Путь искушения

Диана Хант, 2018

Думали братья де Вуд, демоны-инкубы, что не смогут поделить женщину? Звучит так же смешно, как и глупо. Рыжеволосая девочка со вкусными эмоциями стремительным звездопадом обрушилась в жизнь высших демонов, перевернула с ног на голову устои и правила, стала настоящим искушением для обоих. И встала на путь искушения сама. Игры инкубов порочны, безжалостны. Вот только они не знают, по чьим правилам им придётся играть…

Глава 3

Стоило миновать сквер, где всё — шелест листьев, свежие травяные и хвойные запахи напоминали о поцелуе инкуба, отчего сердце Мишель билось быстрее, а коленки подкашивались, путь им преградило несколько силуэтов.

Фурии!

Адептки стояли, скрестив на груди руки и явно поджидали их, Мишель и Заури. Это становилось очевидно по насмешливому выражению грубоватых лиц, которое словно говорило: «попались, козочки!»

Внутри у Мишель всё сжалось. Она испугалась за подругу: если фурии скажут ей в лицо то, о чем говорили за спиной, когда обрывки разговора долетали до Мишель… несомненно, это причинит дополнительные страдания восприимчивой русалке. Поэтому она сжала кулачки, и, сглотнув, шагнула вперед, полная решимости не давать в обиду Заури, которой итак досталось.

— Какие люди, — проворковала фурия, которая, Мишель без труда поняла, была здесь за главную. Против воли залюбовалась какой-то свободной, чуть грубоватой красотой: крупные черты лица, красивое сильное тело, высокомерный и насмешливый взгляд. К её облегчению, объектом ненавидящих взглядов фурий была она, а не русалка.

— Вы что-то хотели? — Мишель постаралась до последнего не допускать конфликта, поэтому «включила дурочку», мол, не понимаю ни ваших ничего хорошего не обещающих интонаций, ни соответствующих интонациям лиц. В большой приёмной семье, где она периодически была изгоем, время от времени прокатывало…

— Хотели поговорить, — ответила грубоватым голосом фурия. — Об Эраме де Вуде.

Мишель вздрогнула.

Фурия шагнула ближе.

— Что у тебя с высшим демоном, человечка? Или ты не знаешь, что такие как ты — фактически корм для таких, как он?!

— Как тебе не стыдно так говорить? — возмутилась Заури. — Люди — универсальные доноры для высших рас! У них есть то, чего нет у тех же фурий, именно поэтому вы неинтересны инкубам!

— Что ты сказала? — окрысилась фурия. — Мы — неинтересны?!

Видно было, что внутри адептки идет нешуточная борьба, с языка вот-вот сорвутся обидные слова, но, видимо, внушение Эрама де Вуда оказалось действеннее. Поэтому Мишель расслабилась. Заури они не тронут, а она, Мишель, как-нибудь справится. В конце концов, если и поколотят, то вряд ли сильно. Их-то всего трое. Куда меньше, чем бывало так сказать, дома… Бежать Мишель точно не будет, знаем, пробовали, когда догоняют, бьют с большим остервенением, а отбиваться сил нет. Лучше, если дело дойдет до драки, поберечь силы.

— Послушайте, мы просто хотели пройти, — сказала Мишель. — И наши отношения с Эрамом де Вудом касаются вас в последнюю очередь.

Вот так. Просто, честно. Доступно. Без оправданий и заигрываний.

Кто же ожидал, что фурия нападет?

В секунду рослая фигура оказалась рядом с Мишель, а в следующий миг фурия схватила Мишель за волосы и рванула вниз, вынуждая нагнуться.

Это она зря. Мишель слишком хорошо знала, что в подобной ситуации следующим будет удар коленом в лицо (проходили), а ещё она не выносила, когда прикасаются к волосам. В подростковом возрасте даже стричься умудрялась сама, сикось-накось, но зато никто посторонний волосы не трогал… Поэтому, как избавляться от этого захвата, она очень хорошо знала. Выучила эмпирическим путем.

Рывок, подсечка, удар в лицо. Неприятный хруст. Должно быть, от поломанного носа. Ещё удар!

Фурия тоже дралась. Не на шутку. Но, благодаря внезапности, перевес оказался на стороне более маленькой и юркой Мишель.

