Вояка среднего звена

Дмитрий Казаков, 2022

И вновь продолжается бой. Операция не помогла дочери Егора, и он вынужден снова отправиться в мир громадной звездной империи, где всегда нужны наемники, готовые сражаться за деньги. Опять у него в руках автомат и инструменты, вокруг джунгли Бриа, а рядом боевые товарищи. Вокруг него плетутся интриги, на него имеет виды не только контрразведка и аборигены, но и странная секта, которая вроде бы уже не существует много столетий…

Глава 2

Я лежал, вжавшись мордой в мягкую землю Бриа, с которой почти сроднился за эти месяцы. Очереди стригли небо над нашими головами, неподалеку рычал полуживой огнемет, и оставалось только молиться, чтобы он не забрел в нашу сторону — окопов мы вырыть не успели, влетели на врага с ходу.

Громыхнул разрыв гранаты, другой, пара осколков ударила мне по шлему, и я понял, что пора убираться, иначе все тут и останемся.

— Дю-Жхе, что сзади? — спросил я в микрофон.

Систему связи я установил в шлемы ближайшим друзьям самолично, поскольку рядовым бойцам ничего такого не положено.

— Чисто. Но заходят справа.

— Давай отходить. Ты веди, чтоб я сдох, — приказал я, приподнимаясь. — Огонь, все!

Автомат задергался в руках как попавшая в сеть рыба, задвигалась по забралу алая точка прицела. По касательной меня зацепило в плечо, но бронезащита выдержала, я даже на ногах устоял, только покачнулся.

— Назад! Всем отходить! Назад!

И плевать, что я не дождался приказа Равуды, который упорно не отвечает на мои вызовы.

Рядом вскочила на ноги Юнесса, сверкнули под забралом ее синие глаза, дальше поднялся Ррагат. Пригнувшись, стреляя на ходу, они бросились через жидкие заросли туда, откуда мы недавно пришли, к тянущейся через лес дороге, где наша бронетехника, где по нам не дадут лупить так безнаказанно.

Взревел огнемет, язык пламени потянулся через лес, толстенные стволы начали вспыхивать как спички. С визгом ринулись прочь обитающие в листве крылатые твари цвета пепла, посыпались чешуйки. Один из новичков вскрикнул, в панике ринулся прочь, сбивая с плеч языки пламени, но его тут же поймали, швырнули на землю — водой эту дрянь не потушишь, а уж бегать с ней вообще не рекомендуется.

С гулом упал один лесной великан, второй накренился и повис на лианах как башня на тросах.

— Сзади чисто, — доложил Дю-Жхе. — Вижу наших.

— Слева чисто, ух мы им покажем! — это Макс.

— Отл… — начал я, и тут обнаружил, что один из бойцов остался на месте.

Везиг сидел на четвереньках, ошалело крутил башкой, и над ним нависало пылающее, готовое рухнуть дерево.

Вот черт!

Я бросился к нему, не колеблясь, ни на секунду ни задумавшись о том, что и как. Ухватил за плечо, рванул на себя, обнаружил белое, перекошенное лицо, выпученные глаза, в которых плескался страх.

— Шевелись! — рявкнул я и потащил за собой.

Мы одолели буквально несколько метров, и тут лианы лопнули и дерево пошло вниз. Окутанная пламенем громада шарахнулась оземь там, где Везиг сидел только что, в стороны полетели алые головни, одна шарахнула меня в бок с такой силой, что я едва не свалился.

— Ой-ой-ой! — тонко воскликнул вилидаро, и на лицо его вернулось подобие жизни.

Второе дерево упало прямо перед нами, в лицо пахнуло жаром, мы окунулись в огненный ад. Я глотнул гари, закашлялся, но потащил бойца дальше, на открытое место, подальше от бушующего пожара.

Бриан взяли нас на прицел почти тут же — очередь прошла спереди, другая сзади.

— Лечь! — рыкнул я, и Везиг упал уже сам. — Сеть!

Маскировочные сети у всех своих проверял и чинил лично я, поэтому они всегда работали.

Мир вокруг поблек и задрожал, краски выцвели, пожирающий стволы огонь стал не таким ярким. Но и мы сами для всех со стороны превратились в размазанные пятна, полоски теней на земле, пустое место.

