По обе стороны снов

Дмитрий Ким

Сны – это другие реальности. Проснувшись, мы их всегда смутно помним, а иногда и не помним вовсе. А что, если однажды вы будете попадать в один и тот же сон, в параллельную реальность, в которой все интереснее, чем в этой, под названием ваша жизнь? С завидным постоянством все чаще и дольше вы живете там, где многое зависит от вас. Где вы можете воплотить свои самые несбыточные мечты и повлиять на ход своей судьбы?

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ БО И ВОЛШЕБНАЯ ПОВОЗКА

Коптер висел над редким лесом. Я прекрасно видел крадущиеся за деревьями фигуры. Скрывались они очень искусно, надо сказать. Однако, как они могли учесть, что за ними наблюдают сверху?

— Вождь, они уже на опушке, на расстоянии броска копья — сказал я Скъярду, хотя тот и сам все прекрасно видел, уставившись в экран.

— Можете начинать.

Он вышел, и тут же разнесся боевой клич кронгов — «порвем вам лица на куски!», вызвав замешательство в рядах атакующих. — Надо будет еще посидеть с мнемообучателем, он явно записал на подкорку язык кронгов с ошибками! Вождь поднялся на частокол и громко произнес: мы знаем, что вы здесь. Зурр, выходи, — поговорим.

Непродолжительная тишина прервалась немного хриплым голосом:

— Чего ты хочешь Скъярд? Сдаться? Нас намного больше, мои разведчики все мне донесли. Вы не доживете до вечера!

— Великий и мудрый вождь Зурр! Но и не все твои воины доживут. Великому вождю нужны воины, не так ли?

— Так что же ты предложишь? Откупиться? — Я и так все возьму!

— Я предлагаю тебе все имущество нашего племени как добычу, без большого сражения, но только если твой лучший воин победит моего. А если боги захотят, чтобы победил мой — ты уйдешь отсюда навсегда. Ты же не станешь гневить их?

В наступившей паузе слышно было даже шум ветра в кронах деревьев. Наконец хриплый голос прокричал: моих воинов будет трое — так как нас в три раза больше, в бою соотношение было бы таким же, я думаю это справедливо!

Возмущенный Скъярд хотел что-то ответить, но я и Бо удержали его — пусть! Пусть так и будет! Поверь нам. — Ничего с твоими людьми не произойдет. Зиги проиграют!

Скъярд все еще сомневался, когда подошел Скьел, положив отцу руку на плечо он произнес: отец, даже если их будет пятеро — мы победим. Затем улыбнувшись нам произнес: или, я съем лепеху навоза дорнов.

— Это сняло напряжение и Скъярд задумчиво сказал: тогда я выторгую еще что-нибудь, — они же уверены в победе.

— Зурр! Тогда и я выдвину еще требование раз твоих бойцов будет в три раза больше!

— Какие же? В голосе Зурра слышался еле сдерживаемый смех.

— Ты дашь клятву что твое племя больше никогда не перейдет наших границ и отдашь дочь в жены моему сыну.

— Согласен! В ответе Зурра уже откровенно слышался смех — он явно был уверен в том, что выполнять обещания не придется.

— Отведи своих воинов и в полдень мы встретимся на поляне возле озера!

Бо плотно поел. Его переодели в местную одежду — от кожаных доспехов он отказался, мотивируя это тем что они стесняют движения, чем вызвал недоумение у некоторых воинов. — Опять лишь один боевой нож.

В полдень на поляне выстроились воины. По моему настоянию с нашей стороны было только два десятка отборных воинов налегке. — На случай внезапного отступления. Краулер, заваленный ветками, стоял как раз возле ворот со стороны озера — он так и не пролез в лагерь, я занял место за пулеметом. Хотя вождь и не знал, что это за палка торчала в колпаке, но моя уверенность его убедила. На всякий случай все же он распорядился на эту сторону частокола направить большую часть воинов с дротиками, хотя я опасался наоборот за противоположную сторону лагеря, но так как старик уперся, я повесил над лагерем на всякий случай коптер. Скьел зачарованно смотрел на экран, хотя его и подмывало посмотреть бой, однако, как сын вождя он имел представление о долге и потому уткнулся в монитор, наблюдая за периметром — кстати, это тоже было для него интересно, так что он был вовсе не расстроен.

Со стороны противника вышли посмотреть на бой все три тысячи воинов, еще раз прикинув что это все воины и внезапного нападения не предвидится, я посадил коптер — Скьел побежал смотреть бой.

