Орден мантикоры

Дмитрий Захаров, 2016

Представители могущественного Ордена Мантикоры обитают по соседству с обычными горожанами. Граф Дракула, легендарный Илья Чобиток и Иуда Маккавей проживают в «сталинской» квартире на Московском проспекте. Однако наступит день и час, когда амбициозным героям века минувшего наскучит такое соседство, и мирная жизнь землян окажется под угрозой исчезновения…

Орден Мантикоры

Невский проспект. 1973 года. 18.15

Вечернее солнце позолотило шпиль Адмиралтейства червонной медью, порыв ветра принес отголоски боя часов Петропавловской крепости. Четверть седьмого. По набережной канала Грибоедова неспешно вышагивал мужчина. Высокий, худощавого сложения он отличался необычной внешностью. Тонкое лицо с орлиным носом, изжелта смуглая кожа, и высокие скулы вызывали невольные ассоциации с уроженцами древней Палестины, каким их изображали французские живописцы девятнадцатого столетия. Человек был одет в дорогой европейский костюм, а свободные манеры выдавали в нем иностранца. Он вышел из новенькой «Волги», припарковавшейся возле Казанского собора. На улице стоял погожий весенний вечер, ленинградские красавицы совершали променад по центральной магистрали города. Завидя богатого фирмача, молодые хищницы приняли охотничью стойку. Жгучая брюнетка в сногсшибательном красном плаще, невзначай распахнула боевой наряд, демонстрируя напоказ декольте. Мужчина скользнул равнодушным взглядом по девичьим прелестям, вежливо улыбнулся. Девушка улыбку приняла, и качнула бедрами, а иностранец направился в ближайшую подворотню. Ему составлял компанию шофер. И если хозяин приковывал восхищенные женские взоры, то внешний вид слуги вызывал нервную дрожь. Широченные плечи, руки как у орангутанга свисают до земли, на спине объемистый горб. Диковинная парочка завернула во двор. Напоследок иностранец послал девушке воздушный поцелуй, тонкие губы тронула ледяная улыбка. Знак внимания не прошел бесследно, мужчина поднял руку, обнажился обшлаг пиджака, на запястье светился золотой браслет. Если грязный подъезд входит в число эротических фантазий, так тому и быть! Любой каприз за ваши деньги, мсье! Девушка зашла в подворотню здесь было темно и сыро. Пахло кошачьей мочой, закопченный потолок чернел от горелых спичек. Женщина поднялась пролетом выше, бледный свет проникал сквозь грязное окно. На подоконнике умелые руки вырезали перочинным ножом три заветные буквы. Про запечатленное в дереве слово смелая женщина знала многое, автору наскальной пиктограммы и не снилась такая осведомленность. Она прокашлялась, зябко кутаясь в длинный плащ.

— Мсье… — звук голоса тронул молекулы спертого воздуха. Из подвала истекал клубами парный туман, пахло канализацией. Что здесь мог делать холеный француз, оставалось загадкой. Про себя девушка решила, считать заграничного гостя французом. Она закончила Казанский педагогический институт, по специализации французского языка. С улицы доносился приглушенный рокот автомобилей. Обшивка в машине иностранца красного цвета. Высший класс! Новых моделей «Волги» в городе считанные единицы, за лохматые «рябчики» не купишь. Большая шишка! Но сопровождающий его субъект — редкостный урод. Едва ли в «Интуристе» имеются такие переводчики! Всякий хороший толмач работает на комитет. А там парни — что надо!

— Есть здесь кто-нибудь?!

Злоба пересилила страх, она стиснула кулачки.

— Ну и пошел ты к лешему, извращенец! — женщина решительно двинулась к выходу.

— Браво! — сверху раздался хриплый голос. — Хорошая ведьма!

— Не доверяю я продажным девкам, доминиус! — возразил другой, сиплый, будто простуженный. Если «иностранец» говорил чисто, с рельефными ленинградскими согласными, то его провожатый обладал небольшим акцентом. Так говорят по-русски прибалты, с трогательной заботой проговаривая неудобные славянские слоги.

— Бытует мнение, что из них выходят лучшие жены.

— Есть только один способ проверить! — нахально заявила девушка. — Женись на мне, красавчик, а там видно будет.

