Небо, под которым тебя нет

Диана Лилит, 2019

Со школьных лет я любил наблюдать за звездным дождем и загадывать желания. Это было что-то вроде игры: увидев на небе падающую искру, я выкупал ее желанием. Как ни странно, но оно всегда сбывалось. Может, просто совпадение, или желания были настолько простыми и детскими, что исполнились бы и без падающих звезд. Ровно два года назад был самый яркий и красивый звездный поток – на небе было зафиксировано от 200 до 500 метеоров в час. В тот день я узнал, что проживу недолго, поэтому ночью, увидев первую падающую звезду, я загадал желание провести мой последний год наедине с тобой. Я всегда хотел быть ближе к тебе. Мы жили в одном районе, пересекались на одних и тех же станциях, имели общих знакомых, но между нами всегда была невидимая стена, которую мне хотелось пробить. Мы как две параллельные линии – всегда рядом, но никогда вместе. Я и Мирай.

Каллиграфия чувств

感情書道

Мирай

Мы продолжали идти от улицы кукол в сторону твоих апартаментов. Изредка проезжал полицейский патруль. Неоновые вывески бледно мигали, сопровождая все это электрическим треском. Ты иногда щурил глаза или закрывал их ладонью, они были слишком чувствительны — я видела, как слезы стекают по твоим бледным скулам. Резкий свет доставлял тебе боль, мне же, наоборот, нравился сверкающий неон Токио. Кажется, тогда у меня уже было чувство, что совсем скоро я окажусь в туманном мраке, где единственным цветным элементом будут голубые бабочки, парящие над темной лесной травой, поэтому я так ценила каждый момент, проведенный в городе.

Ты впервые привел меня к себе домой. Оказавшись в этом небольшом темном пространстве, я словно переступила какую-то грань в наших отношениях. Будто мы стали ближе, и сейчас ты откроешь мне какую-то тайну, которую больше никто не знает.

Я ошиблась. Время еще не пришло.

Хидео

Мои апарты — небольшая студия на четвертом этаже. Тихие соседи, с которыми я изредка пересекаюсь в лифте, всегда автоматически отводят глаза. В холле стопки манги на кофейном столике, автомат с напитками, десяток зонтов у выхода и шумный кондиционер. Когда за окном плюс тридцать пять градусов, у ресепшена всегда пусто, лишь манэки-нэко машет рукой, рассекая воздух и издавая едва уловимый бархатный звук. Он встречает постояльцев, призывая своей фарфоровой лапкой то ли деньги, то ли удачу.

В помещении творческий хаос. Все стены заклеены рисунками, изрисованы иероглифами. Всюду валяются таблетки. Не успел убраться. Да, в общем-то, и не собирался.

— Я практиковал каллиграфию, — попытался оправдаться. Я тоже всегда оправдываюсь за то, что так люблю.

Не о том заговорил. Снова пришлось сочинять глупые истории о том, как мучаюсь от аллергии на все. А может, моя болезнь — и правда просто аллергия? Аллергия на жизнь.

Ты неуверенно, но с интересом осмотрелась. Я был взволнован. Давно хотел пригласить тебя к себе, но все никак не решался. Мой маленький изолированный и дикий мир. Только тебе я смог показать его.

Мирай

На книжной полке стояла небольшая стеклянная статуя Будды, которая плавно переливалась разными цветами. Как оказалось позже, это самодельный светильник. Ну до чего же красиво!

На столе две банки: в одной — светлячки, в другой — большая голубая бабочка, еще живая.

— Где ты поймал такую? — спросила я, рассматривая ее.

— На водопаде Окутама их много, разных цветов, — спокойно ответил ты.

— Никогда не видела таких огромных бабочек.

— Можем как-нибудь поехать туда, посмотришь, — улыбнулся ты.

Я задумчиво кивнула, а потом вновь уставилась на банку.

— А зачем ты их тут держишь? Они же умрут.

— Люблю коллекционировать красивые вещи, — спокойно ответил ты.

— Но это же не вещи, а живые существа, — включилось мое подсознательное лицемерие. Я никогда не была веганом, не выступала в защиту животных, но почему-то мне было очень жалко эту бабочку и светлячков. И к чему это я вообще? Как же стыдно.

Ты присел на край кровати, неловко окинув взглядом пол.

Я вышла на балкон. Прохладный ночной воздух немного освежил меня. Улица была очень шумной: бары, клубы, притоны с проститутками в школьной форме, постоянное мигание неоновых вывесок.

Теперь я понимаю, почему в твоей квартире не было ламп. Тебе они попросту не нужны. Здесь достаточно света из внешнего мира.

Ты вышел на балкон вслед за мной.

— Шумно тут, да? — вздохнул ты, стараясь избавить нас обоих от неловкого молчания.

— Я думала, что тебе нравится жить в тишине. Даже у нас дома тише, — заметила я.

— Мне нравится тишина в меру, иначе я чувствую себя совершенно одиноким. И пусть мне не очень комфортно среди людей, я должен слышать их, знать, что рядом кто-то есть, — сказал ты.

— А чего ты боишься больше всего? — вдруг спросил ты, взглянув на меня.

Я посмотрела с балкона вниз, а затем, наоборот, на ночное небо. Где-то вдали были слышны полицейские сирены. Пролетел самолет. Проститутки смеялись у входа в бар вместе с якудзами средней руки.

— Смерти, наверное, — не особо задумываясь, ответила я.

Ты усмехнулся, но усмешка твоя была доброй. Неоновые вывески продолжали мигать, отбрасывая свет на твои покрасневшие глаза, отчего казалось, что ты не человек, а робот.

На секунду ты зашел обратно в квартиру и вернулся с той банкой в руках. Бабочка внутри билась о стекла. Ты снял крышку и выпустил ее. Мы остались стоять на балконе и смотреть, как она неуверенно взлетает и растворяется в цветной дымке ночного Токио.