Анна Франк. Преданная

Джерард Кремер, 2020

Анна Франк является, пожалуй, одной из самых известных жертв Холокоста. В 13 лет, будучи заключенной в лагере Освенцим, она начинает вести дневник. Впоследствии этот дневник был переведен на более чем 70 языков и стал мировым бестселлером. Своей историей Анна сумела передать всю трагедию миллионов жертв нацизма. Спустя 75 лет после смерти Анны Франк, Джерард Кремер – сын члена Сопротивления в годы Второй мировой войны, – расследует дело о предательстве семьи Франк, основываясь на воспоминаниях своего отца и других свидетелей. По свидетельствам Кремера, семья Франк была предана Анс Ван Дейк – еврейкой, выдававшей других евреев нацистам. Она стала единственной женщиной в Нидерландах, которой был вынесен смертный приговор за сотрудничество с нацистами. Хоть ее вина в деле о предательстве семьи Франк в то время окончательно так и не была доказана, эта книга обнаруживает множество ранее неизвестных фактов, которые могут стать ключом к раскрытию этой запутанной и страшной истории.

Смотритель на Вестермаркте

Январь 1941 года

На углу Вестермаркта и Кейзерсграхта величественно возвышалось огромное офисное здание. Джерард Кремер позвонил в дверь второго дома на Вестермаркте. Звонок оказался громким, звук прошелся по всему зданию. Щелчок, и тяжелые деревянные двери открылись. Джерард вошел в дом и аккуратно прикрыл за собой двери. Внутри, в будке рядом с вращающейся стеклянной дверью, сидел консьерж. Дверь не вращалась.

— Вы к кому? — поинтересовался консьерж.

— Я к господину Вюрдеманну, — ответил Джерард. — Он меня ожидает.

Консьерж критически осмотрел его из своей стеклянной будки и взял телефонную трубку. За этим последовал короткий разговор, который не был слышен посетителю. В конце концов консьерж кивнул и запустил вращающуюся дверь. Джерард прошел в коридор с высокими потолками и плиточным полом. В конце коридора находилась внушительная мраморная лестница с деревянными перилами. Откуда-то доносился слабый запах свежего кофе, настоящего, Джерард давно от него отвык.

Джерард остановился со шляпой в руках. Одна из боковых дверей открылась, из нее вышел высокий и, без сомнения, богатый человек и направился к нему, протягивая руку.

— Кремер, верно? Моя фамилия Вюрдеманн. Пройдемте в мой офис.

Господин Вюрдеманн развернулся и зашагал с уверенностью человека, указаниям которого следуют всегда. Они направились к последней двери длинного коридора, по пути миновав несколько кабинетов, в которых сидели девушки с печатными машинками. Здание оказалось куда шире, чем Джерарду показалось снаружи. Вошли в офис, где царила совершенно иная атмосфера. Там находились стол из красного дерева и обитое кожей рабочее кресло. Напротив кожаного кресла стояло обыкновенное. Мужчина указал на последнее, и Джерард послушно туда сел. Он подумал, что было бы неплохо получить от мужчины не только работу, но и чашечку свежего кофе. В тот момент Джерард даже не мог решить, какой вариант его больше привлекает.

Вюрдеманн уселся напротив в кожаное кресло и сразу перешел к делу:

— Кремер, мы можем предложить вам должность смотрителя. Насколько я понимаю, вы нам подходите.

Джерард перевернул шляпу.

— Надеюсь, сэр. Во всяком случае, думаю, я вам подхожу.

— Кем вы раньше работали?

— Я ювелир. То есть я был ювелиром. Но вы сами понимаете, в таких условиях это больше невозможно. Мой работодатель, господин Полак…

Он не договорил. Вюрдеманн кивнул. Запрет заниматься торговлей алмазов повлиял не только на многих евреев, но и на их коллег, которые могли и не быть евреями. Одним вечером, незадолго до этой встречи, Джерарду сообщили, что на работе его больше не ждут. Он очень скучал по работе, хотя старался не подавать виду, и ни за что бы в этом не признался. Ему нравилась тонкая работа, нравилось создавать идеальные образцы. Также он скучал по многим знакомым; по ходу дела Джерард довольно органично вошел в местное еврейское общество. Отцы приглашали его на бар-мицвы сыновей, делились с ним как хорошими новостями, так и плохими. Но эти дни остались позади, и теперь Джерарду нужно было как можно скорее найти новую работу.