— Точно — ведьма! — удовлетворенно повторил мужчина. — Займись, этим Гавдос! После доложишь.

По-хорошему, следовало валить из вонючего подъезда. По городу ползли слухи о таинственном исчезновении людей. А совсем недавно, из «Дома Книги» исчезла целая компания продавцов. Как сквозь землю провалились вместе с полками, заваленными никчемной макулатурой. Они с подружками нарочно забегали в книжный магазин, и убедились что все на месте. И книги, от изобилия которых трещали полки, и продавцы, облаченные в фирменные синие халатики, с вышитой эмблемой на лацкане. Только вот на расспросы о недавнем ЧП они отвечали вяло, пряча глаза, словно опасаясь чего то. Большой город не то, что ее родная Бугульма, здесь и пропасть можно без следа, и вытащить козырной билет. Парень трепался на русском языке без малейшего акцента. Фирмачи так не говорят! Точно — пора сваливать. Она прислушалась — наверху было тихо. Может быть, они выпрыгнули в окно?

Горбун возник рядом быстро и неожиданно. Его глаза сверкали в полумраке как два зеленых прожектора, холодная рука стиснула женское запястье. Все люди делятся на два типа. Одни бьют — другие защищаются. Так повелось с архаичных времен, когда пещерные жители сидели возле костра, и замышляли свергнуть альфа самца, а его имущество поделить поровну. Историки пишут, что Александр Македонский подвергал новобранцев психологическому тесту. Полководец орал на воина. Если солдат сжимал кулаки — его брали на службу, если же закрывал глаза — отправляли в обоз. Неизвестно, чья участь была лучше, но армия Искандера Двурогого завоевала полмира. Девушка относилась к первому типу. Сначала она смазала когтями по лицу горбуна, а уже потом испугалась, и заскулила как побитый щенок.

— Дядя, отпусти, я пописать сюда зашла!

От удара горбун с необычайным проворством уклонился, острые когти просвистели в паре сантиметров от рябого лица, просьбу о помиловании проигнорировал. Мысли пленницы лихорадочно путались в голове, ища пути спасения. Очевидно, что это не иностранцы. Но и на извращенцев не похожи. Выводы не принесли облегчения, девушка повторила попытку вырваться на свободу, но руки незнакомца были тверже стали.

— Сопротивляться бессмысленно, — проговорил он устало.

Точно — не извращенец! А кто же тогда?!

— Черт с тобой, дьявол! Поймал. Руку отпусти, синяк будет. Говори, что тебе надо?

Она была очень смелой женщиной. Будучи в критической ситуации, умудрилась сохранить здравый рассудок, и способность мыслить логически. Если насилие неизбежно, его следует принимать достойно. Насильник испытывает к храброй жертве нечто вроде уважения, ее участь бывает щадящей.

— Прав, магистр… — ворчал горбун, коверкая согласные. — Чует ромов. Смелая ведьма. На, понюхай, — он протягивал ей раскрытую табакерку.

— Я и без марафета все сделаю, — удивилась девушка. Стоило завлекать ее в грязный подъезд, ради того, чтобы нашпиговать наркотиками?!

— Это не наркотик. Понюхай, иначе руку сломаю, — доверительно проговорил мужчина. Все бы ничего, только от этих горящих во мгле зеленых глаз по коже мурашки бегут.

— Заплатишь?

— Нюхай, дура чумная!

Она осторожно потянула носом. В подъезде было темно, но женщина сумела разглядеть табакерку. Вещица явно старинная, по виду чистейшее золото, гурт украшен обильной резьбой и драгоценными самоцветами. Никакого кокаина в табакерке не оказалось. Запах лесной мяты, базилика, вереска, и прелых листьев. Довольно приятный аромат. Если незнакомцы завлекли ее в грязный подъезд ради того, чтобы дать понюхать вкусный запах — она ничего против не имеет. Девушка с удовольствием вдыхала чудесные запахи, не в силах оторваться от чудесной табакерки. Она громко чихнула, и неожиданно рассмеялась.

— Хватит, — горбун спрятал в кармане драгоценность. — Лишнее — враг хорошего.

