Контрфевраль

Дмитрий Зурков, 2019

Февраль, 1917 год… Роковой месяц рокового года, ставший началом гибели Российской империи и братоубийственной гражданской войны… Можно ли остановить смертельную лавину кровавого хаоса, заботливо взлелеянного заграничными «друзьями»?.. Можно! Именно поэтому Особый корпус генерала Келлера прибывает в Петроград. И капитан Гуров со своим 1-м Отдельным Нарочанским батальоном специального назначения – тоже. И горе тем, кто встанет у них на пути…

Глава 5

Всё, долгоиграющая командировка, слава богу, кончилась. Свердлов, в достаточной степени оклемавшись, решил тоже принять самое активное участие в дебатах, и мне приходилось отбиваться уже от двоих очень грамотных большевиков. Спасло только предложенное старшими товарищами амплуа тупого, но решительного «одним махом всех побивахом». Честно говоря, вздохнул с большим облегчением, когда сдал сей «призывной контингент» Воронцову для дальнейших телодвижений по организации «встреч в верхах без галстуков».

Эти верха, в смысле академик с его превосходительством, мне всю плешь проели ещё до отъезда. Павлов, он же Тимин, всю сознательную жизнь был фанатичным сталинистом и именно поэтому никак не мог въехать в преподнесённый Келлером простой тезис о том, что Иосиф Виссарионович Сталин образца сорок пятого года и пламенный революционер Коба образца шестнадцатого — две большие разницы. И наоборот, когда Фёдор Артурович начал с чувством, толком и расстановкой ударений на основании прочитанного в будущем относительно Свердлова мешать последнего с навозом и прочей органикой, Иван Петрович, издевательски-вежливо улыбаясь, поинтересовался у генерала, с чьих слов, в смысле мемуаров, перестроечные искатели правды начали вешать всех собак на оного персонажа, с чего он и сам сначала на эти песенки повёлся. И после небольшой паузы сам ответил на свой вопрос: а именно — Троцкого, напомнив после этого присутствующим, что сам вождь мирового пролетариата неоднократно и с чувством называл данного индивидуума не иначе как «Иудушкой» и «политической проституткой».

В общем, пока эти два упёртых представителя парнокопытных и полорогих решают, кому жить, а кому — не очень, я спокойно и расслабленно сижу в кабинете у Петра Всеславовича и, попивая чаёк, знакомлюсь с последними новостями…

–…Фёдор Артурович обещал быть через час. Так что время у нас есть. — Воронцов заканчивает возиться у столика с самоваром и ставит на стол две ароматно дымящие чашки. — Пока наши «небожители» не собрались, у меня есть немного времени, чтобы ввести вас в курс текущих дел и познакомить с последними новостями.

Во-первых, Зыковский лес ныне очищен от скверны в виде местных банд и абсолютно безопасен. Так же как и окрестные дачи. Ваши разведчики сработали на «отлично». Бартенев согласовал действия с полицией, исполняющий должность батальонного командира штаб-ротмистр Дольский настоял на полной самостоятельности действий, так что конно-полицейская стража и городовые не вмешивались в ход операции. Внешнее оцепление выставлял сам лично, уж слишком болезненное самолюбие взыграло у господ полицейских. Мол, если мы не смогли, то каким-то ополченцам это уж точно не под силу будет…

— Простите, Петр Всеславович, а с какого боку тут ополченцы? Привлекали ещё кого-то?

— Нет, Денис Анатольевич. В целях скрытности решено было выдать ваших бойцов за ратников ополчения. Неподалеку как раз квартирует 675-я Тульская дружина, под них и «перекрасились»… Так вот, часа два выслушивал ехидные разговоры ротмистров, которые отделениями конной стражи командуют, но потом получил истинное удовольствие, глядя на их вытянувшиеся лица, когда из леса появился Оладьин с «призраками», конвоируя пойманных. Подробности Сергей Дмитрич вам потом поведает, а вкратце — пятеро задержаны, двое убиты. В дозоре сидели так, что тихо снять не получалось. Три дезертира, четверо местных, бутырских. Мы их отконвоировали во 2-й Сущевский участок, Петровский парк — их территория. Но тут вдруг появились господа из Бутырского участка. Тамошний помощник пристава, титулярный советник Наумов из кожи вон лез, желая поучаствовать в допросах. Нам это показалось несколько странным… В общем, как чуть позже выяснилось, в том участке мздоимство есть явление обычное. Поэтому в ближайшее время предстоит беседа на эту тему с подполковником Счастневым, приставом участка. Ну да, это уже мои вопросы. Между прочим, Денис Анатольевич, вопрос с вашей дачей получил неожиданное развитие. Вам фамилия Кугушев знакома?

