Сокровище Сивояры

Дмитрий Емец, 2022

Синего единорога с оранжевой гривой знали ещё с древних времён. Он мог свободно путешествовать между нашим миром и Теневым, точно рейсовый магтобус. Но однажды жадный до власти Фазаноль начал охоту на Магических существ, и тогда единорога пришлось спрятать. Сто лет Хранительницей единорога была Сивояра Тоннельсон из старого магического рода полуэльфов-полугномов. Но её время истекает. Кто же станет новым Хранителем единорога?

Глава 2

Всёпропалус

Как я научилась жарить яичницу. Берёшь яйцо и жалобно стонешь: «Ма-а-ам! А яйца мыть надо? Тут на нём какая-то подозрительная трещинка! Вдруг в неё сальмонелла заползла?» Мама мигом прибегает — и у тебя яичница.

Настасья. Воспоминания из детства (уничтоженный блокнот № 1)

Полчаса спустя Филат был уже у знакомой девятиэтажки. Быстро оглядевшись, он провёл рукой по вывеске «Центр охраны зрения». Буквы на вывеске растаяли и проступило «Магболь № 0». Дряхлый атлант, напоминавший створчатый шкаф, возился с клумбой у себя на макушке. Когда-то цветы были искусственными. Теперь атлант пытался прорастить настоящие маргаритки в куске дёрна, который наклеил на тумбочку с тремя ящиками, служившую ему головой.

— Сменная обувь! — привычно проскрипел атлант, открывая и закрывая нижний ящик головы, служивший ему ртом.

На сей раз Филат не стал переобувать ботинки с правой ноги на левую. Ему было лень их расшнуровывать. Он достал из кармана бумажку и крупно написал на ней: «СМЕННАЯ ОБУВЬ». Атлант с грехом пополам прочитал, успокоился и опять занялся своей клумбой.

Почти у каждого старого атланта есть какая-нибудь слабость или увлечение. Наличие увлечения — признак постепенного зарождения души. Так утверждают стожарские сказки. Стожарские сказки — самые правдивые сказки в мире. Если в стожарских сказках говорится, что у чудовища был двадцать один глаз, а ключ в замке нужно повернуть ровно три раза — значит именно двадцать один глаз и именно три раза, а не четыре и не два. Стожарские сказки не терпят вымысла, хотя во все остальные моменты жизни стожары довольно часто врут.

Филат некоторые время наблюдал за неуклюжими попытками атланта разглядеть свою макушку в зеркало.

— Давай помогу! — сказал он и, вскочив на стол, выхватил у него зеркало. — Вот смотри! Тут какая сложность, якорный бабай! Нужен хоть небольшой слой земли! В дёрне ничего не вырастет!

— Земля сваливается! — проскрипел атлант.

— Не свалится! Тройной слой марли! Внутри торф! И поливаешь пшикалкой! Через марлю корни пробьются, а торф осыпаться не будет! А сверху нахлобучишь круглый аквариум, чтобы был парничок! Аквариум я тебе раздобуду! — пообещал Филат.

Атлант несколько раз восхищённо открыл и закрыл нижний ящик.

— Ты помог мне! Я помогу тебе! — скрипуче произнёс он и показал Филату на щель в своей голове. Из щели лезла закрученная чековая лента, на которой бесконечно повторялось «Ведётся фиксация!». — Вот так! Минуту! — сказал атлант, придерживая чековую ленту пальцем и мешая ей ползти. — Ты Филат-стожар. Ты приходишь сюда уже в третий раз. К маме.

— Да.

— Твою маму перевели на минус пятый этаж. Третий не очень левый поворот. Четвёртый крайне правый поворот. Шесть пролётов вверх, затем пять вниз и два пролёта по диагонали, пока не услышишь звук рвущейся ткани.

— Ткани? Не вощёной бумаги? — удивился стожар.

— Ткани. Проекция шестого измерения на седьмое… — Это очень… — атлант разом открыл и закрыл свои дверцы, — нехорошо. Три-четыре-шесть — закрытое отделение. Там держат тех, кто представляет опасность для других магов. Утром в больницу прислали двух бетонтов и двух магзелей. И они тоже направились в три-четыре-шесть.

Филат поморщился. Бетонтов, подобных тем, что он видел на рынке, магзели используют для охраны особо важных объектов. Они довольно подвижны, потому что у них нет брони «антимаг». Бетонтов делают из песка, щебня и цемента, прекрасно впитывающих атакующую магию. Для полного уничтожения бетонта нужно не менее двух тысяч магров.

Дряхлый атлант продолжал что-то говорить, поскрипывая ящиком-челюстью:

— Я не люблю бетонтов… Они… — Атлант затруднился с определением и показал на чековую ленту, которую всё ещё прижимал пальцем. — У них нет этого вот, что можно придержать… Они делают всё как велено… Их тут попросили доставить одну старушку на рентген, а металлическая дверь была закрыта, и они просунули бабушку в отверстие для рентгеновских снимков, как в почтовом ящике. Скандал был ужасный. Оказалось, что проблема состояла в галочке «срочно». Не стоило её добавлять. Тогда бы они сходили за ключами или дождались лаборанта. А так — «срочно». Ну бетонты и сделали «срочно», а на остальное им наплевать.

Филат кивнул, показывая, что понимает. Атлант продолжал монотонно скрипеть:

— Я обязан сообщить о твоём приходе магзелям, и я это сделаю, но не сразу, а через пятьдесят девять минут!

— Тебе за это ничего не будет? — спросил Филат.

— Техномаги забыли убрать галочку с пункта «сообщить в течение часа». Я почти мебель. Никто никогда мной не интересовался. Только ты и та бабулька, которую просунули в отверстие для снимков. Это она дала мне семена маргариток для моей головы. Внимание! Я отпускаю ленту!.. — Атлант убрал палец, и из щели мгновенно вырвался здоровенный рулон ленты. — Сменная обувь! — скрипуче потребовал атлант.

— У меня невидимые бахилы! Спасибо тебе! — сказал стожар и, подмигнув атланту, решительно направился к лестнице.

