Олигарх в наследство

Дина Павлова (2024)

После смерти бабули родители ссылают Ингу осваивать свалившееся на голову наследство: дом одноэтажный в селе Николо-Жупань, девять соток огорода, коня Трошу, рассел-терьера Арнольда восьми месяцев, десяток белых курей, контору ведьмы и застарелый конфликт с местным магнатом Евгением Вадимовичем, на чьего отца бабуля когда-то навела порчу.

Глава 7. Инга. Подготовка

После еды всегда хочется расслабиться, полежать… Можно подремать, можно посмотреть тупые видосики. Или даже просто, выйти на крыльцо, посидеть, посмотреть как птички поют…

Я считаю что самое главное в жизни — это ощущать ее удивительный вкус и аромат. Каждую минуту, не отвлекаясь на незначительные мелочи. Конечно со мной многие не согласятся. Стоит в обществе сказать что-то подобное, как тут же набегают скучные люди и начинают с пеной у рта доказывать что самое главное — это созидание, труд, честь, совесть, семья, дети, ипотека… А если ты гедонист, то это равнозначно предательству Родины! И попробуй их перебить только! Загрызут! Но я этих несчастных людей прощаю. Мне вообще, если разобраться, глубоко пофиг кто там что думает и про меня, и в принципе. Потому что жизнь одна, а что там, в местах вечной охоты, совершенно неясно.

И ладно если допустим есть рай или ад. В любом случае это подразумевает какой-никакой движняк и разум. И это может даже и неплохо. А что, если там ничего нет? Если ты умер, и разум бах — и отключается навсегда? А ты всю жизнь потратил на выплату ипотеки в хрущевке в Зюзино, пахал на нелюбимой работе, потому что работу в принципе сложно любить, а твое наследство… Оно как раз и делится с воплями твоими же детьми, которые так и не поднесли тебе стаканчик коньяка перед кончиной. Потому что один был в командировке, а второй — в ночном клубе.

Нет, жизнь надо жить иначе.

Вот я ее и живу. Только сохранять гедонистический подход все сложнее. Потому что я даже не в Зюзино, а в Жупени. И хотя тут приятная природа, пока что на счастливый билет ситуация никак не тянет.

Взяв книги, иду на крыльцо, готовиться к отливанию воском. А в голове все что угодно кроме работы. И что-то так грустно становится! Подумав, решаю что надо бы навестить могилку бабушки. Ее как раз похоронили тут же, на местном кладбище. Идти около часа, а заодно прогуляюсь, продумаю свой бизнес-план. Ну и заговор выучу. Там недостаточно воск лить, надо еще повторять всякую ересь.

А я даже в школе за «Белую березу» три получила. Не получалось у меня стихи зубрить. А ведь это целый заговор! И по бумажке его не прочитаешь, клиенты не поймут. Да и как показывает практика, надо делать это эмоционально, с чувством. Желательно закатывать глаза и трястись в экстазе, чтобы клиент понял что пришел не зря. Если не выйдет решить проблему, то он хотя бы получит впечатления от визита. А без знания текста представления не сыграть.

Дойдя до кладбища, провожу минут двадцать на могиле у бабушки, убираю мусор… И тут конечно же ко мне подходит какая-то соседка. Надо же потрепаться о всякой ерунде, как будто у меня на это время есть! Но и тетку не пошлешь, потому что как вариант тоже клиентка.

— Что ж вы, Инга, во вторую половину дня и на кладбище! Покойных тревожить! — ага, тебя забыла спросить о твоих суевериях.

— Такие как я не тревожат, — объясняю полушепотом, делая шаг навстречу тетке, — У меня тут много дел. А вы почему задержались в столь поздний час? Закат скоро…

— Ой, а я оградку красила, как раз Пасха через месяц… — и глаза бегают. Нормально я ее припечатала, — а вы принимаете клиентов как Серафима Альбертовна?

— Принимаю. Называйте меня Ингеборга Валерьевна.

— Хорошо, — кивает, а по лицу вижу — пытается про себя повторить. Бесит меня эта тетя, ненавижу когда советы раздают, которые я не просила! — и оставьте меня наедине с бабушкой, мне надо подпитаться ее энергией.

Тетку как ветром сносит, а я, вздохнув, еще минут десять сижу на лавочке, после чего отправляюсь обратно к дому. Хоть и настроения нет, а та бабка все равно придет. И ведь не выгонишь. Солнце падает за горизонт, освещая землю оранжевыми лучами. Тут и правда красиво. Но все-таки слепит. Надев солнечные очки, не спеша бреду по дороге, сотый раз повторяя этот заговор, чтобы не опростоволоситься.

И когда я уже почти подхожу к дому, меня обгоняет знакомая черная иномарка и тормозит прямо посреди дороги. Оттуда выскакивает Женя, с лицом… Ну с лицом Жени. И в пошлейшей красной футболке. Неприятное у него лицо, в смысле его выражение. Сразу видно: избалованный маменькин сынок, родившийся на шелковой простыни. Вот только это никак ему не мешает быть недовольным жизнью. А я говорила что надо быть гедонистом.

— А ты что в очках? Ночь на дворе, — решает подколоть меня. А я так крепко задумалась, что и правда не заметила что солнце-то уже село, а я все иду. Но показывать что я стушевалась не собираюсь.

— Блатным и ночью солнце светит, — бросаю на ходу. Еще разговаривать с хамом посреди дороги. Не заслужил.

— А я думал не хочешь смущать клиентов своими красными глазами. Что я, не знаю что вы там, ведьмы, принимаете перед ворожбой.

— Принимать нужно тебе лекарства для стимуляции работы головного мозга. А еще лучше — устроиться на работу.

Жертва «ТНТ».

— У меня свой бизнес, нафига мне твоя работа?

Ой дурак! Конечно же это бабушка моя виновата что у тебя дела не идут, а не потому что ты целыми днями по селу слоняешься.

— Ты чего хотел-то?

— Договориться о посещении твоего дьявольского кабинета. Мне надо чтобы ты сняла проклятие с отца и его потомков. И не надо рассказывать что ты не в курсе о чем речь, — бежит за мной и нудит. А я думаю о том что что очки и правда надо снять, потому что ничего через них не видно. Навернусь еще чего доброго.

— Сегодня я могу тебя принять, но только для консультации. — останавливаюсь и, театральным жестом сняв с себя очки, смотрю в глаза Жене, — Потому что мне сегодня ритуал отливания воском провести надо. Так что придем, сядешь на крылечке, подождешь своей очереди. И не мельтеши перед глазами, а то от твоей красной футболки у меня мигрень начинается.