Нелепая ведьма

Дмитрий Леонидович (2023)

Оказаться в магическом мире в теле юной ведьмы — это так волнующе!Сначала немного страшно, потом страшно интересно, а потом… потом всё будет хорошо.

«В душе каждой хорошей ведьмы

живет плохая маленькая девочка».

(Народная мудрость)

Пролог

Смерть Кати оказалась неожиданной и нелепой.

Она лежала с выпученными глазами в своей новой большой квартире, на кухне, раскинув в стороны руки и ноги, одетая в застиранную любимую пижамку розового цвета с желтыми слониками. Растоптанные тапки с помпонами разлетелись по углам. Изо рта, красуясь смачной вишенкой на торте абсурда, торчала лампочка.

Сегодня Кате надоело ждать, пока муж сменит перегоревшие лампы в подвесном потолке, и она решила проявить самостоятельность. Влезла на табурет, стала вытаскивать старую лампочку, та не выкручивалась. Она сунула новую лампу цоколем в зубы, стала вертеть двумя руками. Увлеклась, встала на край табуретки. Та перевернулась. Дальше — падение, удар затылком о край раковины, смерть.

Последняя мысль Кати, когда сознание покидало ее парализованное тело, была о муже. «Ленивый рукожоп!» — подумала она о нем.

* * *

Глаза Катя открыла в освещенном пятне посреди мрака. Она — всё в той же смешной пижаме. Всё с той же лампочкой. Босая. Под ногами — пушистый толстый ковер ручной работы. Перед ней — массивный письменный стол.

За столом — мужчина.

Его кожа оказалась чуть смуглой, голова — гладко выбрита, на подбородке — короткая черная щетина. Лицо — с крючковатым носом, высокомерное, с пристальным взглядом. Бритая голова стильно диссонировала с костюмом, сшитым хорошим портным. Под костюмом — дорогая белая рубашка. На манжетах — золотые запонки с камушками. Тыльные стороны ладоней поросли короткими черными волосами. Образ завершал массивный перстень, золото с крупным изумрудом, отшлифованным овальным кабошоном. Этот кабошон просто кричал о «старых деньгах», о богатстве и власти, которые пришли из тех времен, когда люди еще не умели гранить драгоценные камни.

Катя бескорыстно любила сильных мужчин. Мужчины это чувствовали и любили ее.

От хозяина кабинета у нее даже низ живота потянуло, такой он оказался матерый. Его широкие плечи естественно смотрелись бы и под горностаевой мантией, и под кольчугой, и под пурпурной тогой. Хотя правильнее всего он выглядел бы в черном тюрбане и синем бурнусе туарега.

Мужчина от вида посетительницы приподнял брови.

Перед таким роскошным самцом она стоит в пижаме и… Катя вытащили лампочку изо рта, посмотрела, куда бы ее деть, пристроила на край стола, рядом с грубо вычеканенной золотой маской и непонятной палкой с массивной золотой шестеренкой, насаженной на конец.

— Можешь звать меня Хароном. Я решаю, куда отправлять души умерших с Земли, — скучающим тоном заговорил мужчина.

— Катя, — тихо представилась Катя.

— Я знаю.

Мужчина повернулся вполоборота, и перед ним появилось объемное изображение. Младенец в пеленках.

— Я просмотрю твою жизнь и приму решение. Грешила?

— Прелюбодействовала, — потупилась Катя.

Харон иронично приподнял бровь.

Изображение быстро, в режиме ускоренной перемотки, пошло вперед. Младенец почти мгновенно вырос и превратился в девочку, потом — в девушку. Темп чуть замедлился. Иногда Харон шевелил пальцами, и картинка замедлялась до нормального темпа, менялся ракурс, изображение увеличивалось или уменьшалось.

Вот она обжимается с первым парнем. Катя улыбнулась — молодая совсем, глупая. А вот и потеря девственности, неумелая и неловкая. И встречи с посиделками — на лавочках в парке, в подъезде, на детской площадке.