Третий не очень левый поворот. Четвёртый правый… Нет, не то… Филат вернулся и из пяти возможных правых выбрал самый правый. Лестница закручивалась в бесконечные спирали, как на картинах Эшера. Какие-то лестницы двигались сверху вниз, какие-то — снизу вверх. Мимо Филата двое санитаров-хримтурсов протащили носилки с диковатым, поросшим грязной белой шерстью йети, но головы санитаров были опущены вниз, из чего стожар заключил, что по каким-то пространственным параметрам они не совпадают.

Таких зданий, как магболь № 0, в Магскве больше не строили. Слишком дорогой и сложный проект даже для магов. Проще сделать тридцать невидимых этажей вверх, чем в обычную девятиэтажку вталкивать не пойми что, от чего и у самих сотрудников ум заходит за разум. Сложно вытаскивать стрелу, застрявшую в плече у дико орущего вампала, когда в семи сантиметрах от тебя щекой на тетради валяется московский двоечник, обитающий в заурядской части девятиэтажки, и, капая слезами и соплями на буквы «Дамашние зодание», ноет, что ему ск-у-у-учно. Так и хочется чуток отвести пальцем завесу, чтобы его повеселить.

Шесть пролётов вверх… ага, ну тут понятно… затем пять вниз и два пролёта по диагонали… Филат остановился. Перед ним минимум десять лестниц шли по кругу, образуя нечто вроде обруча. И какую из них выбрать?

По счастью, на одной из лестниц появилась красивая дева-кешалия, дочь царя туманов. Она была в синем халате магсестры и под мышкой держала магбук. Над ноутом в пространстве летали крылатые значки с рабочего стола. Двигалась кешалия до крайности деловито. Чувствовалось, что в хитросплетениях магболя она ориентируется не хуже скрипучего атланта.

— Ай, ромалэ! Куда идёшь? — спросил Филат.

Кешалия внимательно посмотрела на него чёрными цыганскими глазами и остановилась.

— А ты куда стоишь, чаворо? — спросила она.

— Я сюда стою! — сказал Филат.

Кешалия кокетливо погрозила ему пальцем. На запястье у неё было множество тонких браслетов. Филату захотелось трогать их и перебирать, проверяя, пройдёт ли один браслет сквозь другой, но он прекрасно знал, что делать этого нельзя. Магия кешалий не так уж безобидна.

— Ай, не стой сюда, чаворо! Там тебя ждут два гаджо-бетонта и два гаджо-магзеля! — сказала кешалия.

— Откуда ты знаешь, что меня?

— Ты гаджо Филат, последний стожар! Ты похож на женщину, которую перевели в три-четыре-шесть. К ней никого не пускают. Если я сейчас крикну, чаворо, гаджо-бетонты и гаджо-магзели примчатся сюда в одно мгновение!.. Дай мне десять магров, чаворо, или крикну! — Кешалия смотрела на Филата с вызовом. И правда ведь крикнет.

Стожар отогнал стайку значков рабочего стола, которые, сталкиваясь между собой, носились над магбуком и всё больше напоминали рой ос. Вид у них был до крайности возмущённый. Значкам что-то страшно не нравилось.

— Это твой магбук? — спросил Филат.

— А чей ещё? — вопросом на вопрос с негодованием ответила кешалия.

Филат с сомнением присвистнул:

— Что-то не похоже. Скорее уж кого-то из техномагов.

— Ну да. Я несу его хозяину, чаворо! Он меня попросил! — сказала кешалия.

— Давай вместе отнесём! — предложил Филат. — Или позовём магзелей! Что же ты не кричишь, ромалэ?

Дочь царя туманов облизнула губы:

— Не злись, гаджо! Я пошутила! Ты умный, ты красивый, ты свой! Зачем мне кричать? Лучше я тебе станцую! Отойдём в сторонку! — И кешалия мигом оттащила Филата за колонну.

Мимо, роняя с бороды куски льда и инея, прошёл санитар-хримтурс, тащивший капельницу с вонючей бурлящей жижей.

Дождавшись, пока хримтурс удалится, кешалия трогательно улыбнулась Филату, коснулась пальцем смуглой щеки и, провернувшись на месте, сделала гибкой рукой красивое движение сверху вниз. Браслеты зазвенели. Филат почувствовал, будто в крови у него разом забурлила тысяча крошечных пузырьков, как в бокале с шампанским. Он торопливо провёл пальцем по своим жёстким бровям, забирая себе атакующую магию. Её было где-то тридцать капов — вроде ерунда, а как действует! Ничего, пригодится. Кап магр бережёт.

— Ай, ромалэ! Совсем от тебя голову потерял! Танцуй дальше! Всё рыжьё тебе отдам! — воскликнул Филат.

Кешалия перестала танцевать.

— Эх, чаворо! Зелень мою забрал! Чего тебе надо? — спросила она уже не приветливо, а довольно сухо.

— Зачем мою маму туда перевели?

— Твоя мама долго была в Теневом мире. Магзели считают, что она может знать какие-то дороги туда или оттуда. Нельзя вырваться из Теневых миров, а она вырвалась.

— Бред, ромалэ! Я приходил к маме несколько раз! Всё было нормально! Магзели её не трогали!

— Сейчас всё изменилось. Сегодня ночью из Теневых миров пришёл змей. Он разодрал тут кучу уровней, спутал всю магию. Есть жертвы. Считают, что змей приползал к твоей маме, гаджо Филат! Говорят: она его вызвала, потому что хотела удрать обратно в Теневые миры!

— Что за дела, дохлый хмырь! Да я… — Филат стиснул зубы, еле сдержавшись.

Место тут было людное. Практически перекрёсток. По одной из лестниц вампал, уши которого были заткнуты винными пробками, тащил вопящего малютку альрауна. У альрауна было лицо старца и тело младенца. А на ногах корни. «Меня никто не любит! — орал альраун. — Мигом приласкали меня — или я так завизжу, что у вас перепонки полопаются!»

— Почему считают, что змей приползал именно к моей маме? — спросил Филат.

— Потому что именно твоя мама загнала его назад! Она выбежала из палаты ему навстречу и остановила его… Никто не знает, что там у них было, но змей уполз. Он её послушал!

— И раз он её послушал — значит она в сговоре с Фазанолем? Железная логика, ясельный бабай! Если кто-то поставит фонарь циклопу, то он с ним в сговоре, потому что иначе циклоп не позволил бы себе врезать! — вскипел Филат.