— Это тот князинька, который изо всех сил революционерам помогал?

— Да, тот самый. Вячеслав Александрович Кугушев, землевладелец, доходы от имения которого идут в кассу РСДРП(б), женат на сестре большевика Цюрупы, который и является управляющим княжеским поместьем. В данный момент живет в Самаре, работает в Донском банке. Руководитель самарской масонской ложи, входящей в «Великий Восток народов России…» — Воронцов замолкает на половине фразы, очевидно, желая проверить мой склероз.

— И, как я понимаю, это — первая «матрёшка». А ещё у данного господина есть хобби — собирать компромат на разных людей, что-то могущих в этой жизни. И потом шантажировать их в пользу социал-демократов. — Помню я разговоры об этом человечке. Ещё когда Урусова кололи, всплывала эта фамилия.

— Именно так, Денис Анатольевич, именно так. И сии действа обычно происходили на княжеских дачах, расположенных в двух шагах от вашего владения. — Подполковник широко улыбается. — Причем очень удобно расположенных для подобных целей. На весь квартал — только два дома с выходами, не сочтите за каламбур, на все четыре аллеи. Вокруг только лес и натоптанные тропинки. Очень скрытно и удобно. Нашли мы и девок, которые на князя работали, и фотоаппаратики, в стены вмонтированные. И даже «архив» свой нам Кугушев отдал… Вот это — вторая «матрёшка».

— Искуситель вы, Петр Всеславович. Извините за сравнение, аки змей библейский. Я теперь должен только догадываться, что вы такого с князем сделали и каким непостижимым образом заставили его раскаяться и вернуться на путь истинный. — Улыбаюсь собеседнику в ответ. — Сделайте милость, поведайте уж подробности.

— Помилуйте, Денис Анатольевич, совсем из меня злодея хотите изобразить! Это, между прочим, неподалеку, в расположении одного известного батальона могут произойти массовые захоронения шпионов или ещё что-нибудь этакое. — Воронцов находится в хорошем расположении духа и продолжает спектакль. — А мы всё больше добрым и проникновенным словом действуем…

Ага, как-то один неаполитанец американского происхождения уже говорил про доброе слово в комплекте с пистолетом. Или ещё скажет, но мысль правильная… Стоп, чего это я там пропустил?..

–…Честно говоря, я даже не знаю, радоваться мне или бояться. Да, не удивляйтесь, но именно ваш знахарь сыграл решающую роль в деле с Кугушевым. И не только… Но обо всем по порядку. Вы в курсе истории с Оленькой, няней вашей малышки?

— Только то, что у неё в жизни была тёмная история с каким-то хозяином, вроде как он её шантажировал якобы украденными то ли деньгами, то ли драгоценностями. И что она от него сбежала. Знать бы, где эта сволочь сейчас, съездил бы…

— В гости?.. — Воронцов снова улыбается.

— Нет, съездил бы пару раз по морде, а после, когда оклемается, поговорили бы о вечных ценностях, о смысле жизни, о том, что такое хорошо, а что такое — плохо, и почему плохо — это больно…

— Ну, я думаю, слава богу, делать этого не придётся. Поскольку вопрос решился и без вашего участия. Данный господин объявился здесь в качестве одного из поставщиков Павлова. И случайно, к сожалению, встретился с Ольгой, тут же потребовав вернуть ему долг согласно ею собственноручно подписанной бумаге. Или всё же поработать его осведомительницей и, пардон, подстилкой. Это — его слова. Он и раньше собирался подкладывать её под нужных людей.

— И что, не нашли, где его закопать? В конце концов, могли бы с тем же Дольским или Оладьиным связаться.