— Понятно. Нам нужен человек, на которого можно положиться, который умеет работать с инструментами, — Вюрдеманн оценивающе оглядел Джерарда. — Смотритель должен заниматься мелкими починками снаружи и внутри здания. Но это еще не все. На занимающего эту должность возлагается особая ответственность: Вы будете хранителем ключей от всех дверей в здании. После рабочего дня люди своевременно расходятся. Консьерж тоже уходит домой, соответственно, охранником здания остаетесь вы. Новый смотритель должен будет сюда переехать, мы отводим для жилья последний этаж. Вы женаты, так ведь?

Джерард кивнул.

— Прекрасно, — ответил Вюрдеманн. — К работе нужно приступить как можно скорее. Я проведу вас по зданию и, надеюсь, сегодня же приму решение.

Он поднялся. Джерард скромно последовал за ним и впервые обошел здание, в котором ему предстояло проработать следующие 28 лет.

Вюрдеманн рассказал, что его семья купила дом № 2 на Вестермаркте. Много поколений семьи занимались торговлей напитками, и в подвале этого дома проводилась перегонка алкоголя. Первым делом Вюрдеманн отвел Джерарда посмотреть на винокурню. Они прошли мимо огромных медных чанов. Воздух там был тяжелый, пропитанный алкоголем. Джерард даже уловил сладкий запах эгг-нога.

Связанные с этим видом деятельности офисы находились на первом этаже, этажом выше занимались обжаркой кофе. Дальше находилось еще четыре этажа с офисами разных фирм. Во время экскурсии Джерард заметил, что жизнь на каждом уровне бьет ключом. В коридорах они сталкивались с людьми, несущими горы документов. Эти люди уступали им дорогу и вежливо здоровались с обоими. Вюрдеманн едва ли обращал на них внимание, он поднимался по лестнице широкими шагами, периодически указывая на кабинеты, трещину в какой-то оконной раме, краску на стенах.

— Перекраска тут не помешает, но для этого мы хотим нанять отдельного человека.

Джерард отметил, что здание было относительно новое, в хорошем состоянии, и решил, что легко справится с небольшими ремонтными работами. В конце концов они добрались до шестого (последнего) этажа. Там, прямо под крышей, стены шли под наклоном, а комнаты были намного меньше.

— Здесь будет ваш новый дом, — сказал Вюрдеманн.

Джерард осмотрел комнаты: две спальни, гостиная с газовым обогревателем, небольшая кухня с проведенной горячей и холодной водой. Места было немного, но имелось все, в чем Джерард нуждался. Была даже плоская крыша — идеальное местечко для летних дней. Оттуда открывался чудесный вид на дома Принсенграхта и Кейзерсграхта с одной стороны и Лелиграхта — с другой. Внизу располагался двор с садом, объединяющий все близстоящие дома. Доносилось звучание карильона из Вестерторена: только что пробило три часа. Джерард повернулся к Вюрдеманну.

— Я хотел бы у вас работать.

— Прекрасно, — улыбнулся Вюрдеманн. — Тогда поздравляю, вы наняты.

Две недели спустя Джерард и Беп Кремер переехали в это величественное здание. С одной стороны, за дверью гаража, располагался служебный вход, оснащенный грузовым лифтом. С его помощью Джерард с Беп подняли свои чемоданы наверх. Беп изучила комнаты.

— Такой роскошный дом, — сказала она. — Жаль только, что мы все время будем сидеть под самой крышей, как какие-то голуби.

Джерард усмехнулся. Он знал, что жена любит роскошь. Ей нравилось носить дорогую одежду и шляпки, в идеале — с лисьим мехом.

— Места тут достаточно, — он пожал плечами. — К тому же выбора у нас нет. Повезло, что я вообще нашел работу, которая предоставляет жилье. Тут даже хватит места для детской, если она нам понадобится.

Беп что-то пробормотала и принялась разбирать коробки с вещами.

— Я не знаю, куда все сложить, — сухо сказала она.

Джерард понимал: Беп передумает. Она не хотела переезжать, им пришлось, а когда что-то шло не по плану, она всегда раздражалась. Также ее очень заботило мнение окружающих. Но теперь был хотя бы один плюс: у мужа появилась работа, еще и в таком большом здании. Можно не стесняться рассказывать это подругам. И Беп не боялась работать руками: несмотря на озвучиваемое недовольство, она уже раскладывала вещи по ящичкам и двигала мебель.