Кешалия звякнула браслетами, успокаивая его:

— Не кричи, чаворо! Змей пришёл. Твоя мама ему что-то сказала, он ушёл… Ты знаешь магзелей. У них мысль прямая как проспект! Твоя мама теперь очень слаба, чаворо! У неё совсем нет магии, нет сил. Хримтурсы несли её на носилках! Твоей маме нужно много рыжья, чаворо, чтобы сердце её согрелось! Но магзели не дадут ей рыжья!

— Они её боятся! — сказал Филат горько. — Если бы мама не истратила свою последнюю магию, змей уничтожил бы вашу паршивую лавочку! Она вас всех спасла!

Дочь царя туманов сочувственно коснулась пульса на его руке:

— Будь осторожен, гаджо, если пойдёшь сейчас к ней! Тебя не пустят, ты взбесишься — и попадёшь в беду!

— Я всё равно прорвусь!

Кешалия провела по его пульсу уже не одним пальцем, а двумя. Крошечные пузырьки опять наполнили мысли стожара.

— Тебе решать, гаджо! Тебе нужна вот эта лестница! Но ты воспользуйся не этой, а соседней! Попадёшь в процедурный кабинет. Там сейчас никого нет… Магзели будут за дверью. И бетонты тоже.

— А другого пути к маме нет?

— Это закрытое отделение. Никаких лазеек, даже для тебя. Туда ведёт только одна дверь. И она же наружу. — Кешалия звякнула браслетами, рассмеялась и исчезла, унося с собой окружённый возмущёнными значками магбук.

Направляясь к лестнице, которую показала ему цыганская дева, Филат обнаружил, что кешалия всё-таки стянула у него девять из десяти магров. Но один магр всё-таки оставила, и стожар это оценил. Для дочери царя туманов это жест исключительного благородства. Но теперь на гаджо-бетонта и двоих гаджо-магзелей у него был всего один магр.

Филат поднялся на ступеньку, сделал шаг — и услышал звук рвущейся ткани.

* * *

Процедурный кабинет, в который попал стожар, оказался местечком своеобразным. Открытия техномагии сочетались с дремучими приспособлениями, которые больше подошли бы для грязного сарайчика ведьмы. Грязная бутыль с лягушачьими лапками рядом с новеньким аппаратом для МРТ. Массажный стол с мудрёными электрическими валиками — и тут же огромный многоразовый шприц с иглой толщиной в детскую руку. Ведро с моргающими глазами, таблица латинских изречений, огромный гвоздодёр для удаления циклопьих зубов — и рядом отбойный молоток для прочистки слуховых каналов троллям и титанам.

Филат взял гвоздодёр и взвесил его в руке. Против бетонтов, конечно, не оружие. Прокрался к двери и, обнаружив, что она сплошная и щелей не имеет, запустил под неё глазенапа. Глазенап был простеньким энергетическим существом, вызывавшимся заклинанием стоимостью один кап. Глазенап был один, но одновременно их было два, как в паре «частица-античастица». Один глазенап сидел у Филата в ухе, а другой рыскал снаружи и всё сообщал первому. Точнее, не сообщал, а первый сам как-то узнавал. А вместе с ним узнавал Филат. Как это работает, не знал никто. Древняя стожарская магия, крайне опасная и десять раз запрещённая. Главное — чтобы глазенапы не встретились, потому что… однако тут стожарская сказочка никаких подробностей не выдавала. Три восклицательных знака и один обугленный провал в книге.

Филат увидел округлое фойе. У стен, похожие на колонны и такие же неподвижные, стояли бетонты. Они были совершенно одинаковые. Красивые мраморные головы обычных атлантов бетонтам не устанавливались: слишком дорого, да и в бою они служат главной мишенью. Чаще использовались пластиковые головы от манекенов. Жизнь бетонта не сосредоточена в голове — она во всей его фигуре. Пока от бетонта останется хоть что-то, способное выполнять приказ, это что-то выполнять его не перестанет.

Чем их вооружили? Лети, глазенапчик, проверь! А-а, водоглот, плазменник и сглаздамат! Плазменник? Ну дают! Тут же магия многоуровневая, все эти запутанные измерения — и вдруг струя плазмы. На всякий случай стожар взял это на заметку.

У магзелей, конечно, табельные искромёты. По сути, табельный искромёт — то же самое боевое кольцо, только усиленное. Прозрачные ручки, похожие на газовую зажигалку, позволяют легко определить остаток заряда. Пять колец на дуле, закреплённом на штырьке, разгоняют боевую искру. Иногда колец бывает шесть — но так ли важно, попала ли в тебя раскалённая искра, летящая со скоростью восемьсот метров в секунду или чуть больше? Опять же всё зависит от того, чем заряжен искромёт: рыжьём? зеленью? Это можно определить по всплескам внутри прозрачной рукояти. Если взрывные, для нагрудников и антимагов, то высокая скорость не нужна. Искра должна увязнуть и приклеиться.

Филата больше занимал проход в само отделение. С виду обычная дешёвая дверь-«европластик». Филат коснулся краёв глаз, раздвигая их. Способ работал и для глазенапа. Ага… за дверью-«европластик» обнаружилась ещё одна — деревянная, в белой облупленной краске. Филат растянул глаза ещё сильнее. Третья дверь — железная грохотушка, обшитая кожзамом. Четвёртая напоминала садовую калитку, сваренную из чего придётся… Дальше растягивать глаза было уже нереально. И без того Филат понял, что дверей множество. А правильная дверь — только одна из тысячи. И одна из тысячи на выход.

На всякий случай Филат проверил стены вокруг. Глухое экранирование. Нужны тысячи магров, чтобы прожечь тут хотя бы небольшую дыру. Филат приуныл. Он понятия не имел, что будет делать, имея всего один магр. Глазенап метался, ухитряясь заглядывать повсюду. Филат попытался послать его за запретную дверь. Глазенап сунулся было — и отпрыгнул, отброшенный защитной магией. Больше к двери не совался. Магия умеет доступно сказать «нельзя» даже глазенапу.

