Жажда жизни. Взгляд трансперсонального психолога на онкологию и другие неизлечимые болезни. Из цикла рассказов «Людям о Людях»

Дмитрий Калабин

Эта книга для тех, кто намерен прожить глубокую интересную жизнь. Смысл каждого рассказа – это переработанная с точки зрения жизни трагическая история болезни конкретных людей. Во всех рассказах все кончается хорошо, и даже больше – все завершается триумфом жизни в том виде, в котором она бы видела сама себя. Это очень вдохновляет! Книга рекомендуется к прочтению всем, кто прямо или косвенно касался онкологии. Надеюсь, после этой книги кому-то захочется жить гораздо больше, чем раньше! Книга содержит нецензурную брань.

Брат бога

Рассказ про парня из Голландии, который очень резко заболел очень сложной формой рака после того, как сбили над Донецком авиалайнер Boeing 777—200ER авиакомпании Malaysia Airlines, который выполнял плановый рейс MH17 по маршруту Амстердам — Куала-Лумпур. Перед смертью он принял православие. Он был женат на русской девушке.

Андрис был очень смешон, справляя нужду посреди крапивы посреди запущенной деревенской пасторали, совершенно потерявшись на карте России в самой ее глуши в деревне Суйга Томской области.

Верка Сизова, самая шустрая девчонка Суйги, красавица сибирячка, еще в раннем детстве знала, что когда она вырастет, она будет смотреть на другое небо! Ей не очень нравилась Россия. Училась она прекрасно, словно даже учебой готовилась к своему судьбоносному выбору. Ее выбор был выйти замуж за иностранца. Без проблем поступив в ТПГУ (Томский государственный педагогический университет) на учительницу иностранных языков, через год оказалась в Москве в МГПУ.

