Драконы Корнуолла. Принеси мне шкуру любимого тирана – 2

Джоан Мур, 2020

Я упала с обрыва и очнулась в другом мире. Здесь правят жестокие лорды-драконьеры. Меня приняли за другую и насильно выдали замуж за бездушного мерзавца. Не желая быть постельной игрушкой лорда, я вынуждена сама стать драконьей наездницей. Потеряю зверя – окажусь где-то в районе нечищеных сапог навязанного мне мужа, безжалостного Дрейка Дайера, предводителя фаррийцев. Мой сводный брат, деспот и тиран, последовал за мной в этот мир, чтобы вернуть. С ним меня связывает постыдная тайна, которую я не желаю вспоминать. Я между двух огней: с одной стороны – лживый старший брат, с другой – жестокий и бессердечный фарриец, для которого мои слезы ничего не значат.

Джоан Мур, Витамина Мятная

ДРАКОНЫ КОРНУОЛЛА

ПРИНЕСИ МНЕ ШКУРУ ЛЮБИМОГО ТИРАНА

ДРАКОНЬЕРЫ # 2

Полная луна светила в окно. Ее лучи падали на мою обнаженную грудь, которую я изо всех сил старалась закрыть от горящих в темноте глаз фаррийца. Мне казалось, нежная кожа почернеет, обуглится и облезет от жадных взглядов, бросаемых мужчиной. Столько в них было желания и огня.

Ожесточенное противостояние длилось уже не одну минуту, и завершением этого спора стала тихая и почти бескровная драка в темноте моей комнаты, куда в очередное полнолуние заявился наглый Дрейк Дайер.

С моей стороны были потеряны часть одежды и чувство собственного достоинства, так легко скрутил и отобрал мои жалкие тряпки фарриец. Сам же драконьер приобрел синяк и десяток царапин от моих ногтей, но его это нисколько не смутило.

Я стояла в боевой стойке, словно пред диким зверем, и судорожно отстаивала те крохи одежды, что остались на мне, резонно полагая, что драконьер попытается и от них меня избавить.

Фаррийская мразь настаивала, чтобы я выполнила свое обещание до конца, я отказывалась. Но кто слушал мои доводы?

Он кружил вокруг меня, прячась в полутьме комнаты, медленно приближался, как дикий зверь, и двигался так же, что пугало еще больше. Сейчас раззадоренный похотью и моим смелым отказом Дрейк Дайер больше напоминал своего дракона — совершенного охотника, идеального убийцу.

Живя в замке в подобии цивилизации, я и забыла, что из себя представляют наездники.

Озабоченные скоты, которых интересует только выпивка, хорошая драка да постель. А кто ее согревает — не важно! Лорды-драконьеры получают все, что хотят, протягивают руку и забирают, не спрашивая разрешения, не слушая чужого мнения.

— Значит, ты нарушаешь наш договор? — прошипел из темноты мужчина. Я видела только отблески луны на черной взъерошенной шевелюре.

— Тот человек, из-за которого я вынуждена была заключить с тобой этот постыдный договор, давно умер. Я не обязана…

— Держать слово? — перебил меня фарриец.

— Я согласилась только из жалости, потому что меня заставили. Теперь мне некого жалеть, кроме себя.

— То есть если я когда-то был добр и мягок к тебе, допустив излишние вольности, то сейчас расплачиваюсь за свою доброту тем, что ты не держишь своих слов, тем самым руша все мои планы и ставя в такое положение, при котором мне придется тебя не только заставлять, но и брать силой, не спрашивая твоего мнения? Думаю, такой расклад тебе совершенно не понравится. У тебя нет выбора: или ты держишь слово и делаешь, что я прикажу, или я исполняю обещанное, и это тебе не понравится. Пожалей же себя, согласись на все добровольно, и я не причиню тебя вреда.

Несмотря на то, что внутри у меня все тряслось от страха мелкой дрожью, я плотнее сжала губы и отрицательно помотала головой.

— Тогда пеняй на себя, — легко согласился фарриец, будто бы именно такого ответа от меня и ждал. Я почувствовала ловушку, ловко расставленную драконьером западню, в которую попалась, и мне уже не вырваться. — Ты сама выбрала болезненный шантаж вместо честного безопасного договора. Если ты не Дайра Тайра, — моя жена, мне нет причины скрывать правду и выгораживать тебя. Я всем расскажу, что ты самозванка и не являешься истинной наследницей клана даррийцев. Я думаю, ты догадываешься, что с тобой сделают, если узнают твою маленькую тайну и то, как ловко чужестранка всех обманула, выдав себя за леди.

Побледнев при этих словах, я пошатнулась. Мне пришлось закрыть глаза и прислониться к стойке кровати, чтобы устоять на ногах. Удар был точно выверен и смертелен. Идеальный хищник нашел слабое место и сконцентрировал всю атаку в уязвимом месте. Я и не подозревала, что кому-либо, кроме моего слуги Бьерна Мак Маха, известно о том, что я не Дайра Тайра, а Дарья Тарланова — попаданка из другого мира. Мне казалось, что все принимают меня за ту, на кого я невероятным образом была похожа, настолько, что слуга, служивший при даррийской наследнице, принял меня за нее.

Он знает? А кому еще известно?! Паника закралась в душу, как же страшно!

И что он теперь сделает, продаст меня королю? Какой от меня теперь прок, если я не наследница клана, не даррийка, не… жена?..

А фарриец, стоявший в темноте, вышел на свет медленно, как почуявший слабость добычи зверь. Он продолжал наступать, нещадно нанося удар за ударом.

— Тебя схватят как чудную зверушку из другого мира, посадят в клетку как диковинное чудо. Мужчины захотят тебя попробовать, и думаю, ты придешься им по вкусу. Уверен, даже король от тебя не откажется, а когда они наиграются, выбросят как использованную вещь. Но не сразу, предварительно попытаются выжать все что можно, ведь не каждый раз к нам попадают живые люди с той стороны. Обычно их находят в виде окоченевших трупов возле холодных камней. Но тебе не стоит волноваться, просто так тебе не дадут умереть, не получив предварительно максимальную пользу. Храмовники вскроют тебя как черепаху, чтобы посмотреть, что у тебя внутри. Кровь такая же красная, как и у всех? Или ты отличаешься от нас? Этих лицемеров всегда интересовало, как все устроено.

Я уже не стояла, а сидела на кровати, меня мутило от страха.

— Если ты каким-то чудом выживешь после их извращенных экспериментов, то тебя, скорее всего, бросят обратно, и по ту сторону холодных камней окажется только твой остывший труп! Ты этой участи хочешь? Тогда что лучше, пойти по рукам или принадлежать одному?

Конечно, я пыталась сопротивляться. Не Дрейку Дайеру, а всему этому проклятому миру, где правят коварные, жестокие, получающие все что хотят, драконьеры и их огнедышащие ящеры. Но фарриец легко перехватил мои руки, и только пару ударов, на которые драконьер не обратил внимания, я и успела нанести.

Схватив мои запястья, фарриец вздернул мои руки высоко вверх, так, что я вся вытянулась в струнку, от чего последний лоскуток ткани, прикрывавший мою наготу, задрался до подбородка, выставив оголенные прелести на всеобщее обозрение.

Драконьер жадно прикоснулся своими губами к обнаженным выпуклостям. Я не сомневалась, что именно их он все это время прожигал взглядом.

— Так кем ты хочешь быть — свободной женой или пленницей? — у меня не было выбора, кроме как еле слышно шепнуть.

— Женой… — глотая слезы и ненавидя себя за слабость. Сказать было легче, чем переломить себя и подчиниться тому решению, к которому сама же и пришла.

А после фарриец стал клонить меня назад, прижимая к покрывалу, получая удовольствие от моего сопротивления. Впрочем, это не помешало драконьеру впиться губами в меня, словно голодной собаке в кость. Стоило мне коснуться кровати, как мир вокруг запылал, кожа запела. Только под влиянием этого мужчины происходило подобное. Простыни постели превратились в расплавленную лаву, и, прижатая полуобнаженным телом фаррийца, я медленно тонула в них.

Шепот над ухом заставил меня вынырнуть на поверхность.

— Мир Дарры несправедлив, жесток, опасен… И единственная твоя зашита это я. — Морально раздавленная, со слезами стыда на глазах, я спрятала лицо, лишь бы не смотреть в эти бесстыжие горящие глаза. — Правильно, спрячься… — Даже шепот заставлял краснеть. — Спрячься за мной, на моей груди. Я твой единственный друг в этом мире, никто другой тебя не спасет. Я один стою между тобой и смертью!

***

Проснулась я от звона перевязи, что застегивал на себе уже одетый лорд Дайер.

Встав, он протянул мне руку.

— Наш договор в силе, леди Дайра?

Мне ничего не осталось, кроме как, скривив губы, вложить свою ладонь в его руку и, завернувшись в простыни, тоже встать. Я чувствовала себя мерзко, а горечь поражения не придавала мне особой радости. Драконьер совершено не замечал моих чувств или не хотел их видеть.

— Ты по-прежнему под моей защитой. Служанки принесут платье. Теперь из-за приезда короля придется одеваться тщательней. За двором всегда следуют торговцы и ювелиры. Я купил пару нарядов. — И все. Краткие четкие указания.

Правильно. Он купил. Наверняка нечто вульгарно-кричащее, под варварский вкус драконьеров. И конечно, он не поинтересовался моим мнением. Хочу ли я выглядеть как пугало, тем более сейчас, когда король, который, возможно, мог бы повлиять на мое положение, так близко и смотрит на меня.

Нет, конечно же, мое мнение не важно, я всего лишь вещь в руках фаррийца, инструмент, фальшивая наследница клана даррийцев. Ключик в его авантюрном стремлении получить земли клана.

Я подошла к зеркалу и печально в него взглянула. После смерти прежней хозяйки замка руководство этими мрачными приземистыми развалинами перешло ко мне, и все мало-мальски полезные вещи стащили в мою комнату. А остальные свободные помещения напичкали под завязку всем тем, от чего пожелали избавиться загостившиеся король и его свита. Они заняли лучшие комнаты, втиснув туда мебель, что возили с собой, позволив хозяевам замка ютиться по углам. Так и оказалось в моей комнате это огромное зеркало в полный рост человека.

Маленькая служанка — дочка старой хозяйки замка — уже сидела в углу на табуретке, уютно устроившись между комодом и шкафом. Бывшая госпожа теперь была прислугой, и это ее нисколько не смущало.

Купленные фаррийцем платья уже были развешаны на креслах. С подозрением рассмотрев складки, я убедилась, что цвета не столь кричащие, как я думала в начале.

Что меня бесило в местных жителях, так это их непосредственность. Служанку совершенно не смущало, что я голая в компании полуобнаженного драконьера. Ее вообще ничего не смущало, она совершенно спокойно входила в комнату вне зависимости от того, сколь интимная сцена в ней происходила.

Вот и сейчас, когда мне необходимо было переодеться, она сидела и таращилась на меня. Так хоть помогла бы с завязками и крючками! Но, к сожалению, девочка была глупа и без подсказки не могла сообразить.

Сиротку чудом спасли от похотливых драконьеров и навязали мне. Девочку некуда было девать, не отдавать же на растерзание драконьим наездникам, пришлось сжалиться и брать, что дают. Хотя я была не в восторге. Теперь она ходила за мной хвостиком и была столь же бесполезна как зонт для рыбы.

Чтобы девочка не мозолила мне глаза, я отослала ее помогать на кухне. Потому что если Дрейк Дайер заявится посмотреть, подошли ли мне платья, маленькая негодница будет пялиться и не додумается выйти из комнаты, даже если драконьер решит, что обновки плохо на мне сидят, и их немедленно следует снять.

Я подошла к зеркалу и приложила к себе платье. Не самое страшное, что мог выбрать драконьер, пользуясь своим отсутствием вкуса.

— Постой, не надевай! — от этого хриплого вдоха прямо рядом с моим ухом я вздрогнула. Задумавшись о служанке, короле и нарядах, я и не заметила, как фарриец подкрался сзади.

Платье бесцеремонно было вырвано из моих рук, и я в чем мать родила отразилась в зеркале. Конечно же, мне не позволили закрыться, руки развели в стороны, а обновку небрежно швырнули на пол, не подозревая, что служанки в прачечной не один час гладили складки.

Шершавые и загребущие руки заскользили по моему телу, нашли грудь, жадно обхватили, сжали.

Стоило мне раздеться, как дьявольская ненасытность драконьера вспыхнула вновь. После ночи в объятиях фаррийца я чувствовала себя словно напившаяся вина. Истерзанное ласками тело демонстрировало все признаки опьянения: дрожь в коленях, расфокусировка зрения, общая рассеянность и полное непонимание, где я. Чтобы не уплывать из реальности, мне требовались неимоверные усилия. И тут я обнаруживаю за своей спиной фаррийца, все еще не до конца утолившего свой сексуальный голод.

В голове мелькнула догадка: он не может насытиться, потому что радости плоти у фаррийца бывают только в полнолуние, день нашего договора? Неужели он спит только со мной?! Но я тут же отбросила эту дикую мысль, ни на секунду не поверив в подобный абсурд. Сдерживающий себя Лорд-наездник? Хранящий себя до заветного часа? Не позволяющий себе задрать первую попавшуюся юбку, как только его дружок вознамерится встать на дыбы? Бред! Так поступать могут кто угодно, но только не драконьеры, эти ни перед чем не остановятся, лишь бы добраться до вожделенной цели.

Действия ненасытного фаррийца подтверждали это. Его руки не пропускали ни малейшего клочка кожи, губы зацеловывали мою шею, щекоча жарким дыханием, а горячая мужественность уже вторгалась в меня.

Я возблагодарила бога за свою предусмотрительность, хорошо, что я вовремя отослала служанку, иначе бы весь замок шептался о том, чем мы здесь средь бела дня занимаемся с фаррийцем. Нет, сам факт соития не был чем-то таким предосудительным. Я боялась иного: злословия врагов, гнева короля и… Его.

Злопыхатели не преминули бы добавить скабрезных и пикантных подробностей. Представив, как бы они это смаковали и перетирали, я содрогнулась.

Почему я боялась короля не меньше чем диких наездников, я и сама не знала, но этот холодный и расчетливый мужчина пугал меня больше, чем пылкий и необузданный предводитель фаррийцев.

А самое главное, у меня холодело внутри при мысли о том, что Стас, мой сводный брат, каким-то образом попавший в этот мир, бродит где-то рядом. В буквальном смысле бродит. Все храмовники неслышно скользили по двору замка, низко надвинув капюшоны на глаза и спрятав руки в рукава. С приездом так называемого мессии в переоборудованном сарае начались какие-то загадочные богослужения и мессы, на которых присутствовали храмовники и король.

Я в страхе выискивала среди серых балахонов до колик пугающий меня белый.

Меня раздирало между ужасом перед моим мучителем и желанием поговорить хотя бы с одним знакомым мне человеком в этом чуждом и враждебном мире.

А фаррийца совершенно не заботило ничего, кроме собственного удовольствия, и в первую очередь ему было чихать на мои тревоги.

Я старалась не смотреть в зеркало, чтобы не видеть эту сцену разврата, зато я ее чувствовала. Вопреки здравому смыслу меня накрывало возбуждение, и я не знала, как себя при этом вести и как реагировать на подлое предательство собственного тела. Пылающий дракон фаррийской мужественности ритмично входил в меня, заставляя забыть обо всем.

Теперь я боялась не того, что нас кто-то увидит, а того, что нас услышат. Причем, судя по степени нахлынувшего на меня экстаза, я волновалась за спокойствие всего замка, а может быть, и окрестностей.

— Неужели вы не наигрались ночью? — только и смогла выдохнуть я, когда драконьер подхватил меня на руки и перевернул лицом к себе.

— Ночью я не видел всего того, что наблюдаю сейчас при свете дня… — Как у них, у мужчин, все просто. Увидел, — протягиваешь руку и берешь. Нам же, женщинам, всегда во всех мирах неизменно трудно. Возможно, именно в этот момент, когда фарриец с жадностью прильнул к моей коже и зацеловывал шею и ключицы, я и решила, что женщины должны иметь больше власти. Ведь могут же они наравне с мужчинами запечатляться с драконами и летать на них, а значит, они могут управлять и… Возглавлять. Мысль была робкая, не оформленная в конкретные действия, но она заронила зерно сомнения в мою душу.