Тогда Филат занялся магзелями. Их было двое. Первый, с короткими торчащими усиками, скучая, бродил по фойе и разглядывал на стенах живые картины. Второй магзель, устроившийся на банкетке, совсем юный и цветущий, готовился к экзамену. Достав конспект, уткнулся в него и монотонно бубнил:

«Структура магострелкогового магтальона. Три магострелковые роты. В каждой — по три взвода сглаздаматчиков. Плазменный взвод. Состав: три магделения — водоглотчики, метатели запуков, метскорсглазы — метатели скоростных сглазов.

Плазменная батарея. Взвод непосредственной магической поддержки — снайперы-штопорники, маги ВБП. Могут действовать в составе магострелковой роты, приданные в качестве усиления.

Разведвзвод. Магделение невидимок, магделение оборотней, магделение разведки боем.

Техномагический взвод. Инженерно-сапёрное магделение, инженерно-техническое и блокировщики. В обязанности блокировщиков входит установка противомагической защиты. Техномаги могут действовать также в составе разведвзвода.

Взвод магтериального обеспечения. Хозяйственники, магтомобильщики, талисманщики, ремонтная бригада гномов».

Усатый магзель посматривал на приятеля с неодобрением. Ему не нравились выскочки, после года службы лезущие в магфицеры. Того и гляди придётся этой розовой свинке честь отдавать!

Пока Филат соображал, что ему делать, за спиной у него кто-то сочно захрустел яблоком. Он резко повернулся, готовый защищаться. На массажном столе сидела Белава и покачивала хорошенькими ножками.

— Хочешь яблочко?.. Я вот не хочу… После рыбы и улиток трудно переходить на фрукты, — сказала она, протягивая Филату яблоко.

Будь на месте Белавы Пламмель, Филат бросился бы на него, хотя и знал, что с Пламмелем ему не справиться. Но Белава была одна. Прежде, работая на Фазаноля, Филат часто с ней пересекался.

Филат яблоко не взял.

— Брезгуешь, потому что я кусала? — Белава лукаво улыбнулась. Губы у неё были пухлые и опасные. — Прежде мы вроде бы дружили… Ну так с другого боку? Тоже нет? Я не ядовитая!

— Перестань… — сказал Филат, пытаясь всё-таки высмотреть Пламмеля. — Где Пламмель?

— Тебе нужен Пламмель? — удивилась Белава. — А мне вот он надоел! Какой-то, знаешь, деспот! И совершенно не даёт магии! Десять тысяч магров в день — и всё, хоть на коленях его умоляй! Если у тебя нет магии на русалку — заведи себе болотницу, я так считаю!.. — Белава надула губки, не забывая быстро посматривать на Филата. В её кукольных глазах закручивались два водоворота. Смотреть в них было нельзя. Филат это знал, но всё равно оторваться не мог. Если любовную магию кешалий Филат воспринимал как клубящиеся пузырьки газа, то русалочья магия была вязкая и цепкая, как водоросли, которые тянут тебя на дно. Властно тянут: неназойливо — но попробуй выпутайся! Ещё немного — и проклятая русалка полностью его зомбирует. Сколько бедолаг служат русалкам по всему свету! В воду за ними кидаются — а русалки только хохочут и нахлобучивают им на голову тину. Ну глупые рыбины, что с них взять!

Филат попытался оторвать взгляд от ускоряющихся омутов в глазах у Белавы. Не вышло. Белава, почувствовав это, довольно усмехнулась. Тогда Филат перестал сопротивляться и, внезапно буркнув заклинание, уронил за спиной у Белавы металлический ящичек для стерилизации инструментов. По полу раскатились железные щипцы, скальпели и пинцеты. Белава от звука дёрнулась, на миг оглянулась — и зрительный контакт был разорван.

Филат провёл рукой по лицу, переводя дух. Он услышал, что магзель за стенкой перестал бубнить свою структуру магтальона — очевидно, прислушивался. Потом, видно, решил, что шум произвела магсестра, и продолжил бубнеж.

«Магмедицинский взвод. Офицерские должности: маг-целитель, травник. Младшая офицерская должность: шаманщик. Ефрейторские должности: снимальщик чар, помощник снимальщика чар… он же помснимчар. Големские должности: младший фиксатор — держит того, с кого снимают чары. Работа с местными населением, введение противовампирной сыворотки…»

— Ты всегда был хитрый! — сказала Белава весело. — Я тебя подловила, а ты меня обхитрил! И наверняка потратил… сколько ты там потратил?

— Один кап.

Белава наморщила хорошенький лобик:

— А в магре сколько капов? Десять? Как копеек в рубле?

— Здрасьте! Копеек в рубле сто. А в магре сто капов!

— Надо же… Я и правда забыла, сколько капов в магре! — Она засмеялась. Смех у неё был хрипловатый, завлекающий.

— Слушай, — сказал Филат, — видишь тот стеклянный шкаф? Верхние полки перегружены, а нижние почти пустые. Два капа — и он свалится прямо на тебя… Так что брось свои фокусы!

Белава вздохнула. Её похожие на водоросли волосы взвились и опали.

— А если мне не хочется бросать фокусы?.. Так и быть! Уговорил!

— Ты здесь давно?

— Да кто ж его знает! — сказала Белава. — Три дня! Погоди! А в сутках сколько часов? Двадцать четыре? А почему на моих часиках всего двенадцать цифр?.. Ладно, я не забыла сколько. Хотела тебя порадовать. Мужики обожают объяснять тупые вещи.

— Ты здесь одна или с Пламмелем?

— А тебе это правда так важно знать? — умилилась Белава. — Я всегда одна! Брожу по закоулкам магболя. Знаешь, тут можно сильно не прятаться! Сотрудников тут не пойми сколько и никто друг друга не знает! Кто-то увольняется, кого-то затягивает в чёрные дыры! Одних главных врачей тут штук восемь. Главный врач! Призрак главного врача! Клон главного врача! Ещё где-то есть жена одного из главных врачей, которую все зовут главная врачиха, но её я не встречала. Я вообще терпеть не могу баб!

Филат, не удержавшись, сказал, что он это уже почувствовал. После этого повторил вопрос про Пламмеля. Он прекрасно знал, что Пламмель Белаву одну не отпустил бы. Если у Пламмеля и имелись слабости, то эта единственная слабость сидела сейчас перед Филатом и болтала ножками, на месте которых когда-то был русалочий хвост.