— Зови меня Земфира! — уродливый иностранец перестал казаться ей страшным, голова стала легкой и воздушной как после бокала игристого вина.

— Очень приятно! Меня зовут Гавдос.

— Смешное имя, — хохотнула девушка. — Ты венгр?

— Почему венгр?

— У венгров бывают забавные имена.

— Нет. Я не венгр, — вежливо ответил горбун. — Ты больше не боишься?

— Смелость города берет! — Земфира дерзко тряхнула черноволосой головой. — Веди меня, таинственный незнакомец! — она запросто взяла страшного горбуна под руку, и они шагнули в подвальную темень черной лестницы.

* * *

Стеклянный купол, надстроенный над мансардой величественного здания, позволял обозревать большую часть Невского проспекта. Стены помещения были украшены пестрыми штандартами, вдоль балюстрад разевали пасти умело выполненные чучела доисторических зверей. Голова кадьякского медведя соседствовала с торсами тифона и ехидны. Между ними изготовился к битве пернатый Василиск. Чудовище угрожающе расправило крылья, петушиный гребень угрожающе накренился в сторону изготовившегося к броску хорька. В распахнутом клюве сверкали острые как бритва зубы. Знаменитая лернейская гидра занимала почти треть зала, она повернула одну из голов в сторону белого носорога, казалось, змеиная пасть чудовища извергнет облако ядовитого дыхания. Работа таксидермиста отличалась мастерством. Легендарные животные и их земные сородичи почти не отличались от живых прообразов. В центре залы, над резной спинкой антикварного кресла находилась скульптура мантикоры. Чудовище с телом красного льва, человеческим лицом и хвостом скорпиона. Во рту монстра зияли три ряда окровавленных зубов, отточенные заусенцы на конце хвоста угрожающе нацелились на врага.

Горбун завороженно смотрел в карие глаза свирепого существа.

— Никогда не поверил бы в вымысел, кабы не видел мантихору живьем! — он с трудом оторвался от гипнотического взгляда хищника.

— Где ты мог его видеть? — насмешливо спросил мужчина. Он сидел в кресле, и листал желтые страницы древнего манускрипта. Его ногти были тщательно подпилены, на безымянном пальце сверкал золотой перстень. Демон с алыми рубинами вместо глаз, высовывает длинный язык.

— В Индии, где же еще монсеньор?!

— Ты ври да не завирайся, приятель! Когда ты мог побывать в Индии?

— Это было очень давно. Не хочется ворошить прошлое. Это все равно, что собирать гербарий из опавшей листвы.

— Что дурного в гербарии?

— Бессмысленное занятие, — мечтательно проговорил горбун, — кому охота ласкать останки умирающего лета.

— Да ты — поэт, брат!

— Как и все потомки славной Этерии, доминиус!

— Ну, ну… — промычал мужчина. Он захлопнул книгу, в воздух поднялось облачко невесомой пыли. — На кой черт ты притащил эту рухлядь?

— Кто же осмелиться такое говорить, доминиус? — горбун переступил с ноги на ногу. Длинная тесьма брюк обнажила его волосатые щиколотки, ноги слуги венчали раздвоенные копыта. — Вы представить себе не можете, какого труда стоило добыть эти бесценные экспонаты! Одна лернейская гидра обошлась в сорок тысяч канадских долларов, и это не считая взятки в местной валюте! А мантикора! Это ведь символ Ордена!

— Черт с тобой! Мантикору оставь, остальное убрать! Негоже захламлять помещение мусором.

— Мне здесь нравится, — застенчиво сказал слуга. — Посмотрите в окно, доминиус, город похож на Париж, только моложе и стройнее.

— Я не разделяю твоего мнения. Мне больше по сердцу Палестина. Впрочем, для точки силы архитектура не имеет значения.

— Зона средостения?! — горбун всплеснул руками. — Прямо таки здесь? А как же Америка?!

— Америка обождет, — грубо сказал человек. — Я не ошибся насчет ведьмы?

— Доминиус проявил чудеса проницательности, — слуга отвесил церемонный поклон. — Умна, жестока, кровожадна. Идеальное сочетание для ведьмы. Опять-таки, блудница… — он смущенно хихикнул.

