Няня для главы сыскной полиции

Диана Маш, 2022

«Инфомошенница! Аферистка! Продавщица воздуха!»Как меня только не называли злые завистники, пока я, улыбаясь, зарабатывала миллионы.Но неведомые силы, по велению своей левой пятки, забросили меня в другой мир. Где на смену богатству и независимости, пришли нищета и злая мачеха. А вместо прекрасного принца судьба подсунула сурового главу сыскной полиции, который угрожает мне вполне реальной тюрьмой, если я не стану его… няней.

Глава 6. Я все равно тебя поймаю!

— «Высокий мужчина выстрелил в лавочника из револьвера. Затем скрылся в неизвестном направлении. Раненый благополучно скончался», — зачитывая вслух полученный еще утром рапорт, Мирон прилагал неимоверные усилия, чтобы не скрипеть зубами. Выходило с трудом. — У меня всего один вопрос, что за олух это написал?

Сидящие за длинным овальным столом десять полицейских надзирателей втянули головы в плечи и переглянулись. Никому не хотелось попасть под горячую руку начальству. Тем более, когда у этого самого начальства на лице явственно читалось желание кого-нибудь придушить.

Совещание сыскного отдела только началось, а настроение у Мирона уже было ни к черту. И все из-за очередной неспокойной ночи, причиной которой была его меньшая забота.

Полина Мироновна в незнакомом доме боялась засыпать одна.

Достойную няню, что подошла бы и девочке, и ее отцу, до сих пор не подобрали. На плечи горничной Ольги Федоровны и так свалилось много лишних обязанностей, чтобы добавлять к ним дежурства у Полиной кроватки.

Вот и приходилось Меньшикову, возвращаясь поздно вечером с работы, ночевать в сооруженной на скорую руку детской. Да не лежа в мягкой постели, а сидя в неудобном кресле, после которого на утро нещадно болела спина.

Необходимо было срочно спасать положение и что-то делать, но рабочие будни главе сыска никто не отменял.

Из-за стола, нервно кусая губы, поднялся долговязый парень в круглых очках.

— Ваше благородие, моё это. Виноват, — наклонив голову, он замолчал, ожидая неминуемой выволочки. Но ее, как ни странно, не последовало.

Проглотив рвавшиеся наружу злые слова, Мирон вернул рапорт подчиненному.

— Сейчас же перепишите, Назаров. И если я снова увижу нечто подобное, лишитесь места, — встав со стула, он прошел к окну, выходящему на оживленную Офицерскую улицу и, скрестив руки на широкой груди, повернулся к нему спиной. — Что по поводу ограбления дома ее сиятельства, Егор Николаевич?

Обратился он к самому старшему из сыщиков. Крепкому, усатому мужчине в синем мундире, который уперся ладонями в деревянную столешницу и медленно поднялся с места.

— Ваше благородие, эти коты, будь они неладны, там такой беспорядок учинили, и все заради сейфу. Народу в доме — тьма-тьмущая, а никто их не видел. Что точно в том сейфу лежало — не знают. Влеготку вошли и вышли, с ящиком-то. Когда мы поняли что к чему, кинулись в погоню, а ужо поздно… — развел он руками. — Темнота на улице. Снег. Все следы, что были, впопыхах потерлись. Упустили возможность.

— Следы уничтожены, зацепок и улик нет. Блестящая работа, Егор Николаевич, — невесело хмыкнул Меньшиков. — Никогда не упустите возможность упустить возможность.

— Ваше благородие, да поймаем мы их, беспризорников этих. Никуда не уйдут! Мальчишки безродные. Недолго им куковать…

— Эти «беспризорники», как вы их называете, уже месяц терроризируют город, пока вы мне зубы заговариваете, — прорычал резко напрягшийся мужчина. В помещении тут же образовалась гнетущая тишина. — Итак, с этого дня я беру под свой личный контроль все дела, связанные с бандой «котов». Егор Николаевич, жду вас через два часа со всеми бумагами. Осенников, задействуйте летучие отряды. Пусть обходят улицы, гостиницы, рынки. Ловят и допрашивают всех подозрительных праздношатающихся. Константинов, узнайте, что хранилось в сейфе и привлеките ломбардные отряды. Пусть ищут краденное. А сейчас…

Не успел Мирон договорить, дверь в его кабинет резко отлетела к стене и внутрь вбежал его запыхавшийся помощник.