Две другие фурии в драку не полезли. То ли считали, что хватит с Мишель и одной фурии, то ли действительно впечатлились бойкостью и непримиримостью человечки.

Мир сузился до череды ударов, уворачиваний, причитаний русалки, которая никак не могла подступиться, насмешек фурий, снова ударов… И в то же время в висках пульсировала мысль: не дай Богиня Заури ляпнуть, что Мишель, по сути, собственность Эрама де Вуда, и если что, разбираться придется с инкубом… Но ундина промолчала. Должно быть, понимала, что подруге неприятно будет такое слышать. Куда неприятнее, чем тычки и затрещины от фурии.

Растащили их проходящие мимо тритоны, явно уловившие своей эхолокацией эмоции Заури.

Двое держали фурию, один, самый рослый, вынужден был поднять Мишель, обхватив ту за талию.

— С ума сошли!

— Драки на территории академии запрещены!

— На отчисление захотели?

Надо сказать, только последний аргумент и подействовал на Мишель. Она перестала вырываться и отвечать на довольно грязные ругательства фурии.

На обещание той встретиться с ней снова, на этот раз не на территории академии, Мишель запальчиво заявила, что ждёт с нетерпением, когда сможет оторвать фурии голову, потом пинать ту до границы Слитсберга.

— Ну ты даешь, — восхищался тритон после того, как после обещания Мишель «вести себя наконец-то хорошо», поставил ту на ноги. — Никогда бы не подумал, что в такой маленькой человечке может уместиться столько ярости, эй, эй, тише, я же пошутил! Я просто к тому, что обычно, ну, тот, кто объективно слабее, пытается решить проблему миром… или бегством.

— Я никогда не побегу, — заявила успокаивающаяся Мишель. — Пробовала. И меня гоняли по улицам, как зайца. Больше такого не повторится.

— Ну, в таком случае, добро пожаловать в гости, — тритон сделал приглашающий жест вперёд. — Я рад, что ты ответила согласием, Заури. И пригласила такую… эм… экстравагантную подругу.

— Так ты и есть Посейдон? — когда до Мишель дошло, что только что болталась в воздухе в руках хозяина вечера, стало стыдно.

Тритон улыбнулся, кивая.

В свете фонарей удалось рассмотреть тритона лучше. Практически все они, представители этой расы вызывали у Мишель ассоциацию с аниме — такие же большеглазые, черты лица словно кукольные, словом очень привлекательные и смазливые «мальчики» с нежной, словно фарфоровой кожей, притом высокие, и, как правило широкоплечие, с невероятно развитой грудной клеткой.

Темноволосый, большеглазый, со снисходительной усмешкой и открытым лицом тритон был хорош. От Мишель не укрылось, как Заури смотрит на него. Так смотрят на рыцарей и героев героини сентиментальных фильмов и романов. Мишель постаралась сдержать улыбку: ну ничему жизнь не учит! Хотя одно то, что подруга заинтересовалась кем-то «своей расы» было, пожалуй, утешением.

А вечеринка среди «хвостатых» не разочаровала.

Опять же, удалось увидеть русалок и тритонов в истинном облике. Мишель, словно зачарованная пялилась на длинные, переливающиеся, покрытые блестящими чешуйками хвосты. А «морской народ», в свою очередь, не без гордости их демонстрировал, забавляясь реакцией человечки из межмирья.

По негласному соглашению между собой к алкоголю подруги не притрагивались. Блюда, где основным ингредиентом были водоросли, Мишель тоже пробовала с осторожностью.

А в остальном идея прийти на такую вот закрытую вечеринку радовала с каждой минутой все больше.

Все было как-то тихо, очень уютно, по-домашнему.

Из приглашенных, как и заверяла Заури, действительно только русалки да тритоны, причем народу немного, человек пятнадцать.

Музыка, напоминающая собой журчание воды, тихий смех и певучие голоса русалок — откинувшись на спинку удобного кресла, Мишель вовсю наслаждалась уютным, спокойным вечером, а ненавязчивое влияние тритона, оказываемое, преимущественно Заури, было довольно милым и приятным аккордом подошедшего к концу и богатого на приключения дня.

Словом, вечер выдался чудесным, именно таким, какой и нужен был Мишель после всего нахлынувшего… до определенного момента.

