Изгои Бермудского треугольника

Дмитрий Е. Аринин

В островном засекреченном государстве, отрезанном от мира, порожденном паранойей главнокомандующего, где переписана история и искажено понятие веры, происходит череда чудовищных в своей жестокости преступлений, совершенных детьми. По оставленным убийцами посланиям следователи понимают: жертвы наказаны за грехи. Дела явно связаны между собой, нить расследования ведет в единственный на острове храм… Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 9

Мы сидим и смотрим друг на друга. Наши кресла стоят напротив. Кресла обтянуты коровьей кожей, выкрашенной в коричнево-рыжий цвет. Стены голубовато-серые, этот холодный оттенок напоминает цвет металла. За ее спиной висят портреты царей дореволюционной эпохи: Николая II, Ивана Грозного и Петра I.

Евгения изящная, превосходно сложенная блондинка, с лицом ослепительной белизны, с легким румянцем, с восхитительными зубами и очаровательной улыбкой, с большими синими глазами, в которых одновременно сквозит благопристойность, рассудительность, безумие и сладострастие. Она держится с необыкновенным благородством, удивляя поразительной грацией манер. На ней костюм деловой женщины темно-синего цвета, но только без рубашки и галстука. В место рубашки на ней белая блузка, расстегнутая до четвертой пуговицы — среднее декольте. На шее нет украшений. Левая нога на правой ноге, спина прямая, руки сложены в районе бикини. На руках тоже нет украшений.

Мы сидим так уже пятнадцать минут. Я, может, и излил бы душу, но как-то неловко делать это при таких людях, как Иван Грозный и иже с ним. Если бы они отвернулись или хотя бы взгляд отвели, а то смотрят они как-то пристально. Причем на их лицах, если приглядеться, можно прочитать: «Тряпка!» Они, вообще, как будто между собой меня обсуждают.

— Погляди, Ваня! Какие мужики на Руси пошли. Жалуются, как бабы. Какой груз на наши плечи выпал, — произнес Петр I.

Тут же со всех портретов очи всех времен уставились на меня.

Иван Грозный:

— Да, Петя, ты прав. Не тех мы велели казнить.

— Вам бы все казнить! — вмешался Николай II, — Вы не знаете, какого это быть казненным. Меня казнили и всю мою семью казнили, а вы все казнить да казнить. Эх!.. — и махнул рукой в сторону Ивана Грозного.

— Да за тебя стыдно нам. Да и не только нам, а всем, кто когда-либо стоял у руля нашей родины, — сказал Петр I.

Иван Грозный:

— Да! Какого-то злобного карлика-эгоиста победить не смог!

Николай II:

— Да этого злобного карлика немцы спонсировали!

Петр I:

— Да что ты оправдываешься! Немцы спонсировали! Дела ты не умеешь грамотно и выгодно вести, понятно? Надо было с немцами договориться, заложить страну, взять денег и уехать в Голландию. А там…

— Тебе бы все в Голландию! — перебил Иван Грозный. — Тебе бы все в Голландию! Все в дом, а ты из дома! Ты думаешь, никто не помнит, как ты на блядей и кексы с гашишем потратил всю казну, а потом город заложил, а?! Да тебя от кексов с гашишем до сих пор грузит: «…груз на наши плечи выпал».

Николай II:

— Вот-вот, тот злобный карлик-эгоист явно был под этими кексами. Только под воздействием чего-то можно устроить революцию. Это ты, Петя, во всем виноват. А еще из-за тебя все думают, что Голландия и Нидерланды — это не одно и то же.

— Точно! — вставил Иван Грозный. — Он обожрался кексов, а когда стало отпускать, попросил добавки. А денег-то на добавку не хватает. Где взять?! Думает — он. А тут как раз через границу немцы. Ну вот он к ним и наведался: «Lassen Sie mich liegt die Revolution Genossen, und du gibst mir Geld dafür. Ah.. Sobald Sie Ihre Marke, in der Gulden gesetzt, die einfacher zu grenzüberschreitenden Verkehr ist (Позвольте мне, товарищи, революции, а ты мне за это деньги. Ах… После вашего бренда, установленных в гульден, легче трансграничного движения)»². Единственное, что они поняли из этого набора слов — революция и деньги. Вот они его и спонсировали. А он взял и спустил все деньги на баб и кексы с гашишем.

Петр I:

— Ты еще говоришь, что меня грузит! Сам под чем был, когда сына убивал?!

— Мне тоже это интересно! — вставил Николай II. — А?!

— Да не убивал я его! Понятно?! Может, и убил… Не помню я! Ясно вам?! А раз не помню, значит этого не было. Проснулся, а все кричат: «…еб… в рот, су… ты на ху… сына убил?!» Я до сих пор не могу вспомнить. Меня подставили! Это клевета! НЕ СМЕЙТЕ НАПРАСНО МЕНЯ ПОРОЧИТЬ!!!

— Что вам больше всего не нравится? — психолог перебивает всех.

Я молча смотрю на нее. Молча она смотрит на меня. Молча они смотрят на меня. Все ждут ответа (барабанная дробь). Я понимаю, что если не уйду отсюда, то ничем хорошим это все не закончится (барабанная дробь).

— Мне не нравится… Хм… Мне не нравится, когда мне задают вопросы!

Встаю и выхожу из кабинета, ни на кого несмотря.

Примечания

2

Давайте я революцию товарищи устрою, а вы мне денег дадите на это. А?! Только вы свои марки в гульден переведите, так удобней через границу перевозить.