Белава скривилась.

— Пламмель! Где ты там? Он всё время про тебя спрашивает! — капризно окликнула она. — Если я до такой степени никому не нужна, я могу уйти. Только дай мне немного магии… Ну хотя бы тысяч пять!

— На что можно потратить пять тысяч в магболе? Здесь только и есть что паршивый буфет, который весь, включая мебель, можно выкупить за триста магров, — недовольно произнёс кто-то.

Из стены вышагнул Пламмель. Причём вышагнул не там, где был проход на лестницу, а на метр дальше этого места. Чтобы пройти сквозь уровни лабиринтов, надо не просто иметь очень много магии — надо минимум быть элементалем.

Пламмель был уверенный в себе, небрежный и победительный. Жёсткие бакенбарды его, толстые как колючки ежа, порой исчезали, превращаясь в пламя. Но сейчас пламя это было не злым, а вполне себе ручным. Просто от полноты сил.

По пятам за Пламмелем двигался Грун. Сейчас он напоминал не чёрную бесформенную кляксу, выплеснувшуюся из чана с протоплазмой, а прорезь в картине, которая стоит у чёрной стены. С последней их встречи Грун не только успел восстановиться, но и явно стал сильнее.

— Не только буфет! Тут ещё парихмагерская внизу есть! — сказала Белава. — Ты же знаешь, это меня успокаивает!.. И ещё там стоит аквариум с редкими рыбками. Называются «гуппи». Я не удержалась и съела несколько штук. Каждая из них стоила триста магров.

— Ско-олько? — удивился Пламмель. На стожара он подчёркнуто не обращал внимания.

— Некоторые даже больше! Ну так мне джинн сказал, который там в фойе убирает.

— Всегда верь джиннам! — похвалил Пламмель. — Джинны не обманут!

— Он мне поклялся!.. Представляешь, у него три жены и восемьсот детей! Он же, кстати, рыбок и пожарил!.. И я ему осталась ещё должна, Пламмельчик! Он ждёт!

— Сколько?

Белава пошевелила пальцами: русалки сильны в обольщении, но не в арифметике.

— Я съела двадцать рыбок!

— Двадцать рыбок по триста магов — это шесть тысяч! — мрачно сказал Пламмель. — Этот джинн из фойе становится мне интересен. Грун поможет тебе расплатиться!.. Грун, не хочешь взглянуть на рыбок-гуппи ценой в шесть тысяч магров?

Грун молча развернулся и полез обратно в дыру. Он протискивался и буквально стирал пространство, искривляя магические линии. «Неужели и мой малыш Груня когда-нибудь таким будет?» — огорчённо подумал стожар. За Груном спешила Белава. Он двигалась как истинная русалка — точно по стеклу и одновременно так, что казалось, будто она ступает по бутонам цветов. Ни одна девушка не умеет ходить так красиво, как ходит расставшаяся с хвостом русалка.

— А я почти поверил Белаве, что она здесь одна! — сказал стожар скорее себе, чем Пламмелю.

Пламмель передёрнул плечами:

— Почему мы верим женщинам? Потому что они сами себе верят. Женщина всегда здесь и сейчас, в этом мгновении — в этом её сила. Белава, например, свято убеждена, что я её угнетаю и что она страдает!

— Ты меня правда угнетаешь, котик! Ты давишь… Ты дико токсичный! — заявила Белава. Последняя фраза донеслась уже из закрывшейся прорези в стене.

Пламмель дошёл до беговой дорожки, с интересом оглядел её и стал тыкать пальцем в кнопки. Дорожка медленно пришла в движение. Пламмель трусцой побежал по ней, не касаясь поручней.

— Вся наша жизнь — бег на месте. А эта штука — лучшее тому доказательство. Уверен, создатель беговой дорожки был величайшим циником, — сказал он.

— Чего вам с Белавой от меня надо? — спросил стожар, стараясь не смотреть на Пламмеля, чтобы не разозлиться. — Здесь моя мама. Настасья и Бермята договорились с магзелями, чтобы её не трогали. Мы думали вскоре вообще забрать её отсюда! И вот вчера кто-то привёл из Теневых миров змея.

Пламмель сокрушённо покачал головой:

— Чисто случайно я наблюдал этот бой издали. Всё было очень… — он поскрёб голый подбородок, выуживая слово, — …эпично! Пенный змей, складная пасть… голубое сияние, бьющее из глаз… Ползает, всё выжигает. Стены прямо насквозь… пшш-пшш! Все бегают! Пациенты, персонал, магзели! И все орут: «Мы погибнем!» А некоторые, представь, действительно гибнут! А посреди всего этого — твоя мама!.. Застыла как изваяние, только вскинула руки и что-то бормочет! А змей ползёт прямо на неё! И ведь магии у твоей мамы было кот наплакал! Я надеялся, она опять возьмёт кредит и уйдёт в минус, а она — нет… не взяла!

Пламмель, словно сам себе не веря, покачал головой. Он привык тратить целую кучу магии, а мама стожара сделала невероятную вещь всего за несколько магров. И Пламмелю это было неприятно, потому что он не любил сомневаться в собственных силах.

Филат левой рукой сжал запястье правой:

— Мама чуть не погибла. А ты стоял тут с кучей магии и не вмешивался! Хотел, чтобы она взяла кредит.

Пламмель удручённо зацокал языком и сошёл с беговой дорожки. Там, где ступали его ноги, на покрытии остались следы как от горячего утюга.

— Ясень перец! — признал он. — И змея, не отрицаю, привели тоже мы. Нам хотелось увидеть тебя поскорее! Фазаноль вроде бы слышал, что ты взял магический кредит. Так?

Горячий палец Пламмеля коснулся подбородка стожара, задрав его голову вверх. Филат сразу отбросил его горячую руку, но Пламмель и так уже почувствовал всё, что ему было нужно:

— Фазаноль, как всегда, прав! Огромный провал по магии!

— Моё рыжьё как пылесосом куда-то затягивает! Из нашего мира оно явно исчезает. Ты случайно не знаешь куда? — спросил стожар.