— Господа! Я осведомлен, что не был удостоен чести быть приглашенным на вашу вечеринку, но у вас случайным образом, по-крайней мере я очень на это надеюсь, оказалось то, что принадлежит мне. И без своего, как вы можете со свойственной вам эхолокационной проницательностью догадаться, я отсюда не уйду.

Довольный визг русалок, тут же окруживших высшего демона разноцветной стайкой, неприятно резанул по ушам Мишель.

Она скривилась и закусила губу.

Надо признать, высокий, до умопомрачительного красивый опасной демонической красотой, в идеально сидящем на нем костюме, инкуб до неприятного хорошо смотрелся в окружении русалок в купальниках. Со стройными гибкими телами и замутненными частью от алкоголя, частью от демонического обаяния инкуба, глазами.

Посейдон, как хозяин вечеринки, привстал с соседнего с Заури лежака и ленивой походкой направился к демону. Мишель успела заметить, что по лицу Посейдона скользнула судорога. Это было чем-то большим, нежели просто нежелание видеть у себя на вечеринке демона. Мишель подумала, что есть, несомненно, что-то, за что тритон не любит инкуба.

— Ты ничего не перепутал, Эрам де Вуд? — осведомился тритон. — Кроме того, что тебя, действительно не приглашали. И здесь нет… никого и ничего, на что ты мог бы претендовать.

— Ошибаешься, — сообщил демон и жестом отослал подоспевшего с подносом официанта. За свой порыв бедняга удостоился такого испепеляющего взгляда тритона, что вжал голову в плечи, явно мысленно прощаясь с чаевыми.

— И как это понимать, детка? — спросил Эрам, подходя к Мишель и больше не обращая внимания на хозяина вечера. — Мало того, что ты не спросила разрешения у меня, можно ли тебе сегодня выйти из дома, так ты ещё мне ничего не сообщила.

Мишель вздрогнула, ожидая, что сейчас прозвучит унизительное «конкубина», и это пятно на репутации останется на ней до окончания академии.

Инкуб улыбался, но в его интонациях сквозила сталь и вечная мерзлота. Холодными были и глаза, взгляд, которым он ощупывал Мишель. В определенный момент он сощурился, нахмурился, что заставило Мишель поёжиться.

— Я недостаточно красноречив? — почти прорычал он. — За мной, конфетка Мими. И если ещё раз сделаешь что-то против воли папочки, гореть твоей маленькой заднице. И не у меня в машине, а на виду у всех. Ясно?

Не дожидаясь ответа, Эрам де Вуд развернулся и пошел к калитке.

Щеки Мишель пылали от следа. Все внимание присутствующих оказалось приковано к ней. Сегодня, после заключения кровного контракта с инкубом, она испытала что-то вроде облегчения: демон заверил, что дружки Дэениса от неё отстанут. И даже благодарность: инкуб не возражал, чтобы она провела вечер в общежитии.

И вот оказывается, какова цена этим его обещаниям «получать свою выгоду от контракта» (проклятый демоняка уверял, что от их соглашения выиграла только Мишель) только с завтрашнего дня!

Вломиться на вечеринку, куда тебя не приглашали, опозорить её… Пообещать прилюдно выпороть!

Но по контракту она — его собственность на ближайший год… И он ведь не вправе брать её силой… Но ведь прилюдная порка не относится к принуждению к близости? Ведь так? А значит это только одно… Богиня, он и в самом деле вправе ее выпороть! Какой стыд! Нет, если он сделает это, это станет несмываемым позором…

Эрам де Вуд захлопнул за ней дверцу и уселся за руль, глядя перед собой.

Положив руки на полукруг руля, он замер.

Мишель, которая собралась уже высказать ему за демонстрацию крайнего к ней неуважения, причем на глазах у всех, испуганно сжалась. От демона так и веяло злостью и опасностью. Но неужели его так разозлило, что она прогулялась к одному из бассейнов, ещё и на территории академии?

Она ждала, когда инкуб, наконец, заговорит, но когда раздался его тихий, шипящий от скрытой ярости голос, вздрогнула.

— Значит, вот что имеет ввиду конфетка Мими, когда говорит, что устала и хотела бы отдохнуть?

Прежде, чем Мишель успела ответить, демон продолжил:

— Что и часа не пройдет от ее обещания, как она побежит тискаться со скользким хвостатым?!