Зурр оказался среднего роста жилистым стариком с большими ушами. Татуировки на руках свидетельствовали о его воинской доблести и о том, что несмотря на его тщедушный вид — это был грозный противник. Они со Скъярдом еще раз повторили при всех условия состязания и дернули друг друга за уши в знак скрепления договора. — Наверное много договаривался, — подумал я, глядя на уши Зурра.

Вышел Бо. В одежде из кожи и замши он выглядел совсем как местный, только его лысеющую шевелюру пришлось чуток подкрасить какой-то вонючей краской, для полного сходства. Сдается мне что краска эта была изготовлена из дерьма дорнов, но Бо я этого предусмотрительно не стал говорить. Хотя, наверняка о ее происхождении он тоже стал догадываться — по мере того как ее наносили, он все больше морщился.

Со стороны противника вышли два дюжих молодых амбала и поджарый, мускулистый ветеран — судя по его шрамам и татуировкам. Они, предвкушая скорую победу, крутили дубинками над головами и подбадривали друг друга резкими криками.

Еще раз все осмотрев, представители сторон спешно удалились, оставив четырех бойцов на поляне. И вот раздалась команда: ги хам! — На этот раз я понял этот возглас не как «дай ему по роже», а что-то типа «оторви ему гениталии ржавыми клещами» — точно надо будет еще повозиться с мнемообучателем…

Через пять мгновений у одного амбала между лопаток торчала половина копья, у второго была сломана шея, а ветеран с открытым ртом и сломанной гортанью захлебывался своей кровью. Никто из противников ничего толком не понял. Наши же союзники зачарованно смотрели на результат того что мы им еще вчера показали, но в более жестком исполнении. Бо намеренно провел именно такие же атаки и теперь спокойно направлялся к краулеру.

Мертвая тишина была прервана голосом Скъярда: на следующее новолуние жду караван с невестой для моего сына!

Кто-то обнюхивал мою ногу. — Морген! Миловидная девушка слегка оттаскивала упирающегося пуделя. Морген — ответил я. Меня слегка сморило, надо было идти домой, там, наверное, гостя уже потеряли. Всего-то минут на пять вырубился, — а столько всего.

Птицы пели как в свой последний день перед смертью — просто какофония какая-то. Свежий, прохладный воздух пьянил. В канале так и плавали два лебедя, проходя через мостик, я замер — в воде виднелись спины здоровенных карпов. Точно — это были карпы, мне ли этого не знать. Как зачарованный я смотрел и смотрел. Они копались в дне, всплескивая хвостами. Здесь никто ни на кого не охотится — вспомнил я свой вывод и с еще большим удовлетворением направился домой.

Сэм — большой, упитанный, добродушный лабрадор, уткнулся в меня своим мокрым носом и избил по ногам хвостом. Он как-то сразу почувствовал во мне родственника хозяев и с первой минуты принял за своего, хотя до этого ни разу меня не видел. Этот хитрован профессионально умеет выпрашивать хозяйскую еду, хотя своей завались. Просто смотрит тебе в глаза, пускает слюну и подметает слегка пол хвостом.

Мои уже соскочили. Дочь на работу, а зять хоть и в отпуске — по привычке.

Завтрак у немцев — отдельная тема. Рано-рано утром, в соседнем супермаркете, который находился в двухстах метрах от дома, пекарня начинает продавать булочки. Черт! Чоорт! — Это не булочки — это наркотик! И с тмином. И с маком. И с тыквенными семечками. И с подсолнечными. И с еще не понять с чем — но очень вкусным. Так вот эти горячие булочки лежали в тарелочке на столе. Масло рапсовое — очень похоже на сливочное, но по мне так вкуснее. Колбаса. — Немцы мастаки по колбасам — это факт! Сыр. — Мои немцы каждые выходные гоняют за ним в соседнюю Голландию, так что сыр настоящий, голландский. И джем… — боже мой, есть голубичный! И клубничный. И с какашками единорога! — Наверное. Цвет и вкус — божественный. Из чего — так и не понял.

Травяные чаи с различными запахами и вкусами, бутерброды, масло и джем — теперь это мой любимый набор продуктов для завтрака. Навсегда!

На третий день мы с зятем решили пуститься во все тяжкие, но о том, настолько они тяжкие, я даже не подозревал.

