Ведьма из Бэйля

Дмитрий Власов

Отзывы читателей:«Прочитала на одном дыхании… написано ярко, образно, стиль не занудный, легко читаемый… мне понравилось!».«Неплохо, читается легко и интригует».«Продолжение серии будет? Чувствую намек в книге на то, что это только часть. Жду с нетерпением!».

Глава 4 «Амулет Анны»

Ведьма закончила ковырять пальчиком засохшую кровь на мешке с головой Ивара-душителя, привязанную к седлу, и повернулась к инквизитору. Тот сидел у костра, вытянув затекшие ноги к спасительному теплу.

— Ты оказал двойную услугу местным крестьянам. Благодаря тебе их дети больше не умирают, а так же они могут забыть про очередного душегуба и насильника. По крайней мере, пока не выползет следующий. Хотя, если учесть, то и заварил кашу тоже ты. Ты, и твой орден пафосного рассвета. — Анна кошачьей походкой приблизилась к походному костру Ноя и примостилась на краешке поваленного грозой дерева, — Такими темпами ты скоро станешь местным героем. Осталось только спасти принцессу и зарубить дракона. Ивар на дракона не тянет, уж извини.

— Я вот одного не пойму, почему ты меня выбрала для своих игр, — Ной пошевелил угли в костре сухой сучковатой веткой и поудобнее улегся на еловом лапнике, выполнявшем роль походной кровати. — Нас в отряде было полторы дюжины, чем я отличаюсь от остальных? Чем заслужил почетную возможность лицезреть тебя без возможности избавиться?

Анна от услышанного слегка утратила игривый настрой и посерьезнела.

— А тебе уж прям так и не нравится то, что ты видишь? — она поправила складки плаща у себя на плече и явно смутилась, — Когда твои друзья корчились в предсмертных муках, ты так мило спал, меня поразил контраст твоей внешности и сущности — беспощадный убийца с лицом придворного поэта и телом солдата. Я и подумала, что неплохо было бы заполучить личного рыцаря, раз уж имею право.

— Имеешь право? — мужчина выудил из костра запеченную картофелину и принялся ее уплетать вместе с золой, обжигаясь и чертыхаясь. — Ты воистину исчадие ада. Положить глаз на инквизитора, да еще, по твоим словам, убийцу твоей матери — это ли не поведение демона? К тому же ты совсем ребенок, истребивший по дьявольской прихоти целый отряд инквизиции с помощью черной магии, и уже поэтому должна быть сожжена на костре.

— Ребенок?! Да все окрестные мужчины готовы отдать жизнь, за возможность разделить со мной ложе!! Посмотри сам, — и она резко встала, быстрым движением руки скинув какие-то застежки, в момент представ перед ним совершенно обнаженной. Да, она была действительно вполне взрослой, ее формам позавидовала бы любая столичная фрейлина. Сложением она напоминала ангела, спустившегося с небес чтобы напомнить людям о их грехах, а черные как смоль, волосы, давали сногсшибательный эффект в сочетании с зелеными глазами, — Ну что, салдафон, видел ли ты когда-нибудь женщину красивее?

На что Ной ответил лишь холодной ухмылкой, едва удостоив прелести ведьмы мимолетным взглядом.

— Для меня самая грязная портовая шлюха предпочтительнее тебя. Все мое естество противится тому, что тело вообще способно реагировать на твой внешний вид, поддаваясь зову природы. И то, что ты надеешься сбить меня с пути веры и посягнуть на жизнь императора, используя свои уловки — полная ерунда. Я скорее убью себя, чем позволю случиться подобному. И не сделал это до сих пор только потому, что надеюсь найти способ избавить мир от столь гнусного проявления скверны. Ведь пока ты рядом — это, скорее всего, будет проще сделать, чем искать тебя с факелами по всей империи, как твою мамашу.

Анна с каменным лицом выслушала его тираду. Не утруждая его ответом, молча подняла свою одежду, и как была, нагая, ушла в лес.

Ну что ж… В этот раз не вышло. Поглядим, что выкинет завтра, — Подумал Ной и улегся спать под шум небольшой лесной речки, у которой он разбил стоянку.

