Верность до конца смерти

Дмитрий Гэбриэл (2024)

Рано или поздно всему приходит конец. Великий храм, что был священнейшим местом необъятного города-государства и домом для множества монахов, теперь лежит в руинах. Даже Герцог — наречённый принц Риасса, обладавший, казалось, безграничной властью — был не в силах помешать этому. Но всё же троим монахам удалось пережить страшную бойню. И теперь Рёки, Ганату и Харосу приходится покинуть дом, чтобы скрыться от таинственного убийцы и других преследователей. Сумеют ли товарищи пережить все перипетии судьбы? Каковы на самом деле мотивы убийцы? И как Рёки связан с тем самым Герцогом, о котором ходит невообразимое число слухов? Похоже, что за всем этим хаосом скрывается нечто большее. Ведь каждое начало имеет свой конец, а конец знаменует новое начало…

Начало должно быть рассказано

Прошло уже несколько часов с тех пор, как глава неофициальный разведки, подчиняющийся лично Герцогу, вошёл в покои второго. Никто из них ни разу не поднял голос и не начал спорить. Двое мужчин, как часто бывает, находились в деловом расположении духа и были спокойны, как мудрые старцы в ожидании великого жнеца, облачённого в белую рясу и вооружённого косой.

Доклад был длинным. Настолько, что они оба уже начинали подумывать о том, чтобы сделать перерыв. Но до вечера было ещё порядком времени, а решить, что делать дальше необходимо было тем лучше, чем раньше.

— От них уже который день никаких известий. Я подумываю, не привлечь ли к поискам ещё кого-нибудь.

— Не стоит, Ген. Сэммер со Смэшшетом всегда делают своё дело. И почти всегда безукоризненно.

— Да, но также они всегда давали знать, как обстоят дела.

— Погоди, ты что, волнуешься за них? — по-ребячески улыбнулся Герцог.

— Шутишь? — у Гена вырвался нервный смешок. — Я им что, мамаша или нянька? Они взрослые мальчики. Сами о себе позаботятся.

— И тем не менее…

— Да понял я, понял. Конечно, в большинстве своём, нашу компашку я, как Первый, сам собирал, да и большинство приказов исходят непосредственно от меня… Но мне иногда кажется, что в наших подчинённых ты уверен больше моего. Я чего-то не знаю?

— Простое доверие, Ген.

— Ну конечно… — скептично улыбнувшись, как могло показаться на первый взгляд, помотал головой разведчик. — Ладно. Значит, будем считать, что они всё ещё делают дело.

— Значит, с этим разобрались. Дальше.

— А дальше я так и не понял, что произошло. Началось-то всё с Великого Храма, это так. Но потом настала полная неразбериха.

Герцог продолжал курить трубку в виде перевёрнутой головы чёрного волка с рогами вместо ушей, пока Ген собирался с мыслями.

— Так вот, тем утром, после нападения, когда уже все вроде бы начали приходить в себя, я думал, что самое страшное позади. Народ стал потихоньку успокаиваться и, казалось, всё, что остаётся — разгрести последствия и наказать виновных. И этим, конечно, должен был заняться ты. Я прикинул, что со своими делами к этому моменту тебе уже удалось разобраться и ты во весь опор скачешь обратно.

— Ты совсем сдурел? Почему сразу не отправил весточку? — с заботливым укором повысил голос Герцог.

— Тогда мне казалось, что я всё делаю правильно. Не знаю, видимо, это помутнение и меня задело, — извиняющимся тоном ответил Ген.

— Вполне возможно… К такому я тебя не готовил. Надо было предусмотреть и это, но…

— Герцог, остынь. Прошлого не воротишь — ты сам любишь это повторять. Благо, всё уже почти закончилось. В общем, следующим утром мне уже начали приходить донесения из разных уголков Риасса. Храм был только началом. Сперва я узнал, что в Столичной случилось ещё несколько пожаров. Кучка храмов поменьше, переулок выртеронцев недалеко от главной корчмы в Западном, первый и второй монастыри Малуса, даже Усадьбе Пайнроба досталось — и это только малая часть. А уже потом, в течение нескольких дней я получил ещё донесения. Из Гильденлёфа, Дубового Пика, Подгорного Шаулана и ещё десятков районов и областей вплоть до самых границ Риасса. Досталось в этот раз всем без исключения. Поэтому большинство паломников-выртеронцев вернулись обратно в Гнос-Вырт, почти все хверы из Южного отправились на родину в Татраммоки и так далее. Но началось всё, насколько я понял, с хаонурэки. Почему с них — до сих пор не знаю…

— Если это правда, то надо узнать, чем и кому они насолили, — у Герцога были некоторые мысли на этот счёт, но озвучивать их он не стал.