— Амстердам. Нам нужно было в Амстердам — решили мы. Это же другая страна — надо подготовиться. А еще мы возьмем с собой деда Вольдемара — сколько тут живет, ни разу в Амстердаме не был. Этот дед был самым уважаемым в семье человеком. Это зять Николай его так называл — дедом. На самом деле ему было лет шестьдесят, но выглядел он моложе. Его улыбка и смех не могли оставить равнодушным никого — лучшего попутчика нам было не сыскать. Ранним утром, захватив термос с кока-колой, в которую Николя нахреначил ровно столько же виски, запихав в живот булочек-наркотиков с подсолнечными семечками, а в рюкзак домашних сандвичей, мы выдвинулись в точку сбора туристической компании «Компас». Нас подхватил автобус — и мы помчались навстречу новым впечатлениям!

Дорожные знаки из желто-черных через час плавно переросли в бело-голубые — что свидетельствовало о том, что мы уже в нижних землях — то бишь в Нидерландах. Леса, кругом опять были леса. Вкрапления деревень вновь сменялись ими. Гид монотонно рассказывает о том, что проволочные ограждения вдоль дороги — это для того, чтобы олени не бегали по дорогам, маленькие заборчики вдоль дороги — это чтобы ёжики тоже не бегали по дорогам… ну а подземные автомобильные тоннели через каждые 20 минут — надо же животным дорогу все-таки как-то переходить!

Николай хитро подмигивает. — Понимаю, что настал момент активации термоса. Виски глоточками стекает к утренним булочкам, кругом цветущие поля и огромные ветряные электростанции, вперемешку со старинными мельницами. Местами на полях видны были белые хлопья — при приближении превращающиеся в стаи лебедей, страна-мечта! Автобус слегка покачивался, откинувшись на сиденье я внимал гиду: и вот, после легализации легких наркотиков, Нидерландам пришлось закрыть девятнадцать тюрем за неимением постояльцев…

Сегодня мы увидим их поселение, — да проснись ты уже! Продрав глаза, я поморщился — ох и много же мы вчера на радостях выпили этой коричневой жидкости — они называли её «торо». Кронги радовались так и не начавшейся войне, мы же просто радовались тому что теперь никто нам не помешает вести разведку, даже дорны радовались тому что их распрягли и выгнали на луг к воде перед последним переходом. Второй день, не спеша, мы идем на восход солнца. Вождь настолько уверовал в наши технологии, что не стал высылать дозорных как обычно, положившись на круживший над нами коптер.

Крик возник неожиданно. Резкий, короткий, в нем слышалась такая беспросветная и дикая боль, что некоторые дорны шарахнулись в стороны. Ехавшие рядом с краулером всадники в панике чуть не попали под гусеницы. Мы остановились, я перевел коптер на обзор участка леса позади нашей растянувшейся колонны. То, что я увидел заставило меня непроизвольно дернуться. — Одного всадника за другим настигали какие-то огромные существа размером с краулер, но существенно выше, очень подвижные для таких размеров, и охотились они стаей, в которой я навскидку насчитал около пятнадцати особей. Поднялась тревога, кронги опомнились и бросились строиться в ощетинившиеся копьями прямоугольники, в центр которых сгоняли бившихся в испуге дорнов. Скъярд и сын пытались выстроить прямоугольники таким образом, чтобы они были ближе друг к другу, на углах располагались самые крепкие воины. Все уперли древки копий в землю, остриями наружу под углом. Бронзовые и медные наконечники были направлены в сторону угрозы. Существа бежали разрозненной цепочкой, как сетью загоняя добычу, выхватывая отставших и швыряя в стороны их разорванные тела. Ужас охватил воинов, сплотившись, они пытались выжить зная, что смогут сделать это лишь вместе. В их голосах слышалась безысходность и понимание того что выживут не все.

— Начинай косить тех, кто прорвался справа, бормотал я, — эти ближе всех к Скъярду. Но Бо и так уже развернул ствол в ту сторону.

В хищников полетели дротики, большая часть отскочила от их кожи с роговыми пластинами, часть все же достигла цели, но особого вреда не причинила. Цельтесь в глаза! В глаза! — Кричали опытные воины. Но попасть в молниеносно движущихся тварей было практически невозможно, оставалась единственная надежда — проткнуть их шкуры копьями при прямом столкновении. Передняя шеренга, в самом центре которой стоял Скьел, приготовилась принять на себя первый удар.

