Амазонки в законе. Вторая часть трилогии «Амазонки в Космосе»

Дмитрий Лисовский

«Глория» покидает свою колонию и направляется к Земле. Но реальность подбрасывает экипажу крейсера непредвиденные приключения. Смех и слёзы стали неотъемлемыми спутниками наших героев. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7

В доме экс-вице-губернатора застолье перешло в мирные посиделки. Марианна выставила на стол кувшин с наливкой, и речь за столом потекла в другом русле. Все перспективы на ближайшее будущее уже обсудили и предались воспоминаниям о прошлом. Мужчины часто вспоминали о смешных и курьёзных эпизодах в своей юности, женщины не уступали им в этом.

Слегка захмелев, Лёля запела песню на певучем языке своей родины.

— Ой, чий то кинь стоить,

Що сыва грывонька.

Сподобалась мэни, сподобалась мэни

Тая дивчинонька.

К удивлению Виталика, Степан с Маришей очень приятными голосами подхватили песню. Петь продолжали уже квартетом.

— Нэ так та дивчина,

Як билэ лыченько.

Подай же, дивчина,

Подай же, гарная,

На коня рученьку.

Дивчина пидийшла,

Рученьку подала.

Ой, краще б я була

Кохання не знала.

Кохання-кохання

З вечора до рання.

Як сонэчко зийдэ,

Як сонэчко зийдэ

Кохання видийдэ.

— Я всегда думал, что ты не особо привечаешь нас, выходцев из Украины.

— Зря ты так думал. Ничего и никогда я не имел против хохлов, как и против кого-либо. Я сужу о людях не по национальности, а по поступкам. Если человек дерьмо, то он дерьмо, и этим всё сказано. Если же человек хороший, то и я ради него в лепёшку расшибусь, будь то хохол, немец, латинос. Правда, Мариша?

Мариша склонила свою голову на руки и тихонько посапывала.

— Всё, мужики, хватит, уморили девку. Она ведь на сносях, ей отдыхать больше надо, а вы тут прожекты обсуждаете. Отнесите-ка её в кровать, и мы пойдём домой.

Степан метнулся в спальню, разложил постель, после чего бережно перенёс спящую женщину в кровать.

— Ну что, Стёпа, пойдём и мы баиньки. Спасибо за гостеприимство и за…

Закончить фразу ему не позволил вызов по коммуникатору. Вызов в такое время мог означать только одно — где-то что-то случилось.

— Шеф, говорит Купер. В гостиничном комплексе что-то происходит. Слышны крики, окно разбили, но не пожар. Что нам делать?

— Купер, продолжай патрулирование возле комплекса, ни во что не встревайте, мы сейчас будем. Ждите через пару минут.

— Виталя, что стряслось?

— Быстро к краулеру. Лёля, ты домой, а мы со Стёпой к гостинице.

— Я с тобой.

— Я сказал домой. Юля уже заждалась нас, присматривая за племянниками. Скорее всего, её сейчас тоже вызовут к гостинице, с кем дети останутся?

Лёля поняла, что спор не уместен, и бросилась к двери своего дома. Дома Степана и Кацубы стояли друг напротив друга, Лёле нужно было только перебежать дорогу, разделяющую их. Не успела Лёля добежать до дома, а дверь уже распахнулась, и из неё выскочила Юля Сачко, застёгивая на ходу комбинезон. Перемолвившись несколькими словами, девушки разбежались — Лёля устремилась в ещё приоткрытую дверь своего дома, а Юля бросилась к краулеру, где её дожидался Кацуба, предупредительно придерживая открытый люк. Как только девушка нырнула внутрь, машина резко рванула к побережью, где и находился гостиничный комплекс, построенный горожанами для экипажа «Глории».

— Юля, тебе хоть что-то толком сообщили, что там такое стряслось? Вижу только, что не пожар, не видно огня.

— Драка там нешуточная. Кого-то то ли убивают, то ли сейчас убьют.

— Норе пока не сообщайте, она только вчера на орбиту вернулась — и тут ЧП. Степан, достань-ка пару парализаторов и наручники, если есть.

