Кто в списке у судьи?

Джон Гришэм (2021)

Три года назад Лейси Штольц вывела на чистую воду коррумпированного судью, получившего миллионы долларов от мафиозного синдиката. Расследование едва не стоило ей жизни, и теперь Лейси наконец готова к переменам. Однако сперва ей предстоит раскрыть одно из самых запутанных дел в ее карьере… Отец Джери Кросби, уважаемый университетский профессор, погиб при загадочных обстоятельствах много лет назад. Его смерть так и осталась нераскрытой. Два десятилетия Джери искала виновника и теперь не сомневается: ее папа оказался далеко не единственной жертвой серийного убийцы. И является им не кто иной, как местный судья с безупречной репутацией, жестоко расправляющийся со всеми, кто перешел ему дорогу. Сможет ли Лейси найти доказательства и отправить преступника за решетку прежде, чем окажется следующим именем в его списке?

Глава 7

В среду с утра пораньше Даррен Троуп ввалился в кабинет Лейси со словами:

— Ну как отгул? Сумела перевести дух?

— Вообще-то нет.

— Успела по нам соскучиться?

— Извини, тоже нет, — ответила с улыбкой Лейси и потянулась за папкой, лежавшей в аккуратной стопке на углу ее письменного стола. Один из судей округа Гилкрист извел как адвокатов, так и стороны судебных конфликтов своей неспособностью доводить дела до суда. По слухам, это объяснялось его пристрастием к спиртному. Лейси в итоге пришла к заключению, что эти обвинения небеспочвенны, и теперь готовилась уведомить судью о проверке его деятельности.

— Валялась с утра в постели? Долго обедала в шикарном месте с нашим фэбээровцем?

— Такой день называется личным не просто так.

— Не бойся, здесь ты ничего не пропустила.

— Не сомневаюсь в этом.

— Пойду выпью приличного кофе. Тебе что-нибудь принести?

— Да, как обычно.

«Кофейные перерывы» Даррена неуклонно удлинялись. Он томился в КПДС уже два года и выказывал все признаки скуки и недовольства своей застопорившейся карьерой. После его ухода Лейси закрыла дверь и попробовала сосредоточиться на очередном судье-пьянице. За час она почти не продвинулась и в конце концов отодвинула папку.

Среди коллег по офису она больше всего доверяла Мэдди Риз. Та продержалась здесь уже четыре года и занимала в четверке юристов второе место, хотя значительно отставала от Лейси. Постучав, Мэдди вошла и спросила:

— У тебя найдется минутка?

Предыдущий директор внедрил «правило открытых дверей», при котором почти не соблюдалась приватность: любой всегда мог прервать работу коллеги. После его ухода двери опять начали закрывать, но старые привычки у многих укоренились.

— Конечно, — кивнула Лейси. — Что там у тебя?

— Клео хочет, чтобы ты занялась делом Хэнди. Она считает, нам пора вмешаться.

Клео было секретным прозвищем Клеопатры, их нынешнего директора, — властной особы, умудрившейся за считаные недели настроить против себя всю контору.

— Только не Хэнди! — простонала Лейси.

— Сочувствую. Похоже, он закрывает глаза на все предписания местных властей о территориальном зонировании, потворствуя некоему девелоперу, по случайности — дружку своего племянника.

— Это Флорида, здесь такое в порядке вещей.

— Владельцы соседних участков не выдержали и наняли адвокатов. На прошлой неделе поступила очередная жалоба. Подозрений все больше. Знаю твою нелюбовь к делам о зонировании, но…

— Да я жить без них не могу! Тащи дело, так и быть, взгляну.

— Спасибо. Сегодня в два часа дня Клео устраивает совещание.

— Я думала, мы уже отмучились в понедельник.

— Что поделать, Клео насаждает свои порядки.

Мэдди ушла, не закрыв за собой дверь, и Лейси уставилась на экран ноутбука. Быстро просмотрев почту, которую можно было проигнорировать или отложить, она остановилась на письме от Джери Кросби.

Мы можем поговорить? Я позвоню. Мой номер 776-145-0088. Ваш телефон его не узнает.