— Нам нужны преданные люди. Герцог набирает рекрутов. Мы не имеем права оставлять коварные ходы без ответа, — он поднялся с кресла, и зашагал к выходу. Горбун следовал за господином, кинул взор на чучело василиска, горестно вздохнул.

— Рухлядь… — он сокрушенно качал плешивой головой. — Надо же, что удумать! Бесценные раритеты назвать рухлядью!

Мужчина не слушал причитания слуги. Он уверенно спускался по витой лестнице. Оказывающиеся на его пути горожане почтительно уступали дорогу. Голубоглазый мальчуган вцепился в материнскую юбку.

— Мама! У дяди копыта! Гляди! — он пританцовывал на месте, пытаясь привлечь внимание взрослых. Мать, увлеченная беседой с продавщицей, раздраженно дернула сына за руку.

— Не выдумывай глупости!

— Копыта! Как у соседской коровы на даче! Ну, посмотри! — от отчаяния мальчуган готов был разрыдаться.

Гавдос обернулся и скорчил демоническую рожу. Мальчик уткнулся лицом в материнский подол, и замолчал. Женщина машинально погладила русую голову сына.

— И где этот твой рогатый дядя?

— Ушел… — мальчуган всхлипнул. — Он не рогатый был, а с копытами.

— Фантазер! — вежливо улыбнулась продавщица, молоденькая черноглазая девушка. Она нетерпеливо поглядывала на часы, до окончания рабочей смены оставалось двадцать минут. За дверьми магазина властвовала буйная шальная весна. Она ворвалась на улицы города будто лихой разбойник, золотые блики, как раскиданные драгоценные монеты искрились на талом льду рек и каналов. Птицы оглашали окрест громкоголосым пением, на газонах, среди залежей ноздревого снега пробивалась молодая трава. Тратить такой чудесный день на общение с занудными мамашами — преступление против природы! Девушка глубоко вздохнула.

— Маленькие — все выдумщики. Мой младший братишка такой же.

— Врун, — уверенно подтвердила мамаша. Она хотела еще что то добавить, и осеклась. На улице собралась небольшая толпа, люди возмущенно галдели, раздался визг тормозов. Женщина выбежала наружу, таща за руку хныкающего сына. Прямо по Невскому проспекту, вдоль припаркованных таксомоторов шла голая женщина. Дешевая заколка в черной копне волос и высокие по последней моде заграничные сапоги составляли все ее одеяние. К обнаженной красавице бежал молоденький милиционер. Его нежные, едва познавшие бритву щеки, пылали как революционные стяги. Моргнул желтый сигнал светофора, раздался звон разбитой фары, заковыристый мат. Невзирая на жадные взгляды горожан, девушка неторопливо уселась в черную «волгу», двигатель недовольно фыркнул, как разбуженный пес, машина стремительно мчалась по проспекту. Мальчик дернул маму за руку.

— Дядя с копытами уехал на этой машине! — радостно объявил ребенок.

Вслед за «волгой» устремился милицейский ГАЗ, горожане нехотя расходились, сдержанно обсуждая происшествие. День весеннего равноденствия подходил к концу, длинные тени прочертили широкие полосы на асфальте. Здание «Дом книги», как именовали в народе грандиозное сооружение, возвышалось каменным исполином в самом сердце Невского проспекта. В стеклянном куполе на крыше мансарды нежным цветом горел ровный розовый свет, будто под абажуром тлеет нежный светлячок. Наступил вечер.

Район Поклонной горы. 23.15

Вечернее небо было похоже на густую синьку. Неторопливо зажигались молодые звезды. Красная звездочка мерцала как рубин, алая, жирная точка на темнеющем небосклоне. Над землей плыл густой туман, завтрашний день обещал быть теплым. Высокий парень в расстегнутой до пупа рубахе самозабвенно целовал губы белокурой девушки. Девушка томно дышала, но ситуацию держала под контролем. Как только пальцы молодого человека цеплялись за заветную пуговицу на блузке, она отводила его кисть в сторону. Бессмысленные поцелуи возобновлялись, юноша урчал как влюбленный голубь.

Молодые люди сидели на поваленном дереве. Рядом стоял красный мопед марки «Рига 12», хрипло завывал транзисторный приемник.