— Помилуй нас Святые Предки, — бормотал Везиг, за которым я раньше не замечал особой религиозности. — Гегемона Силой и Светом мы сохраняем ясность разума, да пребудет он с нами вечно, приносящий Главную Жертву, и оборонит нас от недругов, зла желающих. Милостью его в благолепии пребываем мы, и милостью его пребывать и далее будем, за что вознесем же хвалу ему…

— Егор? — прорезался в наушниках голос Дю-Жхе.

— Живы, — ответил я. — Сейчас вакханалия окончится — выйдем. Пока дело швах.

Бриан не лезли вперед, но стреляли с таким рвением, словно я лично им чем-то насолил. Они не видели нас, но примерно догадывались, где мы можем быть, так что смерть шарила пальцами вслепую, но знала, где нас искать… а если откажут сети, то все, нам крышка.

Везиг закончил молиться, всхлипнул несколько раз и неожиданно сказал:

— Десятник, прости меня.

— За что? — спросил я, высматривая путь, по которому можно двинуться ползком. — Давай, пожалуй надо шевелиться.

— Я предал тебя. Я не хотел… но он меня заставил! Клянусь Светом Гегемона!

Тут мне стало холодно, несмотря на бушующее рядом пламя.

— Ктоблин?

— Трибун Геррат! Он обещал мне дать еще денег! А они мне нужны! Не для себя! Десятник! У меня тройня, надо кормить! Жена дома, я тут… и я согласился ему докладывать. Только я не хотел…

И дальше он скатился в нестройное бормотание, перемежаемое всхлипами.

От ярости я на мгновение забыл о том, где я нахожусь, и что вокруг идет бой. Захотелось отключить маскировку, взять за грудки этого мудака, которого я только что спас от смерти, и встряхнуть как следует, а потом дать по морде.

Но я сдержался.

Он сделал это не ради себя… он просто трус… и он в конечном итоге признался… вспомни, как ты сам едва не стал стукачом, и только благодаря везению в конечном итоге не стал… и Геррат способен превратить в свое оружие кого угодно, а уж этого простого парня…

— Почему раньше не сказал? — прошипел я.

— Я боялся… У меня трое детей… мне кормить… я деньги… — и дальше последовали многочисленные «я не хотел», и обрывки молитв Гегемону. — Не убивай меня, десятник. Только не убивай!

Я сглотнул пересохшим горлом.

Ну да, у тебя трое, и ради них ты пошел на такое, у меня одна, и ради нее я… эх.

— Дело такое, — сказал я. — Сейчас мы с тобой выберемся отсюда. Медленно и спокойно. Ты никому больше не скажешь, что работаешь на Службу надзора. Понял?!

— Да, да… — я не мог его видеть, но Везиг наверняка закивал.

— И продолжишь докладывать Геррату, как раньше, чтобы он ничего не заподозрил.

— А чего? Это как?

— А вот так. Никаких умолчаний, искажений, ничего. Ты можешь быть не один такой.

Судя по судорожному всхлипу, это не приходило вилидаро в голову.

— Все понял? Не слышу ответа! — рыкнул я.

— Так точно!

— Вот и хорошо, — я приподнялся, на руках, осматривая заросли. — А теперь за мной. Быстро…

* * *

— Итак, вашу мать, это автомат, называется он «Игла», — подробности я опустил, поскольку новички и так смотрели на меня без понимания и приязни: упасть бы и поспать, а этот урод-десятник заставляет возиться с оружием. — И он не раз спасет вам жизнь… — пауза, — только если вы будете правильно за ним ухаживать!

Красавица-вилидаро по имени Хэль, которую муж вышвырнул из дома, когда она оказалась бесплодной, а родители не приняли дочь обратно, потому-что это позор на весь род…

Игва, откликавшийся на Орз-Банга, аристократ, проигравший себя в карты и отправившийся в армию, чтобы отдать долг, оставивший дома беременную жену — это я из его бормотания понять сумел.

Отмороженная на всю голову лесбиянка-шведка Марта, адреналиновая наркоманка, попробовавшая весь экстрим, который ей только предоставили на Земле, и решившая поучаствовать в настоящей войне…

Другие, всего восемь бойцов, почти все взяли автомат в руки впервые несколько дней назад и сразу пошли в бой. Им не досталось даже той рудиментарной подготовки, которую обеспечил нам в свое время Йухиро.