Куски плоти полетели в разные стороны забрызгивая все вокруг кровью. Разрывные снаряды имели колоссальный останавливающий эффект, — твари как будто натыкались на стену. Чтобы получить еще и отпугивающий эффект, в последний момент нам пришлось отсоединить дульный глушитель, что заняло немного больше времени чем я рассчитывал — он никогда до этого момента не снимался — и потому Бо несколько замешкался. Когда мы заняли места в боевом расчете, твари уже практически вклинились в ряды обороняющихся.

Гром и пламя — это то чего боялись в этом мире все. Гром и пламя — это молнии в грозу, это лесной пожар, поглощающий с ревом в своем чреве все живое, это и раскаленные камни с неба во время извержения вулканов. Твари остановились, обернувшись в нашу сторону. Воины побросали копья и ничком повалились на траву — теперь их ничто не могло спасти. — Это конец.

— Нет, это было только начало! Мясорубка в руках Бо не останавливалась ни на миг — то что воины, побросав оружие плюхнулись на животы, только помогло нам — теперь мы не боялись в суматохе зацепить своих. Ошметки летели фонтанами, хрипение подыхающих, утробный вой раненых, грохот пулемета, крики обезумевших от страха дорнов… — впоследствии мы называли между собой эту битву «утро мокрых штанов».

— Твари не знали себе равных и не знали, что такое убегать, кронги не знали вообще, что делать — многие просто лежали и ждали смерти. Одни мы с Бо всаживали уже второй контейнер со снарядами.

Все стихло мгновенно. Как только затих пулемет — заткнулись как по команде и дорны, видимо достигнув апогея страха. — Все как один они были заняты опорожнением своих кишечников. Как только заткнулись дорны — люди, перестав завывать, мочиться и молиться, стали осторожно поднимать головы. Слышно было лишь как скребутся о землю в конвульсиях когти лап некоторых разорванных в клочья тварей. Затем наступила звенящая в своей пронзительности тишина.

Нарушил священную тишину Бо, выметая гильзы из краулера и грохнув о землю опустошенными контейнерами. Посмотрев по сторонам, он перевел вопросительный взгляд на меня. — Все глаза смотрели на нас.

Чтобы разрядить обстановку я, кашлянув, произнес: ну что, смертные, богов не признали?

Зря я так пошутил. Ох зря. — Я потом объяснял Скъярду что это я так неудачно пошутил, но по моим наблюдениям, он для себя всё решил по поводу богов. Все остальные тоже. Отныне нас боялись и благоговейно покрывались мурашками, стоило одному из нас к кому-либо из них обратиться.

Погребальные костры еще дымились, когда мы выступили в путь. Наш краулер теперь замыкал колонну, развернув башню назад. Коптер висел над концом колонны, вперед были высланы дозорные. Потери составили половину сотни, — не вмешайся в это дело пулемет, твари уничтожили бы почти всех. С соседним племенем так и произошло — при перекочевке на них напали такие же ящеры, точное количество их неизвестно, но выжившие рассказывали о трех-четырех десятках тварей. Они не охотились, они уничтожали. Такое у животных прежде не наблюдалось. — Те же дикие мечезубы — крупные местные хищники, убивали ровно столько чтобы прокормиться. Эти же пришельцы уничтожали все что попадалось на пути. Появились они с востока несколько месяцев назад, — восточные соседи кронгов утверждали, что впервые увидели этих гигантов вскоре после очень сильного землетрясения и извержения вулкана, который поднял тучи пепла очень далеко на востоке за известными кронгам землями. С тех пор все чаще приходили вести о том, что племена, жившие в той стороне, попросту исчезали. Целыми стойбищами. — Все это рассказывал нам вождь, которого мы пригласили прокатиться с нами в краулере. Бо заметил, что Скъярду тяжело все время сидеть в седле в силу своего возраста, а возможно из-за каких-либо старых травм или ран. Старый вождь с удовольствием принял наше предложение. — В глазах соплеменников это вызывало еще большее укрепление авторитета вождя, самому же Скъярду было интересно побывать внутри смертоносной машины, да и поясница на самом деле разламывалась от боли.