Я не могу вернуться в свой мир. На помощь Стаса я не рассчитывала, вряд ли сводный брат, нашедший теплое местечко под крылышком самого короля, захочет вернуться в наш мир. У него ничего там не осталось, на Земле он никто, сын мелкого бизнесмена, здесь в Дарре — правая рука короля. Я же стремилась вернуться в свой мир, но не могла. Пленница этого мира, пленница жестокого, безжалостного мужчины, пленница обстоятельств.

Если меня принимают за Дайру Тайру, наследницу клана, не стоит ли отпустить ситуацию и смириться со своим присутствием в этом мире? Действительно стать наследницей, вернуть клан, сплотить вокруг себя людей и драконов, править…

Дверь резко открылась, прервав мои мечты.

— Лорд Дайер… — говоривший осекся.

Меня недовольно опустили на землю, закрыли собой с каким-то жадным собачьим рычанием. Я и забыла, что наездники недалеко шагнули от своих зверей.

Я облегченно прислонилась к груди мужчины, он и вправду был столь же широкоплеч, как и щит — жаль, не рыцарский.

Говоривший шумно и нервно сглотнул под тяжелым уничтожающим взглядом предводителя. Я только услышала тихое как шепот ветра:

— Король ждет!

Стоило хлопнуть двери, фарриец вновь склонился надо мной с бурчанием: «Подождет!», и сладкое мучение продолжилось.

Одному я научилась у своего господина ужаса: если не можешь сопротивляться — расслабься и получай удовольствие.

Закрыв глаза, я вся отдалась фаррийцу.

Мне было хорошо известно, что одним разом Дрейк Дайер не насытится, и если бы драконьер не сдерживался и не щадил меня, то наутро я не могла бы встать с кровати.

Лорд Дайер был ненасытен и дьявольски изобретателен. Его не устраивал банальный перепихон на скорую руку и, как мне показалось, драконьер брезговал служанками и случайно попавшимися женщинами, что не свойственно наездникам вообще. Те, как озабоченные собаки, забирались на все что в юбке. Иной раз по пьяни путая килт с платьем горничной. Тогда кровопролития и драк было не избежать.

Дрейк Дайер был не такой, он смаковал каждое соитие и редко когда повторялся. Каждый раз выдумывая нечто новое, непременно с изюминкой, от чего ты самостоятельно будешь закрывать себе рот, лишь бы не оповестить весь остальной мир и не поведать о том, чем ты здесь с фаррийцем занимаешься.

Секс на драконе с бездной, несущейся под вами, бесконечно долго и мучительно сладко в разных позах, это были еще цветочки, ягодки начинались в спальне, где простор для необузданных фантазий фаррийца был куда как обширней.

За прошедшую ночь мы опробовали кровать со всех сторон и посетили даже подоконник. Я сбилась со счета, сколько раз и в каких позах брал меня фарриец. Оставалось только взять реванш и самой использовать драконьера, как и предполагал наш договор. Но я не могла перехватить инициативу у столь властного лорда.

В постели с ним казалось, что меня со всех сторон обволакивает жидкий огонь, толчками проникает внутрь, касается губ, забирается в рот, и я раскрывалась и выгибалась навстречу этому огню, принимая его весь без остатка.

Когда наступало утро, я все еще была под ним, пряча лицо в его плече и толкаясь бедрами навстречу его движениям. Стараясь сдержать крик удовольствия и не так сильно впиваться ногтями в его спину. Исключительно по той одной причине, что это слишком сильно его возбуждало.

И даже когда всходило солнце и достигало зенита, драконьер неохотно отрывался от любимого занятия, демонстрируя все признаки недовольства и неутоленной жажды. И так изо дня в день, пока полная луна не шла на убыль, и я на полных правах могла опротестовать наглые действия фаррийца. Который возомнил, что полнолуние длится не один день, а несколько, пока не будет ясно видно, что край ночного светила не ушел в тень.

Из-за катастрофической нехватки места в замке ненавистный мне лорд Дайер вынужден был ночевать в гардеробной, но и этот чулан у нас отняли.

— Не иначе, чтобы шпионить! — обронил драконьер и как ни в чем не бывало перебрался в мою спальню, отчего полнолуния растянулись на несколько дней. Теперь каждое утро, к моему ужасу и шоку, я лицезрела обнаженного фаррийца. Для остальных не было ничего странного в том, что муж и жена ночевали в одной спальне. Хотя я предпочла бы загон с драконом, чем Дрейка Дайера — незаконного мужа под боком.

Проблема состояла в том, что, несмотря на то, что мы жили вместе, и драконьер прилюдно объявил меня своей женой, как таковой брак заключен не был. Не было ни свадьбы, ни подписанных договоров, ни обмена кольцами или еще чего-нибудь, хоть отдаленно похожего на заключение союза. Только слова и жадность наездника.

Это ставило меня в еще более глупое положение, чем кто-либо мог себе представить. Я числилась как жена, хотя по факту таковой не являлась. То, что мы с драконьером проводили ночи вместе, как оказалось, совершенно ничего не означало. Наездники вообще легкомысленно относились к своим обязательствам и спали со всем, что движется.

Придворные дамы-наездницы уже недобро шептались за моей спиной на разные лады, намекая, что я всего лишь любовница лорда Дайера, причем очередная. Он поиграется в меня и бросит, а после отдаст своим подчиненным, тем, кто менее щепетилен и не гнушается подбирать объедки. Плевки яда в мою сторону не мешали этим дамам самим мечтать занять тепленькое местечко в постели драконьера. Для многих из них приделом мечтаний было стать любовницами предводителя фаррийцев, подмявшего под себя обширные территории. Каждая из них спала и видела, чтобы оказаться в том же положении, что и эти самые территории.

Вскоре стало совсем неудобно заставлять всех ждать, в том числе и короля. Мне почему-то отчетливо казалось, что многие предпочтут живьем залезть в пасть дракону, чем вызвать его неодобрение. Поэтому я была вынуждена остудить пыл драконьера, напомнив ему о правилах и договорах. Мне недвусмысленно было ясно, что фарриец вознамерился заниматься этим весь день напролет, а может, и всю оставшуюся жизнь. Роскошь, мне не доступная.

— Сейчас не полнолуние… Играйте честно…

Мне показалось, или драконьер застонал, уткнувшись мне в шею? Правда, фарриец очень скоро взял себя в руки.

— Но оно очень скоро наступит вновь.

Мои руки небрежно отбросили и порывисто, с явным неудовольствием, встали. Когда я осмелилась поднять голову, в комнате уже никого не было.

Я посмотрела на бледную луну в окне.

А ведь следующее полнолуние действительно близко, гораздо ближе, чем я думала, и фарриец знает об этом.

Рассуждения рассуждениями, стыд стыдом, но мне требовалось поспешить одеться, ибо король ждет. Он всегда ждал, очень терпеливый мужчина, холоднокровный как ящерица или дракон. Теперь в моей жизни король был каждый день, он был везде, и его становилось слишком много. Как и любви с фаррийцем.

Чейлз Железная Перчатка — этот человек заполнял собой все пространство, был сдержан, даже холоден, молчалив, но вызывал ползущий, закрадывающийся в душу ужас у всякого, кто его видел хоть раз.

Прогулки, завтраки, танцы, игры — и везде ОН, сдержанный, немногословный, распространяющий страх, как заразу, и всюду должна была присутствовать хозяйка замка. Сюзерен особо на этом настаивал, а я так и не могла сообразить, за какие заслуги столько внимания, я ведь практически ничего не сделала, а вот нажить врагов успела, даже бездействуя.

Король и его двор, состоящий из свиты и приближенных, совершенно не обременяли себя чем-либо столь низким как работа или забота о насущном.

Больше всего жизнь придворных походила на бесконечный праздник, а сами подданные короны — на детей.

Если у двора кончалась провизия, ее забирали в первой попавшейся деревне, ведь все принадлежит короне. Не было крыши над головой — приближенные к сюзерену обременяли своим присутствием замки лордов и леди. Не хватало в казне денег — всегда можно занять у зажиточных драконьеров и не отдавать, ведь кто спросит с короля и его министров? Не хватает рекрутов для армии? Легче легкого — забрать всех крестьян мужского пола, не имеющих драконов и своей земли.

Двор во главе с королем как саранча прокатывались по стране, прибирая к рукам все, что плохо лежит.

Это был бесконечный праздник, волшебное чудо, роскоши и беззаботности которого могли позавидовать изгнанные с территории Корнуолла неугодные фейри.

Королевский двор — голодный монстр, сжирающий в своем сказочном действии нескончаемое количество продовольственных и денежных ресурсов, перемалывающий в своем чреве не желающих подчиняться людей и драконов.

И среди всего этого чудовищного великолепия сверкал король — Чейлз Железная Перчатка, а в его тени как змея прятался Стас.

***

Возможно, это был очередной выгул драконов, пикник на природе или просто прогулка, я не знала и как-то не удосужилась спросить. Но все придворные, как стадо баранов, высыпали из замка для того, чтобы неприкаянно и совершенно бесполезно бродить по зеленым лугам и рощам близ крепостной стены.

Сплетничать, интриговать, строить планы возвышения, козни и заговоры против врагов, а может быть, и отправить на тот свет надоевшую жену, мужа или мешающего конкурента. Заключать выгодные союзы, дружить род против рода, враждовать фамилия против фамилии, то есть бестолково тратить драгоценное время, убивая его бездельем и жестокой борьбой за теплое место подле сюзерена. Чтобы, ничего не делая, греться в сиянии короля и получать за должность при дворе баснословные деньги из казны страны.

Это называлось верностью короне и службой королю, все, чем занимались придворные.

— Грустите? — Голос прозвучал так, словно над ухом мурлыкнул кот, мягко, вкрадчиво, небрежно, будто обращаясь не ко мне, а ко всему миру в целом. Так отрешенно мог говорить только король. Я, стараясь оттянуть момент, когда все же придется ответить королю, склонилась в глубоком реверансе. Но, похоже, сюзерен и не требовал от меня ответа, король Чейлз Железная Перчатка изволил рассуждать о моем будущем вслух. Мне же, как послушному вассалу, полагалось слушать и внимать воле сюзерена.

— Вас, вероятно, тяготит ваше положение?

У меня внутри все похолодело, неужели он знает, что я чужестранка и в плену у Дрейка Дайера?

Чейз меланхолично следил за своим резвящимся на траве драконом и молчал.

От меня опять ничего не ждали. Я выдохнула. Но весь этот разговор сильно напрягал. Опасно было даже находиться рядом с королем. Вдруг он знал Дайру Тайру? А если спросит о чем-нибудь и по неправильному ответу догадается, что я самозванка? Что тогда будет? Тюрьма, виселица или драконий огонь? Вряд ли меня пощадят, если обман вскроется.

Чейлз Железная Перчатка небрежно согнул руку в локте. Я не сразу догадалась, что это поддержка, продиктованная этикетом. Мы уже больше пяти минут шли бок о бок, что выходило за рамки обычного мимолетного светского разговора.

С ужасом и замиранием в сердце я впервые дотронулась до короля, положила свою ладонь на тыльную сторону предложенной руки.

Сказать, что это было магнетическое прикосновение, — не сказать ничего. Тысячи мурашек пробежались по моему телу и тут же под обжигающе ледяным взглядом короля превратились в кристаллики льда, заменившие мне холодный пот.

Я мельком поймала косые взгляды придворных дам, но тут же сосредоточилась на тихом, вкрадчивом голосе сюзерена, который продолжал вещать, не обращая никакого внимания на мое полуобморочное состояние.

— Очень тяжело быть наследницей без наследства. — Я выдохнула, фарриец сдержал слово: никто не знает, что я не Дайра Тайра, но это не значит, что я в безопасности. В этом мире просто не существует подобного состояния.

Чейлз Железная Перчатка по-прежнему любовался драконами.

Придворные демонстрировали мощь своих ящеров королю, а значит, и свою верность короне, стараясь ненавязчиво попасть на глаза своему сюзерену.

Дамы, в надежде на выгодную партию, при помощи трав вызывали у своих драконих охоту.

Ведь в среде драконьеров связь драконов означала как минимум сексуальные отношения запечатленных с ящерами, а как следствие подобных отношений — возможное рождение наследника, союз родов и брак. И наоборот, если лорд и леди образовывали пару, то зачастую драконы вступали в те же отношения.

Ради выгодного союза дамы не только пичкали вредными настоями своих зверей, но и сами прибегали к запредельным ухищрениям. Каждая без исключения леди при дворе вела себя похлеще портовой шлюхи, чуть ли не выпрыгивая из платья и предлагая себя каждому, кто, по ее мнению, был достоин и мог составить выгодную партию. У каждой были расширенные зрачки и повадки гулящей кошки. Они очень расчетливо и холоднокровно падали в объятья партнеров.

Но и мужчины были не лучше. Напудренные, собранные, не зевающие, готовые тут же уволочь в темный уголок зазевавшуюся дебютантку, только-только представленную двору. Чтобы потом прилюдно предъявить на нее права, сделав своею любовницей.

Как я уже говорила, драконьеры не обязаны были жениться до рождения ребенка, способного запечатлеться с драконом. А подобная подлость увеличивала шансы лордов на сильного наследника-драконьера, и не одного.

Такие драконьеры были циничны и трахали соблазненных девиц направо и налево с целеустремленностью акулы, спешащей за каплей крови, растворенной в тонне воды. Сожрав одну несчастную, они тут же намечали себе новую цель и добивались своего.

Столь постыдное грехопадение на глазах всего двора уменьшало шансы на брак практически до состояния нуля. Превращая несчастных, изнасилованных девиц в послушных марионеток, вечно шантажируемых лордами. Которые, уже имея одного наследника-драконьера, просто плодили запасных, непризнанных бастардов, таких же преданных слуг, как и их матери.

А обесчещенных дебютанток, попавшихся на крючок и не сумевших родить наследника-драконьера, вывозили пачками, и они больше никогда не имели права показаться при дворе.

В силу обстоятельств получалось так, что я, к своему ужасу, попадала в список этих девиц. Незамужняя, при дворе впервые, да еще наследница. Наипервейшая жертва к соблазнению.

Это потом я поняла, что драконьеры опасались перейти дорогу королю и не набрасывались на меня всей сворой, давая сюзерену первому проявить интерес к трофею и, как опытному охотнику, затравить добычу. Ну, или снять пробу.

Чудовищное положение. При дворе оказалось так же, как и в дикой природе — выживали только сильнейшие, подлейшие и хитрейшие. Вот таким цветником окружил себя король.

Но были драконьеры, близкие к королю настолько, что никакая выгодная партия им уже не была нужна, все и так было в их руках.

Эти старались завести интрижку с уже связанной брачными обязательствами, уже проверенной, способной к деторождению леди. Ведь брак, связь драконов и секс не предполагали любви, это была всего лишь выгодная сделка с обеих сторон. Выгода состояла в информации, тайнах, семейных секретах и вынужденном союзничестве. На что только не были готовы пойти влюбленные женщины. У запечатленных с драконом, это чувство почему-то возводилось в абсолют.

И вот тут-то в ход шли все самые изощренные приемы, и многие несчастливые в браке леди влюблялись в своих соблазнителей и падали в их объятья. А обманутые мужья вызывали на бой наставивших им рога.

Но опытные дуэлянты быстро разбирались с законным супругом и прибирали к рукам деньги, земли и прочее имущество безвременно почившего лорда, имея права на наследство через прижитых от соблазненной леди бастардов.

Это не мешало подобным драконьером иметь живую супругу и законных наследников.

Двор короля больше походил на Содом и Гоморру.

Каждый хотел заключить выгодный брачный союз и подняться повыше, шагая по головам, и для этого все средства был хороши.

Мне же становилось противно смотреть на извивающихся от похоти людей и животных. Некоторые даже не старались спрятаться, устраивая свиданки прямо в кустах или за стволом ближайшего дерева. В общем, при дворе окружение было премерзкое.

Сюзерена это не смущало, его взгляд все так же оставался безразличен, как при виде выглядывающих из вырезов платья грудей, так и при виде топорщащихся от охоты ящериц, по-животному выставляющих напоказ иные свои прелести.

Серебряный дракон, как и его хозяин, демонстрировал завидную неподатливость, оставаясь стоек и непоколебим.

А про количество файров вокруг я уже молчу. Не было такого лорда или леди, для кого не шпионили пара десятков юрких малышей, стараясь образовать пару с файром жертвы, дабы потом передавать информацию и картинки через дракона хозяина. И не было ни одного придворного, за которым не шпионили, стараясь выведать его секреты и тайны, десятки файров.