— Видите ли, Денис Анатольевич, данный вариант рассматривался и был признан вредным. Иван Петрович и так очень многим светилам медицины и не только дорогу перешел, а если вскроется факт, что убит или пропал один из фабрикантов, желавший стать поставщиком Института, да ещё и с деньгами, пресса тут же поднимет вой, что не всё так гладко и как бы не сам Павлов приказал прибить несчастного ради каких-то выплаченных грошей. С них станется. Вспомните хотя бы случай с Сычевым. Поэтому я пошёл даже на то, чтобы согласиться выплатить этому пауку требуемую сумму, чтобы он оставил девушку в покое. И Иван Петрович меня в этом поддержал, выдал требуемые семьдесят тысяч из личного фонда. Но в самый последний момент вмешалось Провидение в лице вашего Знахаря… На встречу с этим торгашом помимо Ольги пришла ваша супруга с докторами Голубевым и Марциновичем, документы вашему… протеже выправили на эту фамилию. Когда коммерсант озвучил сумму, я показал ему саквояж с деньгами и попросил написать расписку в том, что долг получен сполна и претензий он не имеет. И в этот момент ваш Мартьяныч, показав свою золотую «луковицу», абсолютно индифферентным тоном поинтересовался, были ли в списке украденного такие часы, как у него. А дальше с совсем другим выражением скомандовал: «Смотреть в глаза, слушать только меня!»

Денис Анатольевич, у меня от этого голоса мурашки поползли по спине!.. Дарья Александровна с доктором, очевидно, знали о таких способностях своего знакомого, поэтому быстренько вывели меня и Ольгу из комнаты. А когда Марцино… Мартьяныч через четверть часа нас позвал обратно, на столе уже лежала требуемая расписка, а заводчик дремал в кресле. Ольгу по просьбе знахаря мы отправили домой, проснувшись, клиент очень удивился присутствующей компании, вполне спокойно принял на веру сказку о случившемся у него обмороке от переутомления и отбыл восвояси. Без саквояжа… Я раньше слышал о такой штуке, как гипноз, но на своей шкуре прочувствовать не приходилось. И не приведи Господь в будущем!..

После этого у нас с вашим знакомым состоялся серьёзный и не совсем, правда, приятный для меня разговор, но мы пришли к тому, что доктор Марцинович будет помогать нам в случаях, когда другими методами желаемого достичь невозможно…

— И случай с Кугушевым был именно таким?

— Да. Мы обеспечили только его прибытие в Москву, тихонько переняли на вокзале и привезли сюда. Дальше с ним работал Знахарь… И через неделю мы получили в свое распоряжение и архив с компроматом, и адреса работавших там девиц, и дачи с оформленными по всем правилам дарственными. И еще много интересной информации. Вот это — уже третья «матрёшка».

Кугушев поведал нам, что по просьбе «товарищей» занимался подделкой завещаний, ценных бумаг, естественно в пользу борцов за справедливость. Как вы выражаетесь, «отмывал» грязные деньги, полученные различными путями. Надеюсь, вскорости появится его связной, господин Таратута. Тогда получим ещё больше сведений. Но самое главное заключается вот в чём…

Кугушев работает в Донском земельном банке, который находится под контролем Азовско-Донского банка. Который в свою очередь в двенадцатом году вошел в группу Петербургского международного коммерческого банка… Простите, бога ради, за подобные экзерсисы, но нужно пройти по всей цепочке до конца, чтобы стало понятно… На деятельность данного банка очень сильное влияние оказывали «Дойче банк», «Дисконт Гезельшафт», «Торговый дом Сименс» и ряд других. С началом войны отмечено тесное сотрудничество с французским домом Ротшильдов. С их помощью Петербургский коммерческий влияет на железные дороги, «Руссуд», «Сормово», является владельцем Николаевских верфей. О них поговорим чуть позже… Если в двух словах, князь работает в банке, прибыль от которого получают германцы и Ротшильды, причём в ущерб России. У нас с Иваном Петровичем появилась мысль, что данный банк обязательно должен обанкротиться и перейти под контроль заслуживающего наше доверие российского банка или другой финансовой структуры. И князь Кугушев, пообщавшись с доктором Марциновичем, клятвенно пообещал продумать, как это можно сделать. Так что сейчас единственная проблема — обеспечить этому господину безопасность и плотный контроль.

