Невинная для Лютого. Искупление

Диана Билык, 2020

Я сделал любимой больно и готов на любые подвиги, только бы она взглянула на меня иначе. Увидела во мне единственного и верного. Но жизнь диктует свои правила, растаскивает нас по углам, чтобы взрастить или убить наши неокрепшие чувства. Но я не сдамся. Недаром меня зовут Лютым. Стану самым жестоким хищником, чтобы спасти свою «жертву». Жизнь отдам ради того, чтобы услышать от Ангела: «Я тебя прощаю».Вторая книга дилогии + бонусСодержит нецензурную брань.

Глава 17. Ангел

Я проснулась с улыбкой. Ещё не открыла глаз, а настроение уже зашкаливало. То, что произошло вчера, перевернуло мир с ног на голову… или с головы на ноги. В общем, в очередной раз потрясло меня. Но на этот раз не выпотрошила до ноющей пустоты в сердце, а наполнило до краёв. Так, что хотелось поделиться счастьем.

Сколько ночей я провела в одной постели с мужем? Не помню. Да и что там помнить? Мы лежали рядом, словно чужие. Но вчера всё изменилось. Да, я сама вызвалась… Практически бросила Леше в лицо перчатку. Махнула перед разъярённым зверем красным платьем. И, когда Лютый вжал меня в стену, жутко перепугалась. На миг я будто увидела того человека, с которым столкнула меня жестокая судьба.

Лютого. Каким он был. Без чувства вины. Без боли. С яростной целью крушить врагов.

Это страшно.

Это ужасно возбуждает.

Да, я осознаю, что нарочно сделала ему больно. Да, я сделала всё, чтобы вытащить на поверхность монстра, раздразнить зверя… Но я не виновата.

Лютый виноват. Это он посмотрел на ту девочку — сестру Волкова — так, как раньше смотрел лишь на меня. Будто готов отдать за неё жизнь.

Это взбесило. Но это в прошлом. Лютый мой. Всецело и безоговорочно. Да, он рычит, кусает… Покоряет. Но как же приятно покориться тому, кто сдался тебе! Может, это и есть любовь?

Я осторожно повернулась, и улыбка сползла с моего лица. Лютого рядом не было. Сжав губы, я постаралась не огорчаться, но часто-часто заморгала. На ресницах повисли капельки. Я опять всё придумала.

Медленно поднялась и, сунув стопы в пушистые тапочки, потопала в ванную. В боку тянуло, между ног всё ныло и горело. Вчера я кончила, едва Лютый вошёл в меня. Да так, что в глазах потемнело. Я раньше лишь читала о таком. Это будто взрыв всех чувств, крушение мира и его возрождение.

Но больше всего поразило, как Лютый был нежен. Даже в нашу первую брачную ночь он не был таким. Тогда он был осторожен, да, но делал всё будто по приказу. Я скривилась: так оно и было. Мы трахнулись по указке Чеха.

А вчера была ночь любви.

Почему же тогда Лёша ушёл?

После душа я вышла из комнаты и, услышав голос отца, направилась в его кабинет. Папа разговаривал по телефону и, сделав мне знак заходить, прижал палец к губам. Я кивнула и, усевшись в одно из кресел, посмотрела в окно.

Поглаживая животик, думала о том, сколько за ночь выпало снега. Дворник, орудуя лопатой, разгрёб лишь дорожку от ворот к крыльцу, а работал, наверное, с самого рассвета.

По телу разливалось приятное тепло от одного воспоминания о томе, что было между мной и мужем, только на душе было неспокойно. Где же он сам?

И тут я замерла, услышав:

— Передай отцу, Григорий, что я сделаю всё возможное, чтобы уладить это недоразумение в кратчайшие сроки.

У меня спина похолодела: папа общается с Носовым? Дождалась, пока он положил трубку и спросила:

— Что за неприятность?

— Один из счетов заблокировали, — нехотя ответил отец и улыбнулся: — Как себя чувствуешь? Не хочешь позавтракать со мной?

— Не так сильно, как хочу узнать, что у тебя за дела с Носовым, — упрямо вернула я разговор в нужное мне русло. И прищурилась. — Я думала, после всего, что произошло, ты с ними не будешь работать.

— Детка, — папа сел за стол и сплёл пальцы рук. Глянул строго: — Личные дела ни при чём. Носов — негласный правитель этого города, а с такими людьми стоит считаться…

— Например, отдавать им невинных дочерей? — выгнула я бровь. — Пап, ты уговаривал меня выйти за Григория, но теперь вижу, что заботился в тот момент вовсе не обо мне. Иначе не работал бы с Носовым…

— И пошёл бы ко дну, — жёстко оборвал меня отец и вздохнул: — Милая, ваш союз решил бы кучу проблем, но, раз свадьбы не получилось, с ними приходится справляться другими способами.

— Каких проблем? — подалась я вперёд и впилась взглядом в окаменевшее лицо отца. Знала я это выражение. За внешней холодностью папа прятал чувство вины. — Я хочу знать, па. Что решила бы наша с Григорием свадьба?