— Сделай громче! — девушка решила пощадить свои губы. — Отличная песня!

Парень недовольно засопел, но подкрутил колесико. Неожиданно динамики хрюкнули и умолкли. Зеленый экран приемника погас.

— Батарейки сели! — разочарованно протянула девушка. Она зябко обняла себя за плечи. — Может быть, поедем? Поздно уже…

— Не могли они разрядиться! Я их на прошлой неделе покупал. — он нагнулся к приемнику, щелкнул ногтем по разлинованной панели.

— Поехали! Холодно!

— Ну как хочешь! — молодой человек с видом оскорбленной добродетели, поднял мопед, повернул ключи в замке зажигания. Двигатель приглушенно хрюкнул, как сытый боров и умолк.

— У тебя сегодня ничего не работает! — в голосе подруги слышалась издевка.

— Что за черт! Аккумулятор сдох!

— Заводи мопед! — девушка нетерпеливо топнула каблучком.

— А я что делаю?! — огрызнулся парень, и яростно ударил ступней по педали.

— Опять от меня сбежала, последняя электричка… — пританцовывал красотка, голубые глаза светилось торжеством. После свиданий у нее распухали губы и ныла грудь. Новый ухажер обладал весомыми достоинствами. Модный мопед «Рига 12», импортный транзисторный приемник, который запросто ловил «Голос Америки», и коллекция пластинок. Он даже показывал новенький запечатанный диск «Дип Перпл», и туманно намекал на то, что готов подарить этакую драгоценность! Было отчего потерять голову. Но губы и груди красноречиво взывали о пощаде. Иногда казалось, что юноша хочет ее подоить и загрызть.

Парень хмуро посмотрел на возлюбленную.

— Не заводится…

— Мы чем-то похожи с твоим мопедом! — она не смогла удержаться от язвительно замечания. На горизонте маячили огоньки домов. До трассы метров триста. Чуть слышно доносится рев проезжающих грузовиков. Девушка кинула взгляд на маленькие наручные часики. Блондинка в мини юбке, с распухшими как у Мальвины губами голосует на пустынном шоссе. Дальнобойщики будут в восторге! Она нервно огляделась по сторонам. — Попробуй еще раз!

Парень остервенело ударил ногой по педали.

— Аккумулятор… — он откинул назад длинную челку, отер рукавом взмокший лоб.

— Смотри!

— Что еще там… — юноша повернулся, потное лицо искажено злобой. Хотел сказать что-то обидное и запнулся.

Медленно, один за другим гасло освещение в домах. Казалось, невидимая рука тушит оранжевые свечи. Пару раз рыкнул, и умолк грузовик. Наступила мертвая тишина, какая обычно не заметна слуху, до тех пор источники звука не исчезают. Было слышно, как шелестит высокая трава под порывами ветра. Женщина инстинктивно прижалась к мужчине, древний как мир инстинкт, обрести защиту у сильного самца.

— Не могли у меня батарейки сдохнуть! Новенькие совсем… — в тишине его голос прозвучал резко, словно каркнула сердитая ворона.

— Что это… что это такое?! На небе!

Красная звездочка увеличилась в размерах до чайного блюдца. Она стремительно скользила по ночному небосклону, оставляя позади слепящий белый шлейф.

— Это метеорит! — парень от неожиданности присел на корточки, словно намеревался справить нужду. Девушка подоткнула юбку, и села рядом.

— Почему мы сидим? — спросила она громким шепотом.

— Взрывная волна! Читала про Тунгусский метеорит? Деревья повалены в радиусе пятидесяти километров. Но вообще, существует версия, что это был инопланетный корабль, и пришельцы погибли при взрыве!

— Пятьдесят километров… — машинально повторила девушка.

Красный шар несся по касательной траектории. От сильного порыва ветра трепетала одежда. Над землей вьюжила сухая листва, в воздухе потрескивали электрические разряды.

— Что…Что это такое?! — она забыла и про обкусанные губы, и истерзанную грудь. Лучше бы поехали к нему домой! Запечатанная импортная пластинка стоит десяти минут сексуального рабства!

— Ионизация атмосферы! Такое бывает накануне грозы!

