Вечность придумали осенью

Дима Литвиненко, 2017

Денис окончательно запутался. Раньше у него была Саша. Но Саша исчезла, остался лишь забытый ею золотой кулон. Теперь Денису необходимо вернуть и его, тем самым окончательно разорвав отношения с прошлым. Выполнение тягостного задания превращается в странное путешествие сквозь осенние сутки. Денис попадает в водоворот особых мест и случайных воспоминаний. Он встречает обычных и не очень людей, слышит забытые истории и неожиданные откровения. И всё пытается понять, что же на самом деле произошло между ним и Сашей. Что вообще происходит между людьми на самом деле.

ОНА (удивлённо). Так он один!

ОН. Да.

ОНА. Совсем один?

ОН. Если ты один, то ты совсем один.

Сэмюэль Беккет

1. Лёд, который никому не нужен

Официантка выглядела миловидной. Даже не так. Она выглядела субъективно миловидной. Субъектом был я.

Обыкновенно, представительницы данной категории труда мной не воспринимаются как носители той или иной степени привлекательности. Скорее, они подсознательно оцениваются на предмет соответствия духу заведения, в котором работают. Понятно, что любое уважающее свои финансовые показатели заведение приложит максимум усилий, чтобы такое соответствие обеспечить. И мне, как правило, только и остаётся, что его констатировать и благополучно переключиться на другие объекты внешнего мира. Сказанное вовсе не означает, что я принципиально не собираюсь всерьёз воспринимать тружеников этой сферы услуг. Но во избежание ненужных энергетических растрат, подсознание привыкло фиксироваться лишь на их рабочей ипостаси.

Как бы там ни было, с официанткой Дашей, которая только что принесла мой заказ, вышло иначе. О том, что её зовут именно так, мне сообщил небольшой белый бейдж, на котором чересчур крупным шрифтом было напечатано это имя. Оно заполняло почти всё пространство втиснутого в прозрачный пластик прямоугольника, и это казалось несколько вызывающим. Не в последнюю очередь такой эффект возникал за счёт внушительных размеров бюста, на котором помещался этот опознавательный знак.

— Ваш виски, «Кола», лёд.

Я отвлёкся от созерцания бейджика и всего, что имело к нему отношение.

— Спасибо.

Она аккуратно, не торопясь, расставила эти предметы на столе передо мной.

— Приятного отдыха.

Сказав выверенную глобальным рабочим временем всех официантов города фразу, и, как водится, не вложив в неё причитающегося смысла, официантка Даша улыбнулась и собралась уходить. Однако и у меня были припасены привычные для подобного заказа слова:

— Лёд можете забрать.

Я уже давно не удивляюсь, что в девяноста шести процентах случаев вместе с виски мне приносят и лёд. При том, что я не только об этом не прошу, а даже специально подчёркиваю ― делать этого не надо. Срабатывает ли некая профессиональная установка или довлеет прочно укоренившееся в сознании потребителя клише? А может, действительно большинство заказов этого алкоголя сопровождается просьбой принести кубики замороженной воды? Этого я не знаю. Но факт всё ещё остаётся фактом. И если раньше я просто не обращал на лишнюю ёмкость внимания, то с недавнего времени стал просить, чтобы её вернули туда, откуда принесли. А по возможности — расплавили и залили обратно в водопровод. Дело в том, что мне стало неприятно наблюдать лёд в том зыбком и невзрачном состоянии, в котором он оказывался через какие-то десять минут. Начинал мерещился отголосок неумолимого течения времени. Пожалуй, что так.

— Передумали? — официантка Даша приняла недоумённый вид.

— Ну… ― я слегка помедлил, соображая, что она имеет в виду, и стоит ли ей знать о своём профессиональном упущении. Решив, что не стоит, кивнул.

Девушка снисходительно улыбнулась, констатируя этим, что я сам не знаю, чего хочу и только доставляю ей лишние неудобства, но, так и быть, она с этим справится.

— Давайте всё же оставлю его здесь. Вдруг снова передумаете, — произнесла она, подмигнула и ретировалась. Помимо льда у меня осталось ощущение, что мне нахамили — причём достаточно тонко и совершенно незаслуженно.

Я спешно потянулся за стаканом. Было нужно во что бы то ни стало удержать состояние спокойной отрешенности, за которым я сюда и пришёл. Каким-то образом его удалось достичь раньше срока, то есть до появления виски. Но такие невербальные оскорбления ставили всё под угрозу. Я отпил немного янтарного алкоголя и в ожидании изменений к лучшему принялся разглядывать хорошо знакомый интерьер.

