Вишневый самурай

Дмитрий Самохин, 2005

Вишневый самурай – кровавая легенда, прошедшая через столетия, или призрак, вернувшийся с того света, чтобы отомстить. На берегах погруженного в воды Невы сиятельного Санкт-Петрополиса кровь течет рекой на алтарь алчности и порока. Частному детективу и пивовару Дагу Туровскому и его напарнику Гонзе Кубинцу предстоит принять огонь на себя. Они должны вычистить город от скверны и остановить вакханалию смерти. В их руках вновь оказалась судьба Северной Пальмиры.

ГЛАВА 13

Домой я вернулся на такси. Поймал мотор в трехстах метрах от столкновения, чтобы не светиться. Конечно, полиция первым делом, не обнаружив на причале Столыпинского канала катер, который привез стрелка, начнет обзванивать и опрашивать таксистов. Найдет того, кто доставил киллера. Разыщут также водилу, который привез меня сюда, и пилота, что везет теперь домой. Полицейские мою личность хорошо знают. Им достаточно будет словесного описания любопытствующей старушки, выглянувшей из окна во время перестрелки, чтобы легко меня вычислить…

Темнота заполняла город с пугающей скоростью — словно кто‑то пытался обернуть Петрополис черным одеялом. На каналах зажглись фонари, рассекая сгустившийся мрак.

Я чувствовал себя помятым: давно уже не попадал в такого сорта передряги. Тело ломило, оно молило о постели…

Ощутив под ногами гранит причала, я устало направился к дому. В голове роились мысли. Поднявшись на крыльцо, отпер входную дверь и вступил в темный холл. Не зажигая свет, проследовал на кухню, где на ощупь нашел холодильник и добыл из него две бутылочки «Туровского Темного». С ними поднялся к себе в кабинет и заперся.

Расположившись за письменным столом, я сбросил шляпу на диван и с наслаждением вкусил хмельную горечь. Включать свет в кабинете не стал — глаза мечтали о покое.

В дверь осторожно постучались… Не дают человеку жизни!

— Кто? — прорычал я, безумно недовольный нарушением моего уединения.

— Свои, Даг, — раздался голос Кубинца. — Ужин хоть и успел покрыться коркой льда, но ведь его всегда можно разогреть…

Только тут я почувствовал, насколько сильно проголодался. Выбрался из‑за стола, прихватил пиво и отправился на кухню.

Гонза приготовился к моему визиту: стол был накрыт, жареная свинина с приправами в вишневом соусе и картофельным гарниром — шипела. Я накинулся на мясо, как людоед, постившийся несколько лет не по своей воле.

— Куда ездил? — полюбопытствовал Кубинец.

— Проведал одного мужичка, — с набитым ртом ответил я.

— Насколько результативно? — выпытывал Гонза.

— Ага, — подтвердил я, дожевывая кусок, — убили его на моих глазах.

— Ты приносишь несчастья, Туровский. Все, кто с тобой встречается, неизменно погибают неестественной смертью! — заметил Кубинец, вооружаясь чистой вилкой. Он зажмурил один глаз и подцепил из моей тарелки кусочек мяса. — Самое печальное тут, что и клиенты не являются исключением. А это не есть хорошая реклама для нашего бизнеса!

Кубинец отправил ворованный кусок мяса в рот и энергично заработал челюстями.

— Слушай, если твоя теория правильна, то каким образом ты еще жив? Это же ненормально! — возмутился я. — Непорядок на вверенной территории! Надо срочно исправить ошибку. Предлагаю завтра. Сегодня так уж и быть — доживи.

— Ничего‑то ты не понимаешь, господин сыщик, — криво усмехнулся Гонза. — У меня на тебя иммунитет выработался, противоядие в крови.

Я осушил бутылку пива до дна, отставил ее и открыл новую.

— Ну, давай, что называется, в подробностях! — потребовал Кубинец.

Я приступил к повествованию. Неспешно рассказал о своих идеях и подозрениях, о единственной крепкой ниточке, которая оказалась тоньше паутинки… Портье явно что‑то знал, вот только сказать не успел по причине неожиданной кончины.

Кубинец меня внимательно выслушал, хмыкнул скептически, поднялся из‑за стола, прогулялся до холодильника, извлек ледяную бутылку пива, открыл ее и присосался к горлышку, точно комар к младенцу. Опустошив половину бутылки, вернулся за стол и сообщил:

— Остается только одно: установить круг лиц, которые наиболее тесно общались с этой самой Городишек. От списка и плясать.

— Круг лиц — петропольская богема, ясен солод! — буркнул я, не видя жизни в идее Кубинца.

— Богема богемой, но нужны конкретные персонажи, с кем можно было бы работать, — возразил Гонза.

— Предлагаешь отправиться в библиотеку и перерыть подшивку «Ведомостей» за последний год, отмечая всех, кто упоминался с Городишек в разделе светской хроники? — предположил я.

— Можно и не ходить в библиотеку, а добыть материал через поисковые системы сети, — подсказал Гонза.

— Верно, — согласился я. Как сам только до этого не додумался?!

— Но мы поступим по‑другому, — неожиданно заявил Кубинец, бросая взгляд на свои часы. — Сейчас уже поздно, а вот завтра…

Я тоже с любопытством взглянул на часы: стрелки показывали половину второго ночи.

–…а вот завтра я сделаю пару звонков. И весь список интересующих нас лиц будет у тебя на столе! — пообещал Гонза.

— Кому звонить‑то собрался?

— Есть полезные ребята, — неопределенно ответил Кубинец.

«Полезные ребята» Гонзы Кубинца часто оставались тайной за ста семью печатями. Он постоянно удивлял меня, а иногда напоминал спрута, чьи щупальца беспрепятственно проникают в любые сферы.

— Отлично. Утро вечера мудренее! — согласился я. — Тогда с утра пиво сварю…

Но пиво варить мне не довелось. Только первые солнечные лучи пробились в спальню, только я сполз с кровати и прошлепал в душ, как в мою комнату заглянул Ян Табачник и грозно заявил, видно, воображая себя мажордомом при императорском дворце:

— В кабинете вас дожидаются!

— Кого нелегкая принесла в такую рань? — простонал я, ежась в потоках холодной воды.

— Инспектор Григорий Лесник! — прокаркал Ян и ретировался на кухню, решив, что попадаться мне под горячую руку все‑таки верх легкомыслия.

Григорий Лесник — мое проклятие!.. Понятно, чего его принесло.

Приведя себя в порядок, я спустился в кабинет, где застал инспектора в окружении двух человек в штатском.

— И в чем моя вина, учитывая этакий эскорт? ехидно поинтересовался я.

— Вчера вечером убили Филиппа Шара! — с нажимом произнес Лесник.

— Обязательно закажу для этого господина венок, хоть и не имел чести быть знакомым с ним при жизни. Только сообщите мне предварительно о дате и времени похорон, — попросил я серьезно, падая в свое кресло.

— Бросьте паясничать, Туровский, — устало попросил Лесник. — Вас видели вчера на Столыпинском канале.

— Что, так и сказали: видели, мол, Дага Туровского, частного сыщика? — усомнился я, думая, что недурственно было бы выпить бокал пива.

— Зачем? Нам дали исчерпывающий словесный портрет, по которому вычислить вас труда не составило. Да и кто еще так назойливо крутится вокруг этого дела? Но если вы отрицаете все категорически, можно устроить встречу со свидетелем, произвести дознание и опознание на месте.

— К чему? — отступил я. — Верю в безграничные возможности нашей полиции!.. Итак, что вы хотите, господин инспектор?

Если бы он собирался меня посадить, то, несомненно, уже сделал бы это. Нет, скорее, Лесник пришел за информацией. Посмотрим, чем можно ему помочь.

— Зачем вы встречались с Шаром?

— Глупый вопрос, инспектор, — оценил я.

— Согласен. Можно обойтись и без прелюдий, — неожиданно легко сдался Лесник. — Что успел сказать вам Шар перед смертью?

— Ничего не успел, инспектор. Абсолютно. Огонь открыли раньше.

— Вам знаком убийца?

— В первый раз его видел, инспектор.

Лесник нахмурился… А что он надеялся от меня услышать? Фамилию, имя, отчество киллера плюс досье о его криминальном стаже, все связи и контакты, а также информацию о том, кто подослал его к Шару?

— Инспектор, я вам ответил честно. Можно вопрос?

— Давайте, Туровский. Устал инспектор, устал…

— Вы пробили личность киллера?

— Ни в одной базе он не числится. Даже через паспортные столы попробовали…

— И? — Я напрягся, предвкушая нечто особенно интересное…

Конец ознакомительного фрагмента.