Поэтому иной раз мне казалось, что вокруг нас с королем кружит стая мелких насекомых. Благо, боясь серебряного дракона монарха, файры держались на почтительном расстоянии. Но я была уверена, что каждый в радиусе мили уже знает, что наследница даррийцев Дайра Тайра гуляет под руку с Чейлзом Железная Перчатка.

Я была готова поспорить, что некоторые из придворных уже предприняли неизвестные мне шаги в связи с полученной информацией. И монарх, несмотря на свою кажущуюся безучастность ко всему, как опытный паук, управляющий сотней марионеток, принял это к сведению. А возможно, к моему ужасу, уже успел предпринять какие-либо ответные действия, потому что знал, как поступит тот или иной его подданный. Король с легкостью «делал» всех, иначе он не занял бы трон.

Жизнь при дворе была похожа на бесконечную игру в смертельные шахматы, неверный шаг — и тебе конец.

Чейлз Железная Перчатка был опытным игроком, я же была неловким дилетантом, безруким аутсайдером и просто неуклюжим лузером, отчаянно старающимся выжить в чужом мире.

Монарх продолжил свою мысль.

— Когда-то я сам был королем без королевства, повелителем без подданных, но я смог получить то, что принадлежало мне по праву. — Вот теперь безразличный взгляд монарха оторвался от драконов и пристально, словно змеиный, уперся в меня. Более того, в стальных глазах блеснуло нечто, тщательно скрываемое ресницами, некие эмоции, безупречно контролируемые умеющим повелевать не только подданными, но и самим собой королем. Я так и не смогла определить, что это было, Чейлз Железная Перчатка уже надел на себя привычную маску холодности и отстраненности.

— Боюсь, моя ситуация во много раз сложнее и запутаннее… — только и смогла обронить я, надеясь, что этого будет достаточно. Не объяснять же монарху, что я самозванка и никаких прав на земли даррийцев не имею.

— Чего же проще? Это не такая безвыходная ситуация, как могло бы показаться. — И снова молчание, тщательно продуманное и рассчитанное, дающее мне время осознать, что выход есть, и он проще, чем мне могло бы показаться.

Я затаила дыхание, зная, что услышу в ответ.

— Родите наследника, и собственность клана перейдет к нему, а вы будете править даррийскими землями от его имени.

— Не все так просто… — снова попыталась я. — Положение моего клана…

–…не потеряно окончательно. — Продолжил за меня фразу король. — Если фаррийская выскочка вам мешает, то умной женщине не составит труда от него избавиться. Есть много способов: яд, железо, драконий огонь, чужие руки. Я знаю, он запугал вас, как и половину Корнуолла. Но власть его не безгранична. Здесь всего лишь стоит вопрос сильного защитника. Выбирайте правильно, и даррийский клан не исчезнет с лица Дарры.

Вот оно, я не сомневалась, что сейчас последует предложение спасти меня, без сомнения выгодное. И… ошиблась.

— Оглянитесь вокруг. — Я как последняя дурочка завертела головой и ничего примечательного не увидела. Усмехнувшийся король (первая эмоция, которую я у него увидела) пояснил: — Каждый драконьер готов ради вас бросить своего дракона в бой и сразиться за вашу благосклонность. Не упустите свой шанс на свободу. — Моя ладонь была презрительно брошена, как и я сама. А монарх, как ни в чем не бывало, пошел дальше.

Я стояла посреди лужайки, ни жива и ни мертва, в гордом одиночестве и невероятном замешательстве. Как просто король разбрасывается советами и моими руками.

Само собой разумеется, монарх хочет перетянуть меня на свою сторону. Слабая, податливая влиянию предводительница даррийского клана ему выгоднее, чем жесткий драконьер, наложивший лапу на собственность чужого клана. Король жаждет вернуть Корнуолл, и мешают ему только фаррийцы и одна жалкая напуганная фальшивая наследница даррийцев. И что-то мне подсказывало: сюзерен не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое.

Я наблюдала за по-военному прямой спиной монарха.

На глазах у всех король подошел к первой попавшейся леди и, протянув той руку, все также безучастно повел в сторону от гуляющих.

Наездница чуть не вприпрыжку бежала в кусты, обгоняя своего сюзерена. Ведь это с обычными драконьерами бесчестие и срам. Быть разовой подстилкой короля — предел мечтаний!

Хочу ли я избавиться от драконьера и встать во главе собственного клана? И был ли это не просто совет, а приказ короля своему подданному? Устранить предводителя фаррийцев. Некая проверка верности вассала?

Я так и не успела додумать эту мысль. Ко мне осторожно подошла какая-то леди и составила компанию, заняв бесполезным разговором ни о чем.

Новая знакомая, ни имени, ни титула которой, впрочем, я так и не запомнила, была прилипчива как репей, не стряхнешь с юбки.

Драконесса взяла меня под локоток, как старая знакомая, и, запудривая мозги, повела на прогулку в близлежащий лесок.

Я практически не прислушивалась к ее верещанию, пока не услышала отчетливое:

— Ой. — Больше сказанное, чем воскликнутое моей спутницей. И дама, прикрывшись веером, скосила на меня смеющиеся глаза.

А в подлеске Чейлз Железная Перчатка демонстрировал, насколько он хороший наездник.

Король стоял прямо, как палка, уперев одну руку в бок. Второй он держал неизвестную даму за растрепанные волосы, туго намотав их на кулак.

Двигались только бедра, ритмично ударяя. Длинный член полностью выходил из кричащей от восторга дамы, чтобы в следующий миг вновь до упора вонзиться в мясистое лоно.

Жертва любвеобильности короля свисала с ветки, задрав многочисленные юбки на голову, высоко отклячив к небу тощий зад. Да еще и придерживала руками ягодицы, чтобы монарху глубже входилось.

Ни наше внезапное появление, ни бродившие вокруг придворные не сбили с ритма монарха, он все так же невозмутимо вонзался в приглашенную прогуляться даму.

Даже со спущенными штанами монарх величественно сиял, словно луна, ночное солнце. Блики пробегали по платиновым прядям, а грудь в расстегнутой рубашке серебрилась от мельчайших капелек пота.

Все вместе это выглядело наполненным жизнью, бьющей через край, словно пришедшая в Корнуолл ранняя весна. Сильный здоровый мужчина и не стесненные излишним стыдом радости плоти. Чертовски соблазнительно, дьявольски желанно.

Так же, как и лето, которого все ждали и предвкушали, а оно не наступало, как кокетливая женщина, манило обещаниями, не говоря ни да, ни нет.

Днем светило яркое солнце, пророча скорое тепло, и каждый раз с легкостью обманывало. Часть снегов растаяла, и показалась перезимовавшая под снегом трава, но по ночам иней сковывал ее, до первых утренних лучей облачая в ледяную броню. Совсем как холодный взгляд короля Чейлза до замирания покрывал душу коркой льда.

Воздух был свеж и кружил голову, как и вид не без удовольствия занимающегося сексом мужчины.

Вокруг бродили придворные, не замечающие в кустах короля, все смотрели куда угодно, только не в редкую листву.

Я же, примороженная ступором, не могла даже вздохнуть. Стоило королю повернуть голову и посмотреть в мою сторону, я, сама не понимая почему, ломанулась прочь, таща за собой новую знакомую, вместо того, чтобы тихо и незаметно отступить и тайком скрыться. И этим, к своему ужасу, привлекла внимание короля. Монарх и не подумал останавливаться, все так же стоя в приспущенных бриджах, он вдалбливался в жертву своей страсти. Но глаза его смотрели на меня пристально, не отрываясь.

От этого гипнотизирующего стального взгляда мне только и оставалось нестись прочь сломя голову. Настолько сильно все происходящие показалось кошмарным сном. Слишком чарующе томно, слишком смущающе призывно и, к моему ужасу, внезапно желанно. Я отчетливо почувствовала, как под действием увиденного мое тело отозвалось жгучей тоской, неутоленной потребностью.

Фарриец разбудил мою чувственность и воспламенил тело ласками, король же решил уничтожить меня своей дикой страстью, возбудив во мне первобытные желания.

Я обернулась только раз, чтобы увидеть кончившего короля, на которого один их приближенных надевал и застегивал бриджи, а также оправляющую юбки, вполне себе довольную даму.

Увиденная картина и испытанные чувства настолько потрясли меня, выбили из колеи, что я бежала прочь, куда глаза глядят, совершенно красная как рак, задыхающаяся от нахлынувших ощущений и растерянная произошедшим.

— Я тоже возбудилась! — хохотнула мне на ухо леди-наездница, благодаря моему бегству вприпрыжку скакавшая рядом со мной. Спутница и не подумала вырываться, моя реакция была ей прекрасно понятна. Она, словно ничего не произошло, продолжила чирикать о погоде и вышагивать рядом, держа меня под локоток. Видно, подобные проделки были чем-то само собой разумеющимся при дворе. Никто не придавал подобному значения, это я отреагировала неадекватно и, осознав это, еще больше смутилась, прочувствовав всю бездну своей неискушенности и неопытности в таких вопросах. Придворные же играли в подобные игры с детства и прекрасно знали все правила великой игры.

По мнению моей новой знакомой, это был вполне себе пристойный шанс показать все свои прелести, так сказать, предъявить товар лицом, чтобы привлечь внимание следующего партнера, если бывший уже надоел или есть кандидатура получше.

До наступления беременности, конечно, а после ни-ни!

Я заподозрила, не подослана ли эта наездница самим королем?! Чтобы, так сказать, показать товар лицом, но тут же отбросила это чудовищную мысль. Монарх слишком важная птица, чтобы опускаться до подобного. Ему стоит только поманить пальцем, и любая радостно поскачет в кусты и задерет юбки выше головы.

А внушительную мужественность, которую драконьеры никогда не скрывали, и так у каждого можно было рассмотреть сквозь обтягивающую тело во всех местах придворную одежду. Поэтому мало кто сомневался в том, что король завидный мужчина, все было и так на виду, представлено в лучшем виде.

После увиденного мне стоило больших трудов сделать хорошую мину при плохой игре и выдержать лукавый допрос так подставившей меня наездницы. Спустя какое-то время я была уверена: в кусты дама заманила меня расчетливо и осознанно, чтобы увидеть мою реакцию, а возможно, и реакцию наслаждающегося сельскими пасторалями короля.

Только по вкрадчивым вопросам, на которые я отвечала односложно, стараясь перевести разговор на другое, я осознала: меня ненавязчиво проверяют. Не в опале ли я, не был ли поступок короля (все видели, что в кусты монарх повел другую, бросив меня посреди поля) скорой отставкой, и возможно, даже изгнанием и отлучением от двора?

Когда я была признана неопасной, за наездницей к нашей компании присоединились и остальные дамы, шепотом обсуждая случившееся. Судя по всему, все видели и в подробностях рассмотрели то, что не так уж и скрывали.

Леди-драконьеры обсудили все, что можно, начиная от нижних юбок счастливицы, до (и как только рассмотрели с такого расстояния?) родинки на ее ягодице. Даме, которой выказал свое внимание монарх, отчаянно завидовали и пророчили, что та не преминет в скором времени зазнаться.

Я старалась не участвовать в перемывании косточек временной фаворитке короля и не гадать, когда же она ему надоест. И уж точно не собиралась обсуждать с незнакомыми леди свои шансы занять ее место, просто потому, что не метила на него и даже в страшном сне не могла подобное представить.

Прогулка прошла как всегда — под знаком потерянного времени и чудовищного смущения от сексуальных откровений дам: где, когда, как и с кем им посчастливилось провести время. Свои истинные чувства и жгучий стыд от нахлынувших ощущений я всеми силами старалась скрыть. А вот леди-наездниц, казалось, ничего не смущало, они смаковали каждую минуту времени, проведенного с мужчиной.

Одно радовало: Черный Принц, на которого бросал косые взгляды весь двор, нагулялся вволю на свежем воздухе.

***

Но и в отведенной мне башне не было покоя. Не нашла я его и в собственной комнате.

Лорд Дрейк Дайер метался по нашим общим покоям, собирая почему-то мои вещи. Платья, плащи, склянки с туалетного стола — все летело в стоящий на полу сундук.

Я в немом вопросе застряла на пороге собственной комнаты, от чего удостоилась хмурого взгляда драконьера и короткого:

— Собирайся, ты уезжаешь.

— Что случилось? — Я решительно не понимала, что происходит. Бурная деятельность, развитая фаррийцем, меня пугала. До этого он не то что дать свободу — отпустить меня из комнаты боялся. А теперь отсылает неизвестно куда! Я насупилась, вспомнив про Черного Принца. С места не сдвинусь без дракона!

— Твой дракон, кстати, тоже приглашен на этот фарс. У тебя не больше часа, чтобы успеть свалить.

— Куда? — Я вообще не понимала, что происходит.

— Да куда угодно! — рявкнул фарриец. — Я дам провожатых, возьмешь с собой шкуроверта! — Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не заорать в ответ, но пребывание в чужом враждебном мире учит сдерживать себя.

— Куда приглашен Черный Принц? — чеканя каждый слог, спросила я.

— На ежевесенний королевский гон. Это время, когда драконы ищут себе пару.

— Мы приглашены почетными гостями на королевский гон? — Я не поняла, что такого опасного в том, что мой дракон найдет себе пару, он вполне себе взрослый. Надо, кстати, узнать его точный возраст и сколько вообще живут драконы? И хоть Черный Принц невысокого роста и не такой крупный и грузный, как остальные драконы, но только он может развернуться в воздухе вокруг своего крыла, а это многого стоит.

— О да, моя умница, ты быстро соображаешь, уверен, у тебя уже есть план! — Драконьер в приступе ярости метнулся ко мне, сжав в своих медвежьих объятиях. Подцепил мой подбородок рукой, запрокидывая голову. Пальцы больно впились в щеки. — Только ты забыла, что принадлежишь мне, кажется, у нас был договор. Ты помнишь о нашей маленькой тайне? Что бы ты ни задумала, я не позволю тебе разрушить мои планы. Скорее убью тебя собственными руками, чем ты достанешься другому.

— Я не вещь, чтобы кому-то доставаться! — От всей этой ситуации я впала в ярость. Слова, полные презрения и безразличия, ранили; казалось, через прикосновения злость драконьера передалась и мне. Как я его ненавидела в этот момент: жестокий и бездушный, заботящийся только о своих планах! Плюющий на людей и их желания. В приступе ненависти я вцепилась зубами в его ладонь, сжимающую мое лицо. Фарриец с шипением отдернул руку.

— Когда со мной так обращаются, я даже хочу, чтобы рядом был другой мужчина!

— Осторожней с желаниями, — все так же шипя от боли и посасывая рану на руке, прошептал фарриец. — Рядом может оказаться такой ублюдок, что ты скорее пожелаешь самостоятельно шагнуть в драконий огонь, чем быть с ним в постели. Не у всех мужчин традиционные вкусы, как у меня, некоторые любят весьма специфичные вещи.

А хотела открыть рот и возразить резко, зло, может быть, даже насмешливо-обидно, но тут же захлопнула его: угроза попала в самое уязвимое место и возымела действие.

Мне ли не знать, какие извращенные фантазии иногда могут приходить в мужские головы. Стас был ярким примером подобного мужчины. Невероятная изобретательность, порочность и извращенное сладострастие. Я вздрогнула от слишком живых и ярких воспоминаний, моя слабость и испуг не укрылись от Дрейка Дайера. И от этого я почувствовала себя еще более жалкой и бесправной игрушкой.

— Кто тебе сказал, что я кому-то дамся в руки? — с вызовом бросила я нахмурившемуся мужчине.

— Глупая! — Моя напускная беспечность и бравада почему-то выбесили фаррийца. — А тебя никто и спрашивать не будет! Неужели ты считала, что твое мнение здесь имеет значение? Хозяин дракона, связанного брачными узами с твоим ящером, автоматически попадает к тебе в постель, вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет!

Я, не веря в услышанное, отшатнулась от фаррийца, не понимая, что это значит.

— Это как горячка, как болезнь! И просто так она не пройдет. Ты можешь не любить этого мужчину, ненавидеть его, тебя может тошнить от одного его вида, но как только твой дракон соединится с другим драконом, у тебя не будет выбора. Он станет твоей потребностью. Твоим наваждением. Ты не сможешь даже дышать без него. Он станет для тебя всем. Возможно, даже мысль о том, что вы ляжете с этим чужим, ненавистным мужчиной в одну постель, будет ужасать тебя. Но больше никогда ни с кем другим ты не познаешь удовольствия. Потому что после запечатления ты уже не ты. Твои мысли — это мысли твоего дракона, твои эмоции — его эмоции, вы с ним одно целое. И то, что принимает твой дракон, примешь и ты. Не сразу, но подчинишься. Потому что нельзя отбросить часть себя.