Вот студенческие вечеринки. Катя чуть смутилась. Там были и неприличные моменты. Очень неприличные.

Вот знакомство с будущим мужем. Опять посиделки и обжимания, но чаще в машине. Вот их свадьба и первая квартира, любовь, эксперименты в сексе, первая фирма мужа.

Вот знакомство с первым любовником. Он на много лет стал ее другом, секс у них бывал нечасто, но регулярно, до самой Катиной смерти.

— Ого! — приподнял брови Харон при виде их близости.

А потом и вовсе замедлил воспроизведение, разглядывая во всех деталях. Катя на картинке лежит грудью на офисном столе, юбку задрала, а сзади любовник пристроился и дерет ее с большим энтузиазмом. Причем большой у него не только энтузиазм, он вообще весь большой — хоть в высоту, хоть в ширину, хоть по длине и толщине. Для ощущений от секса это не очень, на самом-то деле, но Кате было приятно осознавать, что вот это всё — её. Или точнее, что она принадлежит такому сильному самцу.

Вот, казалось бы, сколько она времени потратила на учебу, сколько всякого полезного на работе сделала, а сейчас вспоминается не то, как она лихо бюджет фирмы раскидывала по направлениям, а ее отношения.

Парочка случайных связей промелькнули.

Первые неурядицы, работа, кухня, проблемы, ссора с мужем.

А вот второй любовник, с ним она не так давно, но зато сколько страсти между ними!

Харон опять с любопытством просматривает некоторые особо яркие эпизоды. Катя тоже смотрит — ей немного стыдно, но и приятно вспоминать.

— А вот это как же? — удивился Харон очередной сцене. — Это же противоестественно. Неприятно же должно быть?

— Если потренироваться — нормально, — опустила глазки Катя. — А мужчинам нравится.

Она всегда стремилась достигать совершенства в том, что делает, особенно в важных вещах. А секс — это важно.

Скоро запись Катиной жизни закончилась. Она оказалась ужасно короткой.

Харон задумчиво перемотал назад, остановился ненадолго на нескольких эпизодах.

— А что — правда мужчинам нравится такое? — уточнил. — Раньше так не делали.

— Я могу показать, — смущенно предложила Катя. — Или мне грешить нельзя?

— Ты сейчас не можешь согрешить, ты мертвая. Твоя прошлая жизнь уже закончена, новая еще не начата.

Катя игриво прикусила губку и обошла стол. Опустилась на колени. Очень удачно, что здесь ковер такой толстый и мягкий, пол в коленки не давит. Харон позволил ей проявить инициативу.

Когда всё закончилось, Катя глянула на умиротворенное лицо мужчины. Ей нравились такие моменты, когда сильный властный самец расслабляется и благодарно ловит последние ласки ее пальчиков.

— Ну вот, как-то так, — Катя шаловливо облизнулась и встала.

— До чего дошел прогресс… Раньше без изысков жили, просто драли всё, что шевелится. У меня в первой жизни вместо жены вообще коза была… Хорошо мы с ней жили, спокойно, без суеты. А потом пришли ахейцы. Меня убили, козу мою сожрали… Вот с тех самых пор мир как будто с ума сошел.

— Это еще что. Я вот замужем за козлом была…

* * *

Харон вздохнул. Зашевелился, возвращаясь в реальность.

— Действительно хорошо. Ладно, надо заканчивать. Извини, не могу я уделить тебе много времени, каждую секунду на Земле умирает два-три человека, нельзя задерживать этот поток. И тебя не могу задерживать.

— Что со мной будет? Я грешница и попаду в ад?