Демон медленно повернулся к ней. Злой. С горящим синим огнем глазами, челка выбилась из безукоризненной прически и прилипла ко лбу.

Мишель сглотнула.

Она собиралась что-то ответить, но обвинение инкуба было слишком уж несуразным… и слишком внезапным. Вместо ответа она часто заморгала.

— Надо же, какая невинность во взгляде! — рявкнул демон и Мишель отшатнулась. — А я еще не хотел трахать тебя в машине, на ходу, как компаньонку! А тебе, оказывается нравится заниматься этим на глазах у всех!

— Я, — забормотала Мишель. — Я не понимаю… Я правда, не понимаю, о чём ты…

В следующий миг её рывком притянули к себе. Нос демона уткнулся ей в шею, а затем инкуб с шумом втянул воздух. Мишель почему-то ощутила себя подвешенной за шкирку над пропастью.

— Не понимаешь, сладкая Мими? — угрожающе промурлыкал демон. — На тебе его запах!

— Кого? — пискнула Мишель, опасаясь вдохнуть.

— Тр-ритона, — прорычал инкуб, а Мишель, наконец, облегчённо выдохнула.

— Он… помог мне, — пропищала она.

Инкуб отстранил её от себя и заглянул в глаза. От злого и очень голодного взгляда демона по коже побежали мурашки.

— Помог? — спросил демон таким тоном, что Мишель поспешила объяснить:

— Они разняли нас с фурией… Мы… Мы подрались.

На этот раз её отстранили еще дальше, она даже оказалась в соседнем кресле.

— Ты поэтому выглядишь такой потрёпанной, детка? — спросил Эрам уже спокойнее.

Мишель пожала плечами и неопределенно кивнула, мол, должно быть, поэтому.

— И чего вы не поделили с фурией, конфетка Мими? — демон все еще продолжал хмуриться, но ярость, слава Богине, пошла на спад.

— Скорее кого, — буркнула «конфетка Мими», поморщившись.

— Крошка, — сказал Эрам уже другим тоном. — У тебя проблема с фуриями? Из-за меня?

Мими пожала плечами и неожиданно для себя хлюпнула носом. Стало вдруг так себя жалко… Итак проблем выше крыши из-за него, так он ещё подозревает неизвестно в чём, позорит перед всеми, и это ещё после схватки с фурией… И пусть Мишель успела наставить той синяков, нежелательный физический контакт будучи в разных весовых категориях до сих пор ощущался…

— Значит, я должен был сказать хвостатому спасибо, — протянул Эрам.

— Не помешало бы, — снова хлюпнув носом, прогундосила Мишель.

— Одно мне непонятно: почему ты не обратилась сразу ко мне? — хмуро спросил демон, из-за собственных размышлений, видимо, не заметивший такой разительной перемены в «конфетке Мими».

— Ага! — уже откровенно проплакала Мишель. — Сам говорил, демоны, мол, не воюют с женщинами! А сам приходишь к друзьям моей подруги, позоришь перед всеми, а я ведь ничего не сделала плохого! Мы даже за территорию академии не выходили! Заури развеяться надо, она целый день взаперти просидела, наедине со своими мыслями! А ты только о себе и думаешь! У-у-у! Так нечестно!

Вот теперь вид демона был откровенно опешившим.

Внутренняя, демоническая сущность с упоением, чуть ли не мычанием поглощала вкусную горечь, безысходность, отчаянье… А самому Эраму, который впервые ощутил себя отдельно от внутреннего демона отчаянно захотелось сделать что-то, чтобы Мими прекратила плакать, улыбнулась… чтобы испытала что-то вроде благодарности к нему. По прошлому опыту общения с рыжей он знал, сколь щедра она на благодарность и сейчас старался унять аппетит внутреннего демонюги.

Мишель не поняла, как это произошло, но после того, как сильные руки инкуба подхватили её подмышки, оказалась на коленях инкуба. Больших, очень удобных. И горячих.

Демон же склонил её головку к себе на плечо, другой рукой провел по спине.

Надо же, маленькая и такая худенькая, что боишься ненароком причинить ей боль, и при этом такая умопомрачительно свежая, вкусная… пылающая огоньком благодарности Мими.

Отчаяние и беспомощность схлынули, на смену пришло удивление, пожалуй, даже шок… и вместе с тем ощущение уюта и защищенности… Которое, в свою очередь вызвало так необходимую сейчас инкубу благодарность.