Пожалуй, нет ничего странного, а может, и закономерно, что история начинается в питейном заведении. Конечно, там необязательно только лишь пить, но именно эта услуга для большинства являлась основной и даже целевой. В любом ресторане ведь тоже можно заказать хорошее вино. Тем не менее — мало кто ходит по ресторанам, чтобы изменить сознание на более дружественное всему вокруг. С барами аналогичный случай — их редко посещают лишь для того, чтобы получить особое гастрономическое удовольствие. Если это и имеет место, то как необходимая прелюдия или желательное сопровождение главного процесса.

Итак, это был обыкновенный бар, вывеской, тем не менее, обозначенный как «Limestone Cafe». Будучи обыкновенным, он обладал важными для меня качествами. В первую очередь, это мягкий свет. Днём он ненавязчиво вливался в безупречно, с точки зрения географии, расположенные окна. В такие окна, ощущая себя в зрителем, было приятно наблюдать за происходящей по ту сторону стекла жизнью. Тяжёлые тёмно-бордовые шторы, больше похожие на театральные кулисы, добавляли этому ощущению достоверности. Именно по этой причине я недолюбливал более свойственные барам полуподвальные помещения — в них невозможно было проделать ничего подобного.

Когда же солнце заканчивало работу, в помещении зажигали светильники, стилизованные под вычурные церковные лампады. Масла в них не было, а вместо настоящего фитиля там помещалась настоящая лампочка накаливания. Впрочем, необходимая схожесть была достигнута полностью, в том числе потому что освещали они, как и полагается лампадам, иконы. Изображены на них были, правда, не святые, а кто-то зачастую противоположный — представители музыкального шоу-бизнеса. Фотографии неоднозначных, но талантливых людей разных возрастов периодически менялись согласно порывам ответственного за это работника. Будучи вставленными в характерные рамки, они и вправду сильно смахивали на церковные образа, но ничего крамольного в том не виделось. Мне, по крайней мере.

Почти полное отсутствие пластика в составе мебели, а также достойный баланс между ценой и качеством предлагаемых напитков дополняли картину. Всё это не делало меня завсегдатаем, но побуждало в случае необходимости выбирать именно это место. Сегодня утром такая необходимость возникла.

Неспешно окинув внутренним взглядом день, что мне предстояло прожить, я достал из кармана мобильный телефон и положил на стол. В результате образовался бытовой натюрморт, который можно было бы считать классическим. Не хватало разве что пачки сигарет. Если верить часам на телефоне ― сейчас половина десятого утра. Это чересчур рано для любого алкоголя, но изначально я не планировал даже бодрствовать в это время. Увы, забыться шатким утренним сном не получалось, как отчаянно я не старался. Изнуряющие попытки пришлось прекратить около часа назад. Я как раз совершал очередной поворот вокруг своей, ещё горизонтальной, оси, и вдруг решительно упал с кровати прямо в новый день. При ближайшем рассмотрении он оказался пятницей. Для того чтобы смягчить падение, я и пришёл в место, где нормальные люди первую половину дня обычно не проводят. К сожалению, на соприкосновении с пыльным ковром падение не закончилось. Как выяснилось, это было начало.

Ровно месяц назад от меня ушла девушка. Сам по себе этот факт может быть источником как печали, так и радости. Ведь ситуации, как и люди, бывают разные. Но в данной ситуации я принадлежал к категории людей, от которых никто никогда и никуда не уходил. Вполне естественно, что когда я осознал такую закономерность, то сразу получил безотчётную уверенность в том, что подобного со мной произойти не может. В принципе. На это недвусмысленно указывала сомнительная статистика. Также вполне естественно, что когда это всё же произошло, я испытал потрясение, от которого окончательно не оправился до сих пор. Сегодня же мне предстояло поставить точку в написанном ещё месяц назад последнем предложении этой истории.

— Вам повторить?

Я вздрогнул. Голос застал меня врасплох. Видимо, потому что не сопровождался визуальным рядом. Официантка Даша произнесла реплику из множество раз сыгранной пьесы, когда находилась ещё за моим правым плечом. Она появилась лишь в следующую секунду с выражением равнодушия на симпатичном лице. Я недоумённо уставился на свой стакан — вопреки ожиданиям он и вправду оказался пуст. При этом стоявшая рядом маленькая бутылочка «Кока-Колы» осталась нетронутой и даже неоткрытой. Очевидно, я слишком сильно спешил укрепить столь шаткое этим утром душевное равновесие. Так что незаметно превысил свои же скоростные, а также технические нормативы. Всё-таки порой официанты проявляют удивительную бдительность. Даже чрезмерную.