— Не совсем. Ты дарила людям радость, делала жизнь окружающих лучше. Это не грех. Если бы муж узнал — это сделало бы его несчастным, но ты хорошо постаралась, скрывая свои шалости, и он не узнал. Значит, и говорить не о чем, все довольны, никто не пострадал. Можешь считать, что ты перевыполнила заповедь о любви к ближним. Но один серьезный грех ты всё же совершила.

— То, что в церковь не ходила?

— Церковь? Нет. Кто вам вообще сказал, что нужно куда-то ходить? Ты совершила грех, нарушив главную заповедь: «Плодитесь и размножайтесь». Ты не родила детей, хотя уже давно могла.

Катя удивилась. Вот так живешь-живешь, думаешь, что грешишь, а на самом деле — не грешишь, а если грешишь — то не в том, о чем думаешь, а совсем в другом.

— И теперь меня в ад за это?

— Нет. Теперь тебя в один из живых миров. На повторную попытку. Так как ты меня порадовала и глубоко мне симпатична, я тебе сделаю подарок — твоя душа вселится не во младенца, а во взрослого человека, и не потеряет память.

— А можно, чтобы там была магия и эльфы? — девушка умела не упускать возможностей, если уж они появились.

Харон пожал плечами:

— Можно. Есть такие миры. Ты хочешь стать эльфийкой?

— Нет, — с сомнением покачала головой Катя. — Я хочу стать красивой человеческой девушкой.

— Угу. То есть там и люди должны быть, и эльфы… это несложно, — он бурчал себе под нос, двигая пальцами, как будто настраивал что-то. — Тебе нужно быть красивой, молодой и здоровой, или увядающая красота чахоточной матроны тоже подойдет?

— Молодой и здоровой, конечно! И чтобы магия у меня была! И хочу быть аристократкой, — Катя вовремя вспомнила, что быть красивой рабыней или нищенкой — не то, о чем станет мечтать порядочная девушка.

Харон нахмурился.

— Стоп! Объясняю. Я хорошо к тебе отношусь, и готов подкрутить вероятности в твою пользу, но это имеет свои пределы. Ты не можешь получить все плюшки в мире. Ты можешь выбрать — или молодость, здоровье и красота, или магическая сила, или физическая сила и ловкость, или положение в обществе и богатство. Всё сразу — не получится.

Катя задумалась.

Действительно ли ей так нужна красота? Вот лет в шестнадцать она же не была красавицей, выросла обычной серой мышкой. И ничего, регулярный спорт, правильное питание, немного вкуса, немного денег, здоровый секс — и за ней ухлестывали все окружающие мужики. Правда, этому еще и аура легкого распутства способствует, если честно. В любом случае — красоту себе требовать не стоит.

А вот молодость — это важно. Это то, что всем дается бесплатно, но если потерял — ничем этого заменить нельзя, ни деньги, ни старания тут не помогут, только видимость создадут.

Здоровье — тоже важно. Стать калекой не хочется. Но и какое-то особенное идеальное здоровье не требуется, так что тут можно обойтись без фанатизма. И с физической силой и ловкостью то же самое, среднего уровня достаточно, остальное можно наработать.

Нужно ли ей положение в обществе? Вот если рабыней она станет — то такое положение ее точно не устраивает. Или если крепостной крестьянкой. Ей нужна свобода. Но и в герцогини она не рвется. Герцогини, кстати, тоже не всегда бывали свободны.

А вот магии — хотелось бы побольше.

Катя высказала вслух свои пожелания:

— Хочу стать свободной молодой девушкой, чтобы тело без неизлечимых болезней, уродств и увечий, чтобы от голода не умирала и имела большую магическую силу.

Харон погладил Катю по бедру:

— Ну что ж, пожелания разумные, это можно. Я тебе бонусом еще знания дам, как магию использовать, чтобы не пришлось годами учиться.

Катя предложила еще ненадолго задержаться, но Харон покачал головой:

— Тебе пора. Извини, не могу больше отвлекаться.

Хлопнул ее крепкой ладонью по попке и мир вокруг Кати померк.