Возились мы на травке рядом с палаткой, что стала нам домом вчера вечером. Окутанный туманом лагерь понемногу затихал, доживая последние пятнадцать минут перед отбоем, только шумел в кронах ветер.

— Оружие надо чистить, смазывать и делать это регулярно, — сообщил я. — Дело такое. Повторяй за мной…

Собирать и разбирать «Иглу» они уже умели, но справлялись медленно и не всегда. Возиться с тряпками и маслом им ни капли не хотелось, но я был совершенно безжалостен — заклинит у такого лентяя автомат во время боя, и погибнуть может не только он, но и другие.

А я жить хочу, мне еще домой возвращаться… да и друзей терять не хочется.

Терял уже, хватит.

— Так-так, правильно, — подбодрил я Хэль. — Руки замарать не бойся… отмоешь потом.

Краем глаза я заметил движение, а повернув голову, обнаружил трибуна Геррата в полевой форме, разве что без бронезащиты. Сердце мое будто сжала ледяная ладонь — только вчера Везиг признался мне, что работает на контрразведку, и вот, ее офицер явился по мою душу.

Совпадение?

Я отдал честь, бойцы засуетились, пытаясь сделать то же самое и не поронять в траву детали автоматов.

— Вольно, отставить, — сказал Геррат, оглаживая мерзкие усишки на желтоватом лице. — В данных обстоятельствах это совершенно не нужно… Десятник, на пару слов.

— Продолжайте, — велел я, и на нетвердых ногах двинулся следом за трибуном.

Мы отошли буквально метров на десять, и тут Геррат вытащил из кармана плоскую коробочку, нажал кнопку на одном из ее торцов, и уши мои заложило, захотелось поковырять в них пальцем.

— Чтобы не подслушали, — пояснил он, и выдержав паузу, во время которой сверлил меня прозрачными глазами, атаковал. — Десятник, не ценишь ты моего хорошего отношения.

Трибун наверняка хотел сбить меня с толку, и ему это удалось.

Хорошее отношение? Это говорит человек, который не просто бил меня, а пытал? Целенаправленно мучил, чтобы получить нужную информацию? Держал в карцере? Допрашивал?

— Э… хм… ну… — только и смог выдавить я.

— Другой на моем месте просто следил бы за тобой со всех сторон, — задушевности в голосе Геррата позавидовал бы хороший актер, — а то и устраивал тебе ловушки, подставы. Ведь так? Я же конкретно вожусь с тобой точно курица с яйцом, — название существа на общем имперском я не знал, но решил считать его для простоты обычной птицей, — вот, пришел сам, даже к себе не вызвал, и сообщаю, что ты по прежнему находишься под подозрением.

И он уставился на меня, откровенно наслаждаясь эффектом.

Под подозрением?

А к чему тогда было судилище, во время которого мне лазили в голову?

— Этсчего? — я заволновался, заговорил торопливо, как обычно. — Этос ккого фига? Мыслещуп же был! Память вывернули наизнанку и перетряхнули, как менты карманы во время обыска! Э?

Геррат покачал головой, потер лоб, на котором выделялись мелкие шавванские чешуйки.

— Помнишь, что я тебе говорил о допросе мятежников, взятых после бунта двенадцать лет назад?

Я напрягся.

— Нуу… да… Дело такое… они ничего не помнили!

— Именно. Некто подчистил им память, изменил ее так, что мы ничего не обнаружили. То же самое проделали и с тобой.

Что за бред! Никто ничего подобного со мной не делал! Я все помню! Или нет?

Сомнение холодной змеей вползло в грудь, обвило сердце, я напрягся, пытаясь вышвырнуть его оттуда, но ничего не вышло — а что если и правда кто-то надругался над моим прошлым, стер оттуда нечто важное… но кто, что, когда? Слишком много вопросов!

— Не может быть! — огрызнулся я. — Кому это надо?

— Вот и я хотел бы знать, — очень мягко сказал Геррат. — У меня есть только догадки. Конкретно кто тебя использует, я сказать не могу.

— Да никто меня не использует! Сто раз говорил!

Трибун посмотрел на меня укоризненно, и я сник — блин, в тех интригах, что тут творятся, я на самом деле не больше чем пешка, мелкая карта, которую разыгрывают втемную, вот только зачем, кому могла понадобиться такая мелочь?