Поправляя огненно-рыжий локон Мими, Эрам заметил, как у него дрогнули пальцы.

Наверное, поэтому и проговорил несколько грубовато, поднося крошке одноразовый платок к носу:

— Ну-ка, высморкайся хорошенько. Не хватало, чтобы ты сделала это на мой костюм.

Мишель смутилась до ярко-алых щек, но было в этой беспомощности в объятиях демона что-то такое упоительное, что не смогла не послушаться.

А после того, как демон сунул насквозь влажную салфетку в утилизатор, её заботливо вернули на пассажирское кресло.

Когда химера утробно, еле слышно зарычала, Мишель испуганно спросила:

— Куда мы едем?

Стоило струйке эмоций рыжей оборваться, внутренний демон зарычал почище химеры, а Эрам поморщился.

Испугавшись, Мишель тут же перекрыла для него доступ к своим эмоциям.

— Вообще-то на сегодняшний вечер у меня были совершенно другие, далекие от приличия планы, крошка, но судя по твоему настроению, тебе и в самом деле не помешает хорошенько отдохнуть, прежде чем снова искать проблем на свою очаровательную задницу, Тысяча и одна неприятность.

Демон посмотрел на Мишель так выразительно, что сердце застрочило с утроенной скоростью.

— К тому же ваш праздник оказался настолько кислым, что не помешает завершить его каким-то подходящим аккордом. Надень это.

Под контролем Эрама Мишель надела что-то среднее между шлемом и маской для плавания. После того, как он пробежался пальцами по ручке её кресла, то чуть откинуло спинку и выпустило широкие ремни. Ощущения от них были похожи на объятия, Мишель даже успела подумать, что в таком удобном положении немудрено и заснуть.

А потом машина взлетела.

Без разгона, без предупреждения демона.

Мишель взвизгнула, первый раз от страха, второй — от восторга! Она ощутила себя в лунопарке, на самом страшном и поэтому самом притягательном аттракционе.

Галдур Магинен осталась далеко внизу, в лицо бил свежий ночной ветер. Демон на соседнем сиденье ухмылялся, вид у него был довольный, как у кота, что нализался жирной сметаны.

Изначально он хотел немного покружить над территорией академии, девчонки всегда так смешно пищат, когда мобиль неожиданно взлетает. Мими оказалась совсем другой. Она молчала, отчаянно закусив губу. Но при этом фонтан её восторга был таким мощным, что внутренний демон удивлённо зарычал от сытости.

Усмехнувшись смешной, но такой падкой на проблемы, Мими, Эрам направил мобиль в Вилскувер, на крышу одного из шарообразных зданий, парящих в воздухе. Там, на верхней площадке, расположилась лаунж-зона гостиницы для иномирян.

У ожидающей чего угодно Мишель рот приоткрылся от удивления. Ресторан, в который они прибыли, поражал воображение роскошной технократичностью, изобилуя сочетанием хромированного и хрустального блеска.

Коктейль и десерт, которые заказал ей демон после заверения, что неголодна, были умопомрачительно вкусные, обзор ночного Вилскувера — захватывающим, плед, в который Эрам де Вуд её закутал, не позволив официанту прикоснуться к ней, мягким и тёплым. А сам демон, оказывается, умел быть в меру наглым и бесцеремонным. Впрочем, несмотря на его откровенные взгляды и шуточки, за действиями инкуба чувствовалась забота.

И в груди у Мишель было тепло от благодарности.

Стоило ей доесть десерт, инкуб сообщил, что отвезет её в общежитие.

— И постарайся на этот раз быть паинькой, конфетка Мими, — сказал инкуб, снисходительно улыбаясь. — Знакомство с тобой оказалось чересчур насыщенным даже для меня, высшего демона. Проще говоря, мне самому не помешает хорошенько выспаться. Первый раз встречаю человечку, которая умудряется вляпываться в неприятности с такой завидной регулярностью.

Мишель хотела сообщить, что сегодняшней дракой с фурией вообще-то обязана ему, но промолчала, позволив помочь застегнуть на себе ремни и потупившись под пристальным взглядом демона.

А Эрам смотрел на неё и понимал, что пару дней и даже пару недель рядом с ней ему будет мало.