Бакенбарды Пламмеля задымили:

— Вот уж чего не знаю, того не знаю! Мы с Белавой просто работаем на Фазаноля. Тут не Голливуд. Он не делится с нами преступными замыслами при свете скрещивающихся прожекторов.

— Фазаноль — жижа, которая течёт где ей хочется и выходит на связь, когда вы ей нужны. Когда вы перестанете быть ей полезны, жижа с вами расстанется. Это не очень сентиментальная жижа, — заметил Филат.

На этот раз ему удалось разозлить Пламмеля. Тот так плеснул огнём, что даже зрачки его разогрелись и покраснели.

— Молчи! — рявкнул он. — Заткнись — или я тебя испепелю!

Филат поспешно замолчал. Он был не из тех, кто делает шаг навстречу человеку, вопящему: «Ещё шаг — и эта пуля твоя!»

Постепенно огонь, охвативший Пламмеля, померк.

— Если ты не в курсе, Фазаноль слышит всё, что относится лично к нему. Его, как ты выразился, м-м… тело… везде и повсюду! И он знает всё, что происходит с каждой его каплей.

— Ну да, — признал стожар. — Например, эта жижа в тебе. Много или мало — другой вопрос, но раз он тебе доверяет, то она в тебе есть. Поэтому если Фазаноль и слышит меня сейчас, то через тебя!

Пламмель подошёл к двери и, сделав Филату знак помолчать, прислушался. Судя по бормотанию, магзель продолжал готовиться к экзамену. Грузно переминались с ноги на ногу бетонты. Они могли бы стоять и вовсе неподвижно, как статуи в парке, но когда переминаешься, магии проще сохранить равновесие всей конструкции.

— Ясень перец! Фазаноль знает всё… А вот у твоей мамы, похоже, сложности. Из закрытого отделения её не выпустят. По сути, это магическая тюрьма, причём бессрочная. И ты ещё на стороне магзелей? Не хочется их поблагодарить?

— Я на своей собственной стороне! — отрезал стожар.

Пламмель усмехнулся. Его бакенбарды погасли, но жар с них перекинулся на рыжие толстые брови, чем-то похожие на брови самого стожара.

— Возвращайся к нам, стожар! Ты нам будешь нужен для одного… — Он спохватился. — Не важно! Просто будешь нужен!

— А если нет?

— Если нет — твоя мама зачахнет за этой дверью. Ну а тебя прикончит кредит! Впрочем, не сразу. Ты знаешь правила: немного магии — немного жизни. Право отсроченной смерти. Долг растёт, но ежедневными выплатами ты покупаешь себе немного времени! Ну а мы могли бы дать тебе много! Очень много магии!.. Ты будешь выполнять для нас мелкие поручения, а мы отмажем тебя от кредита…

–…который сами же мне навязали! Нет, дохлый хмырь! Идите вы лесом! — отрезал стожар. Он хорошо знал, чего стоят все договорённости с Фазанолем. Лучше уж с кредитом, но на свободе.

На лице у Пламмеля мелькнула досада:

— Ну, уговаривать не буду… Мы как-то долго болтаем. Как насчёт того, чтобы немного повеселиться?..

И раньше чем Филат понял, что задумал Пламмель, тот с силой пнул ногой дверь. Выждав пару секунд, пока магзели и бетонты всполошатся и сделают шаг в сторону двери, Пламмель вскинул руку. Бронзовая змейка, обвивавшая его палец, полыхнула тройной рыжей искрой.

— Сносус таранус!

Дверь пронеслась в фойе, как пробка из бутылки с шампанским. Старшего из магзелей она сбила с ног и впечатала в бетонта. Магзель пострадал гораздо больше, хотя вмятина в стене осталась именно от спины бетонта.

Молодой магзель, тот, что готовился к экзамену, успел броситься на пол и в панике палил из искромёта через стену. В процедурке всё разлеталось вдребезги. Улетело со стола ведро с глазами. Лопнула бутыль с лягушачьими лапками. Перевернулся простреленный в трёх местах массажный стол.

Но Филата сейчас больше беспокоили бетонты. Водоглота он не особенно опасался: оружие грозное, но неповоротливое. Сглаздамат даёт рикошеты, а вот если бетонт пустит в ход плазменник — он тут всех накроет, а заодно и снесёт полэтажа. Чтобы стрелять здесь плазмой — нужно быть идиотом. Или бетонтом.

Пламмель перекатился через велотренажёр, который, получив очередь из искромёта, уже оплывал жидким металлом, и оказался рядом со стожаром.

— Это чтобы тебе проще было определиться, с кем ты! — шепнул он и, ухмыльнувшись, ласточкой бросился прямо в стену, применив капапультум когтерватус — дорогое заклинание быстрой телепортации на малое расстояние.

Стожар последовать за ним, разумеется, не смог. Что он мог сделать на один магр, да и то, кажется, уже неполный?

— Открываю огонь на поражение! Бросайте оружие, или будете уничтожены! Десять секунд на размышление… девять! — взревел из всех динамиков бетонт. Чувствовалось, что он сейчас откроет огонь из чего угодно по чему попало.

«Дохлый хмырь! — подумал стожар. — Допустим, я сдамся!.. Потребую вызвать Нахабу, а дальше я знаю, что будет. «Признавайся: что ты тут делал?» — «Я тут ни при чём. Дверь вышиб Пламмель». — «А, так ты был с Пламмелем? И что вы с ним задумали?»

Внезапно Филат вспомнил, что его глазенап всё ещё летает. Большой соблазн отправить двух глазенапов навстречу друг другу — но тогда накроет и Филата, и маму, и несколько этажей магболя… Нет, так нельзя! Но можно по-другому.

— Зумус очкатус… — шепнул Филат.

Дешёвенькое увеличивающее заклинание. Всего десять капов. Но глазенап теперь будет увеличиваться до тех пор, пока его не увидят. И его увидели и, конечно, не сразу разобрались, что это такое. С той стороны двери послышались крики магзеля и рёв бетонтов. Затарахтел сглаздамат. Слепящими очередями забил искромёт. Одиночно и страшно ухнул водоглот. Как Филат и надеялся, у молодого магзеля сдали нервы. Опытный магзель на эту ловушку бы не попался, но он ещё не очнулся. Молодой же, обнаружив в помещении что-то быстрое и мечущееся, не раздумывая открыл огонь. Бетонты последовали его примеру.