Услышанное поразило меня в самое сердце, я действительно любила Черного Принца как самое себя. С того момента как наши глаза встретились, он просто стал частью меня, да, оторванной от основного тела, по своей значимости и необходимости ничем не отличающейся от ноги или руки. Но я бы сказала, что дракон на самом деле был другой моей частью — сердцем.

Не знаю, сколько мы так стояли друг напротив друга в приступе взаимной ненависти, но оба синхронно вздрогнули, когда чей-то кулак яростно забарабанил в дверь.

— Откройте, именем короля Чейлза!

— Слишком поздно! — простонал Дрейк Дайер и направился к двери.

В комнату влетел встрепанный паж и направился прямиком ко мне.

— Фата Дайра? — Мне в руки не протянули, а буквально сунули свиток с серебряной лентой и печатью.

— А мое приглашение? — рявкнул на пажа недовольный драконьер.

— Ваше имя в списках, как всегда, вы же почетный гость на каждом гоне! — отмазался паж и тут же, сделав свое гадостное дело, исчез за дверью.

— Почетные гости… — Я осмотрела свиток и витиеватые строчки текста, еще не до конца понимая, что этот посеребренный по краям кусок бумажки в моих руках более опасен и ядовит, чем разозленный скорпион.

— Нет, дорогая Дайра, — с ехидством и ядом в голосе процедил драконьер, — мы не гости, мы теперь почетные пленники. И так как в горах много дракониц с незапечатленными драконятами, нам придется подчиниться. Может быть, тогда откупимся малой кровью и клан никого не потеряет. Иначе нас ждет то же, что сельфийцев и маррийцев, клан фаррийцев обезлюдеет. Они просто перетянут наших драконов на свою сторону. Очень умно со стороны короля поступить таким хитрым способом. Наша ранее сильная сторона — большое количество самок в драконьем стаде — оборачивается для нас слабостью. Что только на руку монарху, он радостно распилит наши земли на подачки своим вассалам, чтобы тем лучше спалось, слаще жралось и меньше думалось об измене. Мне вот только интересно, кто это такой хитрый присоветовал подобным извращенным, но невероятно действенным способом обескровить клан фаррийцев? Без единой стычки или клочка пламени. Сам Чейлз Железная Перчатка не смог бы додуматься до такого простого и вместе с тем изящного решения.

Драконьер потирал подбородок, прикидывая, кто из многочисленных придворных, нашептывающих монаху на ухо, мог так легко придумать столь смертоносное для клана решение?!

А мне казалось, я уже знаю виновника наших проблем. Только один человек мог быть настолько коварен и двуличен, чтобы придумать такой хитрый прием. И главное, как все шито-крыто выглядит для всех непосвященных. Никто никогда и ничего не заподозрит!

Мне как-то резко поплохело, затошнило, и голова пошла кругом от страха. Я догадывалась о планах брата, но была совершенно без защиты.

— В одном есть плюс, — вновь заговорил драконьер, и голос его звучал уже не так зло. Даже как-то утешающе. Меня удивляло, как быстро получивший практически смертельный удар фарриец взял себя в руки да еще смеет нагло строить планы на будущее с твердым намерением обыграть короля и его советника!

— В Лотте огромные драконьи арены. Безземельным драконьерам выпадет шанс отхватить свой кусок. А лордам с крохотными наделами — сплавить своих младших сыновей и даже сделать их драконьерами. Практически все запечатления проходят там. — Фарриец расхаживал из одного угла комнаты в другой. Не стесняясь меня и рассуждая вслух, он уже по другой причине чесал подбородок. По хитро прищуренным глазам я видела, что наездник придумал план, и, судя по оптимистичному настроению, план этот вполне может сработать и спасти всех нас из лап деспотичного монарха и его коварного советника. Вот только получится ли у Дрейка Дайера задуманное?

— Вещи можешь не распаковывать, все равно нас скоро вежливо пригласят в Лот, да так настойчиво, что мы не сможем отказаться! — вынес свой вердикт драконьер и, как всегда, оказался прав.

***

Уже третьего дня королевский двор снялся с места и целеустремленно покатил к границе Корнуолла, словно цунами, сметая все на своем пути, прихватывая и увлекая за собой все, что попадало под его влияние. Король частым гребешком прошелся по стране, забирая с собой людей, драконов, продовольствие и все, на что упадет его алчущий взгляд.

Мы уезжали из приютившего замка с затаенным чувством страха, вызванным неизвестностью. Радовало только одно — я успела-таки закончить драконьи транспортеры. Вереница подъемников теперь карабкалась до самых горных вершин и исправно доставляла необходимый объем кокса драконихам с драконятами.

Я была спокойна хотя бы за их жизни: драконьеры, оставшиеся в замке, присмотрят за ними. Только я не могла сказать того же о жизни моих людей и собственной. Нам по-прежнему угрожала опасность, а людей у меня было настолько мало, что их можно пересчитать на пальцах одной руки. Верный слуга Бьерн мак Мах, старая нянька замка, после того как все дети подросли, выполнявшая работу кухарки для слуг, да младшая дочка покойной хозяйки, которую чуть ли не навязали мне силой, плаксивая и недалекая девочка-подросток. Впрочем, я тут же постаралась определить ее в помощницы кухарки, чтобы не путалась под ногами и не подслушивала под дверью.

Вот и вся прислуга: ни личной горничной, ни компаньонок, ни фрейлин. Приходилось довольствоваться тем, что имеем. Бьерн очень умело ходил за Черным Принцем, а старая Матильда с материнской заботой присматривала за мной.

Ни я, ни Дрейк Дайер не могли отказаться от столь настойчивого приглашения. И поэтому просто вынуждены были покинуть замок.

И вот теперь я отчаянно скучала, трясясь в карете с престарелыми фрейлинами двора, назначенными мне в дуэньи, и молоденькой компаньонкой, той самой, что так развязно вела себя на прогулке и затащила меня в кусты. От сюзерена не укрылась нищенская скудность моего окружения, и он милостиво назначил мне компаньонок из своего двора, чтобы они скрашивали мое одиночество и развлекали в поездке.

Компаньонок, как же, скорее — шпионок!

Старухи были гаже Кислой Колючки и читали мне в дороге нудные трактаты по религии, о благе воздержания и благословении всеочищающего драконьего огня. Чем чуть не убили меня. Зато компаньонка была дамой совершенно другого сорта, завсегдатай окружения короля, прожженная интриганка и развратница. Но ни разу не леди, хоть и имела дракона.

Такое «заботливое» отношение ко мне короля в корне поменяло всю ситуацию, показав осторожным придворным, что я вовсе не в опале, а даже наоборот. Это перевернуло все с ног на голову: те, кто раньше сторонился меня, теперь искали моего общества и настойчиво всеми правдами и неправдами добивались встреч со мной.

Все заметили особое отношение сюзерена ко мне, и потянулись вереницы просителей, прилипал, искателей выгоды.

Отказать таким назойливым собеседникам и гостям было невозможно, попросту этикет не позволял этого сделать. А ради Принца и своей собственной судьбы, которая была неопределенна и висела на волоске, я должна была терпеть все это вздорное общество.

В единый миг стараниями Чейлза я была взята в кольцо малоприятных людей. И, как чудная диковинка, выставлена на всеобщее обозрение — ни скрыться, ни остаться в одиночестве. Королевский двор — место, где вся жизнь проходит на виду у десятков людей. Все про всех известно, и ничего не скрыть.

А самое страшное состояло в том, что я должна была участвовать во всех увеселениях двора. Король изволит устроить пикник на траве — не моги сказаться больной! Отсиди все перемены блюд на холодной земле и не вздумай простыть! Ведь завтра снова праздник! И надо выглядеть лучше всех. Король не любит слабых и больных.

Сюзерен решил порадовать своих вассалов катанием на лодках? Невозможно пропустить. Чихать на то, что ты не умеешь плавать и у тебя морская болезнь, улыбайся и благодари короля, который так заботится о развлечении своих подданных. Поэтому каждый из придворных должен потратить деньги, приобрести у деревенских лодку, украсить ее и присоединиться к флотилии монарха. Дабы потешить самолюбие сюзерена.

Денег это стоило баснословных. Поэтому двор был бесконечно должен то кредиторам, то торговцам, то самому королю. Только крестьянам и деревенским мелкопоместным драконьерам приближенные монарха ничего не были должны, но вовсю пользовались их гостеприимством и вынужденной добротой.

Я бы никогда не смогла финансово осилить пребывание при дворе, у меня вообще ничего не было, кроме пары платьев, подержанной сбруи с седлом для дракона и горстки верных слуг, которых, кстати, еще надо было чем-то кормить. Благо они были верны мне и не требовали многого.

Мое насильное пребывание подле короля было бы сплошным позором, если бы не Дрейк Дайер, который молча платил за все, невзирая на цену, еще до того, как я успевала попросить. Я даже и не подозревала, что у предводителя фаррийцев столько золота. А расплачивался он именно им, к зависти всего двора.

Я думала, что через месяц придворным надоест сходить с ума и беситься с жиру, ну сколько можно так жить? Оказалось, я ошиблась, это и был смысл жизни любого лорда или леди, ничего иного они не знали. Праздники заканчивались только для того, чтобы имелась возможность подготовиться к новым.

Устраиваются вечерние развлечения на открытом воздухе? Никто не посмеет уйти, пока не стопчет пару туфель в танцах и не сотрет ноги до крови. Неважно, что праздник продлиться далеко за полночь, утром будь как огурчик и во всеоружии, потому что на следующий день запланирована королевская охота и ты обязана быть в первых рядах, красоваться среди придворных и хотя бы раз показаться королю. Или мимоходом попасть сюзерену на глаза, если не допущен к королевской трапезе и одеванию. Видно, для того, чтобы монарх не запамятовал твое продажное рыло или лицемерное личико.

Весь мир крутился вокруг короля, он был центром, он был солнцем, и все трепетали под его безразличным взглядом. Мне приходилось дрожать вместе со всеми.

Придворные боялись монарха и старались изо всех сил угодить ему, вот как Чейлз Железная Перчатка запугал свое окружение. Свита трепетала от ужаса при виде своего сюзерена и все равно стремилась быть подле этого сияющего правителя. В подобной любви чудилось нечто неестественно болезненное, как в наших со Стасом отношениях.

Самым худшим в моем положении был не тот факт, что я должна вести светскую жизнь и все время находиться на людях без возможности уединиться, гораздо кошмарнее представлялось мне внимание короля и незаслуженные подарки. Невероятно дорогие, которыми меня осыпал сюзерен на зависть всем придворным дамам и недоброжелателям. Это привлекало еще больше внимания, настраивало двор против меня.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы осознать: король решил все, не советуясь со мной и не беря во внимание мое мнение, не давая мне времени подумать. Возможно, он хотел меня по-своему спасти, но только еще больше толкал к самому краю бездны.

Чейлз Железная Перчатка, превосходный манипулятор, решил использовать меня в своих политических играх, вернее, наследницу клана даррийцев Дайру Тайру. Ведь земли моего клана и преданность даррийских вассалов по-прежнему были нужны короне и монарху. Такой завоеватель, как Железная Перчатка, не откажется от своих планов и амбиций, а значит, я так же, как и остальные корнцы, я стану марионеткой в его руках.

Я вновь была между двух огней и сгорала от стыда. С одной стороны, Дрейк Дайер, неукоснительно изображающий моего мужа, ненасытный обольститель и похититель моего тела. Знойный мужчина, вызывающий жажду в чреслах, знавший мою тайну и легко относившийся к тому, что я не наследница клана. Кем бы я ни была, его интересовало только мое тело.

С другой — король Чейлз Железная Перчатка, считавший, что я Дайра Тайра, дочь своего отца, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Жестокий сюзерен, безжалостный в достижении своих целей, сделавший ставку на меня, ищущий моего расположения и, к моему ужасу, мою благосклонность. А вместе с ней — моих людей и мои земли.

Каждый из мужчин ухаживал за мной, и с каждым днем каждому из них я была должна. Мои долги и обязательства росли с каждым часом. Если так дальше будет продолжаться, в какой-то момент я просто не смогу сказать «нет» и один из них добьется от меня желаемого «да». Оба вызывали во мне еле-еле сдерживаемый ужас, один — своей непомерной пылкостью и страстью в постели, другой — запредельным холодом, безразличием и властностью.

Я в немом ужасе, как кукла, застряла между двумя противоположностями, не в силах разорваться и молясь лишь об одном — чтобы мне представился шанс узнать, как попасть в свой мир, не рискуя жизнью.

А еще где-то рядом караулил Стас, незримый, но ощущаемый каждой клеточкой кожи, бессердечный старший брат.

Ни в одной толпе я не находила белого балахона мессии, хотя со страхом искала. У меня волоски вставали дыбом на теле, когда мне казалось, что мой ужасный сводный брат где-то рядом, да так оно и было. Об этом свидетельствовало многое.

Ни одно действо не обходилось без серых балахонов. В конце концов, хорошим тоном стало любое мероприятие начинать с коротенькой молитвы во славу бога и короля, его представителя на земле. Религия все больше и больше пронизывала жизнь двора и простых людей.

Храмовники были личной тайной гвардией монарха под предводительством мессии. Ходили слухи, что именно избранный принес Чейлзу особый вид металла — легкий, но настолько прочный, что пробить его обычным мечом было невозможно. Металл мог взять только драконий огонь, это и было то секретное оружие, что в считанные месяцы завоевало трон владельцу серебряного дракона. И заставило решиться на более серьезные завоевания, такие как покорение соседних областей, стран и даже континентов.

Стальные доспехи храмовников были покрыты монашеской робой, но из-под серой ткани торчали рукояти двуручных мечей. Это были святые рыцари — сила, с которой приходилось считаться даже всадникам драконов.

Скованная волей двух сильных мужчин, ведущих бой за мое расположение, я не обращала внимания на набирающую мощь третью силу, пока не стало поздно.

Развлечениям двора не было конца и края, я и не заметила, в какой момент они переросли в нечто большее, чем пустая забава. Озарение нахлынуло тогда, когда я осознала, что вокруг меня нет ни одной женщины-драконьера.

Нет, конечно, где-то в пространстве-времени они присутствовали, только не рядом со мной. Леди меня сторонились или, если быть точным, их настырно вытеснили драконьеры. Мужчины-наездники столь плотно обступали меня на любом мероприятии, что приставленной ко мне свите просто не оставалось места.

Дамы, лишенные пристального внимания холостых и не очень драконьеров, могли только издали наблюдать за этой собачьей, если быть точным — драконьей свадьбой, строить козни и плевать ядом в мою сторону.

От столь ничем не прикрытых и откровенных ухаживаний со стороны драконьеров мне становилось не по себе внутренне. Я замирала от испуга, страх быть разоблаченной преследовал меня день и ночь. А еще больше я боялась слияния.

Неужели вот этот малоприятный и откровенно лживый субъект в одночасье станет моим партнером, если его дракон приглянется моему?! От некоторых персон меня бросало не просто в дрожь, меня выворачивало наизнанку!

Предводитель фаррийцев не мог оградить меня от столь пристального внимания искателей легкой наживы и молча бесился в сторонке. Но время от времени нет-нет да и урывал исподтишка танец, прогулку или просто право находиться со мной наедине.

Однако полностью заполнить собой мое время и прогнать остальных претендентов на мою руку и постель он не мог. Разве только бросить вызов зарвавшемуся наезднику и победить его на дуэли, но не мог же Дайер драться со всеми придворными короля?!

Хотя отдельные слухи о жестоких и кровавых дуэлях уже доходили до моих ушей. Так свита короля не досчиталась одного придворного хвастуна, во всеуслышание заявившего, что не пройдет и недели, как он уложит меня в постель.

Предводитель фаррийцев разделался с горластым петухом с особым зверством, под молчаливое одобрение монарха, кстати говоря. Я же, почерпнув эти слухи от фрейлин, не могла никак отреагировать на происшествие, не потеряв лицо и не опозорившись перед двором.

Посему драконьеру оставалось только скрипеть зубами и ревностнее следить за мной, поедая взглядом на расстоянии.

Эта ситуация не нравилась не только Дрейку Дайеру, но и королю. И если первый ничего ее мог сделать, то монарху ни один драконьер не смел переступить дорогу.

