Смертельная песня

Джулия Эйлер, 2021

Где-то в огромном мире живёт музыкальное семейство, состоящее исключительно из женщин. Однако музыка их далеко не проста – звук голоса убивает все живое на сотни метров вокруг. Однажды Вайолет, одна "из", знакомится с девушкой, которая задаётся целью вернуть подруге голос.

Это в моей природе. Убивать — чтобы жить…

Я ненавижу свою суть столько, сколько себя помню.

Моя семья берет начало в девятнадцатом веке. Уже тогда вокруг нас собралась подозрительная слава: люди не настолько глупы, как мы привыкли думать — они умеют задавать правильные вопросы.

Иногда это спасает им жизни.

Особенность женщин моей семьи в том, что мы не умеем говорить… Что бы я не пыталась сказать — изо рта вылетает песня. Песня, несущая смерть для обычных людей… Как бы я хотела стать обычной!

А самое смешное в том, что каждая из нас может зарабатывать на жизнь только музыкой. С любой другой работы нас гонят взашей. Каждая из наших женщин пыталась пойти против природы и неизменно проигрывала. Но есть и преимущество: у каждой из нас свой инструмент. У мамы, к примеру — фортепиано. Сестра играет на гитаре, бабушка Клара — на кларнете.

Меня зовут Вайлет и мой инструмент — скрипка. И как бы я не презирала свою суть, я не могу не играть. Когда я беру в руки скрипку — все вокруг исчезает. Мир расплывается вокруг мутным пятном веселья и бурлящей жизни, частью которой мне никогда не стать.

Мне позволили выйти в большой мир только после достижения шестнадцатилетия. Считается, что раньше мы просто не сможем сдержаться. А делать это приходится постоянно!

Вот представьте себе ситуацию: на вас кричит работодатель. Вы физически можете ответить. Более того, вы можете убить обидчика. Вы хотите этого! Ваша суть этого требует! Но нельзя.

Нельзя.

Бесконечные запреты загоняют вас в клетку обещаний, несбыточных ожиданий, желаний и боли. В моей жизни вообще слишком много боли.

Однажды, когда мне было двенадцать, я влюбилась. И моя первая любовь стала трагедией.

Он был безумно красив: блондинистые кудряшки вились вокруг его ушей и лба, как неукротимые скакуны — их было невозможно уложить. Его бархатный голос заставлял мое бедное сердце биться так часто, насколько хватало энергии. Между нами стояло три года — ему было пятнадцать.

Я притворялась, что нема, как рыба — везде ходила с блокнотиком и ручкой. Я знала, что мне почему-то нельзя петь вне дома: мама говорила, что если кто-то услышит мой голос, меня сильно-сильно накажут. Конкретную причину никто не называл…

Конец ознакомительного фрагмента.