Вторая порция в мои планы не входила. Равно, как туда и не входило так быстро выпивать первую.

— Да, пожалуй, ― нерешительно проговорил я и тут же почувствовал досаду, что сам же погубил такую простую схему потребления. В некоторой степени это была вина слишком наблюдательной Даши. ― Только давайте ограничимся тем, что я реально заказал, хорошо?

Поволока профессионального равнодушия неспешно сползла c её глаз, позволив разглядеть их настоящий цвет. Девушка смотрела на меня вопросительно и недоверчиво. Я вспомнил её снисходительную улыбку в ответ на просьбу унести лёд и с затаённым злорадством продолжил более твёрдым голосом:

— А вот это, если не затруднит, будьте добры забрать, — я указал на стакан, в котором изменение агрегатного состояния становилось всё заметнее. И, немного выждав, подмигнул. — Уже не передумаю.

Мне показалось, что её лицо приобрело немного бордовый оттенок. Словно вторя висящим неподалёку портьерам. Наверняка сказать было сложно — лето закончилось не так давно, и доказательства, что от него было взято если не всё, то многое, ещё оставались на коже в виде загара. Она открыла, было, рот, но в последнюю секунду остановилась, и слова так в нём и остались. Я практически мог рассмотреть буквы, из которых они состояли. Кивнув, — скорее себе, чем мне, — официантка Даша взяла в руку несчастный стакан и тщательно вытерла оставшийся кружок салфеткой, добытой из запасов столика. Закончив, беззвучно удалилась в пространство за моей спиной.

Я удовлетворённо откинулся на спинку диванчика. Потерянное было чувство равновесия и хоть какого-то контроля над происходящим в мире вернулось. Кроме того, пока девушка убирала со стола излишки воды, бейдж с её именем оказался прямо рядом со мной. Одновременно рядом оказалась и уже упомянутая грудь в белоснежной синтетической блузе. Все эти составляющие Дашиного облика неторопливо двигались в такт её руке. Внезапная близость к трепетным формам запоздало разбавила мою кровь вспомогательной дозой уверенности не только в мире, но и в себе. И даже заставила с минуту поразмышлять, не был ли Дашей инициирован такой манёвр намеренно. С предположением сразу двух противоположных и одинаково абсурдных причин. Либо демонстрация расположения в ответ на моё по-мужски некорректное замечание, либо проявление антипатии примерно за те же заслуги. Последнее якобы сопровождалось демонстрацией расстояния до вожделенной цели, которое уже не уменьшится. При этом антипатия вполне могла смениться на нечто противоположное. И вообще, по мнению некоторых, была лишь закономерным блокпостом на пути девушки к безоговорочной зависимости от мужчины.

Другими словами, виски был хороший, но такие раздумья ожидаемо напомнили мне о незавидном уделе моего сегодняшнего дня.

Как было сказано, месяц назад со мной в одностороннем порядке рассталась уже не моя девушка по имени Саша. Схема расставания была незамысловатой и состояла в следующем: вечером, вернувшись после работы на съёмную квартиру, я не обнаружил Сашиной обуви в прихожей. Как правило, этой обуви там было чересчур много.

На данном этапе я наивно порадовался — Саша наконец вняла моим просьбам и нашла изделиям из кожи место, где я бы перестал о них спотыкаться. Когда я не обнаружил на привычном месте в кухне её чашки, в желудке тревожно закололо, но у меня наготове была очередная оптимистичная гипотеза. Дело в том, что на этой чашке красовался обнажённый атлетически сложенный мужчина, стыдливо и несколько жеманно прикрывающий слишком развитые грудные мышцы. Логика и юмор картинки были в том, что он прикрывал наиболее выдающиеся части своего почти идеального, за одним исключением, тела.

Чашка эта мне никогда не нравилась. И ещё не нравилось, что Саша не особенно переживала по поводу того, что мне не нравилась эта чашка. И вдруг чашка исчезла. Вместе с грудой туфель у порога. Время строить самоуверенные догадки и делать такие же выводы.

Спустя полчаса из всех выводов остался один, единственно верный: исчезла на самом деле Саша. Причём исчезла, похоже, не только из квартиры, но и из моей жизни.

Справа и сзади возникла рука с наполненным на четверть стаканом. Вслед за рукой появилась её владелица. Бережно, но твёрдо она установила стакан передо мной. Так словно поставила точку или знак восклицания.