— Значит, псы почуяли в своей стае волка и решили пожертвовать вожаком? Интересный поворот, — Борео не торопясь осмотрел трофей, и, довольно хмыкнув, подвел итог сделке. — Так или иначе, твоя часть договора выполнена. Теперь дело за мной. Я, как и обещал, нашел тебе достойного скакуна, и собрал в дорогу припасы. Однако, как погляжу, ты уже и так обзавелся всем необходимым. У тебя есть лошадь, которая хоть и не выиграет Ферлондских скачек, но все же способна довезти тебя до столицы, не испустив при этом дух. Что же, раз так, я готов ссудить денег на путевые расходы, плюс ко всему, у меня для тебя есть сюрприз. С твоих слов я прикинул, где была стоянка вашего отряда. И теперь ты можешь вернуть долг клинку.

С этими словами Борео откинул занавеску, и Ной увидел стойку для оружия. В ней стояли ровные ряды мечей, и мечей тех было восемнадцать. Рукояти, все как одна, венчались круглым навершием в форме диска солнца, а на синеватой стали виднелись витиеватые руны. На хмурый взгляд инквизитора ростовщик поспешил сообщить:

— Все братья подобающе преданы огню, прах я за свой счет доставлю в столицу, а на месте гибели мои слуги возвели курган. Клинки же я прошу тебя взять с собой, дабы они заняли свое место в ложе павших героев, рядом с именами хозяев. Найти их было нелегко, но ведь негоже такому оружию сгинуть в трясине, верно?

— А ты действительно лис еще тот, старый прохвост, все просчитал и остался с приварком, — Ной не спеша прошелся вдоль ряда клинков, и, легко отыскав среди них свой, внимательно осмотрел его. Затем он рассек воздух резким выпадом, отступив на шаг назад. Благородная сталь издала знакомый сердцу звук, и он довольно хмыкнул, одобрительно покосившись на ростовщика. — Экипировка каждого стоила по кварте золотом, и это минимум. Выходит, что с одной стороны — мародер, достойный казни. А с другой — ты избавился от главаря бандитов, вышел благородным малым и неслабо наварился. И рубить тебе колени уже как-то не с руки. Воистину, твое прозвище говорит за себя.

— При этом, я обеспечил исполнение воли Императора, помогая его верному слуге в исполнении его долга. Все верно, — Борео учтиво кивал в такт каждому слову человека с грозным оружием в руке, и на его лице отражалось истинное раболепие. Невинный младенец — и тот выглядел бы подозрительнее.

— По всему выходит, что ты мне помог. Не бескорыстно конечно, но избавление этой провинции от всякого сброда — дело благородное и нужное. А вот скажи мне, благородный ты человек, как был убит священник, что был светочем местной паствы, — Ной уселся в кресло хозяина, положив клинок поперек стола так, чтобы острие смотрело на ростовщика.

— Я гляжу, ты наведался в церковь. Похоже, бандиты или ворье постаралось. Нашли его на второй день как ты уехал, в канаве, недалеко от города. Крестьяне чуть было опять сдуру не начали слухи распускать, мол, не угодил наш пастырь волкодавам, вот его и разжаловали без суда и следствия. Но тут я их образумил — пояснил, что если что было бы не так — гореть убогому на костре, все как полагается. Не ваш это почерк, кинжалом да в канаву….

— Мною было отправлено письмо, как раз через этого бедолагу. Есть ли свидетели, было ли отправлено оно, проводили ли обыск в келье монаха?

— Ничего необычного ни при нем, ни в коморке его, не нашли. Он мне был немножко должен, вот меня первым и позвали, имущество осмотреть. — потупившийся взгляд первого в мире добродушного ростовщика в другой ситуации мог бы дать фору любому комедианту.

— Ясно. В общем, по-моему, спросу с тебя хоть и нет теперь, а сменную лошадь мне предоставь — ехать буду быстро. Твои расходы отойдут сторицей — еще и постоялый двор построишь в деревне на вырученное. Топи баню, Лис, да служанку свою зови, уж больно руки у нее ловкие. Завтра с утра и отправляюсь в столицу.

Утром Ноя приветствовал обычный для этих краев промозглый туман, и он чуть ли не на ощупь выехал на дорогу. Зов сразу стал мягче, его даже словно подталкивало что-то, ведь всадник двигался в нужную сторону. Предстоял недельный переход до города Грумхельм, а там уже имелось крупное звено Святой Инквизиции, где можно было сдать оружие павших, и уже налегке отправиться в столицу. На тракте не было ни души, и неспешный топот копыт пары лошадей тут же словно впитывали клубы холодного тумана.