Кронги называли ящеров «варангами» — что означало «пожирающие живьём». До этой встречи, с ними встречались лишь единичные охотничьи отряды — да и те наблюдали издалека. Несколько отрядов не вернулось. Всё списывали на зигов, но скорее всего это были встречи с варангами — теперь это все больше находило подтверждение. Скъярд рассуждал, сидя на раскладной кровати Бо: боевое построение в которое мы построились, всегда применялось нами при нападении всадников противника, когда сами мы в пешем порядке, но против варангов, как выяснилось, оно не подходит, — нас просто бы растоптали и разорвали на куски! — Если бы не ваша помощь, нам было не миновать смерти. Сами боги направили вас к нам — вождь посмотрел мне в глаза, — мне показалось что он ищет во мне что-то, что дало бы ему ответ на его догадки и сомнения.

Против них вам нужна другая тактика, — согласился я. И другое оружие, — согласился вождь.

По прибытии в стойбище, нужно будет подробнее ознакомиться с той тушей, что тащилась сейчас на волокуше из стволов деревьев за краулером.

Вечером мы добрались до стойбища. Назвать это стойбищем можно было с трудом. — Это было целое городище. Высокие деревянные стены окружали прямоугольником сотни деревянных построек и шатров из шкур. Часовые предупредили о нашем прибытии. Люди высыпали на центр городища, приветствуя воинов и вождя. Увидев краулер и то, что мы волокли за собой, люди пришли в крайнюю степень изумления. Гул голосов многократно усилился, из построек и шатров высыпали даже старики и дети. Прибывшие остановились. Вождь поднялся на возвышение в центре и поднял обе руки. Шум сразу стих — все горели желанием поскорее услышать вождя.

— Во имя наших богов, во имя наших предков, я начинаю!

— Как вы все знаете, мой сын был захвачен зигами, — он указал на Скьела. Я выехал с воинами в тот же миг, как только узнал об этом. Но захватили его вовсе не они. — Народ заволновался, послышались возгласы удивления.

Захватили его вот они! — Тут народ увидел нас с Бо, все внимание было сосредоточено на вожде, и никто не заметил, как мы выбрались из краулера. Окружающие нас люди расступились в испуге.

Не бойтесь! Не бойтесь, продолжал Скъярд, — это наши друзья! По мере того как он говорил, люди замерев, старались уловить каждое его слово — такого они не слышали еще никогда. Возгласы удивления перемешались с криками радости, когда Скъярд упомянул о победе и скором появлении дочери вождя зигов. Ужас на лицах при одном упоминании о нападении ящеров отразился даже у воинов, которые заново переживали события дня. Все посмотрели на краулер.

— И вот эта повозка, изрыгая гром и пламя убила их всех! — продолжал вождь. Нужно предпринять все необходимые меры! Варанги напали в половине дня пути отсюда! Поднялся шум, страх отразился на лицах. Скъярд вновь поднял руки. — Мы предпримем все меры! Успокойтесь! Паника в толпе разрасталась. — Я скользнул в краулер. Гром среди ясного неба заставил осечься на полуслове всех без исключения. От неожиданности многие присели. Скъярд, который сам попросил меня об этом и подал мне знак, вторично подняв руки успокаивая народ, продолжил: я сказал вам успокоиться! — рявкнул он в толпу. Наши друзья на моих глазах разорвали почти два десятка варангов на куски точно таким же громом и молниями! Нет причины для страха! Толпа, которая ранее была удивлена, разглядывая ужасные раны на трупе варанга, начинала понимать откуда они взялись. А теперь, продолжал вождь, мы будем праздновать победу, как и намеревались. — Открывайте сосуды с торо!

Пир продолжился далеко за полночь, ближе к утру мы с Бо едва коснувшись головами постели, заснули мертвецким сном.

Николай, улыбаясь, водил крышкой-кружкой от термоса с виски и колой у меня под носом. Я окончательно пришел в себя от запаха напитка и оглянулся — мы въезжали в какой-то город. Амстердам — произнес он. Я глотнул прохладный напиток и блаженно потянулся — боже мой, всё просто восхитительно!

— И последнее! Гид Лена грозно посмотрела почему-то на меня. — В Германии марихуана запрещена — поэтому обратно с собой ее ни в коем случае не берите! И накуриваться тоже не рекомендую — некоторых от этого укачивает на обратном пути.

А теперь те, кто сдал на экскурсию и, кто не сдал тоже, слушайте меня: сбор у вот этого отеля «Виктория» ровно через восемь часов! Те, кто сдал — за мной, те кто самостоятельно путешествует — здесь ровно в шесть вечера без опозданий!

Так начался мой самый незабываемый день в жизни.