я ведь не убийца…
Да о чем я только думаю? Мы ведь с ним встретились только потому, что я намереваюсь убить Ганканаха. Я сама ему об этом сказала. Откуда Тайгу знать, что я не убийца? Чем я в его глазах лучше людей, которые убили его родителей?
Конец ознакомительного фрагмента.
