Про Машу и Глашу

Дмитрий Бергельсон

В одном обычном городе жили обычные люди. Жили, не веря в чудеса и волшебство. Однажды на окраине города появилась необычная пара: девочка и лошадка. И то ли девочка была волшебная, то ли её лошадка, но куда бы они ни приходили, всюду обязательно происходили какие-нибудь чудеса.Девочка и лошадка были маленькими, поэтому и чудеса у них случались небольшие. Но люди так долго жили вовсе без чудес, что были рады любому волшебству.

Барсик

А Маша и Глаша гуляли себе дальше по скверу и, наверное, даже не вспоминали про Пышкина. Хотя, если честно, Глаша всё-таки вспоминала. Дело в том, что всё, что она слизала с холста, так прилипло к её языку, что ни проглотить, ни выплюнуть эти художественные образы у неё не получалось. Она гуляла и скребла всё время языком о зубы.

Шли они так, шли, пока не поравнялись с группой людей, задравших головы вверх и что-то туда, в высоту, кричавших. Маша никак не могла понять, что они кричат: то ли «матрасик», то ли «карасик»? Люди кричали все вместе, и их выкрики переплетались так, что невозможно было разобрать, какое слово они кричат. Среди кричавших была тётенька с какой-то невероятной причёской на голове, три девочки, два мальчика и один дед с костылём. Дед тоже кричал и бил костылём по дереву.

Глядя издалека, Маша подумала, что люди собирают шишки, или жёлуди, или орехи. Она так и сказала Глаше:

— Орехи, что ли, собирают?

А Глаша подумала: «Может, лучше яблоки?», продолжая скрести языком о зубы. Но, подойдя ближе, девочка поняла, что для того, чтобы собирать орехи, совсем не обязательно что-то кричать.

Она спросила:

— Что случилось?

Но никто ей не ответил, и все стали ещё громче и неразборчивее голосить:

— Тазик! Матрасик! Бантик! Квасик! Карасик!

И тут Глаша начала ржать. Видно, ей тоже захотелось позвать этого Тазика-Карасика. Лошадка заржала очень громко. И все кричавшие сразу замолчали. А дедушка даже костыль уронил. Маша подняла костыль, отдала его дедушке и спросила:

— Кого вы зовёте?

— Барсика, — сказал дед и показал костылём вверх.

Маша взглянула на ветку, до которой совсем немного не доставал костыль, и сначала услышала «мяу», а потом увидела перепуганного кота, вцепившегося в дерево. Кот был пушистый и не рыжий, как могло показаться в преломлении солнечных лучей, а какой-то коричневатый. Маше кот понравился, и ей захотелось его погладить. Тут снова все закричали наперебой, но Маша уже понимала, что зовут они кота Барсика.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось. Возможно, пока последний из кричавших не сорвал голос? Но тут случилось совсем неожиданное. Глаша, устав скрести языком о зубы, подошла к дереву и попробовала отодрать творения художника Пышкина при помощи древесной коры. Сначала к коре прилипли охотничьи ружья, а потом и огромный пёс. Пёс, конечно, только на картине казался огромным, а на дереве он выглядел довольно мелко и даже оскал его теперь вряд ли кого мог испугать. Но Барсик почему-то испугался и прыгнул прямо на голову тётеньке, к тому времени уже чуть не плакавшей от отчаяния. (Видно, это была его хозяйка.) Тётенька завизжала и тоже подпрыгнула, чем и напугала деда, который не нашёл ничего лучшего, как метнуть костыль в сторону кричавшей. (Возможно, тётенька приходилась дедушке дочерью, и он пытался её защитить?) Хорошо, что костыль прошёл в сантиметре от тётиной головы и никого не убил. Дети, столпившиеся вокруг, стали хохотать. А тётенька сняла кота с головы и сказала:

— Девочка! Это просто чудо, что сделала твоя лошадка! Она спасла нашего Барсика!

А Маша спросила:

— Можно, я его пожалею?

— Конечно! — ответила тётенька.

И девочка погладила Барсика, а когда он совсем успокоился, взяла его на руки, села на Глашу и покатала кота немножко, в качестве подарка спасённому.

А когда Маша вернула кота тётеньке, та торжественно понесла его домой, и все присутствующие пошли за ними следом. Только Маша и Глаша отправились дальше творить новые чудеса.