Все чаще мы в паре с Чейлзом Железная Перчатка открывали и закрывали праздник.

В присутствии короля я так сильно волновалась, неудивительно, что на очередной прогулке, затянутая в тугой корсет, перенервничав, я упала в обморок. В первую очередь перепугав Черного Принца и, как ни странно, Дрейка Дайера.

А все началось с того, что двор потрясли чудовищные известия. Обезумевший от похоти лорд-драконьер, не сумев получить от своей жены наследников, приказал своему дракону разорвать несчастную женщину. За сироту некому было заступиться, и наездник вышел сухим из воды, отделался ссылкой в свое поместье. Это не помешало ублюдку тут же, еще до того, как труп его жены успел остыть в могиле, начать ухаживать за дочками местных мелкопоместных дворян и свататься к ним, бравируя своими титулами.

Я холодела от ужаса, слушая рассказы приставленных ко мне престарелых фрейлин. Поражало то, как эти глубоко верующие женщины двулично, прибегая к имени господа, смаковали подробности зверства.

К моему кошмару, жаркий спор разгорелся вовсе не из-за того, что несчастную женщину жестоко убили. Более того, лицемерки винили ее за то, что она де плохо старалась в постели и не принесла своему лорду наследников. Будто жена — это яблоня или груша и обязана плодоносить каждый год!

«Плебейка! — был общий вердикт лицемерок. — Леди сотканы из иной материи! Они бы принесли лорду так необходимых наследников. Сильных, крепких всадников драконов!»

Я же видела в этом иное. Драконьер влюбился в простую девушку, вернее воспылал страстью, а когда остыл, попытался прогнать несчастную.

Ошибкой бедняжки было то, что она любила этого скота и отказалась уходить, или ей некуда было возвращаться. Покинь она бездушного драконьера, это спасло бы ей жизнь. Не сумев прогнать мешающую женщину, драконьер просто избавился от докуки самым легким способом. Тем более несчастная не являлась леди-наездницей и не имела дракона, способного ее защитить. Наследники были всего лишь предлогом, ибо более молодая моя компаньонка прибывала в уверенности, что у лорда предостаточно бастардов обеих полов.

Как бы то ни было, самое страшное заключалось в том, что церковь и законы драконьеров были полностью на его стороне и подержали лорда в его решении. Я вспомнила слова Дрейка Дайера: «Жена отвечает перед мужем и церковью за появление двух жизнеспособных наследников мужского пола…», «…будешь рожать, пока не появятся мальчики…», «Я упорный…».

Кажется, я уже не хотела быть ни леди, ни дворянкой. Меня останавливал только Черный Принц, который теперь был частью меня. Я просто не смогу перестать быть наездницей и отказаться от него. Мы зачахнем от тоски друг без друга.

Несмотря на то что вроде бы все произошло строго по закону, всеобщее настроение двора было испорчено. Стремительно стали рушиться отношения жен с мужьями, особенно в тех парах, которые так и не обзавелись наследниками мужского пола. Ведь титул и земля передавались только по мужской линии.

Жены увидели в произошедшем лазейку для мужей, предлог избавиться от законных супруг, отобрав у них причитающееся им по праву высокое положение и привилегии.

А значит, я была практически в зоне риска, ведь Дрейк Дайер хотел от меня именно сыновей.

Правда, с той памятной ночи, когда я убежала из его палатки, он больше не заговаривал о продолжении рода. Но чем черт не шутит, может, ждал, надеялся? Напряженно присматриваясь к моей талии, не толстеет ли, не округляется ли живот? Ведь первое, что делал фарриец, стоило нам остаться наедине, — набрасывался на мое тело, жадно ощупывая его.

От всех этих внутренних страхов я стала чувствовать себя еще более нервозно, словно сидела голыми ягодицами на раскаленной сковородке, а она медленно подо мной нагревалась.

Свару между двумя полами прекратил монарх, успокоив разгневанных жен высочайшим указом, гласившим, что «мужья должны стараться не меньше своих вторых половинок и без дозволения короля не вправе разрывать заключенные брачные союзы».

Но в том-то все и было дело, что со мной никто ничего не заключал. Дрейк Дайер по праву драконьера просто объявил меня своей женой на основе помолвки и прошлых договоренностей с предводителем даррийцев, но это ничего не значило. Свадьбы как таковой не было, и я по-прежнему являлась всего лишь его невестой, несмотря на то что фарриец иначе называл меня и представлял другим наездникам. Для всех было очевидно, что узы, связывающие нас, непрочны. И каждый из заинтересованных мужчин в этой ситуации хотел не упустить свой шанс.

Много ли пройдет времени с того момента, когда жестокий и целеустремленный фарриец поймет, что яблонька не плодоносит и приплода в виде двух наследников мужского пола он от меня не получит?! Как быстро он тогда обнародует мою тайну и прогонит прочь или даже прикажет Освальду сжечь меня?

К сожалению, закон правителя «мужьям стараться лучше» прямым образом относился ко мне. Я была фактически пленницей Дрейка Дайера, заложницей тайны, и предводитель фаррийцев до изнеможения «старался» каждое полнолуние.

Теперь я иным взглядом посмотрела на любвеобильность драконьера. А его фраза «Я упорный…» так и вертелась в голове днем и ночью, мешая соображать, заставляя отвечать невпопад. Отчего я среди придворных успела прослыть рассеянной и несобранной.

Новый закон не остановил дворян, умевших добиваться своего и тайно обделывать свои делишки. Неугодная жена могла умереть от болезни, отравленная подкупленными слугами. Но закон хотя бы заставил придворных решать свои проблемы, не так открыто позоря двор сюзерена. Отчего жить при дворе сиятельного монарха стало в разы опаснее.

Чейлз Железная Перчатка, уладив неприятное происшествие, всколыхнувшее общество, как опытный дипломат и заботливый монарх устроил увеселительную прогулку для своего ближайшего окружения, самых значимых и уважаемых придворных. С целью примирения обеих полов и дабы отвлечь их от дальнейших злодейств.

Монарх надеялся, что на этой легкомысленной прогулке жены и мужья отвлекутся от насущных и увлекутся новыми адюльтерами, напрочь забыв о вторых половинках.

В чем он мне сам и признался, ибо я была приглашена в ближайшее окружение светловолосого бога. Придворные не могли мечтать о большей чести. Разумеется, здесь был и Дрейк Дайер как крупный землевладелец и предводитель огромного и влиятельного клана, расположение и верность которого монарх надеялся получить.

Мы прогуливались рука под руку, я слушала вкрадчивый голос короля и краснела от всего сразу — от страха, смущения, восхищения. Стоило основной группе придворных деликатно отстать от нас, как я услышала самое большее количество слов, которое когда-либо слышала от этого сияющего мужчины.

— В конце концов, какая разница, от какого мужчины правятся наследники, — рассуждал король. — Главное, что они будут драконьерами-наездниками и лордами, они примут титулы своих отцов и вступят в управление наследством, и фамилия не прервется. А тот факт, что семя произошло из другого гнезда, не столь существенен.

Я слушала затаив дыхание, начиная медленно догадываться, почему сюзерен столь откровенен со мной. В словах подобного хладнокровного мужчины рассказ звучал незначительно и даже небрежно. Только спустя какое-то время до меня дошло, какой намек содержался в словах короля.

Он говорил не о своих подданных, ему на них по факту было чихать, он говорил обо мне и намекал на мое возможное будущее!

Когда полностью осознала смысл намека короля, я не поверила своим ушам. Я вообще не поверила, что столь неземное существо может предлагать мне подобное. И вообще размножаться, как обычные люди, и намекнуть на подобную возможность такой простой смертной, как я.

До последнего, пока не убедилась, что Чейлз Железная Перчатка открыто на глазах у всего двора ухаживает за мной, а, значит, и предлагает мне получить наследников из чужого гнезда. Королевского! Надо сказать, это гнездышко висело так далеко, что мне не допрыгнуть до подобных небожителей. И само предложение рожать детей из выгоды мне изначально не нравилось. Дети — это не инструмент для амбиций и достижения личных целей. Но, вероятно, сиятельный сюзерен считает иначе, у такого хладнокровного мужчины все окружающие люди являются средством получения желаемого.

С другой стороны, в этом постыдном предложении содержалась прямая для меня выгода. Чейлз Железная Перчатка умел соблазнять. Что за мужчина! Никакой другой не прочувствует так точно, чего желает женщина! Чертовски опасный тип! Мужчина, который может угадать мечты женщины, подобен богу!

Быть под крылышком у самого короля! Это невозможно вообразить! В реальности подобного не бывает. Защита от всего! Вот что предлагает мне сюзерен, а вместе с ней спокойствие и безопасность, деньги, власть, влияние… Безграничные возможности! Воистину королевский подарок, щедрый и великодушный.

Я бы именно так и подумала, если была бы деревенской простушкой или вконец потеряла бы голову от отчаяния. Но я еще не собиралась сдаваться. Так сильно взволновавшее меня появление в этом мире сводного брата давало сияющую надежду на возвращение. Поэтому я решила не отказываться от мечты о своем мире и не подчиняться ни Дрейку Дайеру, ни самому сиятельному Чейлзу Железная Перчатка.

Монарх высказал свое завуалированное предложение и замолчал, вновь став недосягаемым небожителем, которого ничто не трогает и не волнует в этом мире. Уже привычное холодно-безразличное выражение прекрасного лица и месмеризирующий взгляд стальных глаз.

Король не ждал ответа немедленно, а я и ее собиралась отвечать прямо сейчас, мне требовалось время, чтобы взвесить все за и против.

Как и полагается придворной даме, я только чинно шла рядом и кивала, делая вид, что не понимаю намеков, но ничего не пропуская и не упуская.

В качестве развлечения и отвлечения предполагалось посещение второго по величине города и пешая прогулка по его улицам.

Неудивительно, что король выбрал именно этот город и этот вид времяпровождения. Узкие, извилистые улочки, где так легко оторваться от основного стада придворных, свернуть в пустынный переулок, спрятаться с предметом своего обожания в тенистой нише и шептать приятности на ушко.

Город тоже был выбран королем неспроста. Этот мужчина никогда ничего не делал просто так, этим он и был опасен.

Поэтому, когда я обернулась, смущенная открывшимися передо мной перспективами, я совершенно не удивилась тому факту, что ряды приближенных к королю резко поредели. С монархом остались только самые стойкие. Личная охрана из группы храмовников в серых балахонах, несколько придворных парочек и мрачной тенью следом за нами, можно сказать, шаг в шаг, шествовал Дрейк Дайер.

Как и ожидалось, план великого и ужасного монарха сработал на все сто!

Для себя я поняла одно: с этим мужчиной надо быть осторожнее и ежесекундно держать ухо востро! Потому что соблазнять он умел, как никто другой, и с ловкостью подбирал «ключик» к любой женщине.

— Леди, взгляните направо, — небрежно бросил король. — Я думаю, эта витрина придется вам по вкусу! Вы оставили без внимания магазин новинок с самыми модными нарядами, не обратили своего взора на шляпки, которые так призывно смотрели на вас из-за стекла. Может быть, эта драконья лавка составит ваше удовольствие?

Я послушно, но без интереса повернула голову, ведь нельзя же было ослушаться короля, и… прилипла к витрине! Вряд ли меня теперь можно было от нее оторвать раньше, чем через полчаса.

В витрине стояли ряды склянок и глиняные горшочки, вывеска гласила: «Все для драконов».

В лавке действительно было все, начиная от целебных трав, мазей против нагнета и потертостей, косметических притираний для драконов. Были на прилавке и такие, до подкормок и витаминов. В общем, все, о чем может мечтать опытный драконовод. Что уж говорить о таком «чайнике со свистком», как я. Даже надписи на склянках говорили многое о драконоведении, о консультации с самим продавцом я мечтала, как о самой модной шляпке, вот где кладезь информации!

Я замялась, пожирая взглядом витрину. Лавка была не из дешевых. Огромное стекло витрины говорило о многом, в этом мире такие хрупкие, непрактичные вещи были на вес золота.

Оно и не могло быть иначе, наездниками становились только лорды и леди. Даже если в кармане пусто, даже если сам ты питаешься отбросами и одет в рванину — вынь да положь последнее на дракона. В этом мире летающие звери были всем и стоили дороже, чем десяток человеческих жизней.

— Зайдем? — предложил монарх, не без удовольствия осознав мой интерес. Ну разумеется, он же подобрал ключик! — Возможно, вы найдете там что-нибудь для своего Черного Принца, — продолжал соблазнять самый дьявольский мужчина из всех. Более того, он запомнил имя моего ящера, что польстило мне. Если мужчина, который не помнит или не знает и, возможно, не желает знать и помнить имена своих многочисленных любовниц, потрудился выучить, как зовут твоего дракона, это что-нибудь да значит. — У него что-то… — здесь монарх сделал деликатную паузу, подбирая слово, — затягивается с обретением истинной пары. Хотя дракон уже вошел в брачный возраст. Возможно, вам стоит поспособствовать счастью вашего питомца. До полета остались считанные месяцы, а когда ящеры встанут на крыло, будет уже поздно. Придется ждать целый год до следующего лета. Чтобы драконья пара была крепкой, перед первым совместным полетом желательно, чтобы ящеры привыкли друг к другу и изучили повадки партнера. Если в брачном танце что-то пойдет не так, конец будет печален. Эти звери болезненно воспринимают сердечные раны. Мало кого из них удалось спасти от разочарования.

Я так сильно была удивлена тем, что монарх столько знает о драконах, что невольно отвлеклась от витрины.

Протянутая рука возникла перед моим носом.

Я заколебалась, прилично ли принимать приглашение другого мужчины, когда где-то неподалеку твой самопровозглашенный муж. Да и своих денег у меня не было, за все платил Дрейк Дайер по праву супруга. Если король приглашает меня, значит, и платить собирается он. Вопрос не стоял, можно ли принимать подарки от другого мужчины. Я отчетливо понимала: если приму — буду обязана Чейлзу Железная Перчатка.

С другой стороны, как не войти с ним в лавку, когда предлагает сам король?! Как отказать сюзерену?!

Я колебалась. Не зная, на что решиться, я бросила взгляд в витрину и остолбенела. Склянки с мазями и притираниями исчезли, а за моей спиной стоял король, вопросительно держа руку, только не сюзерен так сильно меня напугал. За его плечом я видела отражение серого балахона, в глубине капюшона лицо сводного брата.

Стас пристально смотрел на меня, и во взгляде читалась неутоленная жажда обладания.

Сама того ее желая, я впала в ступор. Отвечая на состояние страха, организм выбросил в кровь дозу адреналина, от чего я прерывисто задышала.

Для меня, вынужденной носить корсет по моде этого мира, подобное было слишком. В отличие от других дам, которые с семи лет самозабвенно утягивались и могли чуть ли не в футбол играть, скакать на ящерах и заниматься любыми видами активности, не чувствуя удушья.

Я же, лишенная кислорода, мгновенно поплыла. Мир сузился до двух фигур, отраженных в дорогом стекле.

Брат, в предвкушении медленно облизывающий губы. Его всегдашнее нервное движение, выдававшее чрезмерное увлечение хозяина чем-то желанным. И король, все так же, как мраморная статуя, неподвижно стоящая с протянутой рукой. Мой взгляд затравленного зверя метался от одной фигуры к другой.

Загнанный в безвыходную ситуацию разум не нашел ничего более умного, как нырнуть в бессознательное.

В следующий раз я очнулась уже в той самой лавке от скрипучего голоса торговца.

— Это всего лишь травки, помогают драконам, помогут и ей. — Вокруг меня суетились. Я лежала на какой-то софе, видимо, предназначенной для ожидания покупателей. Ничто больше не сковывало моего дыхания, наконец-то я смогла вздохнуть полной грудью.

Около моего носа появился пучок чего-то вонючего. Только от одного этого запаха в голове прояснилось настолько, что я вскочил как ужаленная.

— Я же говорил — поможет! — услышала я над ухом. — Эта микстура и мертвого дракона подымет!

Но меня уже не интересовали ни запах, ни склянки. Резко повернув голову, я отыскала взглядом серые балахоны.

Храмовники, как и полагается личной гвардии Чейлза Железная Перчатка, безучастно стояли у двери, блокируя вход и выход. Руки их были спрятаны в широкие рукава, а капюшоны низко надвинуты на глаза. Узнать, кто из святых рыцарей Стас, не представлялось возможным. Только спустя какое-то время, когда я отдышалась и отошла от шока, до меня дошло: брат не собрался преследовать меня, он даже не хотел показываться мне на глаза. Его отражение в стекле я увидела случайно.