Лейси долго смотрела на текст, соображая, как избежать ответа, и гадая, который из полудюжины своих сотовых Джери использовала на этот раз. Ее размышления прервал звонок. На телефоне высветился номер.

— Привет, Джери, — сказала она и встала, чтобы закрыть дверь.

— Спасибо за вчерашнюю встречу, Лейси, вы не представляете, насколько для меня это важно. Впервые за долгое время я спала ночью.

Лейси оставалось только порадоваться за Джери. Ее саму не смог отвлечь от раздумий о событиях минувшего дня даже лежавший рядом Элли.

— Чудесно, Джери. Вчера было очень интересно.

— Это еще мягко сказано. Ну, какие новости?

Услышав вопрос, Лейси поняла, что новая знакомая намерена ежедневно справляться у нее о новостях.

— В каком смысле?

— Появились соображения? Какие дальнейшие действия?

— Еще не успела придумать, — соврала она. — После дня вне офиса я никак не соберусь с мыслями.

— Понятно. Не хочу вас торопить. Простите, просто для меня огромное облегчение, что теперь вы в курсе этого дела. Вы не представляете, как на меня давило одиночество!

— Я не уверена, что это уже можно назвать делом, Джери.

— Еще как можно! Вы просмотрели материалы?

— Нет, пока руки не дошли. Сейчас у меня другой приоритет.

— Ясно. Нам надо снова встретиться и обсудить остальных жертв. Знаю, вам трудно все сразу переварить, но, поверьте, ничто из того, чем вы сейчас занимаетесь, не сравнится по важности с Бэнником.

Что верно, то верно: все, чем занималась комиссия, бледнело по сравнению с обвинением действующего судьи в убийстве.

— Поймите, Джери, для меня невозможно все бросить и завести новое дело. Здесь не обойтись без разрешения директора, разве я не объясняла?

— Вроде бы объясняли… Сегодня и завтра у меня студенты, а вот как насчет субботы? Я сама приеду, мы можем встретиться где-нибудь в укромном месте.

— Вчера я думала об этом все три часа, пока ехала домой, но так и не надумала, как к этому подступиться. Мы попросту не имеем права расследовать даже одно убийство, не говоря уж о нескольких.

— Вашему другу Хьюго Хэтчу подстроили аварию, стоившую ему жизни. Кажется, в том деле с казино было еще одно убийство. Ведь так, Лейси? Вы были по уши погружены во все это. — Тон Джери становился все агрессивнее, но в ее голосе улавливалась какая-то хрупкость.

Лейси спокойно ответила:

— Это мы уже обсуждали. Я объясняла, что то дело расследовали настоящие сыщики, привлекали даже ФБР.

— Но все началось с вас, Лейси. Не будь вас, преступления так и остались бы нераскрытыми.

— Чего вы от меня ждете, Джери? Чтобы я помчалась в Сигнал-Маунтин, штат Теннесси, потом в Литл-Рок, Арканзас, потом в Маратон, Флорида, всюду рылась в старых полицейских делах и каким-то образом выуживала улики, которых в них нет? Полицейские, а они профессионалы, ничего не нашли. Вы бились над этим двадцать лет. Доказательств недостаточно.

— Шесть жертв, все убиты одним и тем же способом, и все шестеро были так или иначе связаны с Бэнником. Считаете, этого недостаточно? Перестаньте, Лейси, вы уже не можете оставить меня одну. У меня ум заходит за разум. Куда мне идти, если вы от меня отвернетесь?

«Куда угодно, только уйдите!..» Лейси вздохнула и мысленно призвала себя к терпению.

— Я все понимаю, Джери. Просто сейчас я занята. Поговорим позже.

Если Джери и услышала ее, то не подала виду.

— Я много с кем беседовала, Лейси. В каждом штате своя система работы с жалобами на судей, но почти всюду разрешают потерпевшей стороне инициировать расследование, сохраняя так или иначе анонимность. Уверена, во Флориде это тоже возможно.

— Вы хотите подать жалобу и поставить свою подпись?

— Вероятно, но мы еще не все обговорили. Можно ведь воспользоваться вымышленным именем?