За глазенапа Филат не тревожился. Попасть в глазенапа не легче, чем после вопля «Руки вверх!» подстрелить дробью одиночно летящий фотон. Подождав, пока молодой магзель и оба бетонта хорошенько постреляют, Филат произнёс заклинание паники Всёпропалус, входящее в список запрещённых.

Бледная зелёная искра проскользнула под дверью и сухо лопнула с другой стороны. Несмотря на то что сам Филат закрыл глаза и заткнул пальцами уши, на несколько секунд его накрыло волной тоски, которая быстро перешла в панику. Захотелось забиться под диван, а потом выскочить и бежать сломя голову, издавая бессвязные вопли.

Но всё же Филат с собой как-то справился, а вот молодой магзель оказался не готов. Бросившись на пол, он за — орал бетонтам:

— Нас окружили!.. Магзель в опасности! Выводите меня отсюда!

Для любого бетонта приказ магзеля с действующей бляшкой является приоритетным. Первый бетонт немедленно схватил магзеля в охапку и бросился к лестнице. Второй, отступая, с двух рук стрелял из искромёта и сглаздамата. На самих бетонтов заклинание паники не подействовало.

Подождав, пока они умчатся, Филат торопливо выскользнул из процедурки. Усатый магзель, врезавшийся в бетонта, лежал у противоположной стены без чувств. То, что Филат искал, обнаружилось в верхнем кармане сразу под антимагом. Средних размеров ключ с жёлтой неподписанной биркой.

Держа ключ в руках, Филат метнулся к двери в отделение и решительно сунул его в замочную скважину. Повернул — услышал щелчок замка. Пластиковая дверь исчезла. Появилась деревянная, в облупившейся краске. Ключ в пальцах у Филата мгновенно превратился в маленький французский ключик. Филат открыл и этот замок. Дальше была железная дверь-грохотушка. И ещё одна дверь, которую Филат открывал уже громадным ржавым дачным ключом, выглядящим так, словно он долго лежал под камнем у калитки.

Орудуя ключами, стожар лихо расправился с дверями. Они мелькали, сдираясь, как шелуха лука. Перед Филатом появлялись и пластиковые двери кафе, и низенькие калитки, и двойные межкомнатные двери со шпингалетом. Теперь главное было не замешкаться. Всё зависело от того, заподозрит что-то дверь или не заподозрит. Если не заподозрит, то, испытав Филата первым десятком преград, пропустит внутрь. Если заподозрит — будет менять двери до бесконечности.

С девятой дверью, обитой утеплителем, Филат провозился довольно долго, начав проворачивать ключ не в ту сторону. Уверенный, что всё безнадёжно завалил, он чуть подался вперёд. Ожидая следующей двери, хотел опереться о неё, но ладонь встретила пустоту, и, теряя равновесие, он провалился вперёд. Перекатился, вскочил, готовый и атаковать, и защищаться.

Но не пришлось делать ни то, ни другое. То, что он увидел, было очень обыденно. Он очутился в небольшом коридоре. Справа — шкаф в стене. Слева — душ и туалет. Из текущего крана в раковину капали ржавые слезы. Пахло хлоркой. Стояло ведро, подписанное «Отд. № 1». Из ведра торчал непонятный огрызок веника.

Филат оказался перед блоком из двух палат со стеклянными закрашенными дверями. Найдя плохо прокрашенное место, он заглянул в левую палату и увидел две пустые кровати. Перешёл к соседней двери и, даже прежде, чем отыскал, куда посмотреть, услышал мамин голос.

Торопливо толкнул дверь, не проверив защитной магии. Для стожара непростительно, но обошлось. Палата была узкая, на две кровати. На стене — пара черно-белых гравюр и пожелтевшая бумажка с правилами пользования кипятильником. Первый пункт строго запрещал пользование кипятильником. Второй требовал внимательно следить за ним, а третий — выключать его из розетки. Мама, в джинсах и свитере, лежала на правой кровати поверх одеяла. Под спину ей были подложены подушки.

Указательным пальцем правой руки мама делала быстрые движения по воздуху, закручивая крошечный цветной вихрь. Затем убирала палец, и в воздухе повисала вращающаяся спираль. Осторожно, чтобы не коснуться спирали, мама Филата несильно взмахивала левой рукой. Потом легонько дула, отсылая спираль по воздуху к соседней кровати.

На соседней кровати сидела молодая кешалия в пёстром платке, наброшенном на плечи поверх халата. Зыркала, как и все кешалии, немного исподлобья и очень хитро. Подлетавшую к ней цветную спираль она подхватывала пальцем, закручивала её ещё сильнее и отсылала назад маме стожара. И так раз за разом, пока кто-нибудь не ошибётся.

Это была древняя как мир магическая игра в «капы». Правила игры в «капы» просты. Стоимость каждой спирали — один кап. Пока спираль летит, нужно разгадать магию, перехватить её, закрутить и отослать назад. С каждым следующим запуском спираль ускоряется, порой причудливо закручивается, что требует от ловящего ловкости. Если ты её не так раскрутил или блокировал — слышится сухой хлопок, и все начинается заново.

Мама Филата была скуластая, невысокая. Ноги крепкие, руки худые. Брови, как у сына, пушистые, почти сросшиеся. Тоже похожи на выстриженные клочки из шубы, но не так дерзко торчащие в разные стороны. Одна бровь прорезана тремя расположенными рядом шрамами — точно лапой когтистой полоснули. Если вглядеться — мелкие шрамы были у неё и на руках. На запястьях — кольца охранных татуировок с изображением хищных рыб, плывущих навстречу друг другу.

Филат бросился к маме.

— Как ты? — взволнованно спросил он. — Я думал, что ты…

— Недавно пластом лежала! Могла только открывать и закрывать глаза. Рита двигала меня как мебель, — подтвердила мама. Она наконец закрутила спираль и послала её кешалии. — Это и есть та самая Рита. Мой маг-целитель. Некоторое время она важничала, но потом мы с ней нашли общий язык.