— Я уже обо всём распорядился. Ребята этим занимаются.

— Хорошо. Дальше?

— А что дальше? Дальше я уже просто не знал, что делать, поэтому отправил весточку тебе… — Ген на некоторое время мрачно замолчал. — По итогу, был полный хаос. Простой народ, знать, чиновники, монахи… В общем, все. Я бы понял, если всё это было спланированно или досталось кому-то одному, но…

— Я чувствовал, что последние несколько десятков лет были не такими, как раньше, — прервал Герцог собеседника. — После той катастрофы на востоке что-то изменилось в Риассе, изменилось в людях. Но чтобы докатилось до такого… Ещё этот чёртов Хирома обо всём узнал.

— Ну, рано или поздно он и так бы узнал.

— Лучше бы это случилось после того, как мы договорились.

— Не понял…

Герцог рассказал разведчику о своём визите к главе банковского города и всех последующих событиях.

— М-да…

— Вот-вот. Но это было невозможно предугадать, так что будем отталкиваться от того, что имеем.

— Смотрю, ты снова стал старым-добрым Герцогом, — улыбнулся Ген.

Тут дверь в покои отворилась, прервав обсуждение дел государственной важности. Принц с разведчиком одновременно повернули головы и увидели высокую фигуру в тёмно-синем плаще, украшенном сверху перьями c сиреневым отливом. Волосы того же цвета, окрашиваясь в серебро ближе к концам, свисали почти до плеч прибывшего мужчины и частично прикрывали рваный шрам на левой стороне лба. А приятное, даже красивое, но в какой-то степени опасное лицо украшали зеленовато-золотистые глаза.

Молчаливая пауза продолжалась недолго. Ген, не торопясь встал с кресла и сказал обыденным тоном:

— Ладно, командир, в основном доклад окончен, поэтому пойду я.

— Бывай, Ген, — коротко попрощался Герцог, при этом пристально смотря на вошедшего.

Первый из Пятнашки направился к выходу. Проходя мимо незваного гостя, он коротко кивнул ему, не пытаясь скрывать некоего недоверия. Тот это заметил, но никак не отреагировал, даже движением не удостоил. Когда дверь за его спиной закрылась, мужчина подошёл к только что освободившемуся креслу и небрежно плюхнулся в него.

— Что-то давненько ты не появлялся. Да и видок какой-то потрёпанный.

— Дел много было. Скажем так, личных… А ты, смотрю, всё в шпионов играешь?

— В разведчиков. Это немного разные вещи. С высоты своего возраста мог бы уже и уяснить, — задорно ответил Герцог, а затем мягко улыбнулся. — Чем обязан, друг мой?

— Да поболтать зашёл.

— Последний раз «просто поболтать» ты хотел, когда на Ирдафоле стоял такой мороз, что твоей заднице терпеть надоело. Когда это было, лет пятнадцать назад?

— Может и больше…

— Значит, сейчас ты точно не просто так зашёл. Не сезон. Выкладывай, что стряслось, и извини уж, что не предлагаю выпить и культурно посидеть. У самого дел невпроворот. Сначала убийство прямо в Замковом, потом Великий Храм по камням разобрали, а дальше… Хотя, полагаю, ты и так в курсе.

— Слышал. Даже видел. И можно сказать, принимал участие, — с лёгкой гордостью заявил гость.

— Ты о чём? — всё ещё весело, но уже немного настороженно спросил Герцог.

Мужчина в плаще сначала молчал и осматривал покои. Затем закинул одну ногу на другую и произнёс:

— Налей мне чего-нибудь. И от одной из твоих странных трубок я бы сейчас не отказался. Можно орла — клюв у него интересный. Только набей покрепче.

— Надо же… Значит, история долгая. И, полагаю, интересная…

Пока Герцог исполнял просьбу своего друга, последний наигранно заговорил:

— На дворе стоял приятный, тёплый вечерок, и что-то мне взбрело в голову зайти в корчму в Столичной… — он остановился, мотнул головой, а потом продолжил под стеклянный звон бутылок и бокалов. — Нет, хреново у меня вяжется с поэзией. Поэтому изложу сухо. Некоторое время назад я обнаружил кое-что интересное. Точнее кое-кого. Чуешь, куда клоню?

— Догадываюсь. И почему-то, как ты выразился, чую, что продолжение мне не очень понравится.