— Так этот тот же индивидуум, что стоит за бунтом? — поинтересовался я.

— Вполне вероятно, — Геррат кивнул. — Это определенно некто, владеющий древним, почти забытым знанием, которое дает возможности делать странные, страшные, темные вещи… именно поэтому некогда Гегемония сделала все, чтобы это знание уничтожить. Наставники его ушли в подполье, но некоторые выжили… и их выкормыши среди нас.

Я вспомнил общество Трех Сил, вроде бы давно уничтоженное, но на самом деле живое и пытающееся добраться до меня.

— Переходи на мою сторону, — теперь трибун говорил спокойно, размеренно, точно вбивал гвозди. — Только тогда я смогу тебя защитить. Только тогда они до тебя не доберутся. Переходи.

Я скривился и выпалил:

— Я на своей стороне! Я ничего не скрываю! Ничего не знаю! Оставьте меня в покое! Все!

— Ну ладно, я предложил, — Геррат выключил глушилку. — Ты еще пожалеешь об отказе.

И развернувшись, он зашагал прочь, а я заковылял туда, где ждали меня новички и их автоматы — и откровенно говоря, в этот момент меня буквально колотило от тревоги и страха.

* * *

Котик объявился, как всегда, неожиданно.

Мы только расположились на отдых после не самого короткого марш-броска по лесу. Едва я сбросил рюкзак, как рядом недовольно хрюкнули, и мохнатый хвост недвусмысленно пощекотал меня по лодыжке.

— Опять он? — Макс заулыбался, нагнулся, чтобы погладить зверя, и тот стерпел ласку. — Клево же, да! Всюду за тобой таскается.

— Просто жратву чует. Стейк в сухпае. Ведь так, мохнатая задница?

На такое обращение Котик отреагировал недовольным шевелением ушей, а потом уселся и принялся таращиться на меня в стиле «дайте бедной киске пожрать, а то она вот-вот скончается прямо на месте». При этом наверняка слопал кого-то, пока разгуливал по джунглям, набил брюхо свежим мясом.

Ну и как можно устоять перед таким взглядом?

Я вскрыл сухой паек, аккуратно извлек сублимированный стейк в отдельной упаковке. Дернул хлястик, раздалось шипение, и носа моего коснулся божественный аромат свежего, отлично прожаренного мяса… свинины, ну или чего-то, очень похожего на свинину.

Смотреть на кормление хищника собрались чуть ли не все бойцы, даже на суровой физиономии Дю-Жхе появилась улыбка.

— Да эта штука больше его размером, братва! Он же лопнет! Как воздушный шарик! — волновался Ррагат, тасуя колоду карт для биралы.

Любой привал, и они садятся кружком, и шулер-профи раздевает всех до трусов.

— Не лопнет, — отозвался Макс с такой гордостью, будто сам отвечал за желудок Котика. — Не такое съедал.

Стейк нагрелся за несколько секунд, и я уложил его на землю.

Котик понюхал, муркнул и принялся утягивать кусок в себя, точно взбесившаяся мясорубка. Девочки-веша захихикали, захлопали в ладоши, заухмылялся даже Билл Мак-Грегор, не любивший ни меня, ни всего, что было со мной связано, в том числе и моего шерстистого другана.

— Чем вы тут заняты? Аааа?

Отлично, вот и Равуда.

— Отдыхаем, гражданин центурион, — ответил я.

— Опять эта тварь, — прошипел кайтерит, явившийся как всегда не в одиночку, а в компании прихлебателей: он уже пытался убить Котика, и мало того, что облажался, еще и получил от меня по морде.

— Какая тварь? — Макс сдвинулся так, чтобы закрыть чавкающего зверька.

— Вам показалось, — рядом с ним встала Юнесса, и тут же к ним придвинулись другие, все с автоматами, оружие наготове, пальцы на спуске.

Глаза Равуды выпучились, он побагровел больше обычного — эх, вот бы лопнул.

— Мы просто производим прием пищи, — добавил я, и захрустел извлеченной из сухпая плиткой: прессованные орехи, ягоды, семечки, от одного прикосновения к языку слюна течет водопадами, и сытно ужасно.

— А ну с дороги! — гаркнул кайтерит.

