Сюрприз для рыжего

Диана Ярук (2024)

Гадалка предсказала, что однажды рыжий мужик похитит меня, чтобы сделать своей женой и посадить под замок. С этой судьбой я совершенно не согласна. Замуж не хочу, работу выбрала такую, чтобы путешествовать по всему миру, а с любовью вообще решила завязать. Целее буду.Правда, рыжие преследуют меня по пятам, будто что-то чуют. В моей спальне внезапно оказывается огненный хоккеист, который уверен, что я женщина всей его жизни. А где-то там маячит со своей любовью психопат, мечтающий завести со мной кучу рыжих ребятишек.История Вики из романа «Измена. Горячий лед». Можно читать как отдельную книгу.

Глава 8

По дороге из аэропорта мне внезапно становится стыдно минутной слабости. Вообще-то, я Виктория-победительница, как героиня популярного сериала из юности. Я ничего не боюсь, никогда не сдаюсь и мне всё по плечу. Если что-то не получается с первого раза, снова смотрим пункт два.

Сегодня я немножко погрустила, но это были минуты слабости, а завтра я напишу Семёну об очередном выстреле вхолостую, и мы продолжим поиски.

Лёша едет со мной в мою квартиру на такси. Я проиграла битву за свою руку и сейчас она лежит на его колене, прижатая сверху огромной мозолистой лапой. «Просто немного устала», — успокаиваю я себя. Это ненадолго.

Дома включаю кофеварку и открываю на телефоне привычное приложение доставки еды. Наблюдаю, как парень собирает свою сумку.

— Я на тренировку, потом съезжу домой, сменю вещи. Это буквально на три часа. Не вздумай перепрограммировать замок.

Как только он покидает квартиру, я открываю крышку панели на двери. Код — мамин день рождения наоборот: шесть ноль семь один. Теперь можно поставить, например, папин. Пять ноль три два.

Звонит телефон. Марина, моя сестра. Мы с ней очень близки, как и с братом, Вадиком. Те дни отцовского запоя заставили нас, младших, цепляться за старшую сестру, как обезьянок за пальму. Мы смертельно боялись, что она пропадёт тоже, единственный здравомыслящий и более-менее взрослый человек в нашей семье, — даже по сравнению с родителями; да так и привыкли считать, что она намного старше, хотя разница у меня с ней всего пять лет.

Марина взяла на себя мамины обязанности и долго не могла заняться собственной жизнью, дожидаясь, пока на ноги встану я, а потом и Вадик. Только к двадцати семи она приняла предложение все это время влюблённого в неё одноклассника и начала рожать через каждые два года. К тридцати семи она степенная мать четырёх, завуч по учебной части в нашей родной школе.

Иногда на сестру нападает приступ ответственности за младших, и Маринка, перестав удовлетворяться голосовыми сообщениями, звонит то мне, то Вадику, пытаясь наставить на путь истинный.

— Ты сейчас дома или в отъезде? Видела твоего нового мужчину, Викуль. Кто такой? Опять спортсмен, опять рыжий, опять ничего серьёзного?

Включив беспроводные наушники — этот разговор надолго, достаю из шкафа большую папку регистратор. Подшиваю в неё новый файл — фото Поповой Анны Павловны, распечатанное досье.

— Алан был не только спортсмен, но и бизнесмен, но это ни о чём не говорило. Ничего серьёзного, Мариш, можешь не настраиваться.

— А мне показалось, симпатичный очень, сразу видно, весёлый! И глаза добрые! Не то что этот высокомерный Алан! Только заросший какой-то, что твой леший.

— Ты прямо в точку! Зовут Алексей, а кличка у него"Леший". Заросший, потому что хоккеист и традиция у них такая — не стричься, не бриться после выхода команды в плей-офф.

— Хоккеист? Надо Антоше показать, он же следит за матчами.

Антон — мой великолепный зять, которому стоит возвести памятник за то, что терпеливо дожидался, пока Марина созреет для брака и взял с неё часть ответственности за нас, превратившись в правую руку папы.

— Так что, Вик, зачем в Псков ездила? По работе или по делам? Когда к нам приедешь? Папа скучает, мои все тоже хотят видеть тётушку. И Лешего можешь с собой захватить.

— Ездила развеяться и посмотреть на Кремль. Буду на Новый год, зай. Подарков твоим накупила. Тебе тоже взяла в Амстердаме. У них, знаешь, продаётся очень вкусное фирменное печенье в виде пенисов, тебе понравится!

Сестра издаёт какой-то неопределённый звук.

— Если в школе увидят, мне кранты.

— Очень вкусное и ароматное.

— Да ну тебя! Так как, привезёшь с собой своего Лешего? У меня в этом году огурчики получились — ум отъешь!

Господи, Марина — это апофеоз домашнего уюта и хозяйственности. Не знаю, чем мы с Вадькой заслужили такую старшую сестру.

До Нового года всего несколько дней, город украшен, переливается огнями. В моём кондоминиуме уже три недели, с начала декабря, развешены игрушки, мишура, над входной дверью висит большая инсталляция со спускающимся с вертолёта Дедом Морозом.

Поужинав заказанным в ближайшем ресторане тайской кухни том ямом, я не знаю, чем заняться. Брожу из одной комнаты в другую, выглядываю в окно на освещённую улицу. Беру давно начатую книгу, но никак не могу сосредоточиться. Заглядываю в холодильник, пусть и не хочу есть.

Я вся в напряжении и подпрыгиваю от неожиданности, когда начинает тревожно пищать замок, сигнализируя, что кто-то пытается неправильно набрать код. Раз, другой, третий. В дверь начинают стучаться — кто-то очень высокий и сильный, судя по месту где бьют.

Я выжидаю. Три минуты. Пять. Семь. Стук прекращается и начинает трезвонить телефон. Номер, который я занесла в чёрный список, но потом кто-то его оттуда извлёк и назвал «Алёшенька».

Скрежеща зубами, топаю к двери.

Стену возле проёма расслабленно подпирает Леший. На полу у его ног — огромный спортивный баул с надписью «Бауэр», поверх лежит перевязанная суровой верёвкой ёлка.

— Уснула? — Сочувствующе качает головой Лёша. — Тяжело же тебя разбудить, Викец!

В углу моей квартиры впервые за все годы, что я здесь хозяйка, появляется наряженное дерево и я с наслаждением вдыхаю аромат хвои.

— Леший, ты можешь быть со мной только на определённых условиях, — начинаю я, выйдя из ванной, где развела большую перестановку и инвентаризацию своих баночек и шампуней, а на самом деле пряталась и думала.

Вальяжно разлёгшийся на диване с книжкой Лёша закрывает томик какого-то комикса на английском.

— Друзьями? — Поднимает бровь он. — Не вопрос!