К полудню солнце уже пыталось пробить густую пелену, но она была настолько плотной, что прогалины встречались только на возвышенностях. Лишь к вечеру плотная стена тумана отпустила путника, тракт оставил позади болотистые места. Редкие повозки, встреченные им за день, частенько имели при себе охрану, но беспокоить одинокого путника никому было неинтересно. Провожаемый осторожными взглядами, он миновал приличное расстояние и к вечеру был весьма доволен результатом путешествия — лошади шли бодро и зов не мешал движению. Устроившись на ночлег на лесистом холме, Ной стал ожидать визита Анны, но она так и не появилась. Видимо, ребенок и женщина преобладали в ней над ведьмой, и ее можно было обидеть просто грубыми словами.

Ведьмина дочь пришла на третий день пути. Туманные ночи остались позади, и путь лежал через бескрайние поля Ромирии. Девушка вышла из придорожных кустов и подошла к костру. Ной как раз заканчивал ухаживать за лошадьми и собирался поужинать нехитрой провизией. На ней был походный камзол и высокие кожаные сапоги для верховой езды, волосы были связаны в тугой пучок на затылке, а в черных смоляных прядях красовалось фазанье перо.

— Здравствуй, мой грубый рыцарь, — она сделала насмешливый поклон и села возле костра, подобрав под себя ноги, — Я смотрю, вернул себе свои инквизиторские цацки, не боишься, что местные признают да прибьют тихонько ночью?

— Любой честный гражданин, при виде этого оружия, склонит голову и предложит свои услуги во имя Церкви. Сама-то не боишься пораниться? Книжники делали этот меч как раз для таких, как ты. С твоей мамашей он прекрасно справился. — Ной принялся с аппетитом уплетать печеный картофель, запивая его травами, заваренными в кипятке. — А что до тех, кто захочет поговорить со мной под покровом ночи — так милости просим. Всегда открыт для дружеской беседы.

— Я уже раскусила тебя. Ты грубишь и оскорбляешь меня лишь для того, чтобы я потеряла над собой контроль. Тебя ведь неплохо натаскали, волкодав. Ты знаешь, что без концентрации я становлюсь обычным человеком, которого можно так же просто убить, — изумрудные глаза Анны испытующе уставились на собеседника. Тот и ухом не повел, продолжая поглощать свой нехитрый ужин, — Что до твоей железки, то ты можешь не переживать — она против меня так же бесполезна, как и все остальное. Можешь не утруждаться.

— И все же я бы попробовал, — уловив её взгляд в сторону шума в кустах, Ной моментально оказался на ногах, и, выхватив меч, ринулся к ней. За долю секунды до этого послышалось пение тетивы лука, и инквизитор поблагодарил бога, что начал движение чуть раньше — стрела ударила в ствол дерева, под которым он сидел.

Ведьма вскрикнула, но не потому, что испугалась неожиданного натиска, а оттого что из кустов в нее тоже полетели стрелы. Что-то сверкнуло, и в густых зарослях раздался приглушенный крик и ругательства. Медлить было нельзя — мысль пришла в голову Ноя мнгновенно. Все внимание ведьмы было сконцентрировано на нападавших, и ей некогда было следить за действиями инквизитора. Он аккуратно подступил сзади, и обхватив свободной рукой кисть Анны, втиснул клинок между шнурками ожерелья на запястье, и как следует нажал. Последнее, что он увидел, были злобные глаза девушки, метнувшие в него убийственный, но не смертельный взгляд. Она испарилась, оставив его стоять возле костра в нелепой позе, но с ожерельем в руках. Что же, не убить — так ослабить — вещица явно была непростой. Заприметить такую несложно, особенно если ты — охотник на колдунов, не прогуливавший лектории книжников Ордена.

Тем временем, нападавшие пришли в себя и вновь принялись выпускать по нему стрелы. Одна из них попала в круп лошади, груженной оружием, и та пронзительно заржала, проклиная на своем языке людей, причинивших ей такую сильную боль. Противников было как минимум двое, а так как бежать было возможным только навстречу — позади простиралось бескрайнее поле — Ной принял решение идти напролом. Лучники неплохо спланировали атаку, но ошиблись с дистанцией. Отступи он назад — и тут же станет прекрасной мишенью на открытой местности. Но вокруг были спасительные мелкие деревца, мешавшие верному прицелу. Виляя, словно заяц, он ухватил поводья уцелевшей лошади и встал на одно стремя, зажав вожжи свободной рукой. Получился живой щит, способный доставить его поближе к врагу, а там поглядим, кто кого. Лошадь рванула, и ему потребовалось несколько мнгновений, чтобы направить ее в нужную сторону. Меч на поясе больно хлестал по ногам, но ничего поделать было нельзя — вынужденная акробатика была чистым экспромтом. Когда Ной пересек половину расстояния до кустов, откуда по нему стреляли в первый раз, одна из стрел настигла скакуна. Пронзительно заржав, конь встал на дыбы, и тут же его пронзил второй удачный выстрел.