— Пока я не могу дать определенный ответ, Джери. Давайте продолжим разговор завтра.

Лейси перевела дух лишь после возвращения Даррена с миндальным латте для нее — прошел почти час с тех пор, как он за ним отправился. Она поблагодарила его, он вроде бы не прочь был вместе с ней продлить перерыв в работе, но она отговорилась — мол, нужно кое-куда позвонить. В полдень Лейси незаметно покинула кабинет и здание, миновала пять кварталов и пообедала вдвоем с Элли.

В арсенале КПДС имелось секретное оружие — пожилая сотрудница по имени Сейделл, юрист без диплома, давным-давно отказавшаяся сдавать адвокатский экзамен. Когда-то она курила почти по три пачки сигарет в день, часто даже не покидая офиса, и докурилась-таки до диагноза — рак легких в терминальной стадии. Диагноз послужил мотивацией бросить курить. Сейделл стала готовиться к завершению своего жизненного пути, и эта подготовка длилась уже семь лет. Она продолжала работать, причем с куда большим рвением, чем остальные. КПДС была ее жизнью, она не только знала тут буквально все, но и не могла пожаловаться на память. Сейделл была живым архивом, поисковой машиной, экспертом по всем способам, которыми судьи могли загубить свою карьеру.

После совещания Лейси отправила ей имейл с кое-какими вопросами. Спустя четверть часа Сейделл въехала к ней в кабинет в своем самоходном инвалидном кресле, со вставленной в ноздрю кислородной трубкой. Говорить ей было нелегко, голосовые связки то и дело ей отказывали, тем не менее она любила поболтать и даже, случалось, чересчур увлекалась разговором.

— Так у нас уже бывало, — начала она. — Мне приходят на память три случая за последние сорок лет, когда потерпевшая сторона боялась ставить подпись. Самый вопиющий — с судьей в Тампе, подсевшим на кокаин. Наркотик превратился в его большущую проблему. Положение мешало ему покупать «дурь» самому. — Она прервалась, чтобы вдохнуть кислорода. — Решением его проблем стал вызов в суд одного наркоторговца. Они подружились, дилер получил смехотворный приговор, а потом они вообще стали любовниками. Из-за стабильности поставок положение усугубилось, наш судья уже не мог толком работать, в заседаниях суда каждые пятнадцать минут делал перерыв, чтобы нюхнуть еще. Адвокаты, конечно, шептались, но, как водится, не хотели поднимать шум. Женщина — судебный репортер, пристально наблюдавшая за судьей, раскопала все. Она обратилась к нам, не скрывая страха, поскольку в банде состояли прожженные убийцы. В конце концов она подала анонимную жалобу, мы выписали повестки, ну и так далее. Она раздобыла документы, и у нас набралось достаточно доказательств. Мы уже готовились привлечь федералов, но тут судья сам согласился покинуть должность и избежал преследования.

Лицо Сейделл сморщилось, и она стала судорожно втягивать носом кислород.

— Что с ним было потом?

— Он покончил с собой. Это сочли случайной передозировкой, но выглядело все очень подозрительно. Слишком много кокаина в организме. Думаю, он расстался с жизнью тем способом, который сам избрал.

— Когда все это было?

— Точной даты не назову, но определенно еще до вас.

— Что потом случилось с судебным репортером?

— Ничего. Мы не раскрывали ее личность, никто так о ней и не узнал. Так что — да, это реально.

— А другие два случая?

— То ли Джейн, то ли Джон… Не уверена, но могу уточнить. Помнится, оба дела были закрыты после первоначальной проверки, а значит, претензии оказались слабоваты. — Новая пауза, сопровождаемая пыхтением. — Что за случай у тебя?

— Убийство.

— Вот это да! Забавно. Такого я не припоминаю, не считая дела казино. Как с перспективой?

— Пока не знаю, еще выясняю. Прикидываю, есть ли во всем зерно правды.

— Действующего судью заподозрили в убийстве?

— Да.

— Мне нравится! Обязательно держи меня в курсе!

— Спасибо, Сейделл.

— Не за что.

Сейделл еще раз наполнила кислородом свои дырявые легкие и, развернув кресло, укатила.