— Но ведь сейчас нет грозы! — девушка уткнулась лицом в мужское плечо. От парня пахло страхом и потом. Ознобной дрожью затряслась земля. — Оно уже рядом?!

— Не знаю…

И тут обрушился звук. Словно на полную громкость включили динамики. Рев, шум, завывания ветра, будто воет стая бродячих собак, и пронзительный свист, разрывающий вдребезги затаившеюся тишину. Яркая вспышка света озарила ночную землю, и тотчас воцарилась мгла. Несколько секунд молодые люди сидели на корточках, прижавшись друг к дружке, как напуганные котята. Сам по себе включился приемник, из динамиков заскрипел женский голос.

— В Москве полночь! Вы слушаете радиостанцию «Маяк»! В Москве полночь!

Окна домов радостно вспыхнули, как сотни маленьких светлячков, тарахтел грузовик на шоссе. Девушка подняла лицо, огромные глаза светились в темноте.

— Оно упало?!

— Думаю, да! — он поднялся на ноги, подошел к мопеду, нажал на педаль, послушно взревел мотор. — Поедем, посмотрим? Это совсем недалеко, возле болот, километра четыре отсюда.

— Нет! А у тебя какой диск Перплов?

— In Rock, семидесятый год. У них сейчас уже «Machine head» вышел, но его в союзе пока нет, может быть, предки привезут.

— In Rock… — мечтательно повторила девушка. — Там классная тема есть «Дитя во времени». Поехали к тебе!

Молодой человек нерешительно топтался на месте. Над землей плыла седая дымка, похожая на расслаивающийся шлейф реактивного самолета. Он перевел взгляд на подругу. В размытых сумерках было трудно рассмотреть черты ее лица, но соблазнительно белели стройные ноги, и сквозь широкий ворот рубашки нахально выпирали французские груди.

— Поехали!

Она решительно обхватила мужчину за пояс, красный мопед стартанул с места, из выхлопной трубы вырвались клубы сизого дыма.

На небе светила яркая луна, и в серебреных тенях изломанных лучей, явственно была видна глубокая яма. Гладкие края блестели, как отполированный металл, а на дне горел ровным алым племенем круглый шар.

Пулковская обсерватория. 00.51

— Какого дьявола?! Что значит исчез?

— Не могу объяснить! Мы вели объект в течение двух недель. Я регулярно вам докладывал Михаил Иванович. Вот траектория движения, взгляните! — полный лысеющий мужчина комкал в потных ладонях большой носовой платок. Он настойчиво двигал к собеседнику испещренную загадочными диаграммами бумагу, словно грамоту о помиловании.

— На кой леший мне сдались ваши загогулины?! — крепкий мужчина в черном костюме ударил по столу кулаком, задрожали цветные карандаши в стаканчике. — Слушайте, Райхель! Мне немалого труда стоило устроить вас на эту работу. Я закрывал глаза на ваши диссидентские настроения, и мне наплевать на то, что вы не любите мою страну!

— Я люблю! — лысый прижал ладони к груди. Грустные глаза под выпуклыми линзами очков наполнились влагой. Со стороны казалось, что мужчины репетируют сценку из любительского спектакля. Причем низенький толстяк признается в любви к высокому атлетически сложенному собеседнику.

— Бросьте этот цирк! Слушайте «вражьи голоса» на службе, черт с ними. Ведете переписку с родственниками за бугром, наплевать! Я ценю ваши деловые качества. И тут выясняется, что объект исчезает в сотне километрах от обсерватории!

— Именно так, именно так! Взгляните на графики! Я не спал почти двое суток!

Михаил Иванович смягчился. Он рассеянно посмотрел на кривые диаграммы.

— Тут у вас черт ногу сломит. Что вот это означает! — ткнул пальцем в прерывистую красную линию.

— Это объект. Мы думали, что это метеорит, пока не проследили его траекторию движения. Вот она! Синей полосой отмечена!

— Это волнистая линия!

— Вы совершенно правы, Михаил Иванович! — Райхель просиял. Он быстро снял очки, привычным движением протер стекла платком. — Небесное тело не может иметь хаотичную линию перемещения. ОНО как будто выбирает направление движения!