Воспользовавшись тем, что мама смотрит на Филата, кешалия Рита послала ей спираль, коварно закрутив её так, что она летела под наклоном. Мама не глядя перехватила её и, ускорив, отослала назад. При этом она едва заметно дёрнула пальцем, формируя на спирали крошечный узелок. Сгусток магии ценой самое большее десятая доля капа. Кешалия, торжествуя, перехватила спираль в воздухе, но этого узелка не заметила. Послышался хлопок.

Рита подпрыгнула на скрипнувшей кровати и ударила кулаком по подушке. С головы у неё слетела шаль. Волосы у неё были длинные и ниспадали как горный поток.

— Ах! — сердито и одновременно восхищённо крикнула кешалия. — Опять ты выиграла! Как ты это сделала? Дэ мангэ подыкхав! ^[1]

— Раньше надо было смотреть!

— Дай отыграться!

— Отыгрывайся! Только сначала отдай мне десять капов! — потребовала мама.

— Отдам, когда отыграюсь! — быстро ответила кешалия.

— Нет, сейчас! В долг не играю.

— Дава тукэ миро лаф! ^[2]

— Ту хохавэса, мэ джином! ^[3] — хладнокровно отозвалась мама.

Рита усмехнулась и, коснувшись её запястья, отдала маме десять капов. Филат не поверил своим глазам. Получить что-то от кешалии, пусть всего десять капов, — сроду такого не было!

Мама за запястье привлекла к себе Филата и взлохматила ему волосы:

— Как ты сюда пролез? Разве там нет магзелей?

Филат вкратце рассказал ей, почему их там нет. Мама стала серьёзной. Спираль, посланную к ней кешалией, она машинально подхватила пальцем и теперь закручивала её, видно, совершенно о ней позабыв. Спираль, которую давно пора было запускать, разгонялась как маленький вихрь. Кешалия наблюдала за ней с тревогой. Остановить такой ураган было почти нереально.

— На кэр акадякэ! ^[4] — испуганно крикнула Рита и, присев, закрыла голову руками.

Мама, спохватившись, отправила спираль в стену.

Стожар спохватился, что они безнадёжно теряют время. К магболю наверняка неслись магшины магзелей.

— Идём со мной! Надо быстро уходить! У меня ключ! Давай! — сказал стожар, пытаясь увлечь маму за собой.

— Давай без «давай»! — Мама медленно покачала головой. — Лунный змей высасывает силы. Ты не смотри, что я тут в «капы» играю. Десяток шагов — и начинает кружиться голова. Поэтому мне лучше пока здесь. Фазанолю вытащить меня отсюда будет непросто. По магии я на нуле. Да и ты, я вижу, тоже!

Филат знал, что мама умеет определять количество магии на глаз, без всякого сканера. Редкий навык, который приходит с опытом.

— Пламмель притащил сюда змея, чтобы ты ушла в ноль?

— Приманил его какой-то моей вещью. Хотел, чтобы я не просто ушла в ноль, а взяла бы очередной кредит. Фазанолю нужен стожар.

— Зачем?

Перехватив подлетавшую к ней спираль, мама окольцевала её края, превратив спираль в окружность. Теперь спираль вращалась на месте с дикой скоростью. В середине её возникла пустота, втягивающая в себя небольшие предметы. И всё это за один кап! Кешалия, подавшись вперёд, смотрела с восторгом.

— Вот о чём я думаю. Фазаноль уничтожил множество магических существ и контролирует огромное количество рыжей магии. Но несмотря на это, он всё ещё уязвим и вынужден прятаться. Выходом для него стали бы Теневые миры. Из них он смог бы совершать внезапные налёты и так же быстро скрываться. Прошлую схватку мы про — играли. Теперь у него есть оборванные корни баранца — дороги, ведущие в сердцевину Теневых миров.

— И он может по ним путешествовать!

— Пока что нет. Фазанолю нужен транспорт. Что-то, связующее Теневые миры и наш. Магическое существо. Или скорее его дар, который он может получить, если убьёт это существо.

— Почему ты так решила?

— Логика. Скоро заварится большая каша! Будь осторожен… Если я права и речь действительно идёт о каком-то магическом существе Теневого мира, Фазанолю нужен будет стожар и, возможно, кто-нибудь с даром твоей Евы!

Филат вспыхнул:

— Почему моей? Она не моя! Мне на неё наплевать!

Кешалия Рита быстро на него взглянула и опустила глаза, скрывая улыбку.

— Поспеши, чаворо! — сказала она. — Мой браслет разогрелся. Магзели где-то рядом.

Мама притянула к себе Филата, прижала его голову к своему плечу, а потом легонько толкнула его в лоб по направлению к двери:

— Беги! Если какой-то магзель сюда сунется — Рита его затанцует. А мне просто оставь потом ключ!

Филат, пригнувшись, бросился к двери и, орудуя ключом, торопливо стал открывать её многочисленные отражения. Справившись с дверью, он бросил ключ маме. Затем кинулся в процедурку, быстро пересёк её и, услышав треск разрываемой вощёной бумаги, просочился на лестницу. В магболе царила паника. Кешалии, хримтурсы, болотницы и прочие сотрудники магболя спешили убраться куда подальше. Снизу уже слышался топот каменных ступней бетонтов. Бетонтов много чему можно научить, но вот ходить тихо — практически нереально.

Смешавшись с толпой, Филат тоже стал вопить, метаться и размахивать руками. Толпа с радостью приняла его за своего и вместе с юным стожаром продолжила заниматься той же деятельностью, а именно — создавать панику, которую заботливый Филат усилил двойным заклинанием Всёпропалус. Он не рассчитал, и заклинание накрыло и его тоже.

Он бежал и плакал, жалея маму, оставшуюся за кучей ускользающих дверей под присмотром кешалии. Дряхлый атлант на вахте проводил Филата прощальным взмахом руки и несколько раз, порываясь крикнуть что-то, открыл и закрыл нижний ящик тумбочки, заменяющий ему рот.

Спустя несколько минут стожара рядом с магболем уже не было.

Примечания

1

Дай мне посмотреть! (цыг.)

2

Даю тебе слово! (цыг.)

3

Ты врёшь, я знаю! (цыг.)

4

Не делай так! (цыг.)