Он планировал переспать с ней прямо сегодня, слишком энергозатратно оказалось вытаскивать крошку из неприятностей, но её доверие, благодарность, восторг, которыми щедро окатило его сегодня… эти эмоции хотелось продолжать чувствовать, слышать. К тому же он знал, что стоит ей закрыться — и ему достанется только созерцание радужного фонтана её ауры.

А переспи он с ней — она станет, как остальные человечки, у которых была связь с инкубом. Жалкие, влюбленные, помешанные, до приторного липкие. Пресные и неглубокие, словно страсть высшего демона лишала их глубины, оставляя за собой лишь мелководье.

Припарковав мобиль возле общежития, Эрам посмотрел на неё и усмехнулся.

Рыжая заснула. Вид у неё во сне был очень сладкий и очень трогательный, беспомощный. В другой раз Эрам не раздумывая отвёз бы её к себе, положил рядом… И, когда проснулась бы…

Но буквально пару часов назад Мими так умоляла оставить ей возможность ночевать в общежитии, что… Впервые в жизни Эраму де Вуду не хотелось спешить. Хотелось сначала предвкушать свое новое лакомое блюдо, а потом долго-долго его смаковать.

— Приехали, конфетка Мими.

Губы демона были твёрдыми и горячими, поцелуй лёгким и нежным… Прежде, чем проснулась окончательно, Мишель ощутила тугой сладкий спазм внизу живота, что почему-то совпало с самодовольной улыбкой инкуба.

Он впервые целовал её как-то терпеливо, с щемящей сердце смесью скрытой страсти и заботы и Мишель, убаюканной полётом, захотелось, чтобы это не прекращалось.

— Ненасытная Мими, — промурлыкал демон, продолжая целовать. — Сладкая, нетерпеливая конфетка…

Мишель проснулась окончательно. Она… она и в самом деле млела от прикосновений демона, и он каким-то образом это знал! Как восхитительно стыдно…

— Мы уже… прилетели? — пролепетала она, оглядываясь.

Одним нажатием кнопки демон не без сожаления освободил её от ремней и открыл дверцу.

— Прилетели, крошка Мими, — сказал он. — Увидимся завтра, на занятиях. Постарайся не влипать в неприятности хотя бы одну ночь.

— Спасибо за вечер, — искренне сказала Мишель. — И за полет… И за то, что помог днём с этими… этими…

Она хотела сказать «подонками», а как ещё можно обозначить тех, кто требовал от неё кровный контракт, но потом поняла, что под это определение подходит и тот, кто от неё этот самый кровный контракт получил… Поэтому замялась. Тем более, инкуб сразу же остудил её порыв волной непрекращающегося цинизма. В своём стиле.

— Обычно меня благодарят минетом в машине, крошка Мими, но твой первый официальный рабочий день только завтра, поэтому сегодня, если прямо не терпится отблагодарить, то только на добровольных началах.

Вспыхнув до самых корней волос, Мишель выскочила из мобиля и в пару прыжков преодолела крыльцо общежития.

Когда за ней с шумом захлопнулась дверь, Эрам улыбнулся. А потом чёрный мобиль с серебристыми крыльями оторвался от земли и скрылся в ночном небе.

Мишель неслась по коридору, готовая смести все на своем пути.

Чёртов демон! Только начинает казаться… не такой циничной сволочью, какой является, как тут же всё портит! Не дает забыть о своей гадкой натуре! Да, она принадлежит ему, согласно кровному контракту, но он… он… мог бы вести себя повежливее! Зачем быть таким подонком?

И… да, по договору он не вправе склонять её к близости, это оговорено отдельным пунктом, но входит ли в понятие близости… то, о чем говорил инкуб? Для Мишель — да! Для демона… Мишель сомневалась. Значит ли это… что он потребует от неё подобного… уже завтра? Вправе… потребовать?

Она свернула за поворот сама не поняла, что произошло.

Споткнувшись о что-то твёрдое и мягкое одновременно, растянулась на полу, больно приложившись локтем и коленкой. А когда поднялась и рассмотрела то, обо что споткнулась, заорала, срывая голос, пытаясь отползти.

Перед ней, на спине лежала фурия. Та самая, с которой сцепились на выходе из сквера. Неподвижная, даже закоченевшая. Немигающий взгляд устремлён в потолок.