Стас преследовал меня.

И ждал. Ждал, когда я сама приду к нему с вопросами. Он прекрасно понимал, что нужен мне, чтобы узнать о том, как он попал в этот мир живым и невредимым, тогда как все остальные прибывали сюда хладными трупами.

Я вздрогнула от мурашек, пробежавших по коже. Стас умел ждать, он был сыном своего отца, неудивительно, что он так быстро сориентировался в этом мире.

Только и я была Дарьей Тарлановой, дочкой своего отца-бизнесмена, и не собиралась самостоятельно приходить к нему. По крайней мере, пока не исчерпала все иные возможности.

В следующий раз я похолодела, стоило мне поднять глаза на присутствующих.

Именно тогда я осознала, что не просто валяюсь на софе, а на мне лиф с распущенной шнуровкой.

Взгляд Чейлза без всякого стеснения ползал по моей груди, лаская ее. Стальные глаза горели столь выразительной жаждой, что мне померещилось легкое касание, словно дуновение бриза мимоходом прикоснулось к моей коже. Это ощущение было настолько реальным и ярким, что я тут же в ужасе стянула на груди края разрезанного корсета и подтянула лиф платья чуть ли не до подбородка, боясь, что эти невероятные ощущения — следствие какой-то разновидности магии, присущей только вот таким загадочным и неприступным мужчинам с серебряными волосами.

Я готова была еще раз упасть в обморок, даже окончательно задохнуться, лишь бы не читать в холодных глазах этот ничем не прикрытый интерес.

Происходящее, конечно, было понятно. Я для короля новая игрушка, временная забава. Модная кукла при дворе, где все про всех знают и нет никаких секретов, каждый перепробовал по сто раз одних и тех же партнеров и уже пресытился.

И монарх, как избалованный ребенок, только хочет удовлетворить свой интерес к новой игрушке. И чем больше я сопротивляюсь, чем дольше я для него недоступна — тем желаннее.

Возможно, у сюзерена ко мне такой интерес, потому что я пришлая и хоть притворяюсь даррийкой, совершенно ей не являюсь ни по воспитанию, ни по образу мыслей.

А возможно, он желает совместить приятное с полезным: «потешить своего дракона», как здесь говорили, и получить в союзницы Дайру Тайру, наследницу обширных земель, оказав ей покровительство и прочие услуги, сопутствующие месту фаворитки. Ловкий ход — сделать союзниками Англии меня и клан даррийцев.

Только мне от этого было не легче.

Разумом я понимала: стоит дать этому мужчине то, что он хочет, и монарх тут же потеряет ко мне интерес. Это был бы хитрый и разумный ход, одним ударом, убивший несколько зайцев.

Во-первых, я сочтусь с господином «упорным» — Дрейком Дайером, наставив тому рога с мужчиной, который по положению и по наличию власти на голову выше предводителя фаррийцев.

Во-вторых, даже Стас тогда был бы мне не опасен. Что может мессия против короля — наместника Бога на земле?!

В-третьих, это решило бы массу проблем, я бы освободилась и получила так необходимую мне власть, с помощью которой могла бы найти способ вернуться домой и даже прихватить с собой Черного Принца.

Соблазнить короля, стать его любовницей и добиться места фаворитки — это во всех смыслах выгодное решение.

Только вот я не могла себя переломить и заставить сделать это. Стоило мне взглянуть в эти безразличные, стальные глаза, и у меня холодело все внутри.

Я отчетливо понимала, что не хочу от него детей, и продавать свое тело и лоно в обмен на шанс вернуться домой — самая большая ошибка, которую я могу совершить в этом мире.

Поэтому я просто отвела глаза, чтобы смотреть куда угодно, только не ловить этот полный жадности и призыва взгляд.

И тут в моих зрачках отразилась зелень, и я внезапно осознала свой дальнейший путь в этом мире.

Пусть сейчас я выбираю трудную дорогу в ущерб менее легкой, но я не стану любовницей короля, не потеряю себя. Просто не могу, если сдамся и продамся — перестану себя уважать. Не хочу и не желаю быть переходящим призом и менять одного мужчину на другого. В конце концов это приведет к тому, что я превращусь в ничто, вещь, товар и пойду по рукам, каждый хозяин жизни сможет меня купить, если назначит достаточно выгодную и высокую цену.

Вот что хочет сделать со мной Чейлз Железная Перчатка — купить Дайру Тайру, пообещав прогнать фаррийцев-захватчиков и вернуть земли клана.

Это бизнес, детка, ничего личного.

Только монарх ошибся в своих расчетах, я — не она! И на утерянные привилегии мне плевать. Если уж мне захочется встать во главе клана даррийцев, я самостоятельно, без высочайшей помощи добьюсь уважения людей и сделаю его своим.

Поэтому королю меня не получить, не по карману ему та цена, чтобы купить. Ничего личного, детка, это всего лишь бизнес!

Я деликатно, оправляя юбки и изображая кокетливое смущение, встала, хотя на самом деле ничего подобного не чувствовала. В моих действиях была сдерживаемая решительность. Сейчас меня как никогда переполняли энергия и желание немедленно действовать, но в чужих мирах выживает тот, кто умеет терпеть и выжидать. Этот урок я выучила крепко.

Этикет двора требовал притворяться женственной и слабой, и я готова была изобразить из себя самую изможденную даму в Корнуолле.

Поэтому я позволила деликатно прикрыть себя плащом с чужого плеча, даже не обращая внимания на того, кто укрывает меня. Безропотно села на дракона и позволила отвезти себя в личные покои. Ничего не замечая по дороге, я строила планы на будущее, и с каждым взмахом драконьих крыльев оно казалось мне все замечательнее.

***

Марафон страсти начался задолго до наступления истинного полнолуния, но Дрейка Дайера это не волновало. Стоило луне чуть-чуть округлиться, как рано утром я была разбужена вошедшим в меня фаррийцем.

Я настолько привыкла к подобным утренним пробуждениям, что, не задумываясь, расслабилась. Прекрасно осознавая, что впереди меня ждет только бездна наслаждения.

В любовных играх я находила так необходимое мне успокоение и вполне себе действенное лекарство против стресса, хотя каждую встречу с Дрейком Дайером нельзя было назвать спокойной. Любые, даже самые скромные, ласки были полны непредсказуемости, опасности и огня.

Но вопреки всему, стоило фаррийцу завершить свой сеанс необузданной страсти, я чувствовала это магическое успокоение.

Вероятно, в этот раз драконьер изображал из себя змея-искусителя из райского сада, потому что, обившись вокруг меня, будто питон, соблазняюще медленно скользил во мне.

Еще не до конца проснувшись, лежа на боку, я испытывала невероятное наслаждение, когда драконьер вкрадчиво, будто гусеничка, проникал внутрь меня и так же завораживающе выходил.

Этот мужчина решил сначала соблазнить меня райским удовольствием, а потом сожрать, как адский голодный зверь.

За исход встречи «удав против кролика» я не волновалась, голод победит притворство, и Дрейк Дайер не удержится от соблазна, показав свою огненную натуру, все закончится бешеными скачками, после которых я растекусь лужицей по постели и несколько часов не смогу встать.

Как я и ожидала, удав не совладал со своей пылкой натурой и в конце концов проглотил кролика. Приятно было осознавать, что я изучила взрывную натуру этого мужчины.

Я обессиленно лежала в объятиях фаррийца, ощущая, как по ноге стекает доказательство его неподдельной страсти. Стесняясь, я стерла рукой предательские ручейки и, боясь взглянуть в глаза, прошептала:

— Если вы и дальше продолжите так делать, вскоре мы не сможем этим больше заниматься. — Я много раз была с драконьером без одежды и в самых развратных позах, но до сих пор невероятно стеснялась. Но теперь, когда мне пришла в голову мысль о том, что драконьер так усиленно старается, потому что желает зачать ребенка, вопрос, что будет или что делать, если я все-таки залечу от фаррийца, не давал мне покоя. Мое осторожное предположение было выстрелом наугад, но драконьер не был дураком и догадался, о чем идет речь.

— Об этом ты должна волноваться в самую последнюю очередь, — отмахнулся от моих слов Дрейк Дайер. После секса он превращался во вполне себе нормального человека, а не фаррийскую скотину, правда, ненадолго.

Сейчас драконьер, как всегда, встал первым, оставив меня нежиться в постели. Я знала, что он позаботится о том, чтобы служанка принесла мне чаю или чего-нибудь перекусить. После секса драконьер всегда был внимателен и заботлив, но не терпел, когда ему перечили.

И поэтому по его неукоснительному приказу я останусь в постели еще какое-то время, хотя бы до того момента, пока он не оденется и не уйдет, тем самым выпустив меня из-под своего неусыпного надзора.

Дрейк Дайер всегда настаивал, чтобы после наших с ним марафонов я даже и не думала напрягать себя, пока не отдохну. Будто я нездорова или больна от секса какой-то хронической слабостью. Я, не желая скандала, послушно выполняла приказ, даже если меня переполняли силы и я могла скакать, как антилопа.

Выполняла, пока он имел надо мной власть. Может быть, даже и хорошо, что фарриец считает меня за немочь бледную, так он скорее попадет под мое влияние и ослабит свое.

Но поскольку я все еще вопросительно смотрела на Дрейка Дайера, он не ушел сразу.

А выкинул штуку, за которую я готова была попытаться его убить и даже вызвать на драконью дуэль. Уверена, Черный Принц был бы со мной солидарен.

Фарриец энергичным движением подошел ко мне, присел напротив и взял в свои руки мое лицо так, что я не могла ни повернуть его, ни отвести от драконьера взгляда. Ладони сжимали так неистово, что я испугалась — сейчас фарриец раздавит мою голову как орех, но наездник совладал с собой и ослабил хватку, все так же не давая отвернуть от него свое лицо.

Мне приходилось смотреть прямо в пылающие яростью и страстью глаза Дрейка Дайера.

Взгляд драконьера был жесток, непреклонен и немного безумен, в нем пылал огонь и черной патокой текла всепоглощающая лава подчинения. Она обволакивала тебя медленно, подавляя, лишая воли, словно смола муху.

Когда драконьер убедился, что я в его власти, почти сдалась и не сопротивляюсь, он обрушил на меня всю ужасную правду.

— Я позаботился, моя хитрая и коварная чужестранка, о том, чтобы ты даже и не смела думать о подобном с другим мужчиной. Ты родишь от меня и только от меня, тогда, когда я скажу, что ты готова. Не раньше.

У меня отвалилась челюсть от такого заявления. Внутри поднялась волна возмущения. А еще я почувствовала во рту горечь разочарования.

Только драконьер показался мне нормальным — и на тебе, пожалуйста, снова в нем включился собственник и тиран.

Чисто из вредности и обиды я готова была начать рожать прямо сию секунду и много, словно кролик, из одного только чувства протеста, вспыхнувшего во мне. А еще душу сковал страх неизвестности.

Как это он позаботился? Когда? Каким образом? Зачем?

Но фаррийская скотина только улыбнулась, уже иной улыбкой сытого тигра и довольного собственника.

Фарриец, видя мое замешательство, торжествующе хмыкнул. Он оценивающе смотрел на меня сверху вниз, в нем вновь включился режим деспота. Непонятным мне образом я попала в его сети, но так и не могла сообразить каким же способом Дрейк Дайер добился этого. И как узнал о моих планах?

Я пребывала в непонятках, но не верить драконьеру я не могла, не в его интересах врать. Если он сказал неправду, решив меня обмануть, это ничем ему ее поможет. Я все равно буду пытаться обрести свободу от кого-либо. Даже если мне придется рожать от нелюбимого мужчины, хотя, я надеялась, что отчаяние не доведет меня до подобного состояния, настолько безвыходно нестерпимого, что я буду готова пойти на такие жертвы и приведу в этот мир маленький не в чем ни повинный комочек.

Я не переживу если втяну в свои разборки с фаррийцем еще и невинное дитя. Слишком болезненно я воспринимаю все, что связано с малышами.

Надеюсь и про себя молюсь что план, которому я решила следовать избавит меня от подобного греха.

Я твердо для себя решила больше никому не подчиняться и обрести самостоятельность, прочно встав на ноги.

Предложение короля открыло мне глаза на мое незавидное положение.

Дрейк Дайер видя, как на моем лице одна эмоция сменяется другой, еще раз усмехнулся, на этот раз ласково и покровительственно.

От этой ухмылочки мне стало не по себе, в ней читалось превосходство. Она, как бы говорила: какой бы план ты не придумала — я всегда буду на шаг впереди и разгадаю все твои замыслы!

— Не смотря на наш с тобой договор, ты ведь уже думала о подобном, моя коварная, лживая девочка… — я состроила непонимающую гримасу, и драконьер уточнил, — о том, чтобы забеременеть от другого. Я уверен, далеко не один влиятельный придворный сделал тебе подобное предложение. Все взамен на двух отпрысков мужского пола, способных запечатлеться с драконом.

Я постаралась сделать непроницаемое лицо. Страшно было подумать, как сильно разъярится предводитель фаррийцев, если узнает, что я не оставила надежду улизнуть из его цепких лап. Вероятно, запрет к комнате навсегда и объявит каждую ночь месяца ночью полнолуния.

— Возможно, сам король сделал тебе предложение, от которого ты не в силах была отказаться.

Я не смогла правдоподобно изобразить возмущение, ни скрыть тот факт, что драконьер попал точнехонько в яблочко. Все было тщетно, Дрейк Дайер читал меня, как раскрытую книгу.

— Вот как… — мурлыкнул, словно огромный тигр, фарриец без особого удивления в голосе, будто такое развитие событий было для него очевидно и это не меня он читает словно книгу, а может предугадывать действия самого короля!

В голове мелькнула мысль: «Но король сможет дать мне намного больше, чем предводитель клана… Он ведь король.»

— Даже так… — теперь мне окончательно стало страшно, потому что по лицу Дрейка Дайера поняла, что каким-то образам он уловил или даже действительно прочитал мои мысли! Челюсть от такого открытия отпала сама собой. А фарриец, нежно взяв меня за подбородок, заставил смотреть прямо ему в глаза. — Только ты забыла одну маленькую деталь. Чейлз Железная Перчатка — король-самозванец, и на троне долго не продержится. Истинный правитель Англии владелец золотого дракона. Так что держись лучше нашего первоначального плана, целее будешь. Находиться подле короля опасно.

Мне только и оставалась беззвучно хлопать ртом, понимая, что крыть мне не чем. Все сказанное драконьером было правдой.

А фарриец вновь усмехнулся легко так, словно все это была незначительная игра и от моего решения ничего не зависело.

— Извини что сломал твои планы…

Его рука сжала мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Но я не могу позволить тебе сорвать мои.

Клан даррийцев должен объединиться с фаррийцами, иначе Корнуоллу не выстоять против Англии. Потки голодных и безземельных лордов хлынут в нашу страну. Они пройдутся по нашим землям как саранча, пожирая все на своем пути. И, разбогатев на наших костях, вернутся восвояси, оставив нас ни с чем. Когда маррийцы и сельфийцы увидят, что огненный клан и клан Дарры вместе, они обязательно примкнут к нам. Даже если ты не чувствуешь ничего к людям даррийцев, я ощущаю за них ответственность, потому что они брошены на произвол судьбы своим предводителем. А та, что должна была позаботиться о своих, не сдержала данного слова.

«И поэтому страдать за всех должна я — несчастная попаданка, вся вина которой в том, что она провалилась в чужой мир и похожа на дочь предводителя даррийцев», — подумала про себя я, изо всех сил стараясь промолчать и не поссориться с фаррийцем.

Его мотивы были ясны. Ему нужно прибрать к своим загребущим рукам земли даррийцев и всю власть, которую он сможет сосредоточить в своих ладонях, и для этого ему позарез нужна я.

— В конечном счете тебе самой выгодно, чтобы тебя принимали за Дайру Тайру. Я забочусь только о твоей безопасности. — Говоря это, Дрейк Дайер медленно наклонялся к моей руке, при этом глядя мне прямо в глаза. Не знаю, что он там хотел увидеть, но у меня сердце сжалось от страха, когда драконьер прикоснулся горячими губами к кончикам моих пальцев.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, — через какое-то время продолжил драконьер, — защита моей жены для меня на первом месте.