— Бред! — твердо сказал мужчина. — Такой техники не существует, ни у нас, ни у американцев.

— А в этой точке он исчез…

— Поясните.

— На расстоянии ста двадцати шести километрах от поверхности земли, мы перестали видеть объект в телескоп. Скорость его движения изменилась. Оно тормозило в верхних слоях атмосферы.

— Фокусники! — человек возмущенно пожал плечами. — И где теперь прикажете искать это чудо природы?!

— Мы высчитали, примерно в этом районе, учитывая скорость движения… — Райхель разложил на столе карту, и обвел карандашом жирный черный круг. Мужчина обреченно смотрел на художества астрофизика.

— Это сотня квадратных километров, вокруг сплошные болота! А какого размера эта игрушка?

— Трудно сказать наверняка. Обычно, большая часть метеоритов сгорает в плотных слоях атмосферы, хотя едва ли это метеорит…

— Короче, звездочет!

— Думаю, не более метра в диаметре.

— Успокоили! — Мужчина склонился над картой. Толстяк дружественно сопел над ухом.

— Там пустой массив, до городской черты пять, от силы шесть километров…

— Дач слава Богу нет. Местность изрядно заболочена. Эта зараза скорее всего потонула! — мужчина подошел к телефонному аппарату, набрал короткий номер. Зависла пауза. — Две вещи я вам могу обещать, дружище! Нобелевской премии мы с вами не получим… — он заглянул в микрофон, с таким выражением лица, будто там скрывался таракан.

— А вторая вещь какая? — искательно улыбнулся Райхель.

— Если когда-нибудь решите покинуть родину, шансов у вас нет.

— Это я знаю… — грустно вздохнул толстяк.

— Это Болдырев! — мужчина прокричал в трубку. — Да… побеспокоил ночью, у нас чрезвычайная ситуация. Объект упал в северо-западном районе, сорок пять минут назад. Уникальное явление, не отражается на радарах. Парни из ПВО докладывали, пришлось отслеживать объект в телескоп. Нет. Я так не думаю… Мои люди зафиксировали траекторию движения. Это не ракета… — он нахмурил густые брови. — Я за своих сотрудников ручаюсь! Как говориться, не взирая на лица!

Райхель печально покачал головой, мол де, отлично понимая о каких именно лицах ведет речь могущественный собеседник офицера.

— Так точно! — продолжал Болдырев. — Могу быть в районе поиска через тридцать минут. Не помешает вызвать кинологов. До связи! — он положил трубку. — Вот так, Семен Моисеевич! Говорят, что вы проморгали стратегический вражий объект. Не исключен зловредный умысел, дружище!

Райхель побледнел и схватился за сердце.

— Михаил Иванович! Вы ведь меня знаете столько лет…

— Пошутил… — мужчина усмехнулся. — Я не верю в фантастику, и привык рассматривать факты. А они таковы. У нас под носом, в тридцати километрах от центра города находится космическое тело. Быть может это новое оружие. Возможно бактериологическое. И случилось это не в Урюпинске, а в городе трех революций! Город Ленина, понимаете?!

Толстяк вытянулся по стойке смирно, в такт словам кивал плешивой головой. Болдырев пожал ему руку, и быстро вышел из кабинета. Несколько минут ученый стоял на месте неподвижно, слыша удаляющиеся шаги, затем подошел к телефонному аппарату и набрал номер. Стекла очков запотели, он комкал платок в потной ладони.

— Юля? Не разбудил… ну конечно, какой тут сон! Слушай меня внимательно. Немедленно звони маме в Киев, и предупреди, что мы скоро приедем… как скоро? Чем быстрее, тем лучше. Нет… сейчас не могу говорить, — он прикрыл ладонью трубку, оглянулся на закрытую дверь, и округлил глаза. — Это военная тайна! Все… Буду утром. Отбой!

Он глубоко вздохнул, покрутил колесико радиостанции. Сквозь треск и шум помех прорвались звуки рок музыки, женский голос с чуть заметным акцентом вещал в эфир.

— Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона! Говорит Тамара Домбровская!

— И вовсе не слушаю я «вражьи голоса!» — Райхель нарочито громко выкрикнул в закрытую дверь, еще раз вздохнул, и направился в обсерваторию. Настроение у него было отвратительное.