Вскоре она встретила Андриса. Высокого белобрысого голландца с лицом наивного дурачка, как у всех иностранцев глазами русских. Он приехал как студент в составе делегации по обмену студентами по инициативе Российского государственного аграрного университета — МСХА имени К. А. Тимирязева. У Верки в московском сельхозунивере были крепкие подружки-сибирячки из Томска. Он был из Роттердама. Цель была найдена, и лихой закаленный сибирский характер Верки сделал свое дело! Вот уже восемь лет она гражданка Голландии. Длинный худой Андрис благодаря Верке даже окреп, хотя он ощущал ее сильнее себя. Он ее нежно полюбил, а она к нему честно очень искренне привязалась. Она понимала, что это парень с очень доброй душой и его наивность — это не весь Андрис, он словно родной чем-то, но не понимала почему. За время знакомства Андрис несколько раз порывался познакомиться с родителями Веры. Но Вера, как суровая пограничница, очень умело ставила шлагбаумы на этих попытках. А тут Андрис внезапно оказался на крестном ходу православной церкви Александра Невского в Роттердаме и втянулся в православие с головой. Он нежно пел молитвы и начал внезапно почти сносно говорить на русском и много читал о России. Вера сама лила слезы вместе с ним на литургиях, то ли скучая по Дому, то ли поминая Россию и родной деревенский дом в Сибири, из которого благополучно уехала. Андрис спустя время своей внезапной любовью к православию проник ей в самую суть сердца, говоря ей по-русски слова любви и называя ее ангелом-спасителем его Души. И она полюбила его так сильно и прочно, как может любить Господь ребенка, который искренне замер посреди поля в русской молитве, смотря на небо! Пока своих детей не было, Вера все же решила его познакомить с Россией. Андрис был счастлив. Начав с Петербурга, потом Москвы, они двигались на поезде, останавливаясь в основном только в святых местах. И вот случилось явление самого невероятного Божьего промысла на Земле — Андрис Янсен справлял нужду с похмелья в крапиве выше пояса в огороде родительского дома Веры. Сибирский августовский ветер шатал деревья. Солнце, как крапива, жалило слишком сильным белым светом, пахло лопухами, гниющей картошкой и чем-то еще химическим. Андрис пинал сибирскую землю нелепыми сандалиями, с трудом соображая, как европейский колхозник, какой сорт тюльпанов все же здесь можно вырастить. Но тюльпанов на этой земле отродясь не было. Здесь хорошо росли секретные военные части разных направлений российской армии. Поэтому как только Вера с Андрисом здесь оказались, к ним домой как бы невзначай пришел местный участковый — бывший одноклассник Веры. Его очень сильно беспокоил фотоаппарат Андриса, и вообще характер Верки его бесил еще со школы. Они были нежеланными гостями на этой земле. Белобрысый каланча Андрис ростом 188 сантиметров выглядел здесь как сверхсущество для местных. Казалось, если он начнет махать руками, то точно полетит. Его тут все прозвали Эстонцем! Андрис очень легко пьянел, и уже пятый день приема в Суйге он братался со всеми. Пьяный, своими широченными руками обнимая родных Веры, утирая голландские слезы. Он был постоянно с похмелья и часто блевал. Верка была не против. Нужна была прививка, чтобы сюда больше не возвращаться. В компании на голландскую диковинку приехали посмотреть даже из соседних деревень. Было как обычно в русской глуши: абсурдно, непонятно, грустно и честно тоскливо до оскомины. Еще были люди в штатском вместе с ментом — одноклассником Верки. Верке было уже все равно, потому что визит кончался и скоро уже ехать дальше до Владивостока, а потом домой — посмотреть Россию до конца и больше никогда не возвращаться. На следующий день Андрис нашел на себе клеща. Вечером ему уже было плохо. А утром он уже бредил. Больницы в деревне не было, Андрис действительно умирал. А мент-одноклассник очень странно отказался помогать. Куда-то потерялся фотоаппарат, и было видно, что кто-то рылся в их вещах. Лаяли собаки, солнце палило, Андрис умирал, а на выходе из деревни, когда Вера пошла в Томск за врачом, ее просили зайти на разговор. В очень жесткой форме было заявлено, что она отсюда уедет одна, потому что Андрис, по их разработке, шпион ЦРУ и она стала жертвой разработки спецслужб. Целью Андриса была именно полевая разведка Сибири. Ей очень хорошо подсунули легенду о муже-иностранце, и так легко выйти замуж получилось именно поэтому. Вера не могла поверить. Ведь он же молился в православной церкви и был таким искренним. Она поняла, что очень заразного клеща подсадили они и болезнь так сильно прогрессировала именно поэтому — особый штамм энцефалита. Они ее не выпустят, пока он не умрет. Было видно, что он не протянет и дня. Шпион или не шпион, он уже практически не был даже Андрисом. Синий, в судорогах, лежал ссутулившись длинный мужик с лицом, теряющим разум. «Вот блять! Ну, сука, мужик, ты даешь нахуй стране угля!» — сказала отчаянно по-сибирски, врезав ему по морде! Он очнулся и зашевелился буквально как клещ, шатая длинными руками. «Выздоровеешь, я тебе устрою допрос с пристрастием!» Верка пошла искать черное платье. Матери сказала тоже надеть черное. Сильно погрустнев, она пошла к старосте деревни просить место для могилы. Вечером все было устроено. Завтра похороны. Утром рано выволокла чучело Андриса на садовой тележке на кладбище и закопала. Потом пила водку и ходила специально, как подраненная медведица, по деревне, ожидая, когда эти хуесосы в штатском съебутся. Они уехали, а сама, недолго думая, глубокой ночью повезла Андриса на лодке к тетке через реку. Она у нее еще та ведьма — все вылечит, и не таких подымала. Тетка все поняла! И вместо оханий и аханий взяла кнут и врезала Андрису по телесам, словно это обыкновенная скотина домашняя! И