— Ну, тут уж тебе решать. Так вот заглянул я как-то раз вечером в корчму. Делать было особо нечего, поэтому решил хоть как-то скрасить скуку. Сидел я себе и сидел. В этот раз до меня даже никто не пытался докопаться. И в какой-то момент заходит троица: один лысый, хаонурэки по виду, другой смуглый, будто из Гнос-Вырта, а третий вообще ничем не выделялся, кроме своего клоунского поведения. И представляешь, все трое — монахи. Не знаю, что они забыли за стенами своего Храма, и как вообще туда попали, но суть не в этом. Когда они заказали себе выпивку, и пошли искать столик, повернувшись ко мне лицами, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. А это, знаешь ли, редко случается.

Герцог уже наполнил оба бокала и как раз начал забивать своему другу трубку кренельмским копчёным табаком, что являлся одним из лучших для свободной продажи во всём Риассе:

— Ну да. Такое происходит либо когда ты сильно удивляешься, либо если видишь свою цель, — ответил он, не взглянув на собеседника, лицо которого было от чего-то довольным.

— Угадал.

— Что именно?

— И то, и другое.

Принц одновременно с опечаленным и озабоченным видом передал трубку второму и рассеянно произнёс:

— Чего же они хотят…? — после недолгого молчания он глотнул из своего бокала и продолжил. — Ну и что же дальше? Полагаю, своё дело ты сделал?

— Не торопись, Герцог. Дальше — интереснее.

— Ну тогда продолжай. Чувствую, делам придётся подождать, поэтому я даже готов поэтапно выслушать про твою охоту.

— Обойдёмся без иронии, — мужчина сделал несколько глотков. — Отродьем оказался лысый. Я увидел его глаза, и меня как будто молотом по башке шарахнуло! Даже этого хватило, чтобы понять, что он не просто Меньший.

— Что ты имеешь в виду? — с ещё большим подозрением и интересом спросил Герцог.

— Сам не до конца уверен. Я уже столько их перерезал, но такое ощутил впервые. Как будто он был не созданным. А рождённым.

— Ты не шутишь?! — после этих слов у принца внутри разгорелась буря эмоций.

— Хотел бы я, чтобы это была шутка… В любом случае, это лишь подозрение. Потому что такого на моём веку ещё не случалось.

— Твои подозрения не важно по какому поводу всегда оправдывались. И если ты прав и на этот раз… Почему ты сразу не пришёл ко мне?

— И что бы это изменило? Меньший он и в канаве Меньший. Их вообще на этой земле существовать не должно, — со злобной уверенностью отрезал Охотник.

— Но мы же существуем. И ты сам виновник этого.

— Не ставь меня в один ряд с такими, как он. И даже не вздумай начинать свои тирады. Это совсем другое дело.

— Нет, Эндиш! Это одно и то же! — Герцог сорвался на крик. — И это могло бы изменить всё. Если уж твоё возбуждение было столь велико, тебя твоя находка совсем не смутила?

— А должна была? Плевать я хотел, кто из них созданный, а кто рождённый. Все они одинаковы. А я спасаю не только этот мир, но и их в том числе.

— Ну надо же! Великий спаситель нашёлся! Тебе самому от своих слов не смешно?

— Герцог, заткнись и послушай! У меня, в любом случае, с этим, скорее всего, ничего не получилось. Поэтому можешь успокоиться.

Наступило молчание. Эти слова действительно заставили принца взять себя в руки и охладить пыл. Он выпил целый стакан одним махом и раскурил погасшую трубку, прокручивая в своей голове множество мыслей. А затем спросил:

— В каком смысле?

— В самом прямом. Ушёл он. Вместе с двумя другими. Теми же, с которыми захаживал в корчму. Правда, не знаю, выживет ли, учитывая, что ему разок досталось от моего клинка. Но он, всё-таки, монах из Великого Храма. Поэтому можешь начинать надеяться.

— Ушёл от тебя с двумя другими? Та троица, за которой двинули Смэшшет с Сэммером… — последние слова Герцог произнёс сам для себя в тихой задумчивости. А затем до него стало доходить. — Подожди. Так Храм…

— Не беги впереди кобылы, — повседневным тоном прервал его мужчина по имени Эндиш. — История длинная. Но следующую часть можно сократить.

— Теперь я хочу услышать всё в подробностях.

— Будут тебе подробности. Но несколько позже. После того, как они ушли — а с тремя монахами в одиночку я бы не справился, да и людно было — я начал прокручивать в голове, как бы к нему подобраться. Это ведь довольно деликатное дело, — только теперь раскурив трубку, продолжал он. — Вариантов было много. Сначала я пытался выследить его одного, да вот только он всегда ходил, если можно так выразиться, в сопровождении этих двоих. Ждать мне надоело, а другие варианты были так себе. В Храм просто так не ворвёшься — даже меня тут же вынесут ногами вперёд. Да и своих они, как ты знаешь, не выдают никому ни под каким предлогом. Да ещё и законы их не касаются… Тебе не кажется, что это слишком? Мало ли кто там может скрываться.