03.25. Северо-западный район пригорода Ленинграда

Люди в военной форме медленно продвигались по заболоченной местности. Свет от фонарей пронизывал ночной воздух. В серебристых лучах вился рой мотыльков. Над почвой поднимались рваные хлопья тумана. С самого начала поисков собаки повели себя странно. Опытный следопыт Вулкан опустил нос, долго нюхал влажный воздух, чихнул, отвернулся и жалобно заскулил. Его примеру последовали остальные псы. Приходилось прочесывать огромную территорию вслепую, наощупь. Солдаты шли цепочкой, сапоги увязали в вязкой почве.

— Хоть бы сказали, что ищем? — зевнул худенький сержант. Он часто сплевывал на землю, по верблюжьи выпячивая пухлые губы.

— Говорят, все, что покажется странным, товарищ сержант! — бодро отрапортовал румяный солдатик.

— Мне рожа твоя, военный, кажется странной! — процедил сквозь зубы командир. — Надо докладывать лейтенанту?

Люди негромко засмеялись.

— В этих болотах ни черта не найдешь! — пробурчал широкоплечий ефрейтор. — Здесь и днем-то ничего не видать. Вон, все травой заросло по пояс…

— Курить нельзя, дембелей среди ночи подняли… — ворчал сержант. Он в очередной раз сплюнул себе под ноги, ступня коснулась чего — то твердого. Направил луч фонарика, поднял кривую железяку. — Это что такое?

Румяный солдатик тотчас оказался рядом, со знанием дела ощупал кусок металла, покрытый шершавой коррозией.

— Это форсунка от трактора! — даже в темноте было видно, что лицо первогодка сияет от щенячьего восторга.

— Поздравляю! — усмехнулся ефрейтор. — Выбирай! Звезду героя, или внеочередной отпуск на родину?

— Иди к лейтенанту, раз ты такой умный! — сержант ткнул железкой в грудь солдатику.

— Слушаюсь! — мальчишка бодро вскинул ладонь к виску, бережно схватил находку, и держа ее на вытянутых руках, как мину, зашагал по направлению палатки.

— Сейчас хохма будет! — без улыбки сказал сержант. Он зашагал дальше, беспрестанно сплевывая на землю, и разглядывая звездное небо. Оно было сегодня удивительно звездное, словно в планетарии. Парень засмотрелся, и не обратил внимания на розовый свет обагривший землю возле кустарника. Казалось, земля источает из своих недр потоки алого пламени. Вот он стал бледнее, чуть заметное красное свечение, дважды моргнул и совсем погас. Сержант направил в ту сторону луч фонарика, свет приобрел туманное бордовое свечение. Но тут же все исчезло. Лишь всполохи оранжевых зарниц мелькают в тумане. Парень топтался на месте, не решаясь сообщить о находке офицеру. Прибежал запыхавшийся солдатик. На румяном лице была написана гамма чувств, обида, разочарование, праведный гнев.

— Ну шо?! — спросил ефрейтор с характерным украинским акцентом. — Наградили?!

— Два наряда на службу… — мальчишка готов был немедленно расплакаться, на злосчастную форсунку смотрел с отвращением.

— Поздравляю! — Сержант хмуро взглянул в сторону офицерской палатки. Было слышно, как ругается лейтенант. Тонкий голос далеко разносился над болотами. — К черту! — Он сплюнул, и зашагал дальше. А в том месте, куда упала слюна, яростно зашипела почва, словно рассерженная гадюка, земля покрылась сухой окалиной. Цепочка людей скрылась за редкими стволами высоких сосен.

На востоке занималась молодая заря. Тихо гасли яркие звезды. Начинался новый день. Первые солнечные лучи крыли золотой сепию верхушки сосен. Хрипло, будто прочищая голос, запела робкая птичка, к ней присоединились остальные. Бледный месяц таял в голубизне неба. А промеж кустов зияло черное пятно, два на три метра. Лысая проплешина. Как будто почва лишилась защитного слоя. Серая птица подошла к пятну, неуверенно потопталась на месте, и улетела прочь. Солнце уверенно двигалось по небосклону. Новый летний день вступал в свои права.