— Ваш виски.

Выдержав небольшую паузу (театральную, учитывая штору-кулису), Даша прохладно и очень выразительно добавила:

— Безо льда.

И так же выразительно-прохладно на меня посмотрела. Я не был готов к подобным проявлениям свободы воли у обслуживающего персонала и тут же опустил глаза. Машинально, чтобы как-то себя оправдать, я попытался извлечь салфетку из керамического держателя и положить под стакан с виски на подобие костера. Пресс салфеток оказался чересчур плотным и никак не хотел отпускать даже одну из них. Поскольку я оперировал одной рукой, салфетница, повинуясь всем открытым к тому времени законам физики, опрокинулась. Падая она задела стакан с драгоценным дистиллятом. Стакан, повинуясь тем же законам, выплеснул из себя небольшую часть содержимого. Я даже удивился, что на меня ничего не попало — возникло чувство, что план у официантки был именно такой.

Пронаблюдав нелепую цепочку событий, Даша протянула руку к злосчастной салфетнице и легко справилась с тем, что мне оказалось не под силу. Вытерла извлечённым трофеем разлитый виски, расставила предметы на столе по штатным местам и выпрямилась. Скорее всего, после этого она посмотрела на меня полным торжества и презрения взглядом. Определить было сложно — я даже не пытался поднять глаза выше чудом уцелевшего стакана и только ждал, когда она уйдёт. Или, что ещё лучше, когда велюровая обивка дивана подо мной треснет, разверзнется — и я провалюсь прямиком в подвал. Даже не смотря на то, что недолюбливаю подобные помещения.

Но вместо звука шагов, я услышал её голос, сдобренный, хоть и не так сильно, как я ожидал, надменностью и безмятежной констатацией своего превосходства:

— Приятного отдыха. Да, вот ещё. Судя по заказу, вы любите купажированный виски самого нижнего ценового диапазона, который тем не менее, обладает приятным мягким вкусом, не свойственным дешёвым сортам. Я могла бы посоветовать вам обратить внимание на шотландскую марку *****.

Из-за параллельного осмысления её очередного шага по занижению моей самооценки, название я пропустил мимо ушей. Наконец подняв глаза, увидел, что она выжидающе на меня смотрит. Очевидно, чтобы она ушла, нужно было что-то ответить.

— Окей, — сказал я.

Официантка Даша понимающе улыбнулась и продолжила более добродушно:

— Думаю, вы о таком не слышали. Действительно, бренд в городе мало представлен, — девушка прищёлкнула языком, набирая порцию воздуха для дальнейшего разъяснения. Так обычно делает человек, достаточно увлечённый собственным рассказом, чтобы не интересоваться, увлечён ли его собеседник рассказом в той же степени. По неизвестной мне причине этот звук, с последующим глубоким вдохом и монотонно-воодушевлённой речью, всегда вводит меня в состояние сродни транса. В голове при этом включается небольшой распылитель розового тумана. — Я, например, — продолжала Даша, — знаю только одно место, где он бывает. В районе бывшей табачной фабрики есть нечто вроде гостиницы. Старое здание, может быть, это совсем и не гостиница… По крайней мере, она никак не называется. Но на последнем этаже есть бар, я там некоторое время работала официанткой. В меню там вообще нет виски. Но если вежливо попросить скотч, то принесут именно эту марку.

Она замолчала и снова пытливо на меня посмотрела. Я не вполне понимал, как оценивать вышеозначенную информацию и, в частности, цель её озвучивания. Промелькнуло предположение о работе менеджером по продажам или торговым представителем. Мысль столь же несуразная, как и сама ситуация. Даша продолжала смотреть сверху вниз, ожидая моего хода. Я прочистил горло и спросил как можно более непринуждённо:

— А как называется бар?

— «Семь».

Она ответила моментально, словно ждала именно этого вопроса. Так словно ждала его всю жизнь. Ощущение нереальности происходящего достигло пика. Не удержавшись, я схватил стакан с купажированным виски самого нижнего ценового диапазона. Сделал хороший глоток, несвойственный для потребления даже дешёвых сортов этого напитка, и чуть поморщился. Хорошо хоть, не смотря ни на что, он обладал приятным мягким вкусом.

Невозмутимо проследив за моими действиями, официантка Даша с исключительной доброжелательностью поинтересовалась:

— Что-нибудь ещё?

Пригубив немного колы, я скептически посмотрел в окно слева от меня. Солнце не доползло ещё даже до зенита.

— Счёт, пожалуйста.