— Наручников нет, хватит и шпагата.

Через несколько минут краулер уже тормозил возле входа в здание. Оттуда показался патрульный и помахал рукой, предлагая поторопиться. Из разбитого окна на втором этаже раздавались яростные крики и шум передвигаемой мебели. Очевидно, дерущиеся натыкались на стол и стулья, постоянно передвигая их по всей комнате.

— Шеф, быстрее, поубивают ведь друг дружку или оскальпируют кого.

Все бросились за патрульными на второй этаж. Там уже сгрудились около двери в комнату с дерущимися десятка три полуголых обитательниц гостиницы, и толпа продолжала прибывать.

— Всем расступиться!

Кацуба не стал дожидаться исполнения команды и с ходу ввинтился в группу разгорячённых женских тел. На его голос никто не реагировал. Всем было интересно узнать, из-за чего произошла драка и чем это закончится.

С большим трудом группа миротворцев протискивалась сквозь толпу. Виталик со Степаном дружно работали локтями, не обращая внимания на возмущённые крики. Кое-кто из девушек пытался дать нахалам, пытавшимся протиснуться на бесплатное шоу без очереди, по шее. Похоже, что в коридоре тоже могло дойти до драки, но Юля пресекла все попытки остановить Кацубу. Сделав несколько выстрелов из личного пистолета в потолок, старпом крикнула во всю мощь своих лёгких:

— Всем отойти, стреляю на поражение!

Давление на миротворцев ослабло, и они смогли ворваться в комнату.

В комнате царил полный разгром. Вся мебель была или поломана, или перевёрнута. Дверцы одного шкафа были сорваны, люстра разбита. Карниз со шторами болтался на одном шурупе, окно разбито.

В ближнем к окну углу стояла девушка с шикарным синяком под глазом и размахивала отломанной от стула ножкой. Волосы её были всклокочены, из разбитого носа вытекала тонкая полоска крови, а одежда была вся изорвана. На всём её теле были видны синяки и царапины. Она волком смотрела на троих девушек, пытавшихся зажать её в угол.

Вид у них был не менее впечатляющим. На каждой из них тоже виднелись следы побоища. Пожалуй, на троих им досталось больше, чем зажатой в угол девушке. Каждая в руках сжимала орудие для драки. Одна размахивала вешалкой, другая пыталась орудовать ножкой от стула, как шпагой, третья приготовилась пеленать обороняющуюся одеялом.

Ворвавшись в комнату, мужчины подскочили к нападавшим, быстро их обезоружили и связали прочными шнурами.

Оказалось, что подступиться к жертве не так-то просто. Она продолжала яростно размахивать своим импровизированным оружием и не замечала, что на неё уже никто не нападает. Степан недолго думая поднырнул под эту дубинку и двинул локтем под дых. Девушка согнулась и повисла на подставленном Степаном плече. Пальцы её бессильно разжались, и дубинка выпала на пол.

Только сейчас все заметили, что пол усеян осколками стекла и ноги девушки были изрядно изрезаны, а под ногами натекла лужица крови. Положив девушку на разобранную кровать, Степан выдернул скомканную простыню, разорвал её на несколько полос и принялся быстро перевязывать окровавленные ноги девушки.

Кацуба не вмешивался в действия Степана, оценивая их с точки зрения командира диверсионной группы. Пока что все действия Степана вызывали его одобрение.

— Медиков кто-то догадался вызвать? Купер, ты где? Я спрашиваю, медиков вызвали?

— Так точно, шеф. Должны подскочить с минуты на минуту.

Девушка начала осмысленно воспринимать окружающее. Дыхание её восстановилось. Заметив мужчин, она попыталась прикрыть своё тело лоскутами материи, оставшейся от её одежды, а из глаз её ручьём лились слёзы.

Старпом вышла в коридор и обратилась к сгрудившейся толпе:

— Все бегом разошлись по своим комнатам. Кто вылезет, будет досрочно водворён на орбиту. Бегом марш!