Подняв кучу пыли, конь завалился набок, яростно перебирая ногами в судорогах. Едва увернувшись от копыт, Ной ринулся к укрытию врага, уже отмечая про себя, что обе стрелы, доставшиеся лошади, прилетели не отсюда, а значит его замысел разгадан и стрелок уже покинул позицию, избегая с ним встречи в рукопашной. Зарычав от бессильной ярости, Ной вломился в чащу, размахивая мечом и прорубая себе путь среди колючего кустарника. Огонь, кипевший в крови, не сразу дал понять, что происходит. Но вдруг он отметил, что легко перерубает даже довольно толстые деревья, а его бегу позавидовал бы и дикий кабан — ноги словно налились мощью толкая его вперед и работают как натянутые на арбалете жилы. Ну а тепло, исходившее из мешочка на поясе, куда он положил ведьмин браслет, разъяснило картину до конца. И он, не предаваясь лишним размышлениям, покинул поле боя, используя вновь открывшиеся возможности. Развив приличную скорость, он двинулся к тракту, на бегу огибая камни и коряги. Не то чтобы Ной боялся встречи с таинственными убийцами, ему скорее претило встретиться с разъяренной ведьмой, у которой он умыкнул столь полезный элемент гардероба.

Спустя примерно час безостановочного спринта Ной решил сделать передышку возле ручейка, змеившегося вдоль дороги. Но усталости он не чувствовал — организм пел от того, что он движется в направлении зова, ко всему прочему — ведьмин амулет явно добавлял сил. Умыв лицо, он решил воспользоваться чудными свойствами этой побрякушки, чтобы быстрее добраться до Грумхельма, несмотря на то, что всерьез опасался пользоваться столь опасным предметом. Черная магия никогда не давала ничего просто так, лишь взаймы, и, как обычно выяснялось много позже — по тройной цене. Инквизитор так же заметил, что дьявольская игрушка притупляла чувство голода и жажды, но все равно впрок напился из холодного ручья.

Ноги несли его по дороге, и он все больше давался диву своим новым качествам. Чувствовалось, что так можно бежать очень долго, дни, а может даже и недели, питаясь только чтобы не умереть и покрывая за сутки огромные расстояния. Он все бежал и бежал, не ложась спать и не останавливаясь, чтобы восстановить силы, и к исходу второго дня уже достиг пригорода Грумхельма. Одежда его была покрыта слоем пыли, а сапоги явно нуждались в ремонте, уже спустя несколько часов безостановочного бега Ной просто снял их и повесил на плечо. Несколько раз он сходил с дороги, избегая встреч с крестьянскими повозками, дабы не будоражить умы местных жителей своим видом.

Оплот инквизиции в Грумхельме являл собой весьма укрепленное здание с узкими бойницами и каменными башенками охраны. Направляясь к нему, Ной привлек внимание городского патруля, командир которого заприметил в толпе босого, покрытого с головы до ног дорожной пылью молодого мужчину, который шагал по улице широкими шагами, не обращая внимания на грязь улиц и разбегающихся из-под ног дворовых собак. На боку незнакомца висел весьма приметный клинок, и капитан городской стражи устремился наперерез оживленному уличному движению. Предвкушение солидной награды, которую ему отвалят за поимку этого голодранца, посмевшего украсть столь почтенное оружие, резко подняло настроение скучающего командира. Трое солдат в ржавых кирасах и с алебардами на плечах последовали за командиром.

— Эй, почтенный путник! — окрик усатого капитана не возымел действия, и тот ускорил шаг, чтобы оказаться на пути Ноя. — Не соблаговолите сообщить доблестной страже города Грумхельма цель своего визита в наш прекрасный город, а так же посетить уютнейшую камеру, в которую вас проводят наши бравые парни.

С этими словами стражники перегородили дорогу инквизитору, положив руки на рукояти длинных кинжалов, висевших у каждого на поясе. Бравые парни скучающими взглядами изучали странника с головы до пят с нескрываемым высокомерием.