Юнесса оглянулась через плечо и отодвинулась: ни Котика, ни стейка.

Я дожевал плитку, нарочито хрустя, запил глотком витаминизированной жидкости из бутылочки, и принялся за мягкий сыр вроде нашего плавленого, только не желтый, а светло-зеленый: с галетами — просто объедение. Да, нам регулярно выдавали негодное снаряжение, порой снабжали идиотскими приказами, но всех интендантов, воровавших еду для солдат, в Гегемонии давно расстреляли.

Я думал, что тут, практически на глазах у трибуна, Равуда не рискнет задираться.

— Ах ты… — начал он, раздув ноздри, и потащил с плеча собственное оружие.

— Отставить! — прозвучал незнакомый голос, и не голос даже, а рев. — Что творите? Грибов объелись?!

Офицер, неожиданно явившийся из лесного сумрака, был невысок, но очень плечист, ручищи напоминали стволы, из-под шлема мрачно сверкали светлые глаза. Чешуйки на коже говорили, что перед нами шавван, но кожа у него была не белесой, как у большинства представителей этой расы, а розовой, даже темно-розовой, то есть он был для своих кем-то вроде негра.

А еще он мог похвастаться очень качественным снаряжением — бронезащита куда лучше, чем у нас, с активной защитой и системой маскировки, автомат самой навороченной модификации, АКБП-499-Д со всеми наворотами. На груди, там, где у нас красовался кулак в окружении языков пламени — символ «Гнева Гегемонии», у него был незнакомый мне символ — перекрещенные свиток и меч, и над ними одинокая звезда.

Это что за войска такие?

Я вскочил, бойцы мои вытянулись в струнку, даже Равуда изобразил стойку смирно — пусть чужак, но все же целый легат.

— Вольно, — рыкнул офицер, и я улучил момент глянуть на его браслет.

Зитирр, командир специального манипула Внешних секторов… это еще кто такие, интересно? За спиной у него стояли двое громил на голову меня выше — забрала опущены, позы показушно небрежные, но видно, что это настоящие машины для убийства, обученные и натасканные.

— Центурион, вали, — продолжал громыхать легат. — Мне нужен вот этот тип.

И указал на меня.

Не могу сказать, что обрадовался — мало мне внимания от контрразведки!

— Тебе привет, — Зитирр двинулся прямо ко мне, и я краем глаза отметил, как невольно сделали шаг в сторону практически все, кроме пожалуй Дю-Жхе, который считал себя уже мертвым и ничего не боялся. — Принц Табгун велел тебе глаз в жопу засунуть… Ха-ха, шучу!

Меня от этой «шутки» продрало морозцем — принц Табгун, он же у нас командует силами Внешних секторов!

— Вот его послание, — и легат протянул мне кольцо из черного металла с сиреневым отливом — как раз на палец. — Надевай, не жди! А то силой натянем! И не скажу, куда!

Он захохотал — точно перевернулся грузовик листового железа.

Я взял кольцо, ощутил холодное, просто-таки ледяное прикосновение, сунул в него указательный палец. Мир исчез, я обнаружил себя внутри испещренной звездами сферы, лицом к лицу с Табгуном — роскошный мундир, церемониальный клинок на поясе, блеск эполет и медалей.

На лошадиной физиономии принца красовалась презрительная улыбка.

— Если ты думаешь, что… — паузу он сделал, как обычно, в самом неподходящем месте, — я забыл о тебе, то это не так. Я знаю все о тебе и о твоей… — новая пауза и такая длинная, что я успел занервничать, — жене, и скоро я займусь вами, как только решу более важные проблемы.

«Да что ты знаешь? При чем тут моя жена?» — подумал я, но сказать это вслух не мог, мускулы меня не слушались, внутри этой странного трехмерного послания я мог только слушать и смотреть, но не двигаться или говорить.

— Властолюбивым власть, а любящим — любовь, — почти промурлыкал Табгун. — Однако идущим против меня… боль и смерть, и никак иначе.

И на этом меня выбросило в обычный мир, где я обнаружил, что к нам подошел Шадир, и они о чем-то разговаривают с Зитирром. Но я почти не обратил внимания на собственного трибуна — настолько выбило меня из колеи послание Табгуна, чтобы ему провалиться три раза!