Все бросились скрыться в своих комнатах. Никто не хотел покидать планету раньше срока.

— Теперь я хочу услышать от вас, что вы здесь за светопредставление устроили?

— А чего она, зоофилка хренова, позорит нас на всю галактику?

— Выражайся яснее, когда тебя спрашивают.

— Так сучка эта трахается с котярой, с этим инженеришкой, чтоб им в аду гореть.

Юля присела на край кровати возле пострадавшей.

— Тебя ведь Мелиссой зовут?

Девушка кивнула и, уже не сдерживаясь, разревелась во весь голос.

— Перестань реветь, никто тебя не режет. Это правда, что я только что услышала?

Мелисса закивала, но рыдать перестала.

— Я же говорю, что она зоофилка.

— Когда я тебя спрошу, будешь говорить, а сейчас заткнись. Мелисса, я слушаю тебя.

— Что говорить-то? Она правду сказала, у нас с Батой всё серьёзно. И не зоофилка я, он ведь не зверь, хоть и не человек.

— Мелисса, но как же так? Здесь же мужиков хоть отбавляй. Я не спрашивала у Витоци, насколько отличаемся мы от них генетически и возможно ли потомство от них, но ты-то должна была подумать, что будет с таким ребёнком, если он появится. Да и каким он родится, но точно не человеком.

— Нечего думать, не будет у меня детей.

Слёзы опять хлынули из глаз девушки.

В комнату вбежали медики из городка.

— Где раненные?

— Ребята, выйдите пока, я позову. Все живы, позже займётесь своими обязанностями, а пока, я прошу, подождите снаружи.

— Тогда мы это, перекурим во дворе.

— Ступайте, ребята, оставьте только антисептик и перевязочный материал, мы справимся сами.

— Хорошо, мэм, держите аптечку.

Юля принялась врачевать Мелиссу, а мужчины между делом освободили нарушительниц спокойствия и оказывали им первую помощь.

— Мелисса, не пойму я тебя, ты же в монастыре послушницей была, для тебя ведь это должно быть грехом.

— Что вы все знаете о грехах? Вы бы пожили с моё в этом монастыре, тогда узнали бы, что такое грехи.

— Это где же такие монастыри есть, что в грехах повязли больше, чем в мирской жизни?

— Есть такой в Аргентине, монастырь Урсулы Непокорённой в Санта-Паскуале.

— Как же, наслышан я про ваш монастырь. Да о правах в вашем монастыре чуть ли не вся Латинская Америка наслышана.

— И что поговаривают в Латинской Америке об этом монастыре?

— Анектодец есть такой. Входит в трапезную настоятельница монастыря. Монашки чинно сидят за столами в ожидании раздачи пищи. «Сёстры, сегодня на ужин Бог послал нам морковочку». Все возрадовались, в ладоши захлопали: «Ура, морковочка!» «Успокойтесь, сёстры, сегодня постный день, будет тёртая морковочка».

Почему-то анекдот не вызвал смеха.

— А вот ещё один анекдот про эту обитель…

— Хватит анекдотов, всем понятно, что за нравы царили в этом доме Господнем. Мелисса, Кацуба не врёт?

— Это правда, хоть и не вся.

— Ну-ка, девочка, расскажи нам о своей жизни в монастыре и почему он так называется.

— Существует легенда, что давно, когда в монастыре жили лишь несколько монахинь, а было это в конце 17-го века, и городка этого ещё не было. Такое себе поселение, состоящее из миссионеров и местных индейцев.

Проник в этот монастырь дьявол и пробрался в келью к монашке Урсуле. Но совратить он её не смог. Тогда он поклялся, что не успокоится, пока не оплодотворит одну из монахинь из этого монастыря. Все монахини были уже не молоды и не могли понести от дьявола. Среди молодых была только Урсула и ещё две послушницы.

— А послушницы его не устраивали?

— Так он поклялся и пути назад не было. Урсулу он запер в её келье и морил её голодом. Тогда монахиня через маленькое окошко дотянулась до сосульки и повредила ею плодное место. Принять на себя грех руконаложения она не посмела, но дьяволу не покорилась.

— Врёт она всё, там нет сосулек, там же тепло, джунгли, обезьяны.

— Дура ты, Джулия! Это в Бразилии тепло и обезьяны в джунглях, а Сан-Паскуале на юге Аргентины, почти возле Антарктиды.

— Сама же говоришь, что на юге, там не бывает зимы и сосулек.

— Я же сказала, без команды рта не раскрывать. И как это повлияло на устав монастыря?

— Все послушницы перед постригом обязаны просидеть в каменном мешке на хлебе и воде, в одной ночной рубашке. И сидеть в этом мешке до тех пор, пока не станет бесплодной. Так умерщвлялась плоть.

— Просто жуть какая-то. Но ведь так можно заболеть и умереть.

— Так и умирали. В этом каземате было так холодно, что даже зимой голышом на снегу казалось теплее. У послушниц и почки отказывали, и пневмония никого не миновала. Потом, конечно, кто не помер сразу, отхаживали.

— А случалось так, что плоть не умирала? И как об этом узнавали?

— Аббат Алонсо из мужского монастыря тестировал каждую послушницу. Так и узнавали.

— И что, случалось кому-то забеременеть?

— Наверное, случалось, так как на некоторых послушниц эпитимью накладывали повторно, и живыми из них мало кого видели. Плод, наверное, вытравливали. Во всяком случае, так было при мне.

— Многие, наверное, помирали?

— Вы бы видели, какое кладбище при этом монастыре! Небольшая обитель, а погост на десятки гектаров за каких-то 400 лет.

— И что, устав монастыря предусматривал аббата Алонсо? Это же невозможно.

— Да этот стрекозёл не вылезал из кельи нашей настоятельницы. И звуки, раздававшиеся оттуда, недвусмысленно говорили, чем они там занимались. Мало ему было послушниц, борову вонючему. А сёстры блудили, кто как мог: кто в мужской монастырь бегал, кто и Алонсо не брезговал, но большинство занимались любовью с сёстрами.

— А если кто всё же следовал заповедям Божьим?

— На тех постоянно накладывали эпитимью.

— Зверство какое-то. И это в конце 21-го века! У меня это просто в голове не укладывается. Я сочувствую тебе, но всё равно не понимаю тебя. Он ведь чужой для нас, волосатый.

— Тоже мне нашли волосатого! Видели бы вы Алонсо! Вот кто волосатый весь и вонючий. А Бата мохнатенький, шёрстка у него мягкая, как у котёнка. Да и не весь он мохнатый.

— Давай без подробностей. И всё же, неужели среди наших мужчин не нашлось достойного экземпляра?

— Я после Алонсо даже подумать не могу о близости с мужчиной. Я сразу вспоминаю его и начинаю задыхаться, как будто эта мразь пыхтит на мне и дышит мне в лицо зловонием. Ой, мне опять дурно, сейчас вырвет.

— Дайте воды, быстро.

Одна из девушек метнулась к шкафчику и достала с полки фляжку с наливкой. Мелисса сделала несколько глотков, кивнула в благодарность и продолжила.

— Вы же даже не знаете, что романцы за всю жизнь сексом занимаются всего несколько дней.

— Как же, тоже скажешь. Откуда тогда у них столько детей? Вот их пятеро и все братья!

— Так, послушай меня, моралистка ты вселенского масштаба! Ещё раз откроешь свой рот, клянусь, отправлю на Новую Землю. Если паршивцы не брезговали оленихами и динго, то тебя встретят с удовольствием, небось, не побрезгуют. И это касается всех троих. Одно слово — и вы новая забава для Фака и его питекантропов. Устраивает такая перспектива?

Три головы активно закивали. Никто не рискнул вымолвить ни слова.

— Ответь, Мелисса, на вопрос моралистки. Кстати, Джули, тебе напомнить, из какой задницы тебя вытащили Лёлька с Ритой Данди? Бордель то был припортовый, а это уже самая что ни на есть жопа в бордельном бизнесе. Теперь ты говори, Мелисса.

— Не братья они. У них в семье редко бывает двое детей, а разница в возрасте такая, что первый ребёнок второму годится в отцы, и чаще у него уже есть свой ребёнок. Если вдруг их женщины, или госпожи, как они их называют, рожают второго ребёнка, то ещё не факт, что это будет брат. Поэтому у них считается большой честью и доверием, когда кто-то тебя считает своим братом. Там брата имеет, наверное, один из сотни.

— Откуда ты столько знаешь? Вы ведь вместе недавно, не больше полутора месяцев. Ты ведь всё время была на орбите, а ротация была полтора месяца тому назад.

— Это правда. Только Бата хорошо знает эсперанто. Он ещё на Близнеце занялся языком, а он способный.

— Вот змей. Притворяется, что плохо понимает, всё время говорит через комлинг.

— Юля, не вижу в этом предосудительного. Пацан… тьфу ты, нашёл пацана! Короче, чувак осторожничает, хитрит, это естественно. Я бы тоже так поступил. Мелисса, как дальше жить будете? К романцам вы не полетите, как я догадываюсь.

— Если вы нас не выгоните, то мы хотим остаться здесь. Если не примете, уйдём подальше, построим хижину и будем жить. Виталий, не прогоняйте нас. Котик хороший инженер и очень сильный. Он очень хороший, пожалуйста.

На Мелиссу нельзя было смотреть без слёз и без улыбки одновременно.

— Что я могу тебе сказать, девочка? Я лично не возражаю и даже буду рад, если вы останетесь здесь. Думаю, что военсовет и совет колонистов тоже будут не против. Но предупреждаю, что в первое время вам будет нелегко — шуточек и откровенного презрения вам не избежать. Потом, конечно, всё устаканится. Ну что, готовы вы к холодному приёму? Кстати, детишки как раз вам будут рады, поверь мне.

— Спасибо, Виталий, мы готовы, мы выдержим. Я знала, что вы нам поможете.

— Вот и ладушки. Сейчас тебя отведём в лазарет, починим малость. Не гоже тебе предстать перед Батой а таком виде. Я утром свяжусь с ним, отмажу тебя на пару дней, но и к тебе у меня будет просьба.

— Для вас всё, что угодно.

— Что угодно не надо, но про драку Бате молчок. Я тебе обещаю, что со временем у вас всё будет хорошо, но и ты постарайся. Ну как, договорились?

— Я же сказала, что всё сделаю, что скажете.

— Это всех касается. Если хоть слово из услышанного здесь просочится наружу, всех сошлю на Новую Землю. Слов на ветер я не бросаю, вы знаете. Все всё поняли?

Девушки дружно закивали головами.

— Вот и договорились. Всем можете говорить, что подрались по пьянке. Сейчас все в лазарет, к утру отработаем версию. Купер, вызовешь утром ремонтников, пусть подшаманят. И молчок тоже.

— Бу сде, шеф.

— Стёпа, донеси Мелиссу до краулера. Остальные своим ходом. Простынями хоть прикройте свою срамоту.

— Юля, напомни мне на совещании, что надо бы для паршивцев привезти всё же самочек.

— Ты в своём уме, парень.

— Жестоко это по отношению к ним. Всё же разумные существа. Есть у меня идейка одна — поспособствовать этим чучелам немного продвинуться в их эволюции. Привезём им самок из тех, что живут в дикости. Я так понимаю, что потомство от смешанных связей малость посмышлённее, чем прямые потомки этих бабуинов. Мы их малость обучим, цивилизуем, а потом закинем на родину. Наши составят достойную конкуренцию всяким там Пукам и Какам.

— Эта идея попахивает абсурдом. Но, так и быть, чем чёрт не шутит. Может, что-то и выгорит из твоей затеи.

Процессия двинулась на выход. На этом ночное происшествие закончилось. Через несколько часов наступит рассвет, а с ним и новый день с новыми проблемами.