Отец откинулся на спинку кресла и затарабанил пальцами по столу. Решился:

— Хорошо. Ангелина, ты всегда знала, что брак для людей нашего круга — лишь сделка.

Я приподняла брови: ну кто бы сомневался. «Купи-продай» от недвижимости до собственных детей. Так поступают все наши знакомые, я тоже особо не питала иллюзий. Потому и обрадовалась, когда мне предложили выйти замуж за высокого и красивого Григория, а не за, например, кривоногого Владимира — сына одного из партнёров моего отца.

Папа вздохнул и отвернулся к окну. Меня это насторожило: что же такого он не говорил мне раньше? После того, что мне пришлось пережить, трудно было признаться?

— Не говори Береговому, — тихо начал отец, и у меня от дурного предчувствия по телу побежали мурашки. — Тот бой… Его последний бой был моей последней надеждой. — Он горько усмехнулся и покачал головой. — Не суди меня строго. Время было тяжёлое, я сильно просел в прибыли и стоял на грани банкротства. Носов неожиданно протянул мне руку помощи. Мне было обещано партнёрство взамен на договорённый бой. Лютый должен был проиграть.

Я почти не дышала, понимая, что сейчас слышу то, о чём пожалею. Уже жалею, что спросила. Хрипло уточнила:

— Так ты… действительно…

Перед глазами темнело, к горлу подкатывала тошнота от осознания того, что мой отец был причастен к горю Береговых. Не так, как считал Лёша, но всё же не настолько чист, как бы мне хотелось.

— Я приказал проиграть, — сухо кивнул отец. Он не смотрел на меня. Видно было, что слова давались ему с трудом, но приносили облегчение. Словно он нёс это бремя долгие годы и теперь, наконец, получил возможность покаяться. Вот только не мне это нужно было говорить, а Леше.

Папа продолжил:

— Но он победил. Я думал, жизнь рухнула, и нам с тобой придётся переехать в другую страну… Если не найдут кредиторы, то, может, выживем. — Губ отца коснулась горькая усмешка. — Носов же, казалось, не огорчился. Предложил мне альтернативу. Мои… так сказать… течения средств. И тебя.

Он, наконец, посмотрел прямо мне в глаза.

Я же не могла дышать, сжимала подлокотники кресла и хватала ртом воздух. Едва справившись с собой, просипела:

— С тех пор ты отмываешь для него деньги? — У меня в глазах потемнело от мысли, насколько папа увяз в этом. А я? Насколько увязла я? — Клиника тоже задействована?

— Нет, — отец покачал головой. — Ты и твой бизнес чисты.

— Но, — потёрла ноющую грудь. — Зачем Носову я? Ты и так целиком зависел от него.

— Он дал мне опору, и я быстро поправил свои дела, — усмехнулся папа. — В нашем деле репутация и слухи значат даже больше, чем количество нулей на счёте. Слово Носова, и я снова на коне.

— Ему нужно было, чтобы ты и дальше проводил его деньги по своим каналам, — догадалась я.

— И без комиссии, — кивнул папа. — Но… сделка сорвалась.

— Свадьба отменилась, — прошептала. — Как я рада этому.

— Никогда не думал, что скажу это, — тихо признался отец, — но и я рад. Носов бы стал единоправным владельцем этого города. Меня, скорее всего, уже бы не стало. Да и ты бы пропала после того, как подарила Григорию наследника.

Я обхватила себя за плечи и, дрожа, пробормотала:

— Зачем Носову тебя убивать? Ты бы стал его родственником…

— И других наследников у меня нет, — жёстко усмехнулся отец.

Я замолчала, пытаясь переварить откровение папы. Оставались вопросы… Например, зачем Носову был нужен проигрыш Берегового, но я не была уверена, что готова к новым ответам.

— Поэтому, — холодно закончил отец, — какими бы ни были наши отношения, мне придётся вести дела с Носовым. Это мой самый крупный клиент… И самый сильный враг.

Я с трудом выбралась из кресла. Колени подгибались, голова кружилась, но я выпрямила спину и кивнула:

— Ясно. — И, направляясь к выходу, тише добавила: — Спасибо, что рассказал.

— Сожалею, — донеслось мне в спину.

Держась за стену, я вышла из кабинета и, осторожно спустившись по лестнице, направилась на кухню.

— Доброе утро, — улыбнулась Ира. Зарумянившаяся, она лепила пирожки с мясом. — Завтрак готов. Какао на столе…

— Не видела Алексея? — перебила я.

— Он недавно вернулся, — непонимающе нахмурилась Ира. — Привёл вашу лошадь. Ту, что беременна… не помню кличку.

— Агата, — кивнула я и улыбнулась: — Вот куда он ушёл. А сейчас где мой муж?

— Поднялся в комнату той девушки, что привезли вчера, — весело ответила Ира.

Сердце ёкнуло, в груди заклубилась чернота. Опять?!