— Ваше благородие… Мирон Александрович… — Елисей ткнул пальцем в проем. — Там… там…

Внезапно, этот самый проем заполнился тремя дородными женщинами среднего возраста, которые, не умолкая, кричали и размахивали кулаками.

— Аферистка… мошенница… немедленно арестовать!

— Плутовка… целых двадцать рублёв… казнить ее мало!

— Шарлатанка… откуда только выискалась?

Сжав пальцами мучительно пульсирующие виски, Мирон шумно выдохнул и поднял на посетительниц тяжелый взгляд.

— С кем имею честь говорить? — так громко гаркнул он, что все три барыни тут же замолчали.

Вскоре, правда отмерли и одна из них, самая смелая, в цветастом платке и пестром полушубке, уперла руки в бока и вышла вперед.

— Дилайла Михайловна Жемчужная, — напевно произнесла она свое имя. — С ярмарки мы к вам, на Троицкой которая.

— Чем обязан? — Меньшиков даже не пытался скрыть сквозящее в голосе неудовольствие.

— Дык плутовка хитрая у нас на рынке завелась. Клейма ставить негде! — зло процедила одна из товарок Дилайлы Михайловны. — Ефросинья Андревна Золуйская я. Пирогами поторговываю. Всех заказчиков из-под носа, мерзавка, уводит. Людей учит скряжничать, копейки откладывать, чтобы они за ее сэ-ми-на-ры платили. У меня третий день дело из-за нее не спорится!

— Плутовка говорите? — не сдержал усмешки Мирон. — Так у вас их там пруд пруди. Чем эта не угодила? Обокрала кого?

— Так честных людей лопошит почем зря, шельмачка эдакая! Откликается то ли на дуру, то ли на гуру. Дармоедству обучает. Мужей от жен отваживает. Маткой дышать заставляет. Чакры им ломает. В космос отправляет.

Сидящие за столом полицейские надзиратели дружно повскакивали с мест. Помощник главы Елисей, громко закашлялся и спрятался за крепкую спину начальства. А само начальство, осознав, что свинцовая усталость сменилась неподдельным любопытством, удивленно приподняло правую бровь и почесало затылок.

— Дело ясное, что дело темное, — протянул Меньшиков и вытащил из кармана часы на цепочке.

До встречи с обер-полицмейстером оставался час, а значит можно скататься на ярмарку и взглянуть, что за диво-дивное там завелось.

Решив для начала взглянуть на вероятную мошенницу лично, чтобы оценить глубину ее вины, Мирон направился к нужной палатке.

Подчиненные держались от него на приличном расстоянии, и были строго проинструктированы действовать только по приказу. А три свидетельницы, затаившись за прилавками, наблюдали за происходящим со стороны.

Вечером на ярмарке было не протолкнуться. И, с одной стороны, обилие народу создавало хорошее прикрытие. Но с другой — постоянная толкотня, шум и мелкие стычки уж очень отвлекали и мешали работе.

Успев как раз к началу, Меньшиков отодвинул полог, вошел внутрь и едва не присвистнул, когда увидел, сколько людей собрало начинающееся представление.

Все табуретки были заняты почтенными матронами. Мужчины жались к стенам палатки. Молодежь крутилась между рядами. Перед импровизированными подмостками стояло два здоровенных лба, что лениво чесали одинаковые бороды, изредка пробегаясь взглядом по гостям.

Чтобы не светить перед ними военным кителем, Мирон шагнул в тень. И вместе с остальными принялся ждать появление виновницы торжества. Вскоре до мужчины донесся ее голос. Тонкий, мелодичный. Отвлекающий внимание от непонятных, режущих уши слов.

— Мои уникальные, как прошел ваш первый трансформационный день?

Присутствующие сорвались с места, и как по команде разразились аплодисментами. В устремленных на подмостки взглядах читался восторг и восхищение. Чтобы разглядеть застывшую в центре хрупкую женскую фигурку, вызвавшую такой резонанс, Мирону пришлось сдвинуться еще на шаг и…

Конец ознакомительного фрагмента.