— Ладно, пусть отрабатывает право на жизнь и прощение. И без него дел хватает…

— Хорошо, продолжу вводить вас в курс последних событий. Дело «Императрицы Марии» можно считать оконченным…

— Раскололся Воронов?!

— До донышка. И тоже не без помощи Мартьяныча. Но там орешек покрепче оказался, да и ломать сразу нельзя было. Пришлось поэкспериментировать с «музыкальной шкатулкой» и скополамином. Но, в конце концов, вывалил всё. Сначала назвался лейтенантом флота Его величества короля Георга Джоном Хавилландом, потом, всё же признал, что имеет звание коммандера. Входит в состав Союзной миссии.

Основной его задачей была организация диверсии на «Императрице Марии». И занимался он ей, когда корабль был еще на стапеле в Николаеве. Причем подошел к делу с долей выдумки. Зная, что там действуют германские шпионы, имеющие аналогичную задачу, устроил с ними встречу и предложил им на время забыть о разногласиях и сообща сделать дело, даже пообещал заплатить большую сумму. В то время на верфь устроился работать специально прибывший специалист по подрыву кораблей, некто фон Штитгофф. Вот с ним-то Хавилланд и общался. Но тогда не склеилось, мои коллеги на верфи что-то заподозрили и усилили охрану, поэтому операция была свернута… Кстати, николаевскую группу мы взяли. Состояли в ней инженеры Верман, Сгибнев, Феоктистов и, вы не поверите, даже член городской управы некто Матвеев.

Так вот, вывести из строя корабль на стапеле не получилось, поэтому при наборе команды Хавилланд заменяет собой настоящего Воронова, которого убивает. Подмена происходит до формирования экипажа, так что никто ничего заподозрить и не смог. Взорвать линкор планировалось, устроив пожар в пороховом погребе одной из башен главного калибра. Помните, я рассказывал про хитрый сундучок с обувкой? Те башмаки и должны были стать запалами…

— Понятно. Про пути отхода он тоже рассказал? Явки, пароли, адреса?

— Да. Контрразведка флота до сих пор отрабатывает эти ниточки. Тщательно и не торопясь. А коммандер тем временем очень неохотно «пытается» вспомнить, о чем вёл разговоры с адмиралом Колчаком и офицерами линкора. Вот такие вот дела у нас, Денис Анатольевич.

— Петр Всеславович, что-то, касающееся лично меня, есть? — Общая обстановка ясна, переходим к частной.

— Есть, как не быть! Во-первых, к вам едет гость… Я имею в виду, что в батальон с инспекцией скоро прибудет генерал Потапов. Фёдор Артурович связался с ним и, ссылаясь на ваш разговор и интерес генерала к батальону, пригласил составить компанию в инспекции.

— Ясно. А реально что должно произойти? Встреча с регентом?

— Да, от результатов которой будут ясны наши дальнейшие действия. Очень надеюсь, что всё пройдет так, как надо.

— Насколько я понял генерала, ему хуже горькой редьки надоел царящий бардак. Он и с большевиками связался… у нас, там… из-за того, что те действовали конкретно и решительно.

— Дай бог, дай бог… От него сейчас зависит решение двух очень важных вопросов. Во-первых, было бы очень здорово подключить его к разработке заговорщиков. Нам сейчас нужна любая помощь в этом вопросе. А во-вторых, Ивану Петровичу очень пригодилась бы определенная информация из лабораторий Круппа.

— Академику неймется? Хочет и здесь кого-то переплюнуть и за пояс заткнуть?

— Вот как раз за это вы, господин капитан, ему еще большое спасибо скажете. Когда начнется летняя кампания…

Нашу беседу прерывает оживший телефон, сообщивший голосом Келлера, что можно уже выдвигаться на очередное суперсекретное совещание. С некоторым даже сожалением отставляю недопитый стакан и, дождавшись, пока Воронцов закроет кабинет, шагаем на встречу «в верхах»…