— Вис и Леви придут помочь? — спросил он.

Вис — сестра Беп. Леви — ее муж, еврей. Ему тоже недавно сообщили, что работодатель больше не имеет права его содержать.

— Может быть потом, — ответила Беп. — Кто-то сказал Леви, что где-то для него может быть работа, он должен пойти и узнать сегодня.

— Будем надеяться, что остались люди, готовые брать на работу евреев, — сказал Джерард.

— Не знаешь, что стало с Полаком?

— Понятия не имею.

Бывший работодатель Джерарда внезапно пропал, а с ним — жена и дети. Такое теперь происходило с еврейскими семьями все чаще и чаще. Семьи исчезали, при этом все их вещи дома оставались нетронутыми. Их забирали, куда-то увозили? Они сбегали, где-то скрывались? У соседей, как правило, не было ответов. Иногда казалось, что они что-то знают, но никто ничего не рассказывал. А Джерард не настаивал. Его это не касалось, да и чем меньше знаешь, тем меньше проблем.

— Фух! — Беп заправила прядь волос за ухо. — Может, чайку? И перекусим. Мы заслужили.

— Присядь, отдохни, — сказал Джерард. — Я поставлю чайник.

Он быстро привык к работе смотрителя. Здание было в хорошем состоянии, но работы все же оказалось больше, чем Джерард ожидал. Ему вручили огромную связку ключей, которые выглядели совершенно одинаково. Ключ от двери, от служебного лифта, от подвала, от вращающейся двери, от комнаты консьержа. Первым делом он решил распределить ключи на доске и привязать к каждому определенный цвет. Так было хотя бы проще подобрать нужный ключ. Сотрудники различных компаний быстро к нему привыкли, и после пары небольших починок (скрипучее окно теперь закрывается нормально, устранена протечка) все запомнили, где его искать.

Джерарду нравилось днем ходить по зданию, где жизнь била ключом. У него в голове не укладывалось, как столько совершенно разных дел может одновременно вершиться в одном здании. Он любил угадывать, кто из встречающихся в доме людей работал на ту или иную компанию. Обжарщики кофе узнавались сразу: они всегда ходили в фартуках. К тому же резкий запах свежеобжаренных кофейных зерен чувствовался за километр. Вскоре Джерарду тоже начал доставаться свежий кофе: он уносил домой остатки зерен или зерна, которые были обжарены недолжным образом. Даже такой кофе был в разы лучше того суррогата, который был в широком доступе.

Дамы и господа из страховой и торговой компаний, располагавшиеся этажом выше кофейной, всегда куда-то торопились, часто проходили через коридоры, уткнувшись носом в документы. Уходили и приходили они всегда с черными или коричневыми чемоданчиками. Рабочие винокурни делились на две группы: офисные сотрудники, занимающиеся продажами и управлением, и непосредственно винокуры, которые каждое утро спускались в подвал в комбинезонах. Внизу не было окон, только искусственное освещение. Подвал был огромный, занимая площадь под всем зданием. Львиную его долю заполняли огромные медные чаны и деревянные бочки. Вентиляции там почти не было, и от тяжелого запаха алкоголя у Джерарда поначалу кружилась голова. У задней стены подвала было место для хранения вещей или продуктов.

Около пяти часов вечера сотрудники расходились, и дом стихал. В половину шестого заканчивался рабочий день Роджера, консьержа. Тогда приходила команда уборщиков и принималась за чистку офисов. Когда они заканчивали, Джерард запирал главный вход и вращающуюся дверь, и в здании не оставалось никого, кроме него и Беп.

По вечерам и воскресеньям им разрешалось принимать гостей. Однако гости должны были проявлять терпение: после звонка в дверь спуск с шестого этажа и отпирание дверей занимали у Джерарда некоторое время.

— Это настоящая крепость, — сказала Вис, его свояченица, когда они с мужем, Леви, впервые посетили Джерарда и Беп.

Они с наслаждением потягивали кофе. Джерард заметил, что Леви похудел. Его так и не взяли на ту работу.

— Мы можем как-то помочь? — спросил Джерард. — Возьмите немного кофе домой.

Они отказались, уверяя, что все в порядке, Джерарду не о чем беспокоиться.