правильно сделала. С ужасной руганью она пнула ему под жопу и буквально оживила еще несколько минут назад умиравшего каланчу-Эстонца. Эти «твари божьи» только так и понимают! Смачно пиная его под зад, она загнала его в скотный двор к свиньям. Там его и закрыла. Под жестокими ударами тетки Андрис почему-то стал себя вести как зачморенный дух перед дембелями в армии, которого все время бьют. Как будто он был сейчас обычным русским солдатиком, отбывающим срочную службу. Даже лицо было как у рядового СА. Но тетка не унималась и, налив ему в баланду целую бутылку водки, кнутом заставила съесть. И через полчаса Андрис был похож на циркового медведя, настоящего дурачка, танцующего за кусочек сахара. Не хватало только езды на велосипеде. Тетка очень увесисто его била! Он жил у нее в скотнике, и битье открыло в Андрисе какую-то другую силу, для того чтобы организм Андриса для начала не подох. Но главное было впереди. Она готовила Верку к страшному явлению. Зоя, тетка Верки, была очень сильной целительницей. Она уже не в первый раз исцеляла безнадежных и особо не церемонилась с теми, кто, по ее мнению, оскорбил Мать-землю. Вера ей доверяла. Андрис был жив, но был уже не человеком. Эта голландская каланча предстала постепенно перед Верой не только агентом ЦРУ, потому что под жестким воздействием тетки из Андриса каждый день выходила какая-либо уродливая маска. ЦРУшник — это было не самое страшное. В Андрисе угадывались черты католического праведника. Его католическое наследие было настолько глубоко в крови, что было видно, что Андрис был готов судить людей от имени Бога — морда была до омерзения противная в эти моменты. Много шкур, переданных по наследству, слазили каждый день. Фашистская форма гауляйтера — это двоюродный дед Андриса, католический кардинал — это прапрадед Андриса. Крестоносец — это древнее родовое, адское возмездие, это что-то стертое из памяти всех людей, но самое страшное — это бурые волосы, которые стали расти даже на лбу. И тетка с этим поступила очень просто. Она пинками заставила Андриса копать медвежью берлогу в лесу, чтобы он туда поместился целиком. Потом заставила принести сухостой. Завалила Андриса сухостоем в этой яме, кинула ему туда книжку с молитвами и подожгла. Из ямы раздался страшный медвежий рык! Густой огонь был сущим адским пожарищем! Горящие жерди шатались, Андрис хотел сбежать, но огонь был страшным. Он задыхался, рычал и хватался за молитвы, но они жгли его изнутри! Орал матом и искал выход, он хотел жить, но уже не мог спастись! В огне возмездия стали проступать лики 269 пассажиров самолета, сбитого 1 сентября 1983 года над Сахалином. Андрис был летчиком, который выпустил тогда ракету, невольно став ангелом войны. Но сейчас, выходя сквозь угли, его спасала только Божья милость и лично его ангел-хранитель, который виден был в контурах пламени. 269 человек стояли вокруг. Из леса собрались медведи, чтобы забрать из Андриса медвежий дух — это древний след боли всех русских. Зоя с Верой оставили Андриса среди горящих углей навсегда — пусть теперь его небеса судят. Рано утром Андрис бил в висячую рельсу, как обычный деревенский сумасшедший. Он был русоволосым и светлым, с безумным взглядом небесной правды, как классический русский юродивый. Сквозь его существо проступил ангельский мир. С этого момента он стал спать как котенок, подрагивая, и было видно, что ангелы во сне посещают его Душу и снова учат его божьему промыслу. Как деревенский дурачок, через несколько дней он нашел колокольчик и играл музыку ангелов, сбегались белки, бурундуки, и прочая мелкая тварь, чтобы слушать симфонию нежной земной и небесной жизни. Потом весной Андрис, перенеся зимой несколько гриппозных очищений через молоко медведицы, уже сам рассказывал, как его забрали ангелы из костра и привели на литургию по его Душе. 269 человек молились за его Душу, и сам небесный богатырь Александр Невский дал ему милость. Его Душа, будучи в пока еще безумном теле, училась на небесах искусству правды, постепенно перенося эту правду в тело нового Андриса, который был невинный, как котенок, и, подрагивая во сне, усваивал эту правду. Его пальцы стали необыкновенно гибкими — с такими пальцами уже ракету не запустишь. Взгляд же его был взглядом божьим. С его ростом и размахом рук он выглядел как родной брат Христа. Все, что звенело, стало для Андриса родным домом. Он становился музыкантом от Бога, а так как он уже практически умер, то он решил Богу посвятить свою жизнь. Потом же к нему вернулась память полностью. Он вспомнил, что еще в 60-х, в прошлой жизни, он так же, как Верка, уехал в Москву из этой же деревни, чтобы стать летчиком, и у него получилось. Летая в небесах на истребителе среди ангелов, он ощущал себя как дома. А потом его учили бомбить и истреблять без всяких принципов. А потом тот самый случай. Он еще много чего рассказывал, но самое ужасное, он рассказал, что большинство россиян неулыбчивые потому, что они еще ждут войны и ничего с этим сделать не могут. Дух медведя для них — это пока дух страха проигрыша в этой войне. Им пока помогает земля, потому что ей нужна Россия, но не современные россияне. И медведя из своей души придется выводить каждому.

Возврат домой был очень легким — Россия отпустила. Андрис поступил в консерваторию и уже через пять лет играл на органе в главном католическом храме Роттердама православно-католические мотивы. Таким способом, творя мир на Земле музыкой, он осознавал, что мир держится на нас на всех и он теперь просто не может быть безразличным к миру. Он стал ангелом на Земле и играл музыку высшего согласия, лично исцеляя очень старую боль человечества со времен ада — миру становилось легче, потому что Андрис просто нашел свое истинное мирное место на Земле.