— Нет, не кажется. Кого попало они не впускают. А если произойдёт что-нибудь действительно нехорошее, то дают об этом знать. Это настоящая семья, хоть и своеобразная. Поэтому они и, скажем так, неприкосновенные.

— Ну да, конечно, — ехидно ухмыльнулся Эндиш. — Тогда во всём произошедшем можешь винить только себя и свои законы.

— А ты, естественно, белый и пушистый… Ладно, продолжай, не будем отвлекаться.

— Как знаешь. Через какое-то время я всё же кое-что придумал. С одной стороны всё было просто, с другой пришлось положиться на удачу и на то, что в последние годы происходит с людьми, как ты любишь это называть. Правда я не ожидал, что всё случится настолько быстро. В общем, план состоял в том, чтобы прикинуться одним из монахов, а затем окончить жизнь одного паренька да так, чтобы почти никто не заметил, а потом все ниточки сошлись там, где надо.

— Так это ты убил сына Нигласа?

— Да. Пришлось немного попотеть, чтобы выбрать нужную цель. Да и ты сам любишь болтать обо всех этих алчных, высокомерных и двуличных чиновничках! — театрально жестикулировал Эндиш.

— Это был хороший человек. Как отец, так и сын. Уж кого-кого, а им я бы не хотел искать замену, и уж тем более видеть со вспоротым брюхом, — печально произнёс Герцог. — Чьё-нибудь другое дитятко ты не мог присмотреть?

— Ух ты! — нарочито удивлённо воскликнул Эндиш. — С каких это пор ты стал таким циничным?

— Холодная голова не даёт самой себе поехать, — серьёзно ответил принц и бросил неодобрительный взгляд на своего друга. — Да и я сам уже довольно давно думаю о том, чего бы со всем этим сбродом сделать.

— А выгнать их к чертям собачьим не пробовал? Или хотя бы убедить в этом Риуллу?

— Они ещё ни разу не оступились. Выгоню — потом проблем не оберёшься… Но, наверное, ты прав, и пора уже что-то менять…

— Долго до тебя доходит, — они оба сделали ещё по глотку, держа в руках трубки, их которых в воздух поднимались тонкие струйки дыма. — Ладно, вернёмся к охоте. Дело было сделано, и осталось только ждать и следить. Я рассчитывал, что это надолго затянется. Знаешь, сначала официальные обсуждения, потом планирование и так далее.

— Вообще-то всё так и было. Риулла говорила, что они собирали совет, но решили оставить всё, как есть.

— Да только смотрю, вместо этого они оставили горящие руины. Как я уже говорил ранее, всё произошло гораздо быстрее, чем ожидалось. Что было мне на руку. Тело нашли на следующее утро, а к вечеру уже поняли, кто убийца. И тогда-то всё и началось.

— Погоди. Но ведь Ниглас только на следующий день пришёл сюда и обратился с официальным запросом.

— Это то, что тебе рассказала твоя королева и, скорее всего, твой разведчик. Но всё оказалось несколько глубже. Обсуждение нападения на Храм началось уже сразу после того, как ваш археполем доложил о монахе. И идея эта возникла отнюдь не у бедного кремари. Он, как и археполем, боялся и не хотел, чтобы всё это вылилось в бойню. Но вот незадача: его дружки, другие министры, имени их не знаю, но смогу описать, если надо, были очень убедительны и настояли на своём.

— Полагаю, я знаю, о ком ты. Твою мать…

— И всё тем же вечером началась подготовка, — продолжил Эндиш, не обратив внимания на слова друга. — Незаметная для ненужных глаз, но, тем не менее, достойная похвалы. У меня такое чувство, что половина Риасса, по крайней мере центрального, это долбаные животные. Хотя за несколько дней до этого с ними всё было ещё более-менее, — он ненадолго прервался, чтобы снова закурить. — Так вот подготовка заняла, представь себе, всего день. И уже к следующему вечеру разгорелось настоящее представление.

Охотник замолчал, наслаждаясь моментом и смакуя каждую каплю, каждую струйку дыма, что вливалась в него, а затем не торопясь выходила. Такое было для него редкостью, хотя возможностей всегда было предостаточно. Таким уж он был, за свою долгую жизнь осознав, что принимать всё за обыденное — не лучшее решение.

Герцог не торопил того и просто молчал, раздумывая над всем, что увидел сам, что рассказали ему другие и о том, что в конечном итоге может из всего этого вылиться. Но внезапно сам прервал умиротворённое молчание:

— Я так понимаю, теперь пойдут подробности?

— Угадал, — усмехнулся Эндиш. — Так что слушай и наслаждайся…