— Не смею задерживать в столь ранний час почтенных стражников. — Ной выполнил шутливый полупоклон в сторону солдата с капитанскими знаками отличия, щеголявшего черными усами, которые хищно торчали в стороны и смешно шевелились при разговоре. — Дела мои не стоят вашего внимания, а я, так уж случилось, очень спешу в оплот Святой Инквизиции по весьма важному поводу. Поэтому буду премного благодарен, если достопочтенные стражники города Грумхельм любезно проводят меня к воротам сей обители добра и справедливости.

Тон и настрой незнакомца явно предполагал издевку, но манера говорить и вежливый ответ на слова капитана явно смутили стражников. К тому же, он наконец разглядел оружие на боку у подозрительного странника. И потому обладатель роскошных усов сразу сообразил, что имеет дело не с простым воришкой, а столь желанная награда уплывает из его рук. Когда же незнакомец поднял глаза и посмотрел на него в упор, усатый капитан потерял всякий интерес к путнику и скомкано попрощавшись, сделал вид, что у его патруля есть другое важное, и к тому же очень срочное, дело.

У ворот оплота стояли двое в серых камзолах и вынутыми из ножен кривыми саблями. Ной поспешно подошел к братьям ордена Стражей, и, не говоря ни слова, показал клеймо на плече. Дюжие воины сразу утратили к нему интерес и позволили пройти во двор. Во дворе фехтовали на учебных мечах еще несколько послушников, и, минуя очаги схватки, путник приблизился к дверям здания. Прием у смотрителя твердыни был весьма коротким. Лишь войдя в холл, он был взят под стражу и сопровожден в темную подвальную камеру. Протестовать и требовать объяснений было довольно глупо, и Ной это знал. Поэтому он просто развалился на куче гнилой соломы, выполнявшей здесь роль кровати, принялся ждать.

Но ждать долго не пришлось, по прикидкам пленника прошел где-то час, и в его камеру вошел сморщенный старик в алой мантии и крестом смотрителя на груди. Несмотря на возраст, глаза служителя церкви горели безумным огнем фанатичного юноши, но никак не уставшим от жизни и сгорбленном под гнетом лет старца. Остановив жестом пытавшегося встать узника, смотритель приблизился и проговорил мягким, но в то же время очень властным, голосом:

— Прошу прощения за столь негостеприимный прием, дитя. Но настали смутные времена, которые требуют от нас терпимости и стойкости. Клеймо на твоем плече говорит, что ты причастен. Прошу, сообщи же скорее отцу Кадию, какими дорогами судьба привела столь почтенного раба божиего в нашу скромную обитель.-старец устало улыбнулся и жестом пригласил пленника к беседе.

— Прошу покровительства у Ордена, отец, — с этими словами Ной преклонил колено и поцеловал край мантии смотрителя. — Я имею честь быть частью Ордена Волкодава при дворе нашего повелителя. Мой приход должно было предупредить письмо, однако возможно, оно сгинуло в пути. Имя же мое — Ной, рода Цейнграндеров.

— Хм…, — смотритель явно был в замешательстве от услышанного. — Да будет тебе известно, дитя, что означенный Ной входил в отряд, посланный на казнь могущественной ведьмы, и сгинувший без следа вместе с лошадьми и снаряжением в болотах Бэйля. Таковы официальные хроники, и имена тех благословенных воинов уже в день полной луны займут свое место в галерее павших. Ты продолжаешь утверждать, что ты и есть тот самый волкодав, что был в рядах карателей? Чего же ты хочешь, и как случилось так, что ты здесь, а остальной отряд исчез?

— Отец, все что я хочу — это прибыть ко двору и быть очищенным от подозрений, а так же сообщить нашему главе о приключившихся напастях. Случившееся может иметь сложные последствия, которые далеки от моего понимания, и решать об этом я доверю только Верховным.

— Твои желания понятны, и не мне противиться им. Такие решения принимать не нам, как и чаять последствия. Мы проверим твои слова, после чего доставим тебя ко двору. — с этими словами смотритель развернулся и подошел к двери камеры. Щелкнул засов.

— Об одном прошу, отец, поторопи своих гонцов. Время может иметь вес золота, но в этом случае оно во сто крат дороже. Особое внимание нужно уделить амулету, который у меня изъяли при обыске — хозяйка амулета весьма сильная ведьма, и она жаждет вернуть себе эту вещь. Поэтому нельзя терять бдительности.

Смотритель кивнул, и покинул камеру. Оставшись наедине с крысами, сыростью и своими мрачными мыслями, Ной наконец прочувствовал усталость — она навалилась на него после разрыва с магическим предметом, и тело настойчиво требовало сна. И инквизитор забылся тревожным, полным кошмаров, беспамятством.