«Еще бы! Если потеряешь наследницу клана, вместе с ней от тебя утекут все земли и власть, да и люди твоего клана не будут рады столь неудачливому предводителю!» Не успела я додумать мысль, как фарриец с ехидной ухмылкой продолжил:

— Но мне будет легче тебя защищать, если ты не будешь совершать опрометчивых действий и принимать необдуманные решения.

Я даже не сомневалась, это была завуалированная угроза. Но в описанной драконьером картине что-то вырисовывалось, некий шанс для меня, прямая выгода. Из слов Дрейка Дайера становилось понятно, что я нужна ему больше, чем он мне. Какая-то мысль мелькнула на краю сознания, но я тут же в замешательстве постаралась ее изгнать из головы до того, как этот ужасно властный мужчина успеет угадать ее. Однако идея была слишком сладка, чтобы не обдумать ее на досуге.

Но задуманное мной невероятно опасно. Шантажировать собственным разоблачением предводителя даррийцев — немыслимо! Да и кто первый пострадает, если я чистосердечно раскаюсь в том, что я самозванка? Как бы это было ни противно, но имя Дайра Тайра давало мне безопасность и неприкосновенность. Почти ото всех, ну, кроме Дрейка Дайера, чья рука с моего подбородка уже перебралась на бедро.

Несмотря на угрозы драконьера, у меня не выходило из головы предложение короля: в нем тоже была ничем не прикрытая выгода, а еще от него веяло свободой, чего не скажешь о фаррийце и его методах защиты.

Быть фавориткой короля означало практически являться, хоть и недолго, некоронованной королевой Англии. Это больше, чем может предложить предводитель даже четырех объединенных кланов.

Родить наследников от самого короля… Монарх не сможет не признать своих детей, уж слишком ему нужна поддержка даррийского клана и их обширные плодородные земли.

И в этой ситуации вырисовывался для меня шанс. Но не просто защита и покровительство, а безграничные возможности.

Чейлз Железная Перчатка словно дал в мои руки поводок, ошейник же надлежало надеть на его шею мне. Сковав его отпрысками и нерушимым договором с самым обширным кланом Корнуолла. Такое положение вещей меня удивляло, монарх самолично вложил в мои ладони оружие против себя. А вот фарриец, наоборот, надел на меня короткий поводок, сковывающий мою волю. Мне только и оставалось возмущаться. К тому же он посмел распоряжаться моим телом и приказывать мне, когда рожать, а когда нет!

С другой стороны, я неожиданно почувствовала себя в безопасности. Теперь ни один мужчина насильно не сможет сделать мне ребенка, а потом предъявить права на меня, на него и на наследство клана. В каком-то смысле Дрейк Дайер обезопасил меня от этого, одновременно связав по рукам.

Все предложенное королем было так заманчиво: свобода, безопасность, будущее — что я не могла поверить в подобное счастье и все искала подвох.

Фарриец, видя, что я думаю о своем, усмехнулся и, раздвинув мои ноги, медленно наклонился.

Горячее дыхание обожгло интимные складочки, небритая щека пощекотала бедро, гибкий язык дотронулся до жемчужинки, спрятавшейся в глубине.

А после я забыла, как меня зовут, и помнила только его имя.

Выгибаясь дугой от наслаждения, я выкрикивала его в темноте комнаты.

***

В лавку драконьего лекаря я вернулась уже одна. Надо было поблагодарить старика, сообразившего, что делать, когда я хлопнулась в обморок, пока остальные мужчины в панике бегали, как куры с отрубленными головами. Именно ему я была благодарна за то, что не задохнулась в туго затянутом корсете.

Драконий лекарь, едва взглянув, тут же меня узнал. Каково же было его удивление, когда он понял, зачем я пришла.

На его памяти ни одна наездница не соизволила даже сказать «спасибо», когда он пользовал их дракониц. Максимум, что от них можно было ждать — это брошенная на пол горсть монет или, если случай драконьей болезни был очень тяжел — посланный слуга, который презрительно передавал эскулапу сухое замечание о высоком мастерстве и швырял на прилавок отощавший, с легкой руки проходимца, мешочек с оплатой. Если чешуйчатому бедолаге не получалось помочь, и ящер погибал, дело и вовсе приобретало серьезный оборот. Драконий лекарь несколько раз за последний год переезжал с места на место, спасаясь от расправы со стороны обезумевших после потери любимца лордов. Но об этом я узнала позже.

Сейчас же моя благодарность была сродни реваншу за все те годы пренебрежения, что вынес ученый муж.

— Чем еще я могу вам помочь? — Уже искренним тоном осведомился лекарь, вмиг сняв с себя налет безразличного профессионализма.

У меня была тысяча просьб, и на первом месте остро стоял вопрос размножения Черного Принца и обретение моим любимцем истиной пары.

Конечно же, драконий лекарь начал с осмотра.

Мы поднялись на крышу лавки, и я позвала питомца, не зная, что это тоже было своеобразным испытанием.

— Вижу, связь между вами сильна… — похвалил старик, увидев на горизонте машущего крылами дракона. — Услышать хозяина с такого расстояния — крепкие узы!

Стоило ящеру приземлиться, эскулап и вовсе потерял дар речи.

— Редкий дракон… — опешил лекарь, посмотрев на масть и экстерьер моего питомца.

И этот туда же! Все удивляются, стоит им только раз взглянуть на Принца.

Большинство, увидев столь необычного дракона, сторонились его и отзывали своих ящеров, словно Принц мог быть заразен и инфицировать своей антрацитово-черной чешуей и небольшими размерами других драконов.

— Как, ты сказала, зовут твоего ящера? — обронил лекарь, когда осмотрел моего питомца со всех сторон, не забыв заглянуть не только в пасть, но и даже под хвост.

— Черный Принц! — гордо выдала я.

— М-да… — задумчиво пробормотал лекарь. — Придется переименовать. Могу объяснить проще. Те драконьеры, что владеют драконихами, могут быть свободными и более не беспокоиться.

— Как это? — не поняла я.

— А так! Это девочка! Поэтому получается: Черная Принцесса, а не Принц. Масть угадали верно, дракон и в самом деле черный, какой-то редкий вид. А вот с именем дали маху.

Вот те раз! Нежданно-негаданно мой Черный Принц оказался девчонкой! Какие новости меня еще сегодня ждут?

Одно было ясно: старик очень сведущ в драконах. Хотя я много раз видела драконов, они практически не отличались друг от друга под хвостами, а эскулап, раз взглянув — тут же определил пол!

— Все дело в хитиновых пластинах и чешуе. У драконов все спрятано под броню, — с усмешкой пояснил старик.

«И в различиях драконов шарит и в видах сечет!» — восхитилась я про себя.

Что ж, значит, я нашла верного человека, и именно ему следует адресовать мои вопросы.

— Владелец как раз такого же редкого дракона дал мне совет не тянуть с поиском истинной пары и помочь ящеру ее найти. Только я не поняла, что я могу здесь сделать. Но раз советовал сам король, ослушаться было бы чудовищным преступлением, тем более я и сама хочу, чтобы Принцесса была счастлива. Как вообще ищут эту самую истинную пару?

Драконий лекарь засмущался.

— Тут такое дело… сложное очень.

— «Опять какие-то недоговорки», — недовольно подумала я про себя. Вот и король говорил не напрямик, а околичностями, так что я совершенно ничего не поняла!

— Ящер и его наездник связаны, — осторожно подбирая слова, начал объяснять лекарь. — Так как вы одного пола, у вас полное единение; когда пол разный, сложнее найти пару. Но тоже возможно.

— Делать-то что надо? — решила спросить я в лоб. Чтобы уж сразу узнать все неприятные детали и не мучиться. В том, что с поиском истинной пары для дракона что-то нечисто, я и не сомневалась.

Помявшись, старик все же ответил.

— Ваш сюзерен имел в виду, что вам необходимо пробовать мужчин так же, как драконихи дегустируют самцов.

— То есть…

— То есть… То, и есть, и все прочее… — подтвердил лекарь и завел нудный, длинный разговор о драконьих гребнях, пока я стояла и шокированно переваривала эту новость.

Похоже, в этом мире подобное не было чем-то необычным. Теперь становилась понятна запредельная ветреность и любвеобильность наездниц и лордов — чего только не сделаешь ради счастья своего питомца! Станешь не моргнув глазом менять партнеров как перчатки, а в душе будет гореть постоянная мысль: «Может быть, этот? Он истинная пара — счастье всей моей и драконьей жизни?» Так что чрезмерная распущенность и неразборчивость в связях лордов и леди — скорее жизненная необходимость, чем издержки воспитания.

Я же была в шоке от такого открытия. Получалось, мне придется перепробовать разных мужчин в надежде, что дракон моего партнера откликнется на страсть, вспыхнувшую между нами, и воспылает невероятным желанием составить пару с моим ящером, и начнет неистово делать драконят? Час от часу не легче! И как мне предлагают это делать под бдительным взглядом Дрейка Дайера?

И кстати, о драконятах…

— У меня есть еще один вопрос, тоже деликатный.

— Если это в моих силах, то я помогу, — сухо отозвался лекарь. Вероятно, ему было неприятно, что я столь мало смыслю в драконах, но уже прошла запечатление и имею своего ящера.

Обычно будущие лорды-наездники ждут своего совершеннолетия, а до этого учатся в подмастерьях и оруженосцах у какого-нибудь лорда, ходят за его драконом. Ко времени запечатления с драконом уже знают о ящерах все, что только можно знать. И как награду за верную службу получают в дар яйцо дракона из гнезда того лорда, которому служили. Все происходит прилюдно, в присутствии свидетелей, на огромных аренах, обычно полных теплого песка, подогреваемого драконицей. При вылуплении малыша те из подмастерьев, кому повезло, проходят ритуал запечатления. Те, кто не нашел своего дракона или, если быть точным, кого не выбрал новорожденный ящер, вынуждены ждать следующего года и иногда не одного. Поэтому ритуал запечатления проходил так же часто, как и брачные полеты драконов, и претенденты в наездники с самого раннего детства пытались угодить своему лорду, чтобы быть первыми в очереди на ритуал.

Получить дракона любой масти почиталось за счастье.

Детей с задатками драконьеров в раннем возрасте определяют по способности запечатлеться с большим количеством файров. Файры очень полезные твари: не такие огромные и прожорливые, как драконы, но столь же верны и преданны связанному человеку, а еще превосходные шпионы и соглядатаи. Обычные люди только спустя долгое время приручений и дрессировки могли обрести связь с одним-единственным файром. Будущие драконьеры легко привязывали к себе десятки малышей, только раз взглянув им в глаза, после чего крохотные дракончики следовали за ними преданно, словно собачонки.

Безземельному лорду прокормить дракона было сложно.

И если у него было еще несколько десятков ящерок поменьше, дело принимало и вовсе острый оборот. На кормежку дракону наездник мог наскрести деньги, поступив на службу к более влиятельному и богатому лорду, а вот несчастным малышам предстояло добывать пропитание самостоятельно. Поэтому толпа оголодавших файров была не редкостью, особенно в крупных городах, куда в надежде на тепленькое место слетались все драконьеры, не имевшие своей земли.

По такому сценарию запечатление происходило в столице и крупных городах, но в более диких краях, как наш Корнуолл, все происходит естественным образом, и связь с дикими, неприрученными драконами не редкость. Поэтому я, ничего не знавшая о драконах, не была чем-то необычным. Иногда охотники и просто путешествующие люди натыкались на диких драконов или на кладку молодняка. И пропадали, в буквальном смысле слова, вынужденные следовать за своим драконом, ведущим свободную кочевую жизнь. Не редкостью было и воровство драконьих яиц.

Целые банды промышляли этим занятием, несмотря на единственное наказание за подобное злодеяние — смертная казнь на месте. Но тем не менее нечестный бизнес процветал. Ведь всегда легче заплатить, чем ждать годами своего шанса. Считалось, что запечатление можно искусственным образом «подделать»: если украсть драконье яйцо сразу после снесения, тогда дракончик не будет знать никого, кроме человека, находившегося рядом во время лупа. А что при этом будет с матерью, потерявшей своего ребенка, никого не интересовало.

Труднее приходилось с высшими видами драконов, с живородящими. Теми ящерами, которые не несли яйца, а рожали уже вполне сформированного дракончика. К ним относились все редкие виды, огненные драконы, часть изумрудных, отдельные разновидности морских и воздушных ящеров. Эти звери и вовсе не переживали расставания со своими отпрысками.

Поэтому богатые лорды нанимали наездников победнее для охраны своих гнезд и драконов.

Дракониха, не досчитавшаяся в своем гнезде ребенка, впадала в глубокое уныние, тоску и заболевала, ей требовалась длительная терапия драконьего лекаря.

Такие специалисты, несмотря на презрение, не были редкостью, а вот человеческих врачей невозможно было сыскать днем с огнем.

— Я заметила, что в городах очень мало лекарей, только в селах бывают знахарки и кальек, ведьмы, — заметила я, начав подбираться к главному вопросу издалека.

— Все потому, что знания пугают простых невежественных людей. Им проще объяснить это колдовством и магическим влиянием фейри и древних, чем понять, что в обычных, с их точки зрения, листьях содержатся дубильные вещества, способные убивать заразу в ранах и помогать заживлению. По их мнению, воду в трухлявые пни наливает веселый народец. Или это чары смешавших кровь со зверями.

— Таких, например, как дриад и шкуровертов? — блеснула я знаниями.

— Их самых. По мнению невежд, все это происки людей-птиц, говорящих рыб и поющих на рассвете цветов. Хотя я ни разу не встречал ничего подобного. Удивительно, что они не предали анафеме драконов. Вот поистине волшебные существа. Если интересно, я могу научить тебя ходить за драконами и лечить их, — расщедрился старик, и я обеими руками вцепилась в эту возможность. — Практически те же знания можно использовать и на людях — организмы одинаковые, только форма тела разная, это, конечно, сказывается на сопротивляемости болезням, но несильно.

Я представила, что со мной будет, если я заболею и не смогу самостоятельно вылечиться, а что станет с Черной Принцессой, когда меня не станет? И радостно закивала головой, соглашаясь учиться всему, чему захочет научить меня старый лекарь.

— Помогу тебе и с противоядиями. Слишком много в последнее время при дворе смертей драконов. В опасном месте ты живешь: среди людей, что ведут себя хуже зверей.

— И поэтому меня интересует вопрос, — перешла я к самому главному, тому, что терзало меня последнее время, — мог кто-нибудь отравить меня так, чтобы не было детей? И контролировать этот процесс?

— Такое редко бывает, разве только среди тех леди, что метят в фаворитки или спутницы особо удачливого лорда-драконьера. Или желают получить в спутники своему дракону редкого ящера, а соперница может помешать внезапной беременностью… — лекарь посмотрел в мои испуганные глаза, вспомнил, с кем я приходила в его лавку в последний раз, и сдался, начав выкладывать мне всю известную ему информацию. — Есть определенный способ, настойка из трав. Можно дать дракону или выпить самой, и, пока снадобье действует, зачатия не произойдет. Это ведьмино зелье используют драконьеры, когда проводят время с дамой, но кгм… Не хотят, чтобы их драконы соединились в пару. Но это работает только в ту пору, когда у драконов нет гона. Если же ящеры вошли в охоту, и самец погнался за самкой, а та приняла его и станцевала с ним громовой танец — образование пары неизбежно.

— Подождите, что значит погнался? Я что-то совсем запуталась. Мы ведь говорим о людях?

— Люди, драконы — какая разница?! — горячился лекарь. — Все едино. Если мужчина погнался за женщиной и станцевал с ней громовой танец — образование пары неизбежно! — старик говорил иносказательно, так что я едва понимала его. Но изо всех сил старалась понять. Обсуждая столь щекотливую тему, лекарь смущался, и, если сказать по правде, я тоже.

— В общем, если дракон почувствовал в женщине, то есть в драконице истинную пару, его ничто не остановит. После этого он готов на все доступные способы завоевания ее внимания. В ход пойдут любые зверства и убийства собратьев, дракон будет преследовать самку, пока она не ответит ему взаимностью. Почти всегда мужчины — тьфу ты! Ящеры! — раньше чувствуют свою половину, чем драконихи. У последних больше возможностей, есть неограниченный выбор партнеров. В обычных случаях звери поднимаются в небо во время грозы так же часто, как и люди. — То есть занимаются сексом чисто ради удовольствия, перевела я с изуверско-драконовского на банальный человеческий. — Но это ничего не значит, страсть, конечно, может вспыхнуть между драконами, но не истинная привязанность. Связь возникает исключительно в особых случаях, — важно уточнил лекарь. — Ну, и еще все зависит от масти. Драконы предпочитают себе подобных. Огненные тянутся к огненным или бронзовым, зеленые к зеленым, иногда к лесным разновидностям изумрудных. Редко когда ящеры образовывают нерушимую связь с драконом иного вида, но и подобное бывает. Именно от таких союзов появляются уникальные серебряные, золотые и, по-видимому, черные драконы.

Короче, в драконьей любви все как у нас с фаррийцем — страсть есть, но я не представляю властного предводителя драконьеров в виде своей истинной пары. Похоже, мне, как и Принцессе, придется попотеть, чтобы найти своего суженого, у меня тоже масть уникальная — иномирная, попаданческая. С Дрейком Дайером мы разных видов, он слишком редкая скотина, чтобы я посмотрела в его сторону!

Только это не давало ответа на мой вопрос: что же сделал со мной Дрейк Дайер, что я временно не могу иметь детей? За свое здоровье я не волновалась — слишком нужна фаррийцу, чтобы он меня травил, да и наследники даррийского клана ему пригодятся. Но ситуация была неприятная, а старик продолжал вываливать на меня тонны полезной информации. Чейлз Железная Перчатка не ошибся, драконья лавка отняла мое сердце так же, как и Черная Принцесса.

— Иногда, чтобы не случилось запечатления между партнером и драконицей, а это всегда бывает при зачатии дракончика, драконихи едят травы и коренья. — Я навострила уши, кажется, чем-то таким с ароматом горьких трав напоил меня драконьер, когда мы заглянули в гости к ведьме.

— Рецепт довольно сложен, — продолжал самозабвенно вещать старик, — приготовив зелье неправильно, можно и к праотцам уйти, и только опытная знахарка умеет составить правильный декокт. — Не сомневаюсь. Кальек, пережившая своего дракона, очень умелая, отметила я про себя. — Но у драконов есть невероятный нюх, и они находят нужные травы по запаху…

…То-то я заметила, что Черная Принцесса повадилась жрать кусты с волчьими ягодами, а потом отрыгивать аккуратные шалашики из веток, и заедала изжогу огненным камнем…

— Только никакая полынь и чернобров не сможет противостоять образованию истинной пары, нет такого варева, способного разлучить тех, кто по сути является половинками одного целого!

С подлыми ядовитыми травками все было ясно.

— А что насчет драконьего огня? Принцесса пыталась жевать кокс и даже дышала дымом, но так ни одного приличного языка пламени и не выдохнула.

— А его может и не быть вовсе…

— Как это? — в очередной раз не врубилась я.

— Не все драконы огнедышащие, таковыми в основном являются пустынные и горные ящеры, — прилежно, как дурочке, объяснял мне прописные драконьи истины старик. — Водные обычно плюются струями воды, они получают ее, пожирая и сбраживая в своем желудке особые водоросли. Воздушные драконы насылают разящий ветер, зеленые любят харкнуть ядом, выделенным из съеденных веток ядовитого растения. Все они едят кокс, чтобы очистить желудок от остатков непереваренного вещества.

— То есть мой дракон не огненный, а какой-то иной? — очередное шокирующее открытие, пошатнувшее мое привычное мировоззрение.

— Получается так. Не все драконы боевые, некоторые лесные особи совершенно беззащитны. В их распоряжении находятся только клыки и когти, что совершенно бесполезно, если идет речь о драке на расстоянии, например, с огненными драконами.

Я так привыкла к Освальду, выдыхающему просто-таки гигантские протуберанцы огня, что само собой разумеющимся считала, что Черная Принцесса — такой же огнедышащий дракон, как и ящер фаррийца, просто еще молодой и неопытный. Но после проверки специалистом выяснилось, что все иначе.

С каждой минутой в этом мире жить все страшнее и страшнее! Я уже боялась предположить, чего такого сногсшибательного преподнесет мне завтрашний день в ином мире?! Но пока мне предстояло разобраться с сегодняшними новостями. До полудня их было уже варить не переварить, и да, день еще не кончился, между прочим.

Но вернемся к своим баранам, то есть драконам. Что же это получается: если на нас нападут, Черная Принцесса даже не сможет как следует дыхнуть огнем в ответ обидчику, потому что не является огнедышащим драконом?! Мрак! Жуть! Ужас!

Вот теперь я точно почувствовала себя полностью беззащитной в чужом мире!

Необходимо выяснить, и как можно скорее, что у меня за дракон. Понятно, что помесь нескольких видов, но каких именно, и какими свойствами обладает дракон? Может ли он самостоятельно защитить меня и себя?! Что он вообще умеет? Ну, разумеется, кроме невероятных скоростных свойств, запредельной для живого существа маневренности и способности развернуться в полете вокруг своего крыла, чему могли позавидовать грузные разновидности ящеров.

А еще редкий цвет — кто бы ни смотрел на моего дракона, он впервые видел чешую такого оттенка. На самом деле Черная Принцесса по факту не была этого противного вороньего цвета. Шкура моего ящера переливалась всеми оттенками радуги и в один момент времени могла быть ультрамариновой, небесно-голубой и изумрудной, а в следующий миг сменить свой оттенок на цвет благородного бургундского вина или глубокий фиолетовый.

Теперь меня не удивляло, почему файры бывают всех цветов радуги и оттенков. Если за размножением драконов тщательно следили наездники, то файры смешивались кто во что горазд и порой вместе с окрасом получали довольно необычные свойства, например, такие как: менять окрас, словно хамелеон, или частично сливаться с окружением. Что очень помогало маленьким зверятам красть еду и проказничать. В отличие от файров драконы более солидные существа.

Единственное, что я поняла о своем подопечном ящере, это то, что дракон дикий, а не выведенный в неволе как большинство зверей. Тогда его необычность и уникальность не являются чем-то редким. На свободе драконы образуют пары, как хотят. Это здесь, в ограниченном пространстве города, ящеры вынуждены выбирать себе партнера из того, что есть.

Я вспомнила, что, когда мы впервые встретились, черный дракон сидел запертый в клетке.

Надо будет спросить у Дрейка Дайера, как он посмел посадить такую прелесть в заточение?!

Поздно вечером, когда уже совсем стемнело, я уходила из драконьей лавки с гудящей от информации головой и еще более расстроенная, чем прежде.

Разумеется, мы со стариком просидели допоздна, разговаривая о драконах. Он нашел во мне благодарную слушательницу и внимательную ученицу, с почтением относящуюся к его ремеслу, не считающую подобные знания черной магией, а самого лекаря — колдуном и чернокнижником.

Теперь, когда горькая правда открылась, я чувствовала себя еще более несчастной, чем прежде, голой и незащищенной, словно улитка без раковины, мягкой и ранимой. Только одна надежда согревала мою душу: я буду учиться и постигать тайны этого мира, изучать драконов. Знания об их видах и повадках помогут мне лучше заботиться о собственном ящере, а кроме того, я постигну науку врачевания.

И, возможно, найду путь в свой родной мир.

Отпустив Черную Принцессу искать себе пропитание за стенами города, я не спеша шла по пустынным улицам.

Задумавшись о медицине, вернее, о ее жалких зачатках в этом мире, я не заметила, что за мной по брусчатке мостовой скользит, нагоняя, стремительная тень.

Мгновение — и меня, словно рыбу из воды, выдернули с узкой улочки и понесли над городом. Я даже не успела вскрикнуть, так внезапно все произошло. Да и смысл кричать на пустой улице, а тем более высоко в облаках, пролетая сквозь клубы городского смога и речного тумана?

Вот оно! Дьявольское невезение, которое преследует меня в последнее время. Стоило узнать, что мой дракон не боевой, как сразу на меня напали. И ведь не закричишь, зовя Принцессу на помощь. Не дай боже, дракон похитителя ядовит или опасен! Я не на шутку испугалась за своего ящера.

Первое, что пришло в голову: фримены — банда разбойников, промышляющая грабежом. Меня банально украли, теперь будут шантажировать и требовать выкуп. Лишь бы Черную Принцессу не втянули в эти разборки и не навредили ей!

Ведь самое популярное развлечение у бандитов и прочих отбросов — это драконьи бои!

Я тщетно вертелась, сидя на драконе впереди своего похитителя. Лицо мужчины было закрыто черным платком, а волосы спрятаны под нечто, напоминающее помесь чалмы с куфией.

Пока я судорожно соображала, как мне быть, ящер разбойника пошел на посадку.

Под нами обозначились огни неизвестного города. Необычное заключалось в том, что я впервые видела подобный мегаполис в этом мире. Ни одной драконьей арены. Привычные — и от того незаметные глазу строения круглой формы, похожие на древний римский театр — Колизей. Обычно эти арены использовались как драконьи гнезда, места вылупления и запечатления. Здесь не было ни одной такой!

На бреющем полете мы скользили над странным городом, в серых сумерках дракон похитителя приземлился на вершине одной из каменных башен.

Бандитское логово! Я точно у похитителей! Правильнее всего сейчас было взмолиться о пощаде. Кто знает, возможно, они и пощадят моего дракона, но я почему-то молчала. Странный липкий страх сковал душу, впервые в этом мире я была одна, и рядом — никого. Ни верного слуги Бьерна, ни Черной Принцессы, ни даже Дрейка Дайера. Отсутствие драконьера напрягало больше всего. На него, каким бы скотиной он ни был, всегда можно положиться. В обиду фарриец не даст, скорее сам обидит. Я еще помню трех наездников, которые напали на меня в сарае, и что потом с ними и их ящерами стало.

А между тем бандит не спешил слезать с дракона, он почему-то медлил. Доводя неизвестностью до предела мое внутреннее напряжение.

Только когда я почувствовала легкое прикосновение к своему затылку и тыльную сторону руки, скользящую по шее — я выдохнула. Только изнасилуют? Дракона не тронут? Какое облегчение!

Я просто-таки расслабилась и растеклась лужицей в руках бандита, чем привела его в замешательство.

И только спустя несколько секунд блаженного облегчения я встрепенулась и осознала. Рядом со мной злой опасный разбойник, готовый на любую подлость ради наживы. Фримены ни перед чем не остановятся, ради достижения своей цели они готовы на все. Разумеется, за мной следили — и выследили наследницу клана даррийцев, за потомками которой дается все: власть, земли, титул предводителя.

Само собой разумеется, фримены спланировали эту операцию, чтобы украсть меня, Дайру Тайру — не для себя, конечно же, раз не тронули дракона, а для какого-нибудь богатенького лорда. Которому взбрело в голову заделать мне ребенка и тем самым приобщиться к клановым предводителям.

Я радовалась только одному: что эти уроды не догадались сделать это с Черной Принцессой. Ведь беременность у драконов обозначает связь на всю жизнь. Вечность… Сколько там живут драконы? Всяко дольше, чем люди! Ну так вот, вечность с ненавистной тварью, которая презирает тебя так же, как и ты ее, — такого я бы не пожелала и врагу. Что уж говорить о собственном драконе, который по сути часть тебя. Я не переживу, если с Черной Принцессой что-то случится!

А этот бандит, видно, решил самостоятельно попытать счастья. Вдруг удастся в обход других претендентов зачать ребенка?

Я возблагодарила фаррийскую скотину за противозачаточное зелье, которым он меня отравил, когда мы вернулись от кальек.

Только что же он медлит? Действия бандита совершенно не походили на то, чего можно было ожидать от отброса общества. По моему мнению, разбойник уже давно должен был бросить меня на пол и начать срывать с меня одежду. Разве не так поступают все насильники? Вместо этого я подвергалась пытке утонченными ласками, сопротивляться которым с каждой секундой становилось все труднее и труднее.

Бандиты себя так не ведут… Значит, это не бандит?

В еще большем страхе, можно сказать, паническом ужасе я обернулась к похитителю.

Очень знакомый стальной взгляд, всегда холодный и безразличный, сейчас просто-таки прожигал меня насквозь.

— Ваше величество? — не поверила я своим глазам.

У меня никак не укладывалось в голове, что король способен на подобный взгляд, до краев наполненный жгучим желанием. Рядом был не призрак и не разбойник, а король собственной персоной во плоти. И я всем своим телом чувствовала эту плоть, горячую и упругую, так сильно сюзерен прижимал меня к себе. Я воображала, что столь хладнокровному существу, как монарх — это недоступно. Слишком расчетливым и сдержанным ему надо быть, чтобы выжить среди интриг двора. Но я ошиблась: монарх мог испытывать эмоции еще более сильные, чем его подданные. Просто он лучше, чем они, себя контролировал.

— Это вы… Как вы меня напугали, — пара слов — вот и все, что я смогла пролепетать, застигнутая врасплох происходящим.

При звуке моего голоса взгляд сюзерена сверкнул серебром и погас. Этот мужчина очень хорошо себя контролировал, как и всех остальных. Король заметил мою нервную дрожь и не стал скрывать своей наблюдательности. Увы, я была для него как открытая книга.

— Как вы трепетны и нежны, — в голосе сюзерена, всегда таком спокойном, сейчас слышалась возбуждающая хрипотца — все, что осталось от неуемного желания обладать. — Я и не подозревал, что моя нетерпеливая выходка выбьет вас из колеи, — покровительственно сказал Чейлз Железная Перчатка, с усмешкой наблюдая мой мандраж. Кажется, мой испуг и полное непочтение к его персоне только забавляли короля. От страха и удивления я полностью забыла о придворном этикете, который начала постигать, только попав в свиту монарха.

— Не дрожите, моя прелесть, это всего лишь экстравагантный способ пригласить вас на поздний ужин, — от этих слов стало еще хуже, я бы даже сказала, ужасней и страшнее. Поздний ужин, а что дальше? Он заявит, что лететь назад уже поздно, и мы заночуем здесь? Надо ли воспринимать это как неизбежное предложение, от которого невозможно отказаться, и начинать вскрывать себе вены?

А как же Черная Принцесса и моя обязанность дегустировать мужчин в надежде, что сердце моего дракона откликнется на страсть, испытываемую нами в постели, и передастся дракону моего любовника?

Не нужно ли в первую очередь начать поиски партнера для Принцессы с короля? Может быть, столь редкий серебряный дракон монарха предназначен в пару моему уникальному черному?

Но как заставить себя сделать это, если я не готова не только к сексу, но и вообще к отношениям? Стас еще в том мире отбил у меня охоту затевать какие-либо отношения с мужчинами, в этом мире больше всего я боялась Дрейка Дайера.

Грозный предводитель фаррийцев и не собирался сдавать свои позиции и уступать захватчикам власть над кланами. Вопреки всем стараниям короля и интригам его придворных, влияние Дрейка Дайра в Корнуолле и Англии только росло. Люди, попавшие под его начало, через какое-то время становились беззаветно преданы своему главарю и верно служили ему. Его уважали, ему починялись, он вызывал страх — не меньший, чем высочайшая особа или драконий огонь.

Все эти эмоции, плюс испуганное предвкушение, в мгновение ока пронеслись на моем лице.

Чейлз Железная Перчатка не стал бы королем, если бы не был столь проницателен. Я начинала верить, что он и вправду читает мысли.

— Не волнуйтесь, — с усмешкой обронил король, протягивая мне руку, — только ужин, без продолжения. Я не фаррийский варвар с гор и не оскотинившийся мелкий лорд-драконьер, я не буду принуждать вас силой. Мне гораздо интересней будет, если вы сами придете в мою постель. Затащить вас туда против воли я могу без лишних усилий, что совершенно неинтересно. Мне, в отличие от плебеев, известен толк в ухаживаниях, и сейчас я всего лишь хочу продемонстрировать вам свои умения, ничего не прося взамен.

Как я могла после такого заявления не принять приглашение? Это было бы опасным шагом с моей стороны, который мог повлечь за собой гнев короля. Монарх и в самом деле не оголодавший драконьер, месяцами не видевший женщин. К его услугам весь двор, причем как женская его часть, так и мужская.

Таким образом, мне ничего не оставалось, как согласиться. Хотя и с опаской, но я вложила свою ладонь в приглашающе протянутую руку сюзерена.

Но оставался еще один момент. Я не деревенская дурочка, чтобы воображать, будто одним ужином все дело и ограничится. За ним непременно последуют завтрак и обед, а потом предложение. Оно еще не прозвучало, но я уже задавалась вопросом: на что я готова пойти ради Черной Принцессы? Ответ был прост: за нее я отдала бы свою жизнь, но я не готова была вот так сразу броситься в объятия этого пугающего мужчины, которой был для меня невероятной